Совет состоял из семи специалистов, отвечавших каждый за свой род деятельности общины. Во главе всего совета стоял Староста, внушавший всем «идеал мудрости и благородства».  В мантии бордового цвета, которая с годами утратила свою яркость, он восседал за столом Совета на каменной скамье. Сейчас он не выглядел таким уж величественным, он был чрезвычайно расстроен положением дел в общине и никак не мог решить, что же делать теперь и как поступить дальше. Он слушал уже во второй раз отчёт заведующего продовольствием, из которого следовало, что грядёт катастрофа.

  Неделю назад, он сам просил Завпрода проверить все склады и хранилища. Его сильно обеспокоил случайно подслушанный им разговор двух распределителей. Один жаловался другому, что еды выдают всё меньше и, наверное, скоро придётся голодать, что все их беды от старых и безмозглых специалистов: «Их давно пора менять. Бездельничают. Только зря продукты переводят! Всех в лёд! Зато молодые даже от страха лучше работать станут! Надо всем собраться, обратиться к Первосвященнику. Если и он ничего не сделает, то самим втихаря с дармоедами разобраться. Сын Бога на нас, наверное, и сердится за то, что таких тунеядцев терпим».  Такие разговоры не возникали сами по себе и могли привести к бунту. Такое уже случалось. Самых серьёзных было три. Один раз удалось договориться, а второй погасила нелепая случайность. Гибель вожаков всех потрясла и убедила в том, что Сын Великого Бога всегда прав. Толпа поплакала, похоронила последнего из Смельчаков и смирилась. Тогда же СВЕБ объявил внеочередной пост для очищения от грехов. Пост был очень длинным, и выдержали его не все, но за это время в лабораториях что-то выросло и всё как-то улеглось. Чтобы утихомирить третий нашли «виновных». Это было уже очень давно, если быть более точным, то двенадцать лет назад. И вот снова пошло что-то не так… «Где этот Сын Бога? До него не достучишься!  Его всегда нет именно тогда, когда необходимо его присутствие!» Отчёт Завпрода был обстоятельным и внушал доверие, в нём всё было расписано до мелочей. И дела обстояли ещё хуже, чем представлял себе Староста. Отпустив Завпрода, он долго ходил по келье, а потом всё-таки решился побеспокоить Первосвященника. Он не хотел ни гибели людей, ни их болезней, вызванных истощением. Большой пост закончился совсем недавно и люди ещё не окрепли.

  Староста долго стучался в массивную дверь, крепко запертую изнутри, пока не услышал лязганье запоров. Седовласый старец был явно недоволен тем, что его побеспокоили.

- Вы же знаете, Сын неба, уединился для молитв и медитации. Его нельзя беспокоить. А чтобы поговорить со мной, достаточно было просто позвонить! - Пегие брови сошлись на переносице. Первосвященника Староста опасался ещё больше, чем Сына Бога, неба и т.д. У него была реальная власть, очень часто зависящая напрямую от настроения. Но только он мог напрямую общаться с «высшим существом».

  Вообще-то Сына Бога не видели уже много месяцев, и если бы Старосте сказали, что тот удалился на небо к своему отцу, он бы не удивился. Но люди сейчас ждали от него самого  какого-то решения, он чувствовал это. И совершенно нельзя было предположить, кого можно было обвинить в случившемся. Поэтому он решился настаивать:

- Продовольствия, даже при самой строгой экономии осталось дней на десять… Может возникнуть возмущение… Нельзя допустить этого! - он протянул  заранее заготовленную  записку.- Здесь полный отчёт. Потрудитесь посмотреть.

- Я не могу Его беспокоить! Это просто невозможно! Раньше времени Он не появится.- Первосвященник  был скорее растерян, чем возмущён. Его глаза бегали по строчкам.

- Вера у людей теперь уже не та, что раньше. Если в те годы, когда только переселились, сюда они готовы были терпеть любые лишения, лишь бы жить, то сейчас возросло недоверие и возмущение. И если умрут слабые, то эти шепчущиеся вполголоса, могут что-нибудь натворить. Только вроде бы всё устоялось и шло своим чередом. И вдруг опять лишения и голод… Это может снова привести к непоправимым последствиям…,- Староста говорил смиренным тоном, хотя внутри нарастали вместе и гнев и страх. Он замолчал на полуслове.

- Хорошо, я попробую поговорить с Великим Сыном. И, может быть, он сотворит для нас грешных чудо!.. Сегодня собирайте Совет Созидателей и послушайте, что скажут специалисты и выясните, кто виновен в сокращении продовольствия! Я незримо буду присутствовать на нём. На вечерней службе я объявлю о решении!- дверь затворилась.

- Дождался, - с досадой подумал Староста, - даже в приёмную не впустил!

Постояв на месте, ещё несколько минут в задумчивости, Староста отправился давать распоряжения.

  Теперь, слушая членов Совета, он понимал, что жизнь Кокона разладилась уже давно и последние годы они занимались только латанием дыр, то в одной части, то в другой. Вечная и «счастливая» жизнь в подземном мире явно рассыпалась, в буквальном смысле. Пришла почти в полную негодность и одежда и механизмы, многому не находилось замены. Без солнечного света некоторые растения отказывались плодоносить или менялись до неузнаваемости. Урожаи на искусственных плантациях становились всё хуже, а старые запасы, ранее казавшиеся неисчерпаемыми, практически закончились. Люди ели всё меньше и работали больше, но лучше от этого их жизнь не становилась. Что могло привести к такому упадку? Сказывались спешка и недоработка самого проекта. Но в то время, кто об этом думал? Кто мог знать, что такая жизнь растянется не на годы, а на десятилетия?

  Члены  Совета отчитывались один за другим, и по голосам их было понятно, что они очень напуганы. Без вины виноватые они должны были найти «козла отпущения», на которого и свалят всё. Они не сомневались в том, что для кого-то сегодняшний Совет закончится трагически. Люди любят точно знать – кто виноват и что с ним сделали. Понятно, что легче от этого никому не станет. Но ответ на вопрос: «Кто виноват?» – погасит агрессию. А уж – что делать? – решать придётся после. Жертва должна была быть избрана ими или Первосвященник просто огласит  своё решение. И если несчастный не будет тут же разорван толпой, то наверняка замёрзнет в Ледяной пещере. И на его муки будут ходить все, как раньше в театр. «Боже, - мысленно возопил Староста, - как же это давно было! Нормальная земная жизнь!»

  Больше всего опасаться за себя, могли, пожалуй, трое: на первом месте был, конечно, заведующий продовольственным складом, немало шансов, уйти на тот свет, имели Агроном и Зоотехник. Претензии к ним были очень чёткими и понятными даже самому тупому уборщику. Завпрод  не сохранил продовольствие, Агроном не сумел вовремя это продовольствие вырастить, что уж говорить о Зоотехнике?  Эксперименты последних лет, практически все закончились неудачей, а теперь не с кем было даже экспериментировать. У Зоотехника оставалось на сегодняшний день, только три проблемы - это крысы, которых изучали,  небольшая колония моллюсков, да несколько видов рыб, которые очень неохотно размножались. Последние, как раз, и составляли основу белкового питания. Все остальные животные не в счёт.

«Хорошо было бы избавиться от всех троих, - размышлял Староста, поглядывая  на своих подчинённых, - но не получится. А жаль! Все они уже были немолоды и большим умом не отличались, по его мнению. Уже подросли их помощники, возможно у них получилось бы всё гораздо лучше, а может быть, и нет? У этих, хотя бы есть опыт и знания из прежней жизни. Бездарей сюда не брали, только лучших: самых одарённых, самых сильных и прочее. И в кого эти «гении» превратились сейчас?  Смотреть противно насколько они деградировали как личности. У всех поджилки трясутся, все надеются, что жертвой выберут кого-то другого!»

  Раньше они были соратниками, спасителями, как им казалось, лучшей части человечества, а теперь страх за собственную жизнь разделял их. И как выбраться из очередного кризиса  маленькой цивилизации никто не хотел думать, хотя голодная смерть в скором времени грозила не только им самим и их родным, но и всем людям, от мала до велика. Каждый трясся от страха за собственную жизнь. Где же ты былое благородство, когда многие готовы были пожертвовать собой  ради других слабых или больных, женщин и детей?  Годы выживания в спартанской обстановке, сделали большинство людей похожими на животных. Каждый сам за себя. Интересно, как это древним грекам удавалось воспитывать, таким образом, настоящих героев? Видимо, они делали что-то не так. « Даже я стал мыслить как инквизитор, да и действовать также. Найти козла отпущения -  вот главная задача на сегодня. Допустим, что найдём, но это проблемы не решит. И что дальше? Если этот долбаный Сын не появится со своими чудесами в ближайшее время, то может случиться что-то по-настоящему страшное. Гнев толпы страшен тем, что он слеп».

  Все выше названные, говорили о том, что Староста и так знал из отчёта. Агроном  тусклым голосом сообщал, что урожай снимать ещё рано, что его люди делают, что могут, даже дежурят по очереди, охраняя посадки от вредителей и нападений крыс. Для более интенсивного роста растений не хватает гумуса и удобрений, все запасы их исчерпаны и тому подобное, необходимо более интенсивное освещение. Зоотехник  уверял в том, что для производства гумуса, нет достойных отходов, и если так пойдёт дальше, то не станет ещё и червей. Вода в озере становится холоднее и моллюскам и рыбам требуется подогрев, и, между прочим, им тоже требуется питание. Потом они поспорили между собой, кому более необходима электроэнергия, явно намекая, что во всём виноват энергетик. Тот конечно, не стал терпеть, и завязалась словесная перепалка…

- Что конкретно, может предложить каждый из вас? - раздался голос Первосвященника, который никем не замеченный вышел из-за ширмы, скрывавшей второй вход. Его голос был твёрд  и властен. Он был услышан всеми и спор мгновенно стих. Это уже было не просто опасно. У всех  из Совета, включая Старосту, пробежал холод по спине. Первосвященник никогда не присутствовал  на Совете. Его появление здесь было равносильно смертному приговору. Ледяное молчание повисло в воздухе.

  Первосвященник был небольшого роста, черты лица были тонкими, кожа пергаментного цвета с небольшими тёмными пятнышками, выдававшими уже весьма преклонный возраст, была словно натянута на каркас. Поэтому морщин не было видно. Стального цвета глаза смотрели прямо в душу и парализовали собеседника. Очень тонкие губы при разговоре почти не размыкались, хотя голос был сильным, а произношение чётким. Ходил он всегда в одном и том же сером балахоне и только на службе одевался в соответствии с уставом.

- Я д-думаю, - слегка заикаясь, начал Агроном, - что в таком экстренном случае, урожай грибов можно снять раньше срока…, конечно, он будет несколько меньше обычного… раза в два, примерно, … - он вытер пот, застилавший его глаза. – Но, это даст возможность протянуть какое-то время… - он облегчённо вздохнул. – Пока подрастут корнеплоды…

- Так, уже одна полезная мысль высказана. – Первосвященник с надменным укором обратился к Старосте. – Без меня всё это решить было нельзя?!

- Мы не успели ещё… - развёл руками Староста, вскочивший со своего места, при появлении Его святости.

- Я жду, что скажет Зоотехник! – Первосвященник сел на скамью в углу. И, словно, растворился в серой бетонной стене. Его одежда скрывала его. Но даже незримое его присутствие заметно оживило Совет.

- Я…Я не-не могу,- начал, Зоотехник.- Ничем не могу порадовать… из животных в наших условиях выжило крайне мало …Вы же уже давно это всё знаете…Недостаток всего спектра солнечного света…и недостаток витаминов… Оставшиеся виды очень примитивны и растут медленно…Если использовать их раньше времени, то я не могу … - он уже начал опускаться на скамью, когда, вдруг что-то вспомнив, вскочил и замер на секунду с поднятым вверх указательным пальцем. - Крысы… да, да! Они наши лютые враги, но их можно и разводить в клетках, как кроликов и других животных.

- А кормить чем вы их будете? – С сарказмом спросил Агроном.- Они ужасно прожорливы!

- О болезнях, которые они несут с собой из верхнего мира, вы вспомнить не хотите?- откликнулся ранее молчавший Врач.

- Вам я могу возразить, что кормить их можно всякими отбросами. А, насчёт болезней, далеко не всякая крыса заражена, иначе, мы бы все уже вымерли без вакцин.- Зоотехник  испугался невольно высказанному мнению. О вакцинах было запрещено говорить. – При соответствующей особой тепловой обработке …

- Куда же подевалась ваша вера в Сына Божьего? - Остановил его Староста. Пока дело не зашло дальше положенного. - Он запретил без особого разрешения использование инъекций!

- Не будем придираться к словам. - Первосвященник  остановил Старосту. – Сейчас нас интересует только одно – как выйти из этой сложной ситуации. Нам необходимо продержаться недели две. Сын неба вернётся и сотворит чудо, как и ранее всегда было.

  Совет зашумел, как разбуженный улей.   Каждый старался предложить что-то своё. Но по всему выходило, что всем придётся туго.

  И тут произошло то, чего в данный момент никто не ожидал. В дверь Совета сначала кто-то сильно постучал кулаком, а затем, в Зал почти ворвался охранник.

- Чрезвычайное  происшествие!- и обведя безумными от страха глазами присутствующих, вытянувшись в струнку, стал докладывать Смотрителю за порядком. – Нарушение границ Кокона. Нарушитель сам объявился и в нарушении сознался!

- Как ты посмел врываться на Заседание Совета! - прошипел Смотритель за порядком уже поднявшийся из-за стола с багровым от возмущения лицом. Желваки грозно заходили, брови грозно сошлись на переносице.

- И кто же этот преступник? - Староста сначала побледнел, а потом покраснел от гнева.

В зал вошёл Ной в сопровождении ещё одного охранника. В руках у него была большая сумка.  В ней что-то дёргалось и пищало. Он опустил своё сокровище на пол. Увидев его, Староста заметно успокоился: « Мальчишки вечно суют свой нос, куда не следует. Наказание для них не такое суровое, как провозглашают. Но, каков, наглец! Сам решил сознаться!»

- А вы куда смотрели? - зарычал на своих подчинённых Смотритель за порядком, - Кто был на пос …, - но договорить ему не дали.

- Оставьте нас!- приказал Староста охранникам. Те слегка замешкались, пытаясь вырвать из рук мальчика сумку, которую он не собирался отдавать.

- Вон отсюда, – зашипел на них ещё яростнее начальник, - оставьте его в покое! А с вами я потом разберусь!

  Охранники ретировались и закрыли за собой дверь. Староста поднялся со своего места и подошёл к мальчишке. Он сразу почувствовал резкий запах так хорошо знакомый всем в общине. Одежда мальчишки и без того грязная была вся в характерных следах.

- Так, охотник, как же получилось, что ты нарушил границы Убежища без разрешения? – Староста потёр подбородок. Ему почему-то стало жаль смельчака, - Ты, наверное, увлёкся преследованием? Что молчишь?

- Я увидел трёх крыс грызущих кабель…, - Охотник рассказал почти всё, что с ним произошло. Он нисколько не стеснялся и не мямлил, как многие бы, на его месте. И это подкупало. Все члены Совета слушали его молча. Староста, немного нервно, ходил взад-вперёд , он понимал, что мальчик большой молодец, но запрет на нарушение границ ещё никто не отменял. Его всё-таки придётся наказать, но этого ему никак не хотелось, пожалуй, первый раз в жизни. Когда Ной закончил свой рассказ, помощь к нему пришла, откуда никто не ожидал.

 Первосвященник тихо поднялся со своего места и, подойдя к охотнику, положил ему руку на плечо, такой чести редко кто удостаивался.

– Ты у нас просто герой! А ну-ка покажи свои трофеи! Я думаю, что охотник действовал в интересах всей общины. И не станем его наказывать за нарушение границ Кокона. Однако впредь прошу не нарушать Закона.

  Староста, а вероятно и многие из Совета, вздохнули с облегчением. Единственное было странно - с какой стати оказывается такая честь? Что может за этим последовать? И пока мальчик развязывал свой мешок, с нетерпением  смотрели на него. Первой была извлечена  двухголовая крыса. Величина её повергла всех в изумление. Она была всё ещё жива, только обездвижена. Больше других радовался Зоотехник, для него это было просто уникальная находка. Он даже забыл о том, что ещё несколько минут назад его жизнь висела на волоске. Ной достававший свою добычу, решился предложить:

- Сейчас хорошо было бы собрать отряд из нескольких охотников и проверить второй ход, куда ушли крысы. А если они вернулись в своё логово, то хорошо бы их там и уничтожить …

- Об этом мы подумаем, хотя я почти уверен, что после того, что произошло, они не скоро вернутся в своё логово. Они очень осторожные твари. - Первосвященник был как всегда спокоен. Его внезапная доброжелательность также быстро растаяла, как и появилась. - Теперь я удалюсь к себе. Тебе юноша следует немедленно пойти с Зоотехником в его отдел и решить там все возникшие вопросы. А вас Староста, жду у себя через час для принятия решения.

Первосвященник скрылся за ширмой, и весь Совет постепенно разошёлся по своим делам.

  Известие о нарушении границы Кокона уже разнеслось среди общины. Охранники ожидали возле двери, чтобы схватить возмутителя спокойствия. Но, выбежавший первым, Начальник охраны только рыкнул на них и увёл за собой. Специалисты так же разошлись по своим местам. Последними покинули комнату старосты Ной и Зоотехник, бережно несущий на руках «сокровище» - двухголовую крысу.

  Блок, где располагались зоологи, занимал большую территорию рядом с плотиной. Растворившаяся дверь открыла Ною новую жизнь. Они свернули в первую же лабораторию. Первое, что увидел крысолов, это ряды клеток вдоль стен. Между ними располагались разного размера столы. На многих стояли какие-то приборы, стеклянные колбы в ящичках и прочая утварь. Из-за письменного стола в углу, на котором стоял какой-то странный ящик, поднялся высокий парень в очках. Его синий халат был, наглухо застёгнут.

- Вот, Родик, полюбуйся, - обратился к нему Зоотехник, - какое чудо нам добыл этот молодец! Зови Михаила. Надо наше сокровище попытаться спасти.

- Я мигом, Илья Петрович! – лаборант, как позже узнал Ной, почти выбежал из исследовательской комнаты.

- Ты ж, моя драгоценная, - приговаривал между тем Зоолог, осторожно укладывая двухголовую крысу на стол с белым каменным, как решил гость, покрытием. Вошли Родик с Михаилом, немного сутулым седовласым стариком и стали, ахая от восхищения, возиться с животным. Как только несчастная была освобождена от западни, зоологи принялись за спасение её жизни. Лаборант подкатил стол-тумбочку на колёсиках, снял с неё кусок ткани. На подносе в определённой последовательности были разложены инструменты.

- Ну что ж, молодой человек, - обратился к крысолову, всё ещё в нерешительности стоявшему у стены со своим грузом, Илья Петрович, - пойдёмте, разберёмся с остальными экземплярами.

  Он, нисколько не брезгуя его грязной одеждой, потянул мальчишку к клеткам, за рукав. Там они быстро рассортировали и рассадили по клеткам всех живых особей, а двух издохших уложили в лоток. Только после этого, мужчина оглядел охотника с ног до головы и сказал:

- Так, юный коллега, а в том, что мы с вами теперь будем работать вместе, я не сомневаюсь, ступайте за мной! Будем приводить вас в достойный мыслящего человека вид! А ваши ловушки и всё прочее хозяйство, оставьте здесь в углу. Потом решите сами, что с ними делать.

  Длинный слабоосвещённый коридор выходил в большой высокий зал, стены которого занимали аквариумы высотой в три человеческих роста. В их глубине таилась жизнь: колыхались зелёные водоросли, сновали какие-то серебристые тела. Самый большой водоём был ярко освещён. Света от него хватало на всё помещение. Два других, размером поменьше, были погружены в сумерки. Посередине помещения размещался бассейн с невысокими бортами, в нём царил мрак.

  Но рассмотреть всё подробно сейчас ему не было никакой возможности – всё казалось необъятным. В ближайшем к ним аквариуме сновала в глубине неясная тень. Зоолог подошёл к нему и постучал по стеклу.  И тут же за ним показалось улыбающееся девичье лицо. Оно кивнуло и исчезло. Где-то под потолком заплескалась вода, и тонкий силуэт возник над краем, хватаясь за поручни, ныряльщица спускалась вниз. Уже через несколько секунд перед ними стояла тонкая девочка-подросток в чёрном обтягивающем фигуру костюме и шапочке. С неё обильно стекала вода.

- Ах, Ия, Ия! - с укором качая головой, сказал Илья Петрович, - Сколько тебе не говори, всё попусту! Всегда босиком!

- Ты же знаешь, - тихий голосок звучал смущённо, - я никогда не мёрзну!

- А если ты поранишься? Ладно, я с тобой после поговорю и уже ни как отец, -  напускным сердитым тоном проворчал Зоотехник, - Беги, переодевайся и скажи всем, чтобы через четверть часа все, кто свободен от срочных дел, пришли бы сюда.

 Девочка кивнула, лукаво взглянула на незнакомца, и убежала, оставляя за собой на каменных плитах мокрые следы. Ной слегка поёжился, представляя себе холодное прикосновение воды к коже. Ему один раз уже посчастливилось тонуть в бассейне накопителя, куда по неосторожности соскользнул с платины. Тогда он еле выбрался. Одежда намокла и тянула на дно. Пальцы окоченели, съезжали с камней, не находя опоры. В один из моментов, его охватила паника. Звать кого-то на помощь было бесполезно – сюда крайне редко кто-нибудь заходил.  Но ничего, справился. Выполз. Замёрз так, что зуб на зуб не попадал. Бежал по коридорам, оставляя такие же тёмные следы. Но нисколько не согрелся и после ещё трясся, закутавшись в одеяло, ожидая, пока высохнет одежда. А эта малышка вылезла из воды, и как ни в чем, ни бывало, босиком шлёпает куда-то, да ещё радуется – страшно представить себя на её месте! Проходя мимо, он всё-таки дотронулся до стекла аквариума, оно было холодным.

  Спустя некоторое время, бывший охотник, а теперь юный зоолог, вышел в зал с аквариумами, который по совместимости был и столовой, и залом для совещаний, и зоной отдыха и ещё много чем. На свободном месте стояли некие подобия диванов и кресел, столы и столики. На стене висело чудо техники – большой плоский телевизор, как объяснил ему Илья Петрович, а под ним стояли ещё какие-то невиданные ранее аппараты. Здесь было всё иначе, чем у охотников в их каменном закоулке с каменными же лавками.

  Зоологов было одиннадцать. Они могли бы ещё полчаса заниматься своими делами, идти в Храм было рано. Кто-то сидел, кто-то прохаживался туда-сюда. И все обсуждали его находки и предлагали свои методы исследования «образцов». Илья Петрович представил Ноя. Его приняли сразу и на равных, как друга. Пожалуй, первый раз в жизни его кто-то хвалил и желал дальнейших успехов, обнимал за плечи.

  Кроме него среди зоологов было ещё пятеро подростков. Самой младшей Ли всего двенадцать лет, и она только что закончила школу. Старшему, которого все звали Родиком - семнадцать, он был практически взрослым, но первым протянул руку знакомясь. Кая и Яну наш герой хорошо помнил по школе, как и они, запомнили его.

- Ты помнишь, - спрашивала Яна бывшего крысолова, - тебя всё время ругала Кира Семёновна? Только я, никогда не могла понять, за что? Ты же был самым умным, всем помогал!

- Да, - подтверждал её слова Кай, - чем-то ты ей явно не нравился!

- Слушай, если ты такой умный, как про тебя говорят, - обратилась к Ною малышка Ли, тряхнув почти белыми косичками, - можешь помочь мне с примером?!

- Попробую, - с сомнением сказал он.

- Небось, за три года с крысами считать совсем разучился! – Поддразнивая его, фыркнула Ия.

    Но чёрная пластина, с длинным в десяток действий с трёхзначными числами, примером уже была у Ноя в руках. Ли решала его по действиям, и в конце уже стоял много раз стёртый ответ.

- Ну, что скажешь? – спросила она.

- Здесь должно получиться три тысячи семьсот двадцать пять, - сказал Ной, взглянув цифры.

- Ответ-то правильный, - присоединился к разговору Родик, поправляя съезжающие с носа очки, - только мне, интересно, откуда ты его взял? Ты ведь не считал!

 - Не знаю, - растерявшись, оправдывался Ной, - так было всегда. Я просто смотрел на числа и знал ответ …

  - Это правда! – провозгласил торжественно Кай, подняв указательный палец, - его за это всегда учительница ругала. Заставляла выписывать каждую цифру, а он возмущался и спрашивал – зачем это надо, если он и так знает!

- Конечно, здорово  знать правильный ответ, - огорчилась  Ли, - но мне нужно найти ошибку.

- Ошибка – здесь, - Ной ткнул пальцем в третий столбик, - должна была быть пятёрка, а ты написала тройку.

- Вот, спасибо тебе! – обрадовалась девочка.

- Слушай, - уже нисколько не сомневаясь в том, что перед ним уникум, спросил Родик, - а тебе надо видеть цифры или на слух можно?

- Раньше мог и на слух, только давно это было.

- Ну-ка сложи три тысячи семьсот шестьдесят пять с одной тысячей триста пятьдесят семью?

- Пять тысяч сто двадцать два, - ничуть не медля и не сомневаясь, ответил Ной.

-Ух ты! – восхитился парень, сделав вычисления на пластине. – А ещё можешь?

  И на Ноя посыпались примеры. Друзья задавали, а он отвечал не задумываясь. К ним, заинтересовавшись, подошли взрослые.

- Да вам, молодой человек, - обратился к математику Михаил Иванович, ближе всех стоявший к ним, - в инженерный блок надо! Вот где сплошная математика.

- Совсем, как его отец, - услышал он у себя за спиной глубокий вздох Ильи Петровича.

- Отец? – резко обернулся к нему Ной. – Кто мой отец?

- Ну, - несколько смутился его реакции руководитель, - если вам не говорили об этом, значит, ещё рано! Придёт время – сообщат. – Ной опустил голову. Зоотехник ласково потрепал его по плечу. – А теперь нам пора идти на службу.

  Он стоял в Храме в новом комбинезоне, выданном ему Зоотехником. Его отмытые и расчёсанные волосы оказались тёмно-русыми. А счастливые чёрные глаза сияли от счастья. Его место теперь было в первых рядах. Ещё проходя в группе зоологов, он почувствовал удивлённые, завистливые и откровенно злые взгляды бывших соратников-крысоловов. Только один взор восхищённый и немного ревнивый заставил его обернуться. Так смотрела на него Мая – единственная девушка, входившая в отряд охотников. Она улыбалась ободряюще.

- Дети мои, - обратился к общине Первосвященник после окончания священнодействия, - сегодня один из нас совершил поступок, достойный  нашей общей благодарности. Охотник Ной рискуя жизнью, обнаружил логово наших врагов – крыс! – Все взгляды обратились на подростка, который, как и положено было по правилам, стоял потупившись. – Всем нам он показал, как надо исполнять свой долг. Исполнять его до конца, не заботясь о своём благополучии.  Да, ему случилось нарушить один из непреложных наших законов. Он нарушил без разрешения границу Кокона. Но так как не мог испросить разрешения, то я испросил ему прощения у самого Сына Великого Единого Бога нашего! – Общинники благоговейно вздохнули. – По его же великому повелению Ною оказывается честь быть повышенным в ранге до первой ступени. Зоологи будут обучать его необходимым знаниям! – Отец Марк обвёл соплеменников острым взглядом и добавил. – Хочу предупредить всех, что запрет на пересечение границы Кокона впредь должен соблюдаться без исключений! Не всегда наш благодетель будет к нам так снисходителен!

  Священник ещё что-то говорил, Ной слушал его уже рассеянно, его возмутила и удивила мысль, пришедшая в голову: «Почему Первосвященник солгал? Он не мог испросить ему прощения у СВЕБа. Решение было принято раньше, чем закончился Совет. Возможно, что он наделён силой совещаться с Великим мысленно?» Тем временем, все потянулись за священными дарами в соответствии с рангами. Когда очередь дошла до него, мальчик принял священную горошину и запил её святой водой. В этот раз она показалась ему горькой на вкус.

- Останься возле меня, - приказал ему в полголоса Первосвященник, - встань позади Али и жди.

  Али был немногословным самым преданным и покорным слугой Первосвященника, его секретарём. Он командовал тремя такими же мальчишками, как и он, служившими в Храме. Но в отличии от них, имел привилегию входить в комнаты Первосвященника. Кроме него такая привилегия была только у специалистов, но только по особому приглашению. Али же входил так часто, как требовалось. Правда и доставалось ему в первую очередь и по поводу и без него, просто из-за плохого настроения отца Марка. Он своей привилегией очень гордился и никогда не жаловался, но о тяжёлой руке его господина знали все. Парнишка – секретарь был ростом ничем ни выше Ноя, зато ещё более худым и бледным. Когда он проходил между рядами в своём сером балахоне, то одежда колыхалась так, словно была просто накинута на швабру. А почти лишённая волос голова зачем-то привинчена сверху и никакого отношения к телу не имеет. Он приветствовал Ноя поклоном и получил такой же в ответ.

- Я оставил тебя для того, чтобы сообщить, - начал разговор Первосвященник, когда Али затворил дверь за последним уборщиком, - твоё предложение принято. Сын Бога считает вполне разумным пробраться в найденное тобой логово крыс, разведать ход, а при необходимости подорвать свод и перекрыть возможность этим тварям хотя бы временно терроризировать нас. Но идти тебе одному не следует. Возьми с собой кого-нибудь из охотников. С тобой так же пойдёт Али.

- Я рад служить вам, ваше Преосвященство, - с покорным раболепием ответил Ной, кланяясь.

- Ты послужишь всей общине, - прервал его положенные по правилам словесные реверансы Отец Марк, нахмурившись, - завтра пойдёшь к инженерам. Им дано указание, научить тебя пользоваться всем необходимым. Послезавтра отправляйся в логово и действуй по обстановке. Если обнаружишь что-либо заслуживающее внимания, то не торопись взрывать, сначала доложи. При необходимости Али проводит тебя ко мне.

  Когда Ной, который решил действовать незамедлительно, вошёл в «апартаменты» охотников, там повисла гробовая тишина. Ещё за секунду до его появления, Той потрясая кулаками, возмущался несправедливости, с какой отнеслись к его персоне – даже не спросили, что он думает об охотнике Ное, не предупредили, что забирают, повышая до невероятной высоты. Рычал, что тому с рук подобное не сойдёт, и они ещё поквитаются с подлецом. И вдруг, вот он сам перед ними – такой чистенький и опрятненький, что даже противно!

- Что забыл? – рявкнул  Той, пригибаясь так, словно готовился наброситься на него.

- Первосвященник приказал взять кого-нибудь с собой для вылазки в обнаруженное мной логово. – Тряхнул головой Ной, слегка откидывая её назад, как делал всегда, готовясь дать отпор.

- Это обязательно? – Уже больше надменно, чем агрессивно, спросил вожак. Упоминание Первосвященника, погасило пыл. Наверное, это был единственный человек, которого он боялся.

- Нет, пока по желанию …, - спокойно ответил противник.

- А ты, думаешь, что оно у нас есть? – Той обвёл, не оставляющим никакого сомнения взглядом, подчинённых. Те, наталкиваясь на него, как по команде, опускали головы или отворачивались. Только Мая, как сидела в углу, прислонившись спиной к стене и улыбаясь, так и не поменяла позы, лишь незаметно подмигнула.

- И всё же я советую всем подумать, - заявил Ной и медленно удалился, слыша нарастающий спор за спиной. – Пусть поговорят. Не все подчиняются ему беспрекословно, - думал он на ходу.

  Тому, что он задержался, волновались все зоологи. Это было ново для мальчишки, уже который год, предоставленному самому себе. Никто не уходил к себе, хотя уже настало время отбоя. Он рассказал о поручении, данном ему Первосвященником. Обсуждать его не стали, только посоветовали быть осторожнее.

  Место ему отвели на первом ярусе  в одной комнате с Родиком, Каем и Михаилом Ивановичем. Они уже спали. Ноя же одолевали разные мысли. Усталость не спешила помочь сну вступить в свои права. Мальчик сравнивал всё, что видел раньше, с тем, что было перед ним. И хотя кровать была такая же, как и в его каменной конуре, но здесь царили такие уют и чистота, от которых он давно отвык. Кормили не в пример лучше. Одежда была не такой старой. А главное, здесь целый шкаф уставленный книгами стоял почти рядом с кроватью. Только, наверное, стоит сначала спросить разрешение, чтобы пользоваться ими.

   Завернувшись в одеяло, Ной долго обдумывал то, что произошло в этот страшно насыщенный день. Почему-то мама была явно не рада такому его стремительному взлёту. В её глазах теперь таких близких, лишь несколько шагов в Храме разделяли их, застыла боль и тревога. Она смотрела, словно предостерегала от чего-то. А поговорить раньше чем через десять дней невозможно. «Как странно изменилась моя жизнь всего за один день. Появились новые друзья, которые кажется, хорошо ко мне относятся. Даже восторгаются тем, над чем смеялись другие. Обещали обучить очень многому. А главное, что они знают моего отца. Узнать кто он, где …» Постепенно он расслабился в тепле, и разум затянул сладким туманом сон.

  Он проснулся, как давно уже привык, до сигнала подъёма. Было непривычно тепло. Повалявшись немного и ещё раз, прокрутив в голове всё, что случилось накануне, мальчишка поднялся, тихо оделся и вышел в зал. Он подошёл к ярко освещённому аквариуму и, прислонившись лбом к стеклу, стал наблюдать за странной жизнью. Там в глубине слегка колыхались разноцветные, но большей частью, зелёные водоросли, которые он сначала принял за куски материи и связки верёвок. Между ними сновали серебристые и чёрные, серые и красноватые рыбы. По стенке с внутренней стороны ползали водяные улитки. Моллюски висели на длинных сетчатых конструкциях. Какие-то странные существа отдалённо похожие на огромных пауков, сновали по дну. Названия многому он узнал гораздо позже, а пока ему интересно было наблюдать за неизвестной жизнью.

  Он так увлёкся, что не сразу услышал плеск за спиной. А когда обернулся, то увидел, как из бассейна вынырнула Ия. Девочка держала на руках странное существо похожее на длинную тонкую рыбину с алыми перьями жабер наружу и двумя парами хилых ножек.

- Ия? – удивился он. Она вздрогнула от неожиданности, чуть не выронив свою добычу.

- Ты почему не спишь? – немного испуганно спросила она.

- А ты? – потребовал он.

- Я пользуюсь возможностью без папочкиного надсмотра, поиграть с моими любимцами. Надеюсь, ты меня не выдашь? – Ия села на край бассейна.

- Нет, - ответил, подходя к ней Ной, - я умею хранить чужие секреты. А кто это?

- Это протей! – с восторгом заявила девочка. – Я люблю с ними играть. А папа не разрешает, говорит, что я их пугаю. Но это неправда, – безглазое существо опустило морду девочке на плечо и замерло, - Они уже привыкли и меня совсем не боятся. Жаль только, что долго на воздухе им нельзя быть. Видишь, уже начинает извиваться, значит, пора отпускать в воду. Ах, ты мой хороший! – погладила она амфибию пальцем по голове. А потом, соскользнула вниз. Её чёрный костюм быстро слился с подводным мраком и знакомая словно растаяла. Ии довольно долго не было видно, Ной даже стал беспокойно вглядываться в воду, стараясь рассмотреть, что там может происходить. Он даже закрыл глаза, но свет мешал чётко рассмотреть подробности. Там в глубине перемещалась тень. Она то приникала ко дну, то взмывала вверх и кружилась во всех направлениях. А вместе с нею скользили серые и коричневые тени. Наконец она ринулась вверх так быстро, что мальчик едва успел отскочить.

- Видел, как мы там кружились? – тонко и тихо засмеялась она. – Здорово, правда?

- Да, такого я никогда не наблюдал! – с восторгом воскликнул он.

 Ия выбралась по лесенке наверх и сняла свою шапочку. Рыжие кудри огненной волной упали на плечи. Зелёные глаза смеялись. Она опять была босиком. Схватив Ноя за руки, она закружилась, увлекая его за собой. Её руки показались ему горячее кипятка. Но их тихое веселье длилось недолго. Прозвучал сигнал подъёма. И она, выпустив его, убежала. Он стоял посередине зала и думал: от чего у неё такие жаркие руки, если она вылезла из холодной воды?

- Так, - услышал он, как сквозь сон, - Ной у нас, оказывается, ранняя пташка! – Зоотехник подошёл, потирая руки. – Что, рассматриваешь нашу живность? Похвально. Только неплохо было бы и по книгам наших питомцев  изучать. Как только будет возможно, всё тебе покажу и расскажу. Теперь это и твои подопечные будут. Мы, конечно, делим работу на всех. Но у каждого и свои обязанности будут. Главное это читать, как можно больше!

- А можно? – обрадовался мальчишка.

- Не просто можно, а даже нужно. Единственное, хорошо в чтении соблюдать определённую последовательность и меру. Чтобы ничего в голове не перепуталось. – Изрёк наставник. – Первый список я тебе вечером дам. Читай в свободное время. Пополняй знания. Кое-что даже заучить наизусть придётся.  – Илья Петрович было направился к выходу, но обернулся, - Да, и только что звонил Инженер. Тебя ждут у себя через полчаса после завтрака.