Инженерный блок был совсем небольшим. Если сравнивать с тем помещением, что занимали зоологи, то инженерам досталось помещение чуть больше, чем аквариумный зал. Там стояли какие-то станки, висели электрические лебёдки. Чуть в стороне стояла пара чертёжных столов. Стеллажи, от пола до потолка, были полны всяким, большей частью, отслужившим своё металлическим и прочим хламом, оставленным на всякий случай. В углу под вытяжкой человек в защитной маске что-то варил. Искры от сварки летели в стороны. Ной поспешно отвернулся. От одного взгляда в ту сторону, поплыли пятна перед глазами. Ещё один старик что-то разбирал на столе, орудуя отвёрткой и мурча что-то себе под нос. На вошедшего чужака, он не обратил никакого внимания. Из пяти человек инженерного корпуса не было ни одного моложе сорока. Каждый из них в совершенстве знал свою специальность и несколько смежных. Из-за ширмы, отгораживавшей большой зал от других, вышел седовласый коренастый человек и пригласил мальчишку за свой стол в углу.

  Подрывник сначала спросил, оглядев Ноя, сколько ему лет и, покачав головой, предложил пойти вместе с ними. Но, бывший охотник, также смерив собеседника взглядом, заявил, что мужчина не сможет пролезть в такой узкий ход. Тот ещё раз покачал головой и принялся долго и подробно расспрашивать его о величине и длине тоннелей,  о структуре почвы и многом другом, на первый взгляд даже не имевшем отношения к делу. Потом, они вместе рассчитали величину зарядов, определили место, где наиболее удобно это сделать и прочее. «Жаль, что тебя уже определили к зоологам, - сетовал Василий Иванович, - никак не могу подобрать нам достойных учеников». После обеда и до самого вечера Ной тренировался, как и куда закладывать заряд, как пользоваться взрывчаткой, как обезопасить себя. К ним постепенно присоединились ещё двое специалистов.  Они так увлеклись подготовкой юного подрывника, что забыли о времени, и в Храм пришлось идти всем вместе. Уже в нём разошлись по местам.

  В этот вечер все обязанности по работе в Храме взял кто-то из помощников. Сам же Али пошёл с Ноем подбирать снаряжение. Кладовщик с сомнением покачал головой, окинув тощую фигуру секретаря. Он долго что-то перебирал на полках и, наконец, принёс комбинезон из грубого материала и башмаки. Всё это оказалось велико, но заменить чем-то более подходящим, было невозможно. Чтобы одежда не мешала при движении, решили стянуть её обрывком шнура. Там же добыли две сумки больше похожие на узкие мешки.

- Почему ты всё время молчишь? – спросил Ной, когда они с вещами вышли в коридор, - За всё время и двух слов не сказал.

- Зачем лишние слова? – удивился Али, теребя круглый медальон на груди. – Ты главный. Ты говоришь, а я делаю.

- Хорошо, - пожал плечами Ной, - пусть будет так. Только если будет опасность, то не жди приказа. Я могу не успеть.

  В ответ Али только кивнул головой. Было уже довольно-таки поздно и без того тусклые светильники теперь горели один через три. По пути к центру Кокона они могли встретить только уборщиков, случайно задержавшихся с работой. Гулкая тишина редко прерывалась случайным шумом. Они проходили мимо странной конструкции, бетонным цилиндром уходившей куда-то вверх и почему-то называемой «лифтом». Из-за него вышли двое, тихо как тени. Ной сразу узнал бывших соратников. Охотники нередко здесь дежурили. Поэтому в их появлении не было ничего удивительного. Странным был тандем: Мая и Лой. Девушка шла свободно, явно направляясь к ним, а бывший учитель всё время оглядывался, словно ожидал удара в спину.

- Привет, Ной! – немного приглушённо, сказала охотница, останавливаясь перед ними, - я смотрю, напарником обзавёлся.

- Это Али, он пойдёт завтра со мной. А вы, что здесь делаете? –  он мог подозревать всё что угодно.

- Знаешь, решили тоже пойти с тобой. Примешь? – хмыкнула девушка.

- Конечно, если честно, то уже и не надеялся. – Ной всё ещё сомневался в искренности слов, - Ты не боишься расправы?

- Я-то? Нет. У меня к Тою свой подход есть, особый, - она обернулась на Лоя, всё ещё стоявшего в пол-оборота, - да не дёргайся, ты! - толкнула его в бок. И он подошёл ближе.

- С чего, вдруг, такая милость ко мне? – вызвал на откровенность Ной.

- Да надоело мне по норам на брюхе ползать. А до Бога не докричишься – далеко он от нас! – она подняла глаза кверху, где по её мнению должен был обитать Верховный. - Даже отец Марк и тот не слышит …

- Не правда, - неожиданно вставил своё слово Али, его голос дрожал от возмущения, - Сын Бога и Первосвященник всегда слышат нас!

- Ну, может быть, через тебя и услышат, - скептически ухмыльнулась Мая, а просто так – вряд ли, - Я вот очень хотела бы стать медиком. Только кто же меня туда определит?  Да и Лой, сам знаешь, не очень-то в охотники годится. Ему бы что-нибудь потише, да поспокойнее …

- Да, - кашлянув, решился сказать парень, - лучше ящики на складе перетаскивать, чем с этим серым сбродом воевать!

- Так что сам понимаешь, - продолжила девушка, сверкнув лукавой синевой своих глаз, - когда ещё подобный случай проявить себя появится? А это всё-таки приказ Первосвященника. Авось, повезёт! Как ты считаешь, Али?

- Всё может быть по воле Бога! – пробормотал он, опуская голову, как было положено при произнесении священных слов.

  На следующее утро маленький отряд, не встретив никаких препятствий, проследовал за границу Кокона и углубился в тоннели. Впереди шёл Ной, за ним цепочкой растянулись: Али, Мая и Лой. Свет фонарей мерцал, отбрасывая на стены колеблющие тени. Все молчали, стараясь не мешать друг другу, но идти как можно ближе. Известные только одному следопыту приметы помогали выбирать правильное направление. Путь занял значительно больше времени, чем прошлый раз. Тогда всё происходило на предельной скорости, и дорогу он не выбирал. В одно из мгновений он даже засомневался, туда ли ведёт свой отряд. Это произошло, когда путь преградила каменная осыпь, наполовину перекрыв ход. Но глубокая борозда на стене, оставленная ненароком, явно указывала на то, что он здесь был. Совместными усилиями завал разгребли. И решили идти ещё осторожнее.

  Наконец ход стал сужаться всё больше, на земле стали видны характерные следы, запахло тленом. Последние метры они преодолели ползком, постоянно прислушиваясь. Но в коридорах царила полная тишина. Они замирали, и она заполняла собой всё пространство. Двигались, и шум от трения ткани по песчанику рождал шорох осыпающейся мелкой пыли.  Наконец, выползли в нишу, в которой прошлый раз прятался охотник.

 Логово встретило их тишиной и пустотой. Крысы, перепуганные обрушившимися на них потерями, покинули свой подземный дом. Люди спустились вниз через провал. Ноги мягко ступали по мусору, принесённому бывшими хозяевами. Над головой обозначился в свете фонарей полукруглый свод, как и стены,  выложенные из тёмного кирпича. То, что Ной принял за норы, на самом деле оказалось какой-то странной металлической конструкцией из толстых уголков с прикреплёнными вместо полок короткими трубами. Трудно было понять, для чего это предназначалось.

  Лой не поленился поинтересоваться содержимым пакета, который бросили несчастные звери, первыми угодившие в капкан. Он с удивлением перебирал маленькие пакетики, наполненные, как оказалось, какими-то неизвестными им семенами. Они тут же решили, что не стоит их оставлять, а необходимо показать агрономам, те больше знают. Этот пакет стал первой добычей.

  Ной внимательно осмотрел ход, куда в панике бежали крысы. Это была старая осыпавшаяся земляная лестница, а не широкий ход, как показалось в первый раз. Полузасыпанные выложенные  камнем ступеньки вели под уклоном вверх. Там была потемневшая от времени деревянная дверь. Ной подёргал за ручку, приваренную к металлической раме, туда-сюда. Она была заперта, или настолько заржавела, что стало не под силу её открыть. Он ещё раз осмотрел препятствие. Внизу в досках был выгрызена дыра. Её края от трения многочисленных тел стали ровными и гладкими. Охотник сунул туда своё оружие, и прут, как от им не вращал, не встречал преграды. Друзья с интересом наблюдали за его действиями.

- Слушай, - обратился к нему Лой, - а может быть, просто сломать доски?

  Выбить преграду оказалось легче, чем казалось. В образовавшийся проём первым вошёл Ной. За ним пролезли остальные. Они стояли в подвале какого-то бункера. Над головой ровными рядами лежали плиты перекрытий, опиравшиеся на привычные для подземных обитателей бетонные стены. Не было ни окошка, ни какого-либо другого отверстия в них. Только в углу над головой находилась металлическая крышка люка. Но сколько они не старались, но даже совместными усилиями ни открыть, ни сдвинуть с места её не удалось. Люк был либо заперт, либо завален чем-то. Во всяком случае, путь дальше был закрыт.

  Тогда они обратили своё внимание на то, что их окружало. А вокруг было много интересного – это был какой-то склад. Две стены занимали стеллажи, почти целиком заполненные пыльными стеклянными банками. Между ними находился какой-то большой металлический ящик с крышкой. Вчетвером они с трудом открыли его. Но содержимое разочаровало кладоискателей. В нём была какая-то чёрная вонючая масса, покрытая плотной коркой. И самое лучшее было её закрыть. В разномастных металлических и пластиковых плотно закрытых бочках тоже что-то хранилось. В одних присутствовала странная смесь песка с чем-то похожим на ту же чёрную массу, что в ящике. Но нашлось и нечто знакомое.

- Странно, что крысы их не прогрызли, - с сомнением процедил Лой, отвинтив на одной   крышку и принюхиваясь к содержимому, - по-моему, это какое-то масло. Не знаю, пробовать как-то не хочется. Вдруг здесь всё отравлено или заражено? Я помню, как один из охотников нашёл где-то склад, а потом хвастался, что наелся до отвала …

- И когда же это было? – Ной о таком не слышал.

- Где он его нашёл? – заинтересовалась Мая.

- Было это, ещё когда нас только определили, как охотников. А где нашёл – это мы узнать не успели, потому что ему стало очень плохо, и совсем было не до разговоров. А потом, он умер. – Лой вздохнул и закрыл бочку, - Нас тогда предупредили, чтобы мы ничего из найденного не ели, скорее всего, что всё испорчено и ядовито. Да мы и сами бы не стали. Видели, как он мучился!

- Тогда давайте просто проверим, что здесь есть. Всё запомним, – решил Ной, - Что можно, унести, заберём с собой. Только разного. А там, пусть специалисты решают, что со всем этим делать!

   То ли хозяин был слишком запасливый, то ли он готовился к войне, только очень много чего заготовил. Здесь были слежавшиеся в камень сахар и соль, спички и даже мыло, о существовании которого знали только те, кто работал в постирочной. Целые штабеля плотно сбитых деревянных ящиков, которые рассыпались от попытки их потревожить, и чуть не покалечили охотников. В них находилось, больше сотни разного размера жестяных банок каких-то консервов, вымазанных солидолом, который от времени стал уже твёрдым. На всём этом богатстве лежал такой слой пыли, что не вызывало сомнения то, что здесь никто не появлялся уже очень много лет. Бумажные этикетки истлели,  или смешавшись со смазкой растворились. Целую полку на самом верху стеллажа занимали высокие жестяные коробки. И, хотя, они изрядно проржавели, и открыть их было невозможно, но они были ещё крепкими. Внутри ничего не плескалось и не пересыпалось. Ной решил и её взять для коллекции. Её увесистость внушала мысль, что там что-то ценное.

 Ребята оставили взрывчатку и ненужные теперь ловушки в первой подземной камере. Свои сумки они нагрузили всем, что могли вместить. Очень медленно и осторожно поползли обратно, волоча за собой свой драгоценный груз. Путь назад оказался ещё более долгим и тяжёлым. Свои силы они явно не рассчитали, когда наполняли мешки, хотелось взять побольше, поэтому пот лился градом, руки и ноги тряслись от напряжения, а перед глазами всё  мутилось. Очень часто останавливались и просто лежали, восстанавливая дыхание. Последние десятки метров, там, где можно было идти не сгибаясь, дались им ещё тяжелей. Стёсанные в кровь локти и колени саднило.

Но их явно поджидали. Вышедший к ним навстречу Илья Петрович, тут же бросился помогать. Даже охранники изменили всегдашнему правилу отстранённости и, усердно тащили их груз. Али, несмотря на усталость, первым делом поплелся, шатаясь их стороны в сторону, докладывать о находках Первосвященнику. Троица бывших охотников осталась у зоологов.

  Это, без малого сказать, триумфальное возвращение, взбудоражило всех. Пока герои отдыхали, специалисты решали, что делать дальше. Ещё не закончилось совещание, а  все уже знали, что они обнаружили целый склад продуктов. Для изголодавшихся людей это было манной небесной. «Это сам великий Бог прислушался к нашим молитвам! – вещал какой-то старец, благоговейно вздымая руки к потолку, - Он снова благоволит к нам!» Наступало время отдыха и вокруг него собралось не менее десятка сторонников. Все ожидали, что скажут медики, забравшие для проверки всё доставленное.

  На службу люди пришли с особыми надеждами. Ной впервые ощущал всем своим существом такую волну чувств, определения которым он не знал. Это было и одобрение, и благодарность, и надежда. Его захлестнул ураган чужих эмоций. Почему он раньше этого не слышал или просто не прислушивался? Али, как всегда помогал Первосвященнику. У него было измученное лицо, но он держался бесстрастно.

  Мая и Лой стояли рядом с Ноем. Их приподнятое настроение, невольно, передавалось ему. И, несмотря на то, что их судьба ещё не была решена, все знали, что к охотникам они больше не вернутся. Ещё входя в храм, она так посмотрела на бывшего вожака, что он от досады прикусил губу. Лой же шёл, ровно держа голову и то ли боялся, то ли, совершив в своей жизни нечто важное, не хотел вспоминать прошлое. Ной ещё не знал, но чувствовал, что в жизни что-то круто меняется.

  Наконец дети в своей нише на балконе допели последние звуки. Отец Марк вышел на середину и провозгласил, что продукты, найденные в заброшенном складе пригодны к употреблению. Люди радостно зашумели. Далее он объявил, что завтра все без исключения охотники и ещё десять выбранных для этой миссии подростков под руководством Ноя отправятся за остатками. Они будут заниматься переносом всего, что может быть полезным общине, до тех пор, пока не заберут всё…  

  Сначала Ной опасался, не вытворит ли Той с товарищами какую-нибудь пакость. Но вожак охотников был достаточно умён, чтобы мстить сейчас, под оком влиятельных специалистов. Он был сама любезность и кротость, только говорил сквозь зубы. Подчинённые и те ухмылялись, пряча глаза. Той делал вид, что не замечает этого. В конце концов, все решили, что он покорился обстоятельствам и смирился. Им особо некогда было разбираться в чувствах и мыслях бывших соперников. Слишком все были заняты делом. Они носили, развинчивали, разбирали, перекладывали, разрезали и распиливали. В подземном хозяйстве могло всё Одно неприятное событие всё же произошло - пропала одна толовая шашка. Но поразмыслив, куда пригодиться. Дело спорилось.

Одно неприятное событие всё же произошло - пропала одна толовая шашка. Но поразмыслив, куда она могла деться, её списали на крыс, находившихся где-то недалеко. Во всяком случае,  изредка их писк слышался из уходящей неизвестно куда, узкой норы, обнаруженной за одним из стеллажей, когда он был разобран. Изредка можно было найти следы их неуёмной деятельности в то время, когда люди покидали эту пещеру. Они периодически проверяли прежнее местообитание.  Сообщать об исчезновении заряда, Ной никому не стал. Просто пересчитал в свободное время уже известным ему способом величину заряда, исходя из реальных данных, и пришёл к выводу, что для подрыва хватит и одной шашки. Взрыв плотно запечатал этот узкий тоннель.

 Теперь когда все консервы и разобранные на части стеллажи и многое другое, чему не находилось в их памяти названия, и даже не успевшие сгнить доски, и чёрная жижа из ящика и бочек, как и они сами, были перенесены на склад и рассортированы по назначению, настало время заняться своими обязанностями. Отец Марк объявил, что Лой переходит в помощники завскладом, Мая определяется в медицинский корпус, а основной задачей Ноя  становится изучение всех специальностей по очереди или одновременно – значения не имеет. Зачем это необходимо, поняли только главные специалисты, но они промолчали. Что же касается самого мальчишки – он просто был рад тому, что сможет узнать много такого о чём даже мечтать не мог.

  Жизнь в Коконе постепенно наладилась. Ноя теперь знали все и приветствовали с искренней благодарностью, которая постепенно растворялась во времени. Постепенно поклоны перешли в обыденные кивки. Более или менее сытая жизнь устанавливала спокойствие и умиротворенность. Первое время и сам Ной испытывал некую эйфорию от того как необыкновенно изменилась его жизнь. Голова пухла от количества получаемых каждый день знаний. Но это происходило только до того времени пока не стало привычным. И тогда он как-то неожиданно для самого себя стал замечать те мелочи, которые раньше казались ему незначительными и неважными. Но об этом в своё время. А пока, день его делился на множество частей: с утра он шёл к инженерам, с обеда до полудня с ним занимался зоотехник, далее он посещал агрономов, после службы в Храме  до самого отбоя помогал зоологам, у которых продолжал жить.

 Теперь ему было разрешено не раз в месяц, а чуть ли не каждый день бывать у деда в Архиве. Этим он стал пользоваться очень часто. В один праздничный день, посвященный зоологам, им выдали каждому в качестве поощрения, немного фруктового варенья из того богатства, что было найдено. Ной решил угостить своего деда, поэтому не стал, есть свою порцию, а направился в хранилище.

Дед был очень благодарен. Его иссохшие от возраста руки с тонкими узловатыми пальцами подрагивали. А в глазах блеснули слёзы. Ранее Ной был здесь очень редким гостем. Поэтому так ценна была эта забота.  И, попробовав угощение, он закрыл глаза от удовольствия: « Малина…м-м-м…давно забытый вкус». - Констатировал он. «Я помню, такие высокие гибкие кусты, все обвешанные ягодами, только, очень колючие. Когда они созревали, то становились тёмно красными, от них шёл удивительно приятный аромат. Как жаль, что  только утратив что либо, человек может понять, насколько оно было значительно. Свежий воздух, простор, высокое небо, яркое и жаркое солнце, мерцание звёзд над головой где-то там высоко».

 Именно из-за этих нескончаемых воспоминаний Ной не хотел раньше приходить к деду. Заводимые им нескончаемые воспоминания с какими-то мелкими подробностями из прошлого не рождали ничего кроме скуки.  Для Ноя они были бессмысленны. Раньше он не представлял себе, что это такое. Теперь они стали обретать более осмысленный вид. Знания и воображение превращали эти слова в образы. Последнее время он стал видеть необыкновенные цветные сны. Ему снились не только серые коридоры или бесконечные погони из недавнего прошлого, но и нечто непонятное, чему он вначале не знал названия. Конечно, он видел растения в оранжерее, но в его снах, они приобретали гигантские размеры. Плоды и листья их были необыкновенно сочными и яркими. После прочтения всех книг, находившихся в распоряжении зоологов, эти сны стали постоянными. Один раз ему приснилось, что они с Ией плывут под водой, взявшись за руки, среди огромных и странных водорослей. Мимо проплывали какие-то рыбы, разные и очень яркие не такие, как на поблёкших от времени страницах книг. Вода была прозрачная и тёплая. Им было очень весело. Непонятное чувство охватило его тогда во сне и не отпускало целый день. Он не знал ему названия, мы бы сказали, что это было счастье. Иногда ему казалось, что он не высыпается из- за них. Конечно, он мог бы на еженедельном осмотре у врачей, где они тратили по часу драгоценного времени, сказать о том, что с ним происходит. Наверняка, врач дал бы предписание что-либо принимать по распорядку, и все эти цветные сны сменились бы спокойным серым и очень глубоким сном, но он не хотел уже расставаться с ними. Теперь рассказы деда доставляли ему, то же удовольствие. Невольно хотелось закрыть глаза и представлять.

Дед обрёл теперь во внуке преданного слушателя. Ной вызвался однажды даже помогать старому одинокому архивисту по вечерам. Давно следовало навести порядок на верхних полках, куда лезть старику было не под силу. Работа, ранее казавшаяся Ною скучной и неинтересной, теперь приобрела для него особый смысл. Конечно, большую часть времени он занимался уборкой и сортировкой книг и старых документов, но зато в те немногие свободные часы, отведённые для отдыха, он мог читать всё, что находил интересным и полезным для себя. Никто не контролировал его в этом увлечении. Дед был всегда занят бесконечной сортировкой и переписыванием пришедших в негодность документов.

- Откуда ты берёшь бумагу?- спросил Ной, когда в очередной раз Главный архивист выложил на стол целую пачку белоснежных листов. Его уже, ни раз, удивляло, почему они не тронуты сыростью.

- Бумагу выдаёт мне Первосвященник. Запасы он хранит в специальном хранилище, куда сырость не проникает.- Всё было понятно в его словах, странно было только то, что дед избегал смотреть внуку в глаза. И такая странная скрытность в некоторых мелочах заставляла Ноя более пристально и внимательно относиться ко всему, что происходило в последнее время в его жизни. Он стал замечать, что главные специалисты, с которыми он смог общаться, многое недоговаривали и, видимо, ещё больше скрывали. На очень многие почему - они либо уходили от прямого ответа, либо старались не замечать его. Например, ещё роясь в некоторых старых журналах учёта животных у зоологов, он обнаружил одну странную закономерность: некоторые животные появлялись значительно позже, чем люди ушли жить под землю и замуровали себя в Коконе. Хотя по легенде, которую выучивали все с малых лет, катастрофа уничтожила всё на поверхности сразу после этого события.

 На вопрос, откуда в их мире появились кошки, от которых теперь осталось одно чучело, Зоотехник только развёл руками. Но потом, словно спохватившись, стал что-то невнятно объяснять, что он и сам не знает, почему их не зарегистрировали в журнале учёта, наверное, потому, что их было всего две особи. Но он тогда был ещё сам мал и как-то не замечал этого. И так же как Зоотехник, когда дело касалось подобных странностей, почти все специалисты ничего конкретного сказать не могли. Довольно быстро Ной понял, что бесполезно задавать такие вопросы.

  Теперь получив несколько раз и от деда такие же расплывчатые ответы, он решил, что постарается сам всё узнать.

  Нещадно борясь с накопившейся за долгие годы пылью и плесенью, он открыл для себя много нового. Здесь хранились не только книги и отчёты, но и дневники умерших людей, какие-то карты и схемы, чертежи и многое другое неизвестно почему не уничтоженное, но похороненное здесь подальше от людей. Иногда в архив заходили специалисты, затем что бы сдать очередную папку с отчётом и редко что бы что-нибудь взять. Один раз заходил инженер за схемой какого-то старого механизма. Он долго рассматривал чертежи и что- то ворчал себе под нос. Потом взял у деда бумагу и стал перечерчивать схему. За ним было очень интересно наблюдать, потому, что никогда раньше Ной не видел, как пользуются чертёжными инструментами. В обучении инженеров, до этого они в тот период ещё не дошли. Это был для него очередной полезный опыт. Зачем он впитывал в себя эти разрозненные знания неизвестно.

  Работа у молодого помощника архивиста спорилась, и, наконец, он добрался до верхних полок, где хранились никогда не используемые документы.

- Не проще ли было бы отправить весь этот хлам на переработку? – Спросил он у деда, созерцая царящий здесь хаос.

- Нет, нельзя. Там самые ценные чертежи и документы. Ты даже представить не можешь, как человечество будет нам благодарно за… - дед осёкся. Он явно сказал лишнее.

- Какое человечество? – Ной покачнулся на стремянке и чтобы не упасть схватился за стойку, но не рассчитал движения и задел какой-то длинный и тонкий цилиндр, тот потерял равновесие и съехал вниз. Дед не успел поймать его и, ударившись о каменный пол, тубус раскрылся. Из него высыпались какие-то чертежи. Ной оказался внизу очень быстро. Дед, покряхтывая, собирал рассыпанное добро.

- Хорошо, что не разбился и не треснул, а то, что тогда делать? Где всё это хранить? Без пластмассового тубуса быстро начнут портится листы. – Вместе они быстро всё собрали и разложили на столе. Дед внимательно рассматривал обе половинки тубуса, нет ли где трещинки. – Вроде бы обошлось.

Ной разворачивал огромный по его представлению лист, довольно плотной бумаги. От того, что очень долго они были скручены, листы никак не хотели распрямляться и как пружина сворачивались снова. Дед решил помочь внуку и, придержав один из углов, придавил его стопкой книг. Так же они поступили и с тремя другими углами.

- Так посмотрим, что это у нас?- старик бережно провёл рукой по листу. По всему было видно, что это карта. Необычно было в ней только то, что отображала она на себе не только все известные Ною ходы пещеры. На ней был подробно вычерчен Кокон в разрезе со всеми подробностями. А по краям был указан и план местности предлежащий к той возвышенности, под которой находился их подземный мир. Из всего увиденного Ной сразу же узнал те ходы, где он когда-либо был. Но и всё остальное он запомнил интуитивно автоматически. Эту способность он открыл в себе совсем недавно и старался использовать как можно полнее. Поэтому, когда дед недовольно ахнув, стал быстро сворачивать карту, ему уже не было досадно, что он что-то упустил или не запомнил. Он мог теперь в самых мелких деталях восстановить её по памяти. А дед ворчал себе под нос: « Это надо же было не поставить пломбу «совершенно секретно»! Как могли такое допустить!». Он так разволновался, что у него затряслись руки. Ему никак не удавалось свернуть бумагу так плотно, чтобы она могла войти обратно в тубус. И внук бросился ему помогать. Когда чертёж оказался на месте, и крышка была завинчена, дед со вздохом облегчения выдвинул ящик стола и начал там что то искать. С трудом, но он нашёл там всё, что было нужно, и завязал  замки тубуса красной лентой. « Так то будет лучше.» - подытожил он. Но встретив вопросительный взгляд помощника, добавил: - « Тебе ещё не всё можно знать. Когда Первосвященник даст своё разрешение, тогда всё и узнаешь. А пока все документы с верхней полки достань, чтобы я смог их просмотреть».

Вот уже больше часа Ной совершал эти утомительные упражнения вверх вниз по лестнице. Гора забытых документов росла, и дед уже явно не успевал их все просмотреть и наделить соответствующего цвета и вида бирками и ленточками. Пора было отправляться спать, отбой прозвучал больше двух часов назад. Дед сказал, что на сегодня достаточно. В этот раз он особенно тщательно запер дверь в хранилище, словно опасался, что кто-нибудь посторонний может заглянуть сюда в их отсутствие.