Первое, что он почувствовал, когда очнулся – была сильная боль во всём теле. Ощущение было такое, будто его изнутри нашпиговали битым стеклом, острые грани которого при малейшем движении рвали мышцы и царапали кости. Хуже всего себя чувствовала его спина, потому что он лежал на ней – сотни мелких колючих осколков вгрызались ему в позвоночник и рёбра, причиняя невыносимые страдания. Он хотел перевернуться или хоть как-то поменять положение, но стоило ему лишь попробовать пошевелиться, как острая боль вспыхивала с новой силой.

 

Сосредоточив на ней всё своё внимание, он сначала не понял, что слышит чей-то голос. Совсем рядом. Женский. И судя по тону, явно чем-то очень недовольный. Совершено ничего не помня и не понимая, где в данный момент находится, он снова попытался поменять своё положение и на этот раз уже не смог сдержать буквально вырвавшийся из груди мучительный стон от невыносимой боли, которая разрезала его тело на куски. Не зная, куда себя деть от сводящих с ума страданий, он принялся безумными глазами смотреть по сторонам и нечленораздельно мычать.

 

К нему тут же подошла привлечённая его стонами высокая сухопарая женщина лет пятидесяти. Она была одета в золотистый с металлическим отливом костюм, который состоял из приталенного пиджака и прямой, чуть выше колена, юбки. Как только эта дама, холодно улыбаясь, склонилась к нему, он с трудом сосредоточил на ней взгляд и перестал стонать. Но потом, когда облизнув губы, начал задавать вопросы о том, где находится, кто она и кто он сам, её улыбку будто мокрой тряпкой стёрли, и она тут же набросилась на подошедшего старика в белом халате.

 

Её интересовало почему «этот оживший покойник» ничего не помнит. «Кто оживший покойник? Я?» – Задался мысленным вопросом он и продолжил слушать, что говорила женщина. Она сыпала угрозами и оскорблениями в адрес пожилого господина с седыми всколоченными волосами и требовала, чтобы он всё исправил, но тот лишь разводил руками и говорил о какой-то давней черепно-мозговой травме, которая, по его мнению, была всему виной. Так же он считал большой удачей, что покойника вообще удалось оживить, а остальное от него уже не зависело.

 

Слушать всё это было больше невыносимо, да и боль всё ещё не прекращалась, и поэтому он, полностью отдавшись ей, снова принялся громко стонать. Седоволосый пожилой господин в халате, пренебрежительно отмахнувшись от продолжающей ему угрожать женщины, тут же склонился над ним и, видимо сразу же поняв – в чём дело, направился к столу. Что-то с него взяв, он вернулся с несколькими шприцами и стал делать ему инъекции, но почему-то в разные части тела – в шею, грудь, живот, руки и ноги. Боль начала быстро отступать и он уснул.

 

Несмотря на то, что внешне он спал совершенно спокойно – не ворочался и не стонал, во сне на самом деле его донимало жуткое видение. Ему снилась грязь. Её было много, и цветом она напоминала молочный шоколад. Он то и дело падал в неё, получая удар за ударом, но, несмотря на боль, продолжал вставать и снова драться с какой-то тёмной женской фигурой. Он очень хотел, но никак не мог разглядеть её лица, хотя понимал, что если ему всё-таки удастся его увидеть, то это причинит ему дополнительную боль, которая окажется в разы сильнее физической.

 

Когда он проснулся во второй раз, его сознание уже прояснилось и память, хоть и частично, но всё же вернулась. Он вспомнил, что его зовут Джек Харрисон и что он специальный агент ФРС. У него есть жена Лорен и трёхлетний сын Джейсон. Но всё остальное тонуло в вязком, как кисель, непроглядном тумане. Как он ни старался, ему не удавалось вспомнить – почему он оказался убит. И главное – кем. Но в том, что его прикончили, ему сомневаться не приходилось, так как на этот факт красноречиво указывало пулевое отверстие под правой ключицей.

 

Он стоял голый по пояс в безвкусно обставленной комнате, в которой полчаса назад пришёл в себя, перед большим зеркалом и разглядывал в нём своё жуткое отражение. На него смотрело осунувшееся лицо с ввалившимися глазами и потресканными сухими губами. Проведя ладонью по синему от бритья черепу, он поморщился, когда коснулся пальцами прямоугольного шва на макушке, а потом, опустив руку, робко дотронулся до грубо зашитого пересекающего его грудь и живот Т-образного разреза от вскрытия. Видеть себя живым трупом было невыносимо.

 

Не в силах больше смотреть, Джек Харрисон коротко зарычал и с размаху ударил кулаком прямо по своему отражению. Зеркало с хрустальным звоном переломилось пополам и его верхняя половина, упав прямо ему под ноги, разбилась об пол на три неровные части, в каждой из которых продолжали отражаться отдельные участки его тела. «Я разбит на осколки». – Тупо глядя на них, подумал он. – «Вся моя жизнь… Но меня решили снова собрать. Но зачем? Что им от меня нужно? Я ведь был мёртв. Так почему бы покойника не оставить в покое? Зачем всё это?»

 

Подняв кулак к лицу, он посмотрел на выступившие из порезов на костяшках вместо крови капли какой-то тускло-жёлтой жидкости. Нахмурившись, он опустил руку вдоль тела и, подойдя к своей кушетке, осторожно присел на неё, заранее морщась от трудно сгибающегося левого колена. Боли у него больше не было – те уколы, что ему сделали, её полностью сняли. Но вот коленный сустав был как будто из заржавевшего шарнира, и при каждом движении создавалось ощущение, что там внутри под кожей всё скрипит, хрустит, и крошится, как куски пережжённого кирпича.

 

В дверь постучали. Джек, вздрогнув от неожиданности, посмотрел на неё, и та не дожидаясь от него ответа, тут же открылась, впустив в комнату высокого подтянутого русоволосого мужчину примерно одного с ним возраста. На нём был серебристый с металлическим отливом костюм, а на его красивом моложавом лице сияла искренняя приветливая улыбка. Но, несмотря на это что-то в его взгляде агенту Харрисону не понравилось. Он не мог определить, что именно – вошедший смотрел на него без всякой враждебности, но, по его мнению, всё равно как-то странно.

 

- О, ты уже проснулся? – Продолжая улыбаться, спросил он и, увидев на полу осколки разбитого зеркала, резко остановился. Сразу посерьёзнев, он поднял на Джека полный сочувствия и понимания взгляд. – Тебе больно видеть…

 

- Ты кто? – Холодным тоном спросил агент Харрисон, прервав попытку визитёра залезть к нему в душу, хотя в её наличии он теперь очень сильно сомневался. Внутри себя он ощущал лишь пустоту. – Чего тебе от меня нужно?

 

- Я – Виктор. – Снова улыбнувшись, представился тот и, подойдя к нему, протянул руку. – А твоё имя – Джек. Так что будем с тобой знакомы.

 

- Меня не трахает, как тебя зовут, ясно? – Грубо отрезал Харрисон, игнорируя его повисшую в воздухе ладонь. – Я хочу знать – кто вы такие.

 

- Совсем скоро ты всё узнаешь. – Убрав руку, пообещал Виктор и, обойдя его, присел рядом на кушетку. – Как память? Вспомнил что-нибудь?

 

- Имя вспомнил. Семью свою вспомнил. – Пожав плечами, ответил Джек и, немного помолчав, добавил: – Что был агентом ФРС – вспомнил.

 

- Это очень хорошо. – Удовлетворённо кивнув, произнёс Виктор. – Ну а как ты вообще себя чувствуешь? Беспокоит что-нибудь? Может, болит?

 

- Ничего не болит. – Отрицательно мотнув головой, ответил Харрисон. – Вот только левое колено с трудом сгибается. Оно будто одеревенело.

 

- Ох, извини… Это всё моя вина. – С искренним сочувствием в голосе проговорил Виктор. – Это ведь я разминал тебе… тело перед твоим оживлением. Руки, ноги… Всё полностью. Но видимо колено пропустил. Прости, пожалуйста.

 

Джек посмотрел ему в лицо и, снова увидев этот его странный взгляд, понял, что именно ему в нём не понравилось. Собеседник просто смотрел на него… влюблёнными глазами! Это было, несомненно, так. «Чёртов гомик!» – С неприязнью подумал о нём Харрисон, даже не догадываясь – насколько точным было его определение, учитывая принадлежность Виктора к ордену тёмной стороны. – «И он меня ещё лапал! Вот же дерьмо! Да за одно это его нужно прикончить! Может сделать это прямо сейчас? Или отложить на потом, а сначала выяснить, где я и кто эти люди?»

 

- Если хочешь, я буду к тебе иногда заходить, чтобы его разминать. – Предложил Виктор и, положив на левое колено Джека свою ладонь, легонько его сжал. – Только со временем нужно будет определиться. А то у нас тут всё строго.

 

- Убери от меня свои грязные лапы, пидор вонючий! – Отпихнув его руку, прорычал Харрисон и, с трудом поднявшись на ноги (чёртово колено протестовало), угрожающе над ним навис. – Только коснись меня ещё раз – прикончу!

 

- Ладно, Ладно! – Испуганно отпрянув от него, пролепетал Виктор и тоже встал в кушетки. – Только успокойся, хорошо? Не нужно агрессии.

 

- Веди меня к главному! Сейчас же! – Продолжая буравить его бешеным взглядом, потребовал Джек. – Пора выяснить – какого чёрта вы ус…

 

- Хорошо. Без проблем. – На удивление Харрисона легко согласился странный визитёр с нетрадиционной сексуальной ориентацией. – Я в принципе, поэтому к тебе и пришёл. Госпожа Мак’Лахон хочет с тобой поговорить. Пошли…

 

Джек несколько секунд постоял, постепенно успокаиваясь и переваривая полученную информацию. «Значит, уже сейчас я всё узнаю. Отлично!» – Подумал он, почувствовав облегчение и, взяв с кушетки больничную рубашку, в которой тут проснулся, принялся её надевать. Кем бы ни была эта госпожа Мак’Лахон, но представать перед женщиной в таком жутком виде, он не мог себе позволить. По крайней мере, пока. А вот потом, когда выяснит – кто она такая и что ей от него нужно – вот тогда он уже определится, как ему и с кем себя вести и что вообще предпринимать.

 

Застегнув на рубашке последнюю пуговицу, Харрисон кивнул Виктору, дав понять, что готов и они, выйдя из комнаты, пошли по длинному коридору, стены которого были выложены тёмно-серыми панелями, лоснящимися от падающего на них яркого света потолочных ламп, а пол чёрными мраморными плитами, так сильно напоминающими Джеку могильные, что на них, по его мнению, для полноты картины только выбитых твёрдыми буквами надписей с именами и датами не хватало, в самый его конец, где матово поблескивали серебристые створки двери лифта.

 

Когда мужчины дошли до него, Виктор приложил к располагающейся на стене сенсорной панели правую ладонь, отчего она сразу осветилась ярко-красным светом, а створки с чуть слышным шипением гостеприимно разошлись в стороны. Потом он, посторонившись, жестом предложил стоящему рядом Харрисону пройти первым и, переступив порог следом за ним, надавил на располагающейся внутри лифта панели с номерами этажей кнопку с цифрой «4», отчего она тоже осветилась красным, а створки обратно сомкнулись с чмокающим звуком… и лифт тронулся.

 

Джек не знал, на каком они до этого были этаже, а по еле ощутимой вибрации было непонятно – спускаются они или наоборот поднимаются. Хотя путь оказался совсем недолгим. Когда лифт остановился и створки его двери снова разошлись, мужчины вышли в точно такой же коридор, отчего у Харрисона создалось впечатление, что они никуда на самом деле не двигались, а вышли на прежнем месте, чтобы его запутать с непонятно какой целью. Даже задумай он побег, ему всё равно не было известно его местоположение, а так же – какой тут путь ведёт к выходу.

 

Виктор проводил его до одной из дверей и, открыв её, снова жестом предложил пройти первым. Хотя, когда Джек, переступив порог, оказался в комнате очень напоминающей допросную, он за ним на этот раз не последовал. Харрисон бегло осмотрелся. Комната, как и коридор, была тёмно-серая, а в центре неё стоял чёрный стол с двумя чёрными стульями. На одном из них сидела сухопарая женщина в золотистом костюме, которую он видел во время своего первого пробуждения. Она с любопытством в жёлтых глазах смотрела на него, а её губы были тронуты полуулыбкой.

 

- И вышел из мрака воскресший из мёртвых – принц Даррен, казнённый жестоким царём. – Прокомментировала женщина его появление цитатой известного классика и добавила: – Здравствуйте, Джек. Проходите, садитесь…

 

- Добрый… - Выдвинув из-под стола стул и усаживаясь напротив неё, хрипло произнёс Харрисон. – Я только не знаю – утро сейчас или день.

 

- Вечер. – С лёгким укором в голосе сообщила она. – Вы слишком долго спали, молодой человек. Надеюсь только, что ждала вас не напрасно.

 

- Это уже зависит от того, чего вы от меня хотите. – Неопределённо пожав плечами, резюмировал Джек. – Так скажите – кто вы и что надо?

 

- Поверьте, совсем скоро вы всё узнаете. – Пообещала ему женщина. – Но сначала ответьте, но только честно – вы хоть что-нибудь вспомнили?

 

- Да. Имя вспомнил, жену, сына… - Не слишком охотно ответил Харрисон. – И что работал в ФРС – был специальным агентом. Тоже вспомнил.

 

- Это просто отлично! – Воскликнула она, буквально просияв от радости. – Вы себе даже представить не можете, насколько эта новость хороша!

 

- Да? Тогда может, наконец, скажете мне, кто вы и что вам от меня надо? – Начиная терять терпение, спросил Джек. – Хватит уже тянуть резину!

 

- Ладно. Меня зовут Карен Мак’Лахон. – Резко перестав улыбаться, сухо представилась ему женщина. – И я представляю орден Ведон.

 

- Вон оно значит как… - Опешив, протянул Харрисон и, с усмешкой покачав головой, добавил: – Я не думаю, что мы договоримся…

 

- Почему же? – Изумлённо изогнув бровь, осведомилась его собеседница. – Вы делаете вывод, даже не выслушав наше предложение?

 

- Когда я работал в ФРС, то боролся как раз против вас. – Вперив в женщину суровый взгляд, произнёс Джек. – Вы – мой враг, ясно?

 

- Ну, всё течёт, всё меняется. – Философски заметила она, открывая лежащую на столе чёрную папку, которую он прежде не замечал и, достав из неё какую-то фотографию, положила перед ним. – Вот… Узнаёте кто это?

 

На фото было изображено на чёрном фоне лицо красивой девушки с коротко постриженными тёмно-каштановыми волосами. У неё были выразительные глубокие тёмно-карие глаза, слегка выпирающие скулы и тонкие губы. И хотя на снимке все остальные части её тела отсутствовали, по самому ракурсу было видно, что она стоит полубоком и, повернув лицо, смотрит в глаз фотокамеры с каким-то едва уловимым во взгляде вызовом. Так может смотреть только тот, кто полностью уверен в том, что занимается самой важной профессией в своей жизни.

Харрисон посмотрел на снимок, и тут же его память озарилась яркой вспышкой, от которой он зажмурился. Ему снова вспомнилась та схватка в грязи с тёмной женской фигурой. Но на этот раз эта фигура обрела лицо – это было лицо с лежащей перед ним фотографии. Лицо его бывшей напарницы – Каролины Би’Джей Олисен. Напарницы, которая, победив его в той драке, направила на него пистолет и выстрелила. Ему не верилось, что такое могло быть, но он знал, что так было. Об этом свидетельствовало пулевое отверстие у него в груди – его убила она.

 

Тряхнув головой, чтобы прогнать это неприятное воспоминание, Джек снова взглянул на фотографию. Он вспомнил это фото. Оно было из архива ФРС и сделано во время церемонии награждения Каролины за удачно проведённую её первую военную миссию в Зергерии. У неё тогда от взрыва обгорели волосы и поэтому ей пришлось их коротко постричь. «Если в Ведоне каким-то образом смогли добыть этот снимок, то получается, что у них в ФРС тоже есть свои люди». – Пришёл к неутешительному выводу Харрисон и отодвинул от себя фото бывшей напарницы.

 

- Да, я знаю, кто это. – Ещё больше помрачнев, ответил Джек. – Это – моя бывшая напарница из ФРС. И это она… Она меня убила.

 

- Да, мы знаем. – Без малейшего сочувствия в голосе, заявила женщина. – Кроме того, нам известно, что она сейчас работает на людей, которые убили вашего начальника Фрэнка Олдмана и напарника Луиса Стэнли.

 

- Вот сука… - От злости сжав кулаки, сквозь зубы процедил Харрисон и, подняв на собеседницу взгляд, спросил: – Вам-то что надо?

 

Карен Мак’Лахон внутренне возликовала. Она достаточно хорошо изучила книгу Чняковского писателя Алверта Хэтчера и пока всё шло, как по написанному. Магистр воспринял её идею – следовать по сюжету книги какого-то провинциального писаки весьма скептически и, дав ей понять, что она взялась за это дело на свой страх и риск, пригрозил в случае провала суровым наказанием за обнадёживание. Поначалу она переживала за результат, но теперь, когда её собеседник был готов, что называется – к употреблению, была уверена, что «дело выгорит».

 

- До нас дошли сведения, что вам известно местонахождения чёрного кристалла «Глаз Давалона». – Наконец-то ответила на самый главный вопрос женщина. – А мы знаем, где сейчас находится ваша… убийца. Ну как?

 

- Чёрный кристалл… Ну, конечно. Что же ещё… - Снова усмехнувшись, в полголоса произнёс Джек. – Вы предлагаете мне обмен?

 

- Я предлагаю вам отомстить. Сполна. – Поставила вопрос иначе Мак’Лахон. – За себя и за своих коллег. Но, конечно, не бесплатно!

 

- Отомстить… - Словно пробуя слово на вкус произнёс Харрисон и, пододвинув к себе фотографию, снова взглянул на изображённое на ней уже ненавистное лицо. – Хорошо, я согласен. Вы мне – её, а я вам – кристалл…

 

Карен снова растянула губы в улыбке, довольная достигнутым результатом. «Можно считать, что «Глаз Давалона» у нас в руках». – Подумала она. – «Теперь остаётся лишь отправить в Чнякон за этой девкой кого-нибудь из наших людей. А даже лучше – двух. А ещё лучше – двух демонов. Пускай доставят её сюда живой, а Джек лично прострелит ей её симпатичную голову. Зато кристалл наконец-то будет у нас, Грэгон Осман будет отомщён и с посланницей Асазона будет покончено. Столько побед сразу! А Харрисона конечно убьём. Не возвращать же его семье!»

 

Джек, смотря на улыбающуюся женщину, не разделял её радости. «Хорошо тебе!» – Подумал он о ней. – «Ты-то получишь, что тебе нужно! А что получу я? Отмщение? Отлично! Но оно не вернёт мне потерянную жизнь. Да, меня воскресили, но вернуться домой к жене и сыну… таким я всё равно не смогу. Ломать психику ребёнку, а жизнь жене превращать в кошмар… Ни за что на свете! Работа моя в ФРС тоже закончена, а переходить на сторону врага… Нет уж! Это будет разовая сделка. А потом пусть хоть меня убивают! Плевать. Но сначала я убью её!»

 

- У меня будет два условия. – Неожиданно заявил Харрисон. – Первое – вы доставите сюда Каролину живой, и я сам спущу курок. И второе – когда всё закончится, вы меня усыпите… насовсем. Я желаю умереть во сне.