Короткое описание: Светлая душа бессмертна, она не уходит в небытие... Она может менять тело, но всегда придет на помощь родной душе, поможет, спасет...
Огонек, что горит внутри В одной маленькой деревушке, на краю темного леса жил Кузнец. Его старый, но еще крепкий дом, сложенный из больших валунов, заросших от времени мхом, стоял уединенно, поодаль от других домов, словно оберегая право хозяина на одиночество и нелюдимость. Кузнец был мрачен и молчалив. Сколько он себя помнил - всегда жил один, и много, тяжело работал. Когда- то у него были мать и отец, но они рано покинули этот мир. Это было так давно, что он уже не помнил их лиц. Соседи не жаловали мастера молота, побаивались, и лишний раз без нужды не тревожили его покой. Однажды в дверь дома кузнеца постучали. Он досадливо оторвался от очага, на огне которого кипела в котле похлебка. «Кого могло принести поздним вечером, да еще в такую погоду», - удивился Кузнец. За окном хижины пронзительно завывал ветер. Он стремительно налетал на деревья, путался в кронах, отчаянно шелестел листвой и разгневанно гнул их до самой земли, словно желая сломать. Из черных мохнатых туч, устилавших небо, лил холодный промозглый дождь. Гости очень редко появлялись в доме Кузнеца. Это были случайные люди, путники, которые не решались в ночную пору идти через лес. Так и есть. На пороге стоял странник. Лица незнакомца не было видно, его закрывали широкие поля шляпы. Они намокли под проливным дождем и обвисли. Плечи путника ссутулились, спина сгорбилась, не то защищаясь от пронизывающего ветра, не то под тяжестью длинного, насквозь пропитанного водой плаща. -Добрый человек, - обратился путник к хозяину дома, - пусти меня на ночлег. Я долго шел, устал, промок и замерз. Кузнец молча посторонился, пропуская незнакомца в дом. Потом закрыл дверь, и не обращая внимания на гостя, вернулся к своему вареву. Путник снял шляпу и промокший плащ. Незнакомец оказался седовласым стариком. У него было умное лицо с высоким лбом и темными внимательными глазами. -Добрый хозяин, разреши воспользоваться очагом, чтобы просушить одежду. Она не помешает тебе? – спросил Путник. -Нет, - ответил Кузнец. -А ты не очень-то разговорчив, добрый человек, - недовольно пробурчал Путник. -Я вовсе не добрый человек и мне нет нужды разговаривать. Я не привык молоть языком попусту, к тому же работал весь день и устал. Ты получил, что хотел. Скоро будет готов ужин. Так что оставь меня в покое, - угрюмо ответил Кузнец. -Нет, ты добр, - не согласился Путник, - пустил меня в свой дом, дал обогреться, просушить одежду и готов разделить ужин. Все твоя суровость – личина, в душе ты иной. -Я не знаю что такое душа. Моя тяжелая работа – молот и наковальня - это все, что я видел в жизни. -Почему ты живешь один? Ведь ты молод, вполне можешь обзавестись семьей. Жена помогала бы тебе, а дети принесли бы в твою жизнь радость. -Слабая женщина и несмышленыши, от которых нет толку? – усмехнулся кузнец. - Какая от них помощь? А забот мне достаточно и без них. -Да, наверное, я ошибся. Ты и впрямь, черств сердцем и невежественен. -Меня устраивает моя жизнь, и кончим разговоры об этом, - твердо сказал кузнец, - давай ужинать и укладываться спать – уже поздно, а мне завтра опять работать весь день. …Поздно ночью, когда Кузнец крепко спал на своей жесткой лежанке, Путник подошел к нему. Он вытянул руку над спящим. -Когда сегодня ты будешь работать, шальная искра обожжет твое сердце – ты станешь другим. Жажда странствий и познания овладеет всем твоим существом - ты отправишься в путь… - произнес заклинание Путник и разжал пальцы. На грудь Кузнеца упал маленький амулет. Это было сердечко, оно тепло и ярко горело пурпурным светом.
Как только первый луч солнца проник в темное, сумрачное жилище Кузнеца, он открыл глаза и огляделся. Но, видимо вчерашний странный гость встал еще раньше – Путника в доме не было. Его вещи, сохнувшие над очагом, тоже исчезли. Кузнец поднялся с постели, к его ногам упал амулет. Повинуясь какому-то внезапному порыву, угрюмый человек наклонился и взял в руку пурпурное сердечко. Оно приятно грело ладонь, даже сквозь старые загрубелые мозоли. Непонятная, волнующая стихия заполнила все большое, мощное тело Кузнеца. Опять, словно кто-то подтолкнул его, и он, наклонив голову, надел амулет на шею. Его сердце впервые в жизни забилось тревожно и сильно. В этот день работа не занимала кузнеца полностью как обычно. В голове мелькали мысли о дорогах уходящих вдаль, о степях и лесах, о реках и озерах, о разных незнакомых людях. Кузнецу нестерпимо хотелось оставить работу, покинуть свой дом, родную деревню и отправиться в путешествие. «Какие глупости лезут мне в голову!» - с досадой думал он, яростно ударяя молотом по железу. Неожиданно яркая, необычно большая искра вырвалась из горна. Взвилась вверх, ударилась в тело Кузнеца, обжигая и впиваясь прямо в сердце яростной болью. Дыхание перехватило, словно кровожадная мохнатая лапа дикого зверя впилась в горло. Тело сковало огненным жаром. Сильный человек захрипел в ужасе, понимая, что сейчас погибнет. Но вдруг, он ощутил, как леденящий холод, живительно прокатился спасительной волной. Задержался слева под сердцем, словно лаская, прогоняя боль. Кузнец изумленно глянул в низ. Амулет стал белым, прозрачным, как льдинка. От него исходил холод. Он гладил место ожога, унося боль, рана на глазах затягивалась. Вскоре от нее не осталось и следа. Боль окончательно исчезла. Кузнец погладил кончиками пальцев амулет. «Значит, вот какой гость был у меня вчера - подарок оставил волшебник. Амулет может помогать мне», - подумал он. Кузнец понял, что не может больше оставаться. «А почему бы и нет?» - подумалось ему. – «Я работал всю жизнь и никогда нигде не бывал. Так много интересного кругом. Вчерашний странный гость говорил о душе, я должен узнать о ней. Что она такое, где находится? И еще со многим пришла пора познакомиться. Решено – я отправляюсь в путь!»
Кузнец весь день шел через лес. Он не знал, куда держит путь, но его тянуло вперед неведомой силой. Только когда лучи солнца скрылись за деревьями, а лес окутал сумрак, странник остановился на ночлег. Выбрав местечко повыше и посуше, соорудил себе шалаш, развел костер и стал готовить ужин. На тонкие палочки он надевал куски хлеба, сала, овощей и запекал на костре. Было тихо, только потрескивали сучья в костре, и ухала где-то ночная птица. Неожиданно послышался еще один едва слышный звук. За близкими кустами щелкнула ветка, зашуршали листья, словно кто-то тихонько переступал с ноги на ногу. Путешественник насторожился, прислушался. Это не мог быть дикий зверь - свет костра отпугнул бы его. Значит, это человек. Прерывистое, видимо сдерживаемое дыхание едва слышно доносилось из темноты. -Кто там? Выходи! – громко приказал суровый человек. Кусты раздвинулись, и на поляну нерешительно вышел юноша. Вид у него был испуганный. Длинные худые руки едва заметно подрагивали. -Подходи ближе, садись к костру. Я не обижу тебя. Юноша присел рядом. -Что ты делаешь ночью в лесу? – спросил Кузнец. -Я возвращался из города домой. Думал, что успею дотемна. Но ночь застала меня в пути. Я сбился с дороги, заблудился. Мне было так страшно, что душа уходила в пятки. -Душа? – переспросил Кузнец. – Она в пятках? -Когда страшно, да. Я ни зги не видел, натыкался на деревья, вздрагивал от каждого шороха. Всюду мне чудились дикие звери. Потом я увидел огонек. Он мерцал среди деревьев. Сначала я испугался еще сильней, подумал, что это горят глаза дикого зверя. Немного успокоился и пошел вперед. Так я и оказался за тем кустом. -Почему сразу не вышел на свет? -Мне было страшно! Может быть ты разбойник. -Ты слишком труслив для мужчины, - нахмурился Кузнец. -Что ж делать? Видимо мои родители чем-то сильно прогневили богов - и я появился на свет с заячьей душой. Пурпурное сердечко потеплело, словно напоминая о себе. -Ой, что это?! – испуганно воскликнул юноша. – Что это светится у тебя на груди? Кузнец снял амулет. -Дотронься до него и трусость больше никогда не будет тебя беспокоить, - сказал он юноше. -Ой, что ты мне страшно! Кузнец взял трепещущую руку труса, своей сильной уверенной рукой и положил в нее пурпурное сердечко. Юноша дернулся в испуге, пытаясь сбросить амулет, но угрюмый «целитель» держал крепко. Вдруг лицо юноши изменилось. Из глаз пропала тревога, в них появилась уверенность. Приподнятые домиком от постоянного ожидания ужаса брови опустились и сурово сошлись на переносице. Тонкая дрожащая, как ветка осины рука, с потной от страха ладонью, потеплела и окрепла. -Каким жалким и ничтожным я был! Но теперь этому конец! – произнес молодой человек твердо. – Я чувствую, как силы переполняют меня! Как сильно и уверенно бьется моё сердце, словно горит в нем яркая искра! Спасибо тебе, добрый человек, теперь я знаю свою дорогу! Я должен защищать слабых, беспомощных! Теперь мне не страшен ни ночной лес, ни дикие звери, ни разбойники! -И все же останься здесь до утра, - усмехнулся Кузнец, отпуская руку юноши. – Я вижу, как кипит в тебе сила и желание быстрее ее испытать, но бесстрашие не должно быть безрассудным. Что толку от твоей смелости, если тебя задерет волк или сожрет медведь? -Ты прав, мое нетерпение велико. Но я послушаюсь тебя, ведь именно ты сделал меня таким и я благодарен тебе. Но, как только первый луч света проникнет сквозь деревья, я уйду.
На рассвете Кузнец простился с юношей, которого переполняла жажда подвигов, и продолжил свой путь. Вскоре лес поредел, пробираться вперед стало намного проще. Длинные и толстые ветви деревьев уже не сплетались плотной сетью, широкие стволы сменили тонкие березы и осины. К полудню Кузнец вышел на опушку леса. Дальше расстилался луг полный душистых цветов. Чудесный легкий аромат так и манил вдохнуть полной грудью, пьянил и кружил голову. Вдыхая аромат цветов, хмурый человек ощутил внутри себя что-то новое, неизвестное, волнующее, приятное и радостное. Это было тепло, нежное как огонек свечи, что на вид кажется слабым, но может согреть даже в стужу, стоит только поднести к нему руку. Кузнец пошел вперед, прямо через луг, чувство легкости и покоя не покидало его. Мужчине вдруг вспомнились руки матери нежные, ласковые. Вспомнились ее глаза полные тепла и доброты. "Я, кажется, начинаю понимать", - думал Кузнец. - "Тогда в маминых глазах была видна душа". Луг был красив и прекрасен, тянулся так бесконечно долго, что путь продлился до самого вечера. Когда диск солнца опустился к земле и стал не огненно золотым, а кисельно розовым, сильный мужчина почувствовал усталость. Пора было подумать о ночлеге. И вот впереди замелькали красные черепичные крыши большого поселка. Кузнец постучался в ворота одного из домов, но никто не откликнулся. Тогда путешественник постучал еще раз, и еще. - Кто там? - послышался печальный голос. - Пустите странника на ночлег, - отозвался Кузнец. Ворота отворились. За ними стоял пожилой мужчина в простой одежде, видимо слуга. Глаза старика были полны горя и тоски. - Вы можете пройти, если не боитесь, но вряд ли этот дом покажется вам гостеприимным. Дело в том, что наш хозяин тяжело болен. Все слуги стараются облегчить страдания несчастного, но видимо, дни его сочтены. Это так ужасно! Пурпурное сердечко на груди Кузнеца вновь потеплело. - Что за хворь одолела твоего господина? - спросил он. - Это непонятная болезнь. Еще вчера у него был замечательный аппетит, а сегодня с утра кусок не идет в горло. Господин, обычно такой веселый, весь день был хмур, как грозовая туча, к вечеру и вовсе слег и перестал говорить - дело плохо. - Я попробую помочь, - отозвался Кузнец. - О! Это так кстати! - обрадовался слуга и посторонился, пропуская гостя. - Если вам удастся помочь несчастному, мы все будем безмерно благодарны. Кузнеца проводили в покои господина. Увидав богача, суровый мужчина был удивлен. Глаза расширились от изумления, словно у малыша на ярмарке, который впервые увидел карусель. На широкой кровати, на множестве пуховых перин возвышалось гигантским холмом что-то огромное, рыхлое, дрожащее словно студень. Это был человек. Глаза его, мутные, пустые тонули в бесконечных складках жира. - Господин! - обратился слуга. - Этот человек лекарь. Разрешите ему помочь вам! - Это пустое, - раздался слабый голосок. - Моя душа умерла, а значит, и я скоро покину этот мир. - Душа? - переспросил Кузнец. - Да. Я больше не могу есть, а это было самое душевное занятие. Еда доставляла мне столько радости и наслаждения. Теперь этого нет, и я умираю. - Душа в еде? - удивился Кузнец. Для него это было странно. Он всю жизнь ел свой хлеб не ради удовольствия, а чтобы унять голод, чтобы были силы работать. - Ну конечно! - богач даже чуть приподнялся над ложем. Глаза его ожили, голос стал звонким. Душа в еде, еда попадает в желудок и радует все тело! Не это ли счастье?! - Я так не думаю, - возразил Кузнец. Прежде, чем толстяк успел возразить, снял амулет и прижал к груди "умирающего". Гора сала уменьшалась прямо на глазах. Она таяла, словно снег под мартовским солнцем. Живительная талая вода, уходя в землю, несет жизнь, а тающий жир оставлял здоровое человеческое тело. - Какая легкость! - воскликнул обжора и легко спрыгнул с кровати. - Я чувствую себя пушинкой, готовой взлететь от малейшего ветерка! Как свободно дышится! Я могу ходить, могу бежать, могу даже прыгать! Так долго я был лишен всего этого, несчастный глупец! - Прежнего не будет? - усмехнулся Кузнец. - О нет! Никогда! Движение - это истинное наслаждение! - А желудок? - Я понял, как сильно заблуждался! Еда - это такая малость. Теперь я могу стать путешественником и повидать весь мир! Пойдем со мной, добрый человек! - Нет, у меня свой путь, - отозвался Кузнец. - Разреши только переночевать в твоем доме, а утром я уйду. - Конечно, добрый человек! В этом доме все для тебя! Лучшие кушанья и вина, самая светлая комната! - Мне не надо так много, достаточно куска хлеба, воды и места на лавке. - Тогда я дам тебе золота! Оно лишним не бывает. - Золото оставь себе, не к чему оно мне. Я устал, пусть слуги покажут мне, где можно отдохнуть. Кузнецу предложили для ночлега на выбор несколько прекрасных просторных комнат, но вся эта роскошь была непривычна бедняку, поэтому он устроился на сеновале и уснул в душистом, пахнувшем медом сене.
Чуть свет странник вновь отправился в путь. Много дней бродил, не разбирая дороги: через поля и луга, холмы и пригорки, реки и озера, заходил в маленькие деревушки и большие города. Однажды на городской площади ему довелось увидеть местную забаву - кулачные бои. Это поразило Кузнеца. Впервые он видел, чтобы сильные мужики, богатыри награждали друг друга тумаками для потехи зевак! Они не разрешали спор, не отстаивали свою честь, не защищали слабого, не делали трудную работу, а просто веселили толпу! Особенно выделялся один из силачей. Это был высокий, широкоплечий детина, с кулаками, что валуны. Битва доставляла ему огромное удовольствие. Это видно было по азартному блеску глаз и улыбке, больше похожей на звериный оскал. Когда очередной побежденный противник падал без чувств, громила издавал такой громогласный победоносный клич, что листва срывалась с деревьев и летела над землей, словно в осеннюю пору. - Как душевно! Ну как душевно я его побил! - нахваливал он себя. - Кто еще хочет отведать моей души?! Силач размахивал огромными кулаками, с нетерпением ожидая новой битвы. - Что ж, давай сразимся, - вышел вперед Кузнец. - О! Нашелся смельчак! - усмехнулся силач. - Посмотрим, как быстро ты ляжешь. Его кулак булыжником метнулся вперед. Но Кузнец оказался ловок. Он ушел от удара и ответил встречным быстрым и мощным броском, который не прошел мимо цели. Силач закачался, но устоял и с яростью бросился в бой. Руки кузнеца, всю жизнь державшие молот были крепче стали. Тяжелые удары его кулака припечатывали самонадеянного вояку к земле, гнули, как клещи старый ржавый гвоздь. Вскоре поверженный хвастун лежал в городской пыли. Толпа свистела, гоготала, улюлюкала, бросала в недавнего любимца гнильем. Силач был опозорен и низвергнут с пьедестала. - Теперь ты не нужен им, найди дело достойное своей силы. В твоих кулаках злоба, а не душа.
Однажды Кузнец остановился на ночлег в старом замке, где в башне трудился над книгами мудрец. Путник спросил его о душе. - Души нет, - уверенно заявил ученый. - Все это выдумка романтиков, поэтов и менестрелей. - Но как же все то, что нас окружает? Лес, река, небо, солнце - все это без души? - Все, что ты назвал можно объяснить, познать, изучить. Но как изучить, то чего не видишь, не чувствуешь? Это невозможно, а значит, не существует. - Пусть выдумка, сказка, но если бы была, то где она у человека? - Думаю в голове. Жажда познания, стремление к новому, наш разум - это и есть душа.
Везде, куда только не приводил Кузнеца путь, он узнавал что-то о душе, но окончательного ответа на свой вопрос так и не нашёл. Поиски истины опять привели его в лес. Снова сумрак чащобы окутывал своим плотным пологом странника. Он подкрепился ягодами, напился воды из родника и стал подыскивать удобное место для ночлега. Но тут затрещали ветви, раздался шум голосов и резкий свист. Кузнеца окружили люди. Одежда их была грязна и сильно потрепана, лица резкие и враждебные, из-за поясов торчали ножи. - Что ты делаешь в нашем лесу? - злобно спросил главарь, пристально разглядывая чужака. - Я не причиню вам вреда, - миролюбиво отозвался Кузнец. - Я странник, брожу по миру, хочу узнать, что такое душа. Ответом ему был громогласный хохот. - Душа? Хочешь знать, что такое душа? - Да. - Сейчас мы ее вынем из тебя и покажем, - атаман выхватил нож. - Взять его! Кузнец принял бой подобно свирепому бурому медведю. Он, грозно рыча, раскидывал врагов, но силы были неравными. Разбойников было много, обороняться становилось все труднее и труднее. И вот кузнец, сбитый с ног палицей, упал на корни старого дерева. Острое лезвие впилось меж ребер, тело пронзила жгучая боль, и мир провалился в черноту.
Опять пахло травами, но сейчас этот запах казался невыносимо сильным, давящим. Хотелось избавиться от него отогнать, как удушливый дым пожарища. Кузнеца мучила духота, жар липкой пеленой сковывал тело. В забытьи он видел уродливые морщинистые руки, с длинными кривыми пальцами, колдующие над ним. Кто-то безобразный смотрел на него. Пряди грязных, спутанных волос, касались лица. Кузнец вздрагивал всем телом от омерзения. Но словно светлое пятно в кошмаре, на ужасном лице светились добротой и лаской родные мамины глаза. И опять спасительным сном приходило беспамятство. Раны, нанесенные разбойниками, постепенно затягивались. Мощное, сильное тело Кузнеца справилось с бедой - он поправлялся. Руки, ухаживающие за ним, не казались больше такими страшными. Кузнец понимал, что рядом с ним древняя старуха. Удивительными были только молодые яркие глаза, они совсем не вязались со старым, морщинистым лицом. Кузнец привязался к старухе. Ее глаза напоминали глаза матери. Он часто думал о том, что его мать, если бы была жива, сейчас тоже стала бы старой. - Кто вы? - наконец смог спросить Кузнец. - Не бойся меня, я не ведьма. Просто старая женщина. Я так давно живу в лесу, в этой уединенной хижине, что познала тайны растений. Это и помогло мне спасти тебя. - Как я попал к вам? - Я нашла тебя в лесу. Ты был сильно изранен. - Да... разбойники... я сказал им, что странствую, чтобы узнать, что такое душа, - вспомнил Кузнец. - Душа - это блуждающий огонек внутри человека. У кого-то он яркий, у кого-то чуть тлеющий. Может он находиться где угодно, но должен быть в сердце. Тогда согревается все тело и теплыми становятся глаза, руки. Это тепло переходит другим через добрый взгляд и дела, бескорыстные, сердечные, полные чистоты души. - А злодеи? И у них есть душа? - У них когда-то был огонек, но злодеяния раздули его в нещадный огонь, и он спалил сердце и душу. Поэтому они не знают ни жалости, ни сострадания, ни любви. - Что такое любовь? - Два огонька, две души, сливаются в одно целое и уже не могут друг без друга. Поэтому очень больно бывает расстаться. Тогда одна большая душа рвется на две маленькие половинки, и эти половинки кровоточат и болят всю жизнь... - Страшно... - Да, поэтому и любить нужно так, чтобы не расставаться. Всегда быть рядом со своей половинкой, чтобы в жизни не случилось. Кузнец коснулся груди. - Мой амулет... он исчез! Его забрали разбойники! - Нет, они не могли, это только твоё... Ты не понял? Этот амулет и была твоя душа, твой огонек. - Но как же без него? - Твой огонек у тебя внутри, он нашел свое место. Теперь, чтобы помогать людям, тебе не нужен амулет. Вспомни хвастливого силача, которого ты победил. - Откуда ты все знаешь? - Я очень стара, так давно живу на свете, что многое успела узнать... Например, что светлая душа бессмертна, она не уходит в небытие... Она может менять тело, но всегда придет на помощь родной душе, поможет, спасет... - Мама?! - Да, сынок, это я. Моя душа с тобой, пусть и в ужасном образе... Гибель больше не грозит тебе, и ты узнал все, что хотел так что скоро придет мой час покинуть этот мир. Этого ждать совсем недолго... - Нет, мама! Не уходи. - Тебе пора возвращаться домой... Но прошу тебя, останься со мной до конца. Когда это старое немощное тело покинет жизнь, будет кому закрыть глаза и предать его земле. А моя душа найдет новое тело. - Конечно, я останусь с тобой. Старая женщина умерла ненастной ночью. В лесу бушевала буря, шумели деревья, выл ветер, ошалело стучали по ветвям капли дождя, словно сама Природа оплакивала уход Человека. Кузнец смотрел в молодые, теплые даже после смерти глаза и ему казалось, что он, как и много лет назад, навсегда прощается с мамой. Он погладил седые пряди волос, склонился над телом, поцеловал холодный лоб и горько заплакал.
Дорога домой была неблизкой. Но вот за кромкой леса показался старый, но еще крепкий дом, сложенный из больших валунов, заросших от времени мхом. Кузнец вздохнул, представив, каким пустым и холодным, каким одиноким будет его заброшенное жилище. Но что это? Показалось, или нет? Из трубы тянулся тонкий дымок. Кузнец ускорил шаг. Он шагнул в свою хижину. Знакомые теплые ласковые глаза встретили его. За столом сидела молодая женщина. Она поднялась ему навстречу. - Вы хозяин? Прошу простить меня за вторжение. Но мой дом развалило бурей, я долго бродила по дорогам, пока не пришла к вашему дому. Он был заброшен, люди сказали, что здесь никто не живет, и я осталась. Но теперь, когда вы вернулись, я немедленно уйду, чтобы не мешать вам. "Правильно говорят, что мужчина выбирает себе в жены женщину, похожую на мать. Видимо в избранницу вселяется часть неравнодушной материнской души", - подумал Кузнец, глядя на незнакомку. А вслух сказал: - Останьтесь. Пусть мой дом будет и вашим домом... Я рад, что теперь не один.
0
