- Месс, я же не прошу тебя правительственные тайны разглашать! Такая малость, а я тебе буду очень признателен.

Я попытался включить все свое обаяние, понимая, что все сейчас зависит даже не от степени запрета проникновения в архивы, а от благосклонности ко мне незамужней, средней привлекательности секретарши.

- Коросс, это запрещено, - она произнесла это довольно мягко, словно напоминая скорее мне, чем себе, что мы нарушим правила.

- Да нет же, я же только гляну на документы, и ничего не буду выносить. И никому не скажу, что был тут вообще. Пожалуйста, я же тебя никогда ни о чем не просил.

- Но ты понимаешь, что просто так я этого не сделаю? – Она хитро улыбнулась.

- Я не… как насчет ужина? – Не растерялся я.

Она засмеялась, так что я понял, что защита пала.

- Ответ правильный. Ладно, что ты там хотел? Давай быстро, пока начальство не вернулось.

- Мне нужно посмотреть записи с допросов моего заключенного, - заторопился я, опасаясь, что она передумает.

- Землянина? – Брови ее так удивленно поползли вверх, что во мне снова проснулось это дурное предчувствие, мучившее меня в последнее время слишком часто.

- Да, а что? Почему ты так удивляешься?

Она прикусила губу, нахмурилась, явно колеблясь, но желание поделиться секретом было сильнее опасений. Схватив за рукав, она оттащила меня в сторону, практически вжимая в угол. Я молчал, затаив дыхание, боясь сбить ее с мысли. Она испуганно огляделась по сторонам, и, убедившись, что поблизости никого нет, зашептала мне в ухо.

- С этим заключенным что-то не чисто.

- Что ты имеешь в виду?

- Все материалы и записи привозят сюда сразу после допросов, и больше за ними никто не возвращается. – Она снова мотнула головой вправо и влево, и прижалась ко мне еще плотнее, так, что я почувствовал тонкий аромат фруктового мыла, исходящий от ее кожи. – То есть никто не работает с этими материалами, понимаешь?

Мысли с таким неистовым бешенством метались в моей голове, что мне казалось, они разорвут меня изнутри. Я лихорадочно переваривал полученную от Месс информацию, упорно отказываясь понимать.

- Ты хочешь сказать, его допросы на самом деле никому не нужны?

- Вот именно! Записи ведутся только для вида, это просто спектакль. Но для кого? Почему они так упорно допрашивают его каждый день? Ты знаешь что-нибудь об этом? – Горя любопытством, она внимательно посмотрела мне в лицо, но, видимо, нашла там только тупую озадаченность.

- Спасибо, Месс, - я боком выскользнул из ее захвата и сделал несколько неуверенных шагов в коридор. – С меня ужин.

До вечера я просидел у постели рядом с землянином. Теперь мне просто необходимо было, чтобы он выжил. Я должен был узнать, что здесь творится. Человек – шпион, и его не допрашивают, а просто наказывают? Бред. Ведь тогда не нужно было бы вести записи, за шпионаж его могли наказать законно, не маскируясь под допрос. Латониане хотят действительно напасть на Землю? Еще больший бред, потому что в этом случае все данные с допроса были бы как раз таки бесценны. Я смотрел на человека, разметавшегося в бреду по кровати, и думал о том, что когда… если он выживет, его ожидает еще один допрос от меня.

Изучив аптечку вдоль и поперек, я остановил выбор на таблетке мерновена. Не очень сильное жаропонижающее, но это было наше лекарство, и я прекрасно понимал, что давать его землянину это невероятный риск. Но к вечеру ему стало совсем плохо, и выбора у меня уже не осталось, кроме как безучастно смотреть, как он сгорает изнутри, или рискнуть сомнительным лекарством. Решившись, я заставил его принять одну таблетку, молясь про себя, чтобы ему не стало от нее хуже.

Уж не знаю, где и кем, но молитвы мои были, видимо, услышаны. Человек не начал сотрясаться в конвульсиях или кашлять кровью от незнакомого организму лекарства, а наоборот, задышал ровнее и спокойнее, и, кажется, даже жар у него начал спадать. Заметив, что он, наконец, заснул глубоким здоровым сном, я с облегчением выдохнул. Оказывается, я и сам не представлял, в каком напряжении находился, и понял это, только когда оно отпустило меня. До утра я еще несколько раз подходил к человеку, проверяя, не начинается ли снова лихорадка, измерял ему температуру, и, убедившись, что его жизни вроде бы уже ничто не угрожает, заснул прямо в кресле, у кровати, сжимая в одной руке градусник.

- Ну, как себя чувствуешь, человек? – Едва проснувшись, я подошел к землянину, увидев, что он в сознании.

- Стью, - как обычно поправил он и робко улыбнулся. – Я жив.

- Да уж, ты заставил меня понервничать.

Когда человек был чем-то доволен, все его эмоции тут же отражались у него на лице, вот и сейчас он хитро прищурился и сказал слегка приглушенно, но в своей излюбленной саркастичной манере:

- Ты волновался за меня.

- Твой язык тебя до добра не доведет, - нахмурился я, на самом деле чувствуя легкое раздражение на него. Ведь только-только пошел на поправку, а уже нарывается. Ну ладно еще со мной, а ведь днем его на допрос уведут, и там с ним никто церемониться не будет. – Неужели нравится вечно получать за свое ехидство?

Он тяжело вздохнул, и устало прикрыл глаза.

- Нет, не нравится. А что мне делать? Плакать и умолять пощадить меня?

- Можно просто заткнуться. А-а-а, понятно: защитная реакция?

Человек, окончательно нахмурившись, отвернулся от меня.

- В психолога решил поиграть?! – Он закашлялся, согнувшись пополам и судорожно вцепившись в край одеяла.

- Тише ты, не нервничай так. Погоди, сейчас воды принесу.

У меня и мысли не возникло, что нужно сейчас его опасаться, даже не пришло в голову, что человек, без кандалов, а я поворачиваюсь к нему спиной, и я почему-то подумать не мог, что он нападет на меня. Впервые в жизни я позволил себе подобную глупость, подобную халатность в работе, купившись на юный возраст, обманчивую внешность и убедительные речи человека о его невиновности. Хотя, в тот момент я не думал ни о чем, я хотел только помочь больному землянину, и не ожидал никакой подлости с его стороны.

Я подошел к столу, и налил воды из пластикового кувшина в тяжелый стакан с узким горлом. Человек подкрался сзади совершенно бесшумно, чего уж никак нельзя было ожидать от существа, измученного болезнью и усталостью: еще одна моя ошибка. Самого удара я не почувствовал, и успел только с недоумением проследить взглядом за растекшейся по полу воде из упавшего стакана, прежде чем погрузиться в темноту.

Не знаю, привел ли меня в себя голос, гневно ругающийся на кого-то неподалеку, или вонючее лекарство, сунутое мне под нос врачом. Пробуждение не сулило ничего хорошего, и я с мысленным стоном подумал о том, что лучше бы мне отрубиться еще суток на десять, пока все не уляжется. Внезапно вернувшаяся память о том, что послужило причиной моего «отдыха», заставила меня так резко вскочить на ноги, что мир опасно накренился, грозясь снова ввергнуть меня в беспамятство.

- Эй-эй, тише, ты чего распрыгался? – Пожилой врач с волосами, такими же белыми, как и его кожа, решительно усадил меня на стул и снова пихнул резко пахнущее лекарство мне под нос.

- Фу, уберите, - я отпихнул его руку и огляделся по сторонам. Собственно, я уже понял, где оказался, и смотреть тут было не на что: серые пустые стены без окон, никакой мебели, кроме стула и кушетки, столик с инструментами, и седой врач. Ах да, кое-что все-таки выбивалось из обыденного пейзажа: Алимирт, застывший в дверях в позе а-ля каменное изваяние. Я судорожно выдохнул. – Что произошло?

- Я тоже хотел бы это знать, - в его голосе звенела ярость, настоящая, неприкрытая ярость, готовая вот-вот выплеснуться наружу. На меня. – Как получилось, что преступник уровня А оказался в камере без кандалов? Как получилось, что опытный охранник повернулся к нему спиной? Как получилось, что во вверенной мне тюрьме совершена попытка побега?! – На последней фразе он уже почти орал, и я весь сжался, то ли от его криков, то ли от разламывающей мою голову невыносимой боли.

- Человек… сбежал? – только и смог выдохнуть я, чувствуя, как перехватывает дыхание, но скорее от удивления, чем от страха.

- Я сказал, была попытка побега! Из моей тюрьмы не сбегают!

Слова его доносились до меня уже словно сквозь слой ваты, перед глазами все расплывалось, а голове упорно билась мысль о том, какой же человек все-таки идиот. Я вцепился в сиденье стула, изо всех сил пытаясь оставаться в сознании, даже прикусил язык, чтобы встряхнуть себя, но отрубился, чувствуя во рту тошнотворный вкус собственной крови.

- Коросс… - Тихий, еле слышный шепот. – Коросс, да очнись же!

Ну кто так настойчиво трясет… черт! Дайте отдохнуть. Месс?!! Весь сон моментально слетел с меня

- Ты что тут делаешь?!

Я обнаружил, что нахожусь на кушетке все в той же больничной палате, только вот ни врача, ни Алимирта тут сейчас не было, зато была Месс, в волнении трясшая меня за плечо.

- Я тебе помочь пришла, - торопливо зашептала она. – Алимирт ждет, пока ты очнешься, собирается расспрашивать тебя о том, как землянину удалось сбежать. Они сейчас его допрашивают.

- И далеко ему удалось убежать? – Неожиданно спросил я, морщась от прострела в голове.

Месс явно озадачил этот вопрос.

- Да, он проник в систему вентиляции, и если бы мы находились на планете, то возможно, у него даже был бы шанс, а тут ему все равно деваться некуда. Коросс, о чем ты вообще думаешь?! Я тебе серьезные вещи втолковываю. Алимирт очень зол, и он сказал, что если версия землянина не совпадет с твоей, тебе не поздоровится.

- Черт… - Я подумал, что если человек уже все рассказал, то моя версия может и не понадобиться, мне и так мало не покажется за то, что я снял с него кандалы и позволил ночевать в кровати. – Спасибо, что предупредила, но мне это вряд ли поможет.

Она посмотрела на меня с укоризной и с нажимом произнесла:

- Я не знаю, что у вас случилось на самом деле, но я пришла рассказать тебе его версию.

- Что?!

- Тише, не ори, - она испуганно прижала руку к моим губам. – В общем, у меня нет времени. Слушай и запоминай, что рассказал землянин: во время последнего допроса он незаметно стащил какую-то мелочь, проволоку вроде бы, и с ее помощью открыл замок кандалов. Ты был уверен, что он прикован к стене, поэтому и повернулся к нему спиной, не ожидая нападения…

- Стоп, стоп! – Я уже решительно ничего не понимал. – С чего ты это взяла?

- Я просмотрела записи с допросов. Но они думают, он врет, и пытаются расколоть его. Коросс, - она снова потрясла меня за плечо, привлекая внимание. – Он врет? Что произошло на самом деле.

От необходимости отвечать меня спас глухой звук шагов и разговоры в соседней комнате.

- Ладно, потом расскажешь, - Месс бесшумно поднялась на ноги и проскользнула в дверь, легко и незаметно, словно призрак. – Удачи!