На радаре появилась отметка подкрадывающегося со стороны задней левой полусферы ВКС противника. Алексей резко переключил тягу на носовые сопла и врубив расположенные на плоскостях небольшие маневровые двигатели крутанул машину вдоль оси полета на девяносто градусов. Вовремя. Прямо перед кабиной промелькнула багровые иглы лазерной очереди. «Ракетная атака» - тут же раздалось предупреждение бортового компьютера. Вяземский закрутил петлю противоракетного маневра, одновременно выпуская ложные цели. На обзорных экранах сверкнуло три вспышки. «Где же четвертая?» - мелькнуло в голове, и он тут же ее увидел. Прямо перед ним четвертая ракета настигала ложную цель, но сбоку мелькнула тень вражеской машины, и обманка вспыхнула, пораженная точным залпом лазерной установки. Ракета вильнула и тут же засекла новую цель. Словно борзая, учуявшая зайца, она рванула к самолету Алексея. Палец вдавил кнопку и ракета, вспыхнув, исчезла. Однако опасность еще не миновала. Только каскад сложнейших фигур позволил Алексею избежать роковых попаданий. Он с благодарностью вспомнил летного инструктора, подполковника Черевичку, до седьмого пота гонявшего молодых пилотов на выполнении фигур высшего пилотажа. «Тяжело в учении, легко в бою», - с удовольствием цитировал он великого полководца. Но и в бою было ох как не легко. Система охлаждения уже не справлялась. Пот заливал глаза. Перегрузки рвали тело. Алексей надсадно закричал. Стало легче, темень отступила от глаз. Завинтив машину в очередной вираж Вяземский попробовал выйти в хвост противнику, но тому удалось уклонится и он сам уже пытался подкрасться сбоку. Вяземский резко рванул штурвал. ВКС пошел «вверх», потом резко завалившись на «спину», на полной тяге стартовых двигателей рухнул «вниз», крутанулся в поперечной оси, и Алексей увидел вражескую машину в трехстах метрах впереди по курсу. Самолет противника шел прямо на него. Вяземский выпустил длинную очередь. Он словно услышал шипение разрезаемого металла и радостно закричал, глядя как уносится в пустоту космоса один из маневровых двигателей. Машину врага закрутило, бросило в сторону, он сумел выровнять полет, но было поздно. К нему уже неслась свора ракет…
Пилоты сидели в учебном классе, еще раз просматривая голографическую запись всех перипетий боя. Майор Магнуссон, периодически замедляя скорость обращал их внимание на ошибки и наиболее удачные решения бойцов. - Таким образом делаем вывод – главная ошибка совершенная Грабовски, это недооценка своего противника. - Да ему просто повезло, - вскочил взбешенный поляк, - в следующий раз я его под орех разделаю. - Повезло, в первую очередь, тебе, - осадил его майор. – Будь это реальный бой, а не на тренажерах, и следующего раза для тебя больше не было бы. - Кончай, Влодзимеж, - неприязненно бросил Дауман. – Не знаю, что у тебя к этим ребятам, но Алекс доказал, что летает лучше, и тебе придется с этим смириться. - Еще посмотрим, кто лучше, - прошипел Грабовски, опускаясь на место. - Все, закрыли тему, - приказал майор. – Следующая пара Черешниченко – Бежин. Названные летчики встали и покинули аудиторию, направившись к своим тренажерам. Пока они готовились к «вылету», остальные вышли на крыльцо покурить и еще раз обсудить бой. - Ты молодец, - хлопнул Вяземского по плечу Хольцман. – И не скажешь, что вчерашний школяр. - Инструктор у нас был, просто зверь. Мы тогда его ненавидели. Было на виражах загонял до такой степени, что двух парней, после учебного боя, на больничку отправили. - Их потом выгнали? - Нет. Хотели было, но Черевичка до самого высокого начальства дошел и отстоял. - Небось потом им нагрузку снизил? – хмыкнул Цедербаум. - Ага, снизил, неделю двойную норму на гироскопе и рейнском колесе, а потом провел с ними такой бой на границе атмосферы… После полета на парней жалко смотреть было, но уже обошлись без врачей, - улыбнулся Алексей. - Оно и видно, школу прошли знатную, - с уважением произнес Найденов. – Последний вираж мне понравился, когда ты на Влодзимежа в лоб вышел. Он такого явно не ожидал. Кстати, что вы с ним не поделили? Цепляется с первого дня. - Не знаю. Мы с ним вроде раньше не пересекались никогда. Наверное тот случай, когда симпатии и антипатии возникают на подсознательном уровне. Но лучше ему свою антипатию держать при себе, - нахмурился Вяземский. – Кстати, о полетах. Что нас ждет в ближайшее время? Экзамены экзаменами, но ведь они будут не каждый день. - Наша основная задача, на ближайшее время, проект «Венера», - ответил Цедербаум. – Завтра начинаете одновременно со всеми готовится к участию в проекте. Сначала теория. Ученые расскажут о том, чем нам предстоит заниматься. Потом работа в связке с конструкторами. Они разрабатывают специальные корабли для захвата и транспортировки астероидов. Так что еще и испытателями поработать придется. И самое интересное. Бомбардировка Венеры астероидами – это только первый этап. Я слышал, что ученые хотят вернуть на орбиту Меркурий. Вроде когда-то он был спутником Венеры, как Луна у Земли. - Скорей бы завтра, - мечтательно произнес Стаффорд. - Скорей бы полеты, - уточнил Хольцман. – теорию я не очень то люблю. - Это точно, летать лучше, чем матчасть зубрить, - улыбнулся Дауман. - Я вообще не понимаю для чего мы устройство машин изучаем, - произнес Найденов. – Система жизнеобеспечения скафандра рассчитана на два часа. Если за это время мы не вернемся на борт, то либо мы трупы, либо возвращаться уже некуда и мы все равно трупы. - Ну, видимо подразумеваются исключительные случаи, когда эти знания смогут нам пригодится. С другой стороны, если устройство двигателя вряд ли понадобится, то без знания возможностей машины в целом, и назначения приборов в частности, в кабине будет скучно. - Приборы понятно, - согласился Найденов, - я имел ввиду подробности конструкции. А вообще, хотим – не хотим, нравится – не нравится, не нам это решать, учить все равно придется, - подвел итог Вяземский. Пилоты потянулись в аудиторию. Голопроекторы уже отсвечивали изображения двух ВКС, прикованных к стыковочным узлам комплекса. Все заняли места. Майор надел гарнитуру. - Первый, старт. Второй, старт. Бежин ведущий, Черешниченко ведомый, - отдал приказ Магнуссон. Изображения самолетиков провели расстыковку. Блеснули вспышки маневровых двигателей. Одна машина плавно, не торопясь, тронулась вперед. Вторая пристроилась сзади. - Удаление от станции один километр, - прозвучала новая команда. Вспыхнули кормовые дюзы, и набирая скорость ВКС помчались в открытый космос. - Расходитесь. Первый самолет повернул влево, второй ушел вправо. Когда они разлетелись достаточно далеко, майор отдал новую команду: - Сходитесь, начать атаку. «Противники» рванулись навстречу друг другу. Закипел очередной учебный бой.
Разговор про матчасть был скушен и неинтересен. Если его вырезать, текст от этого только выиграет. Прямая речь однотипна, нет восприятия персонажей, практически нет работы с окружением - нет окружения по большому счету. Для главы представленный обрывок слишком мал, дает только толику информации на тему дальнейших психологических взаимоотношений с поляком, речевку же о работе в космосе можно было и потом прилепить и в куда как более продуктивном виде, пока выглядит, по крайне мере в первом приближении, очень неумело
На радаре появилась отметка подкрадывающегося, со стороны задней левой полусферы, ВКС противника. - запятые лишние
Прямо перед кабиной промелькнула багровые иглы лазерной очереди. «Ракетная атака» - так чего было-то? Лазерная очередь или ракетная атака?
Он с благодарностью вспомнил летного инструктора подполковника Черевичку, до седьмого пота гонявшего молодых пилотов на выполнении фигур высшего пилотажа. - после инструктора запятая не помешает.
Еще посмотрим, кто лучше, - прошипел Грабовски опускаясь на место. - запятая после Грабовски нужна
Мы, тогда, его ненавидели - запятые лишние
А вообще хотим – не хотим, нравится – не нравится, не нам это решать, учить все равно придется, - "хотим не хотим", "нравится не нравится". После вообще запятая должна идти.
Не хватает живости описаний, не очень удалась передача самого боя, не создалось ощущения пребывания в кабине пилота. Иду читать дальше)
0
