-Ты ждала?

-Не очень...

-Дай обнать...

-Не трогай

-Мне уйти?

-Как хочешь...

-Постоим?

-Немного...

-Что с тобою?

-Не знаю...

-Разлюбила?

-Может...

-Ты совсем другая! Ну а я?

-Ты тоже...

-На душе

-Ненастье

-Поделись...

-Устала...

-Что ты хочешь?

-Счастья!

-Все?

-А разве мало?...

                                                                                              I

-А я тебя все жду,жду, а ты все никак не идешь-белокурая девочка с глубокими, как озеро, изумрудными глазами сдвинула брови

-Прости, я торопился как мог, я принес тебе подарок смотри- мальчик развернул сверток,  на грубом листе лежала новенькая, совсем еще не тронутая человеческой рукой,  скрипка-сыграй мне

-Я сыграю твой приход, хочешь?-она взяла своими маленькими пальчиками инструмент и прикоснулась к смычку. От звуков этой мелодии по щекам мальчика текли слезы, и, вдруг,  он начал таять, постепенно растворяясь в отблесках полуденного солнца..

-не уходи-с горечью воскликнула она- Останься! Останься!

Герда проснулась вся в слезах. Вот уже несколоько недель ее мучил один и тот же сон. Она встала с больничной кровати и подошла к окну. Ничего, только темнота  да месяц притаившийся где-то там высоко. Несущий запах свежесорваныых листьев ветерок коснулся ее щеки через открытое  окно. Должно быть будет гроза.

Доктор говорит, все пройдет. Время  лечит, но когда. Уже несколько недель она находится в этой проклятой больнице, а боль не утихает, она становится только сильнее. Гибель родителей, какая-то страшная трагедия, которую так умело вытеснило ее сознание, все это оставило неизгладимый шрам , словно страшный уродливый рубец  в ее сердце. А может,  это  наглая  шутка, чья-то  неумелая  насмешка? Нет, она теперь другая,  как будто    тысячи  ничтожно  маленьких  льдинок  вонзились в глаза,  сердце,  во  все тело сразу,  и  Герда  потеряла способность чувствовать. Вся  это  пестрота, которую  мы  называем  жизнью,  проходит  мимо, а она-случайный созерцатель.

                                                                                            II

-Что это, опять Вивальди?- Алекс нахмурился. Его нервы были на пределе. Выполнит ли Лев их уговор, исчезнет ли навсегда из его жизни и жизни  близких ему людей. Он сидел, раскачиваясь в старом,  обитом медвежьей шкурой кресле-качалке, и курил трубку, временами поправляя  дрова в камине.

-Ты должен понять, у девочки завтра самый счастливый день в жизни, вот она и волнуется-Алла поставила чашку на столик и подошла к мужу.

-Ты  ведь знаешь, что я против этого брака, Лев не принесет ей счастья.

-Не понимаю, к чему такой пессимизм, по-моему, эти дети очень подходят друг другу. Помнишь, как они дружили, когда были детьми, как это было трогательно …

Звуки скрипки  затихли, и наступила  какая то  неестестенная  тишина, словно  прервалась песня божества в Эдеме.

- Ну вот, кажется  успокоилась- Алла направилась к деревянной лестнице, ведущей на другой этаж.

Этот дом был построен еще ее дедом  и казался  старинным замком  среди  красовавшихся на солнце новеньких  одноэтажных домиков, которые  так быстро появлялись вокруг, словно восходящие  ранней  весной  колосья. Весь  сплошь окруженный  зеленью  и  тем самым  находящийся  немного  в  тени,  он  имел  несколько  мрачноватый  вид. Башни  с  небольшими  окнами,  в  которых  в  это  время  суток  кое- где  загорались  свечи,   невольно   притягивали  взгляды  случайных   прохожих. Фасад    местами  обветшал  и  нуждался  в  реставрации,  но  казалось  хозяева  боялись  нарушить    архитектурную  гармонию  своим  прикосновением. Он хранил  тайны ушедших  судеб. Каждая  ступенька,  подобно только что умолкшему  инструменту,  издавала скрип определенной нотой так, что в итоге получалась  довольно занятная мелодия- мелодия прошедших веков.

- Моя  дочь никогда не станет  женой журналиста- пробурчал  Алекс  вслед  жене.

Ему было уже далеко за  сорок, но лицо  все  еще  сохраняло  следы  былой  привлекательности. Вески  чуть тронула  седина,  атлетическая  когда-то фигура,  сильные  руки,  словом, он  находился  в  полном  расцвете  сил  и  попрежнему  нравился  женщинам.. Кто бы  мог  подумать,  что  этот  начинающий  заурядный  бумажный  червь  доставит  ему –владельцу  самой  крупной  сети  издательств  в  этом  городе- столько  хлопот. Детьми  они  дружили  верно,  но  кто же  знал,  что  он  посмеет  претендовать  на  руку  его  маленькой  Герды. Ей  уготована  судьба  великой  скрипачки   и  Кокону  радом  сней  не место. Нет,  он  все  сделал  правильно,  когда-  нибудь   дочь  обязательно  поймет    и  простит.

-Ты что  же  перестала  играть  и,  почему    сидишь  в  темноте-  Алла  бережно  погладила  белокурую голову  дочери  и зажгла  свечу.

-Не знаю, вдруг,  стало  как-то не по себе-Герда провела  пальцем по маленькой  как-будто  детской скрипке, лежавшей у нее на коленях- струна  порвалась.  Мама, с тех пор как Лев  подарил ее мне  она даже не расстраивалась, а теперь  смотри.

-Я уверена, это от времни, а ты нервничаешь  перед  свадьбой это нормально.

-Может ты и права.  Знаешь,  я так  счастлива теперь,  и мне страшно,  страшно, что  в  один  прекрасный  день все  это  закончится и никогда  не вернется. Нас  учат, что гармония  покупается  самой  большой  ценой. Но, где  она,  какова  та  дань,  которую  должна  я  за  свое  счастье?  Что-то вроде «побыла  счастливой  уступи место другим», понимаешь?

-Дорогая,  гармония бывает  только  в музыке,  и  кому  это  знать  как  не  тебе.  А  теперь  не  волнуйся  и  ложись  спать. Завтра  все  будет  как  нельзя  лучше. Я  тебе  обещаю.