Няня и лилипуты.

Есть на свете невероятно занятые мамы и не менее занятые папы. Вот работают они с утра до ночи, а то и с ночи до утра. А дети? А дети живут в детском саду. Обладатели самых трудоспособных мам и пап живут в прямом смысле слова – в круглосуточной группе. Здесь обоих родителей всем заменят воспитатель, дневная няня и ночная няня. Вот такой дневной няней я и попала в эту самую круглосутку.

Восемь утра, первый день на новом месте. Довольно бодро прибегаю в детский сад. В группе еще только трое детей и воспитатель. От нее я узнаю, что все трое уснули и проснулись здесь – домой их не забирали. Девочка еще не причесана, и троица умиротворенно возится на ковре с какими-то мишками и котятами. Я раскладываю ложки-чашки-миски под чутким руководством воспитателя. Вдруг в обстановке полного мира и согласия маленький мальчик с ангельским личиком вопит на рядом сидящую девочку: «Ду-у-ура!» У меня – культурный шок. Лепечу полушепотом: «Толик, ты чего?..» Воспитатель Ольга Николаевна реагирует быстро и профессионально – хватает «матерщинника» за руку и ставит возле своего стола. Минут через пять наказанный начинает клевать носом, осознает всю тяжесть проступка, извиняется – отпускаем. А что еще с ним сделаешь? Кричать на детей нельзя, бить - тем более.

А народец постепенно прибывает, к  завтраку набирается пятнадцать человек. После завтрака – гулянка у детей, посуда, полы, горшки и прочие прелести – у меня. Все в режиме нон-стоп. За два часа нужно: вымыть посуду от завтрака пятнадцати человек, вымыть полы во всей группе, естественно с хлоркой, а также вынести на улицу пятнадцать стаканчиков с водой для детей. Посуду положено мыть тряпочкой, обе швабры-лентяйки оказались сломанными, а так ничего особенного. Ну и самое основное – горшки. Мне досталось всего два, а няне из соседней группы – десяток. Везучая я все-таки.

И я снова со всем справляюсь – даже выхожу во двор поиграть с детьми в футбол. Чувствую себя Гулливером…

Возвращаются с прогулки дети. Я начинаю напоминать многорукого Вишну: одновременно нужно накрывать столы к обеду, переодевать пятнадцать детей, убирать одежду в шкафчики, высаживать желающих на горшки, мыть всем, до кого дотянусь, руки-ноги-лица, усаживать за столы и следить, чтобы детки друг друга не убили. Обедаем почти спокойно, правда, позже я найду за аквариумом порцию тушеной свеклы. Но это потом, а пока все дружно раздеваются и ложатся спать – тихий час, для всех, кроме меня. Мне опять досталась гора посуды, горшки и «песочница» в прихожей (это, где шкафчики, для тех, кто забыл). Я, в общем-то, справляюсь – во время детского сна успеваю даже чаю попить и подремать на диванчике.

Три часа дня. Мотор! Экшн! Дети просыпаются (не обошлось без заплывов – комплект мокрого белья уношу в прачечную). Теперь мы полдничаем. На полдник у нас молоко, печенье, вопли и капризы. В итоге пятеро вместо молока пьют воду. Ну, не вливать же насильно, в самом деле…

После еды я убираю посуду, а дети на ковре играют в шахматы в лучших традициях «Кондуита и Швамбрании». В кукольную карету, запряженную парой вороных коней, с усилием запихнут Король. Процессия пересекает дальний угол доски. С военной базы в противоположном углу доски вылетает черный слон-ракета и прицельно бьет в королевский кортеж. Кони влево, карета вправо… Король погибает, став жертвой теракта. В общем, дух времени…

Пока я в спальне заправляю пятнадцать маленьких кроваток, девочки заняты не менее интересным делом. Сейчас каждая из них перевоплотилась в модного стилиста-парикмехера. Дюжина мелких резиночек и намертво запутанная в волосах расческа создают на голове воспитателя Ольги Николаевны невероятно оригинальный дизайн.

Но вот уже пора ужинать. Выдаю ужин - сырники – всем нравится. Слава Богу! Нечасто здесь бывает такое чудо.

Рабочий день подходит к концу. Дети идут на улицу встречать мам и пап, а я четвертый раз за день мою посуду, столы, горшки, полы. Из детского сада почти выползаю: руки припухли от воды, спина не гнется, ноги не держат. А впереди еще целый месяц.

Но не физическая работа оказалась самой сложной. Труднее всего оказалось привыкнуть к детским разговорам, сливающимся в один очень громкий гул. В первый день я оглохла, а через недельку стала различать среди воплей отдельные звуки, просьбы, слова. Однажды даже, моя посуду, услышала, как в спальне плачет крошечная Машка – постоянная жительница круглосутки, вечно скучающая по своему папе-одиночке. Изо всех сил пытается сдержаться, а рыдания все равно рвутся наружу. Слез нет – только глазки покраснели. Лучше бы ревела в три ручья, чем так. Сижу – ее успокаиваю, и думаю, как бы самой не расплакаться.

А сколько радостей случалось на прогулках? Песок в глаза от увлеченности процессом, падения с качелек-каруселек, просто падения – синяки, шишки, ссадины, слезы и вопли.

Все дети за месяц стали, как родные. Серьезный, рассудительный Вовка. Манерная, кокетливая Даша. Озорная, улыбчивая Машка. Крошечный, но очень самостоятельный Егорка. И спокойный молчаливый сын гор Тунарик. Дети тоже прониклись симпатией. Меня удостоили звания «классной няньки». И еще, разбирая сумку, с которой ходила в садик, и оставляла в группе, я нашла маленькую красненькую машинку.

Вот такая любовь.