Короткое описание: ностальгическая зарисовка о ночи вблизи Невского проспекта
Полет на кукурузнике
Мы сидели на Невском прямо на проезжей части около двенадцати ночи. Невский в сентябрьскую полночь согревал яркостью. Наш дребезжащий микроавтобус пытался втиснуться в узкую подворотню, протиснившись сквозь полуночников. Попой микроавтобус стоял на проезжей части, и в этой попе дремали мы с Аней, когда вдруг поняли – мы сидим на Невском! «Это надо запомнить!» - сказала я. Аня подтвердила.
Стас закинул нас, керосин, цепи и шест в длиннющую отжившую свое расселенную коммуналку с расписными стенами и ушел на будоражащий меня Невский. Я позавидовала вслед Стасу и поставила персиковые повядшие розы в обрез пластиковой бутылки. Было зябко от усталости, грелся закоптившийся чайник. В тусклом желтом свете кухни я, Аня и Элвиз тихо переговаривались. - Ночлег на Невском. - Да, надо запомнить.
У Стаса в комнате мы легли на диван, направив на себя вентилятор с теплым воздухом. Не спалось. На столе на ощупь нашлась пепельница – морская раковина, в которую мы упоительно стряхивали пепел, затягиваясь ментоловыми сигаретами, которыми было не накуриться от ощущения затворничества нас троих вблизи Невского.
День выдался волнительным для Ани - с утра она переживала, что споткнется по дороге к столу для свидетельства брака нашей подруги. А дальше - день то бежал вместе с лимузином и танцами в кафе, то тянулся в ожиданиях.
Просветление дня наступило в туалете под конец пиршества, куда я сопроводила Аню. От сцены с унитазом веяло фееричным недавним прошлым. И намек на прежнюю беззаботную и опьяняющую атмосферу внушал радостную меланхолию.
Дверь закрывалась на нож. Периодически шумел вентилятор, неправильно мной выключенный. Не спалось. Сначала мне – я в порыве бессонницы станцевала в ночной тиши зажигательную макарену, потом - Ане и ее телефону, спевшему нам ностальгическое: «Поезд, поезд, поезд, увези меня на Невский!» И я уснула с навязчивым желанием пойти гулять на Дворцовую до утра.
Мы все услышали шаги в коридоре, и Элвиз сказал: «Кажется, Стас вернулся». И громко упал нож. Стас в темноте шумно споткнулся о мою туфлю. Я не видела, но по бренчанию остро почувствовала, что это была моя таллиннская туфля. После бренчания, шуршания, громыхания Стас улегся на полу. Мы дружно не могли себе и друг другу признаться, что проснулись. Во мне вновь забодрствовало желание идти на Дворцовую. - Будете ерзать, я лягу к вам! – послышался Стас. Мы затихли. Включился вентилятор и зашумел. - Мы летим на кукурузнике! – сообщил Стас и уснул.
Приближалось пять утра, когда мы втроем сошлись на кухне и по очереди умывались холодной водой. В кукурузнике уснуть не удалось. Мы уже докурили прощальные сигареты и собирались будить Стаса, чтобы он закрыл за нами дверь, но он появился сам, спросонья рассуждая о длине моей юбки.
На пятиутреннем Невском было ярко, мозгло и влажно, поэтому мы скорее распрощались. Я ехала с букетом нежно персиковых роз в первом поезде метро, в первом автобусе в утреннем тумане, наползающем с Невы. И подумала, что минувшая ночь запомнится нам ... полетом на кукурузнике.
Читал в сильном пьянстве и коммент пишу в соответствующем пьянстве. завтра почитаю, чего написал:). мне очень понравилось, словно бы "грибочков" поел и над ночной "Москвой" полетал. никого не слушай - роскошный текст.
Спасибо большое! Мне особенно приятны упоминания о Гоголе и Достоевском, которые не отвертелись от описания Невского, а мне-таки удалось!)))) И если без иронии, то я согласна с тем, что завлекалово в виде названия и краткого описания не соответствует содержанию, которое ожидают читатели. Мне это действительно важно было узнать. Постараюсь исправиться!
Я такая рада комментарию! Спасибо за такие подробности - я, действительно, не замечала (любовь к собственному шедеврику особенно зла))). Я очень люблю этот милый рассказ и еще я очень люблю всякие корявости. И я даже попытаюсь его немного защитить (возможно, немного коряво): таллинские туфли бренчали взаправду как бубенцы, потому что у них были металлические застежки на ремешках; Стас именно послышался, потому что он шел как можно тише, но все равно весь он слышался)))) Слово забодрствовать - по-моему отличное слово! )))) не такое нужное, как замеЧтательно или ничегонеделанье, но и ему можно дать шанс! Упоительно стряхивают пепел, когда на самом деле курить-то не любишь, а любишь сам процесс, поэтому упоения от затяжки не получаешь, а вот стряхивать пепел... Попа автобуса - а я даже и не знаю, как у автобуса называется эта часть! Возможно, хвост или зад? Но это был микроавтобус - его попу сложно назвать задом. Фраза про просветление дня и унитаз вызвала смех! Так и было задумано!
С остальными замечаниями я согласна, особенно с тем, что он для постороннего читателя совершенно не понятен и пуст. Я подумаю, как можно было бы это исправить (хотя бы для моего личного пользования). Еще раз огромное спасибо!
Попой микроавтобус стоял на проезжей части — не, я, конечно, поняла, что автор хотел сказать, но "попа автобуса" это какое-то ы-ы-ы.
позавидовала вслед — я вот даже не знаю, как объяснить... но звучит это криво.
и поставила персиковые повядшие розы в обрез пластиковой бутылки — сперва я прочитала так: "...поставила персиковые повядшие розы в обрез". Точка. Задумалась. Дочитала до конца, возник другой вопрос: откуда, блин, взялись розы?
На столе на ощупь нашлась пепельница – морская раковина, в которую мы упоительно стряхивали пепел, затягиваясь ментоловыми сигаретами, которыми было не накуриться от ощущения затворничества нас троих вблизи Невского. — во-первых, "на ощупь нашлась" звучит криво, хотя бы потому, что "нашлась" страдательный залог. Во-вторых, как можно "упоительно стряхивать пепел", я не представляю. Курить с упоением, еще ладно, но с упоением стряхивать... Стряхивали-стряхивали-стряхивали и упивались этим. В-третьих, на словах "не накуриться от ощущения затворничества нас троих вблизи Невского" я потеряла нить предложения. Оно слишком ветвистым получилось.
по дороге к столу для свидетельства брака нашей подруги — "стол для свидетельства"?
Просветление дня наступило в туалете под конец пиршества — чо-то ржу.
но по бренчанию остро почувствовала, что это была моя таллиннская туфля — может, у таллиннских туфель какое устройство другое, но почему они бренчат? О_о
Мы дружно не могли себе и друг другу признаться — "дружно", "друг другу". Кроме того, "дружно" по смыслу тут не нужно (оу, я поэт).
Забодрствовало — такое слово есть?
послышался Стас — это... странно. У меня вот сейчас собака рядом слышится.
Приближалось пять утра — я все понимаю, но как же это коряво сказано.
Это, конечно, все мило... но зачем? Сам кукурузник (как деталь) мне нравится, вот только для чего все остальное, я не понимаю. Для автора это ностальгия, ясное дело, но я вот не почувствовала ни Невского проспекта, ни коммуналки, ни бессонной ночи, ни каких-то людей вокруг... Кто все эти люди? Про Аню хоть какие-то крохи написаны, а вот что за Стас, что за Элвиз (почему "з" на конце, кстати?) и что за я — непонятно. Слишком фрагментарно написано, кусочки воедино не складываются, целостной картинки нет. Ярких деталей нет, кроме кукурузника, но и он недостаточно ярок, чтобы на него вешать весь — пусть даже небольшой — объем текста. И главный вопрос: зачем с такими корявостями надо было выкладывать текст 2009-го года?
0
