Встреча Степень критики: приветствуются любые замечания
Короткое описание: отрывок из 4 главы, непосредственно предшествующий эпизоду "Собрание элиты".
- Не понимаю, почему принц Лотарь против того, чтобы государь отдал часть земель принцу Карлу, ведь они родные братья и это будет справедливо? - задумчиво произнесла Альберга, закрыв блеснувший позолотой деревянный оклад кодекса Божьего Града, страницы из которого девушка только что зачитывала вслух.
- Дорогая, Лотарь ведет себя как злой и жадный человек лишь по той причине, что таковым он и является. Не ищи здесь никаких скрытых смыслов, все его низкие желания предельно просты: он хищник и ему всегда надо урвать побольше, причем любой ценой и не считаясь ни с кем, - отвечала королева. Она сидела в кресле, а одна из камеристок трудилась, укладывая в красивую прическу её вьющиеся пышные локоны.
- Но ведь это противоречит всем Божьим заповедям! - продолжала выказывать удивление девушка.
- Альберга, если бы все люди жили так, как заповедовал им Господь, давно наступил бы золотой век и мы оказались бы в царстве Божьем.
- Воистину так, государыня, - поддакнула важная пожилая камеристка, заканчивая работу над прической императрицы. Эта дама давно служила при дворе, оставаясь старшей придворной дамой, и очень гордилась своей почетной должностью. Она многое повидала, очень много знала, о многом догадывалась, а её преданность, немногословность и представительность делали её при дворе императрицы незаменимой, в отличие от бесконечно сменяющих одна другую ближайших подруг королевы.
- Благодарю, Бегга, оставь нас, - сухо бросила ей императрица. - Не удивлюсь, если он замыслил поднять мятеж против государя, - продолжала Юдифь начатый разговор с фавориткой, - к счастью, у моего сына найдется достаточно защитников, способных отстоять его интересы, пока сам он ещё несмышленый ребенок.
- Государыня, с таким опекуном, как граф Барселонский, принцу можно вовсе не опасаться злых людей, - заметила Альберга.
- Да, правда, ради Шарло Бернард не пощадит ни себя, ни других, - охотно отозвалась Юдифь. - Он умный политик и доблестный воин, лучшего опекуна и не пожелаешь.
Дверь отворилась и в покои вошла придворная дама по имени Ингитруда — маленького роста юная блондинка с миловидным личиком и приветливым взглядом смеющихся лукавых глаз. Её наряд удивительным образом сочетал в себе скромность простушки и изысканность придворной дамы.
- Государыня, принц Карл и Нитхард, - доложила девушка, привычно склонившись в легком изящном поклоне.
Не успела Ингитруда договорить, как в комнату вбежал маленький принц — весьма бойкий для своих семи от роду лет мальчик.
- Доброго дня, дорогая матушка, - сказал он Юдифь.
Учитель, сопровождавший мальчика — худощавый, невысокого роста юноша двадцати лет, остановился поодаль у дверей.
Мать с ласковой улыбкой, нежно прижала сына к груди:
- И тебе доброго дня, мой милый Шарло.
Её слова явно раздосадовали Карла - он нахмурился и вырвался из объятий своей матери так же поспешно и пылко, как до этого обнял её.
- Матушка, не называйте меня так, мне так не нравится, ведь я уже не младенец! - недовольно сказал он, глядя на мать исподлобья.
Юдифь почувствовала болезненный укол в сердце. В последнее время её маленький сын часто был груб и раздражителен с ней, хотя она, для кого он был смыслом жизни, и которая все силы и время отдавала для борьбы за его благо, за его будущее величие, вовсе не заслуживала такого отношения.
- Нитхард, каковы успехи моего сына? - с милостивой улыбкой обратилась она к учителю, никак не выказывая своего неудовольствия поведением его ученика.
- Государыня, принц Карл весьма понятлив и старателен, - отвечал юноша, сопровождая свою негромкую и неторопливую речь легким поклоном и приятной улыбкой, - он уже освоил азы грамматики и вскоре мы сможем перейти к изучению диалектики.
Юдифь благосклонно кивнула.
- Прекрасно, Нитхард, для меня нет никаких сомнений, что с таким превосходным учителем, как вы, Карл получит самое блестящее образование.
Юноша, весьма польщенный этой похвалой, о чем свидетельствовали его порозовевшие щеки, с благодарностью поклонился.
- Матушка, я собираюсь отправиться на конную прогулку, - сообщил Карл матери, словно он не испрашивал у неё дозволения, а лишь ставил в извеcтность, дабы мать зря не беспокоилась об его отсутствии во дворце в ближайшие часы.
- Хорошо, ступай, дорогой, я не против... только будь осторожен! - крикнула она вдогонку уже исчезнувшему за дверью сыну.
Учитель принца поспешил следом за шустрым ребёнком.
- О чем мы говорили... - рассеянно произнесла Юдифь, расстроенная поведением сына, - Альберга, у меня к тебе есть поручение...
- Государыня, граф Бернард, - сказала вновь появившаяся в покоях Ингитруда.
Альберге показалось, что с появлением графа в комнате стало светлее.
- Государыня, - с поклоном проговорил казначей, а затем согласно придворному этикету, учтиво встав на колено, поцеловал подол платья королевы.
Альбергу всегда злила эта, самая обычная и будничная, придворная церемония. Девушка отчаянно ревновала, хотя сама понимала всю неуместность своей влюбленности в Бернарда, всю нелепость своей ревности и всю опасность того, если хоть одна живая душа догадается об этих душевных муках.
- Простите, граф, одно безотлагательное дело, - сказала королева, снова обратившись к своей придворной даме, взяв с конторки запечатанный свиток: - Альберга вот документ, отнеси и отдай в собственные руки государю, он должен успеть ознакомиться с ним до собрания.
- Всё будет в точности исполнено, государыня, - с легким поклоном сказала девушка, убрав свиток за поясок, но, прежде, чем отправиться выполнять поручение, она обратилась к Юдифи с просьбой: - Государыня, дозвольте мне сегодня не присутствовать на обеде после собрания.
- Почему же, дорогая? - холодно осведомилась королева — у придворной дамы должны были быть более, чем убедительные причины для отсутствия на столь важных придворных мероприятиях как совместный обед императора и императрицы с их царственными родственниками и знатнейшими представителями элиты. - Откуда такое желание прослыть отшельницей?
- Государыня, прошу не гневайтесь на меня, но я весьма опасаюсь, что навлеку на ахенский двор упрёки в не гостеприимстве из-за моего отвращения к людям принца Лотаря, а мне бы не хотелось показаться кому-то из ваших гостей невежливой.
- Альберга, вам совершенно нечего опасаться, - сказал Бернард, - у нас в Ахене эти псы все равно что на цепи. Главное для вас соблюдать одно простое правило: никогда не смотрите дикому зверю в глаза.
- Я вовсе не из-за страха стараюсь избегать их, сеньор Бернард, - отвечала Альберга, счастливая оттого, что разговаривает с ним, - но эти люди так грубы и невежественны, так развязны и неопрятны, что находиться рядом с ними для меня сущее наказание. Их речь так изобилует непотребными ругательствами, что слыша их разговор, хочется прикрыть уши руками и бежать прочь как можно скорее и как можно дальше, - с искренним негодованием проговорила девушка.
- Ты права, милая Альберга, - сказала Юдифь, улыбнувшись — пылкая тирада девушки её рассмешила, - всё это так. Мне самой жаль, что я не имею возможности, так же как мои придворные дамы, запереться у себя в покоях и прятаться там до тех пор, пока мой диковатый пасынок не покинет дворец. Ну хорошо, дорогая, как только отдашь государю моё письмо, можешь отправляться к себе... и, знаешь что, позови ещё кого-нибудь, чтобы тебе не было скучно и одиноко в твоем добровольном затворничестве. Можешь позвать Ингитруду, я не против.
- Благодарю, государыня, - c радостной улыбкой поклонилась девушка.
Судьбе было так угодно, что в это же самое время, в другом крыле дворца Лотарь, так же как и Юдифь Альберге, отдал Лантберту запечатанный свиток.
- Вот письмо для моего брата. И главное выясни, не надумал ли этот чертов флюгер порушить все наши договоренности, - и Лантберт, в сопровождении Леона, направился в сторону покоев Людовика Немецкого.
Здесь необходимо немного рассказать о дворце, в котором происходили эти события.
Дворец в Ахене был любимой резиденцией Людовика Благочестивого, и каждое зимнее межсезонье он предпочитал проводить именно здесь. Это укрепленное сооружение было выстроено Карлом Великим, который перенес сюда столицу своего государства, оставив любимый Меровингами Париж прозябать в забвении и запустении. Такому вниманию Ахен был обязан многочисленным горячим источникам, которыми изобиловала эта местность, здесь были выстроены многочисленные купальни и термы, вскоре снискавшие славу целебных.
Но и сам королевский дворец в Ахен был не менее славен. Это был самый большой и красивый дворец во Франкии. Огромный и весьма помпезный тронный зал и блистательная ахенская капелла были соединены меж собой пространным ансамблем из многочисленных переходов и галерей, ведущих в покои членов королевской семьи, комнаты для придворных и всякого рода хозяйственные помещения. В центре дворца располагался просторный и удобный внутренний двор с фонтаном и мраморными скамьями для полуденного отдыха под тенистыми каштанами. Внутреннее убранство вызывало восхищение королевского гостя красотой мрамора и золота, причудливых гобеленов и ковров.
Итак, направляясь по одной из галерей, Альберга с досадой заметила появившихся с противоположной стороны баронов из свиты Лотаря.
- Как видно, Господу угодно испытывать наше терпение, коли уж он посылает нам на встречу этих грубиянов, - молвила она вполголоса подруге.
- Гляди, ахенские крали, - сказал Лантберт другу, заметив девушек, - эти дамы зачем-то рядятся в шелка и самоцветы, а сами надменны как жертвенные весталки.
- Ага, красивые, - кивнул Леон.
В это мгновение Лантберт перехватил взгляд приглянувшейся ему Альберги.
Каким-то непостижимым волшебством глаза этой незнакомой девушки вернули ему разом все забытые воспоминания и чувства, что когда-то ярким пламенем пронеслись по его жизни, оставив в сердце так и не зарубцевавшиеся ожоги. Боль утраты после смерти матери, горечь разочарования после предательства отца, одиночество и острое желание самоутвердиться среди старших товарищей, лихорадочное волнение и ни с чем не сравнимый пьянящий восторг первого боя, когда под стягами короля они выбили норманнов из Нанта. Но откуда обо всем этом могла знать ахенская гордячка?
Под впечатлением этого завораживающего колдовства Лантберт, чьи ноги словно приросли к полу, не нашел ничего лучшего, как остановить проходившую мимо камеристку, грубо схватив её за руку.
- Оставьте мою руку, барон, иначе не досчитаетесь глаза, - сказала Альберга, положив вторую руку на рукоятку кинжала, висевшего у неё на поясе, при этом с открытым смелым вызовом глядя наглецу в лицо.
Это был уже другой взгляд, не тот, что так поразил его, однако и этот, взгляд разгневанной амазонки, ему тоже понравился. Глуповато улыбнувшись, Лантберт отпустил руку Альберги. Девушки заспешили прочь.
- Ах, как я испугалась! - воскликнула Ингитруда, едва они скрылись из злополучной галереи. - И молча... он, наверное, немой...
- Дорогая, где это видано, чтобы дикие звери умели разговаривать, - ответила ей Альберга, у которой от пережитого волнения всё ещё бешено колотилось сердце.
- Да, друже, - со смехом говорил в то же самое время Леон. - Бог мне свидетель, ты умеешь ухаживать за дамами!
- Не старайся, я и сам понимаю, что выглядел как последний кретин, - отмахнулся Лантберт и добавил, мечтательно глядя в ту сторону, где скрылись девушки, - Леон, послушай, поди, узнай, чья она дочь!
Заметив этот мечтательно-безумный блеск в глазах друга, Леон перестал смеяться.
- Ладно, ладно, узнаю, нет ничего проще, - заверил он побратима, пожелав самому себе никогда не влюбляться.
благодарю за отзыв, Вы уже не первая, кто говорит о каком-то особом (завлекательном) стиле в моей работе. Очень хотелось бы узнать что это за такой особый стиль, что конкретно в нем особенного, потому что мне, изнутри, этого не видно)) Пишу так как чувствую. Жаль что опытные писатели здесь практически не появляются.
0
