Не помню, как здесь оказался. Комната четырёх каменных стен, мимо которой рыскали крысы и другая нелицеприятная живность. Время от времени ко мне приходили с «визитом» гости, облаченные в кольчугу, с неизвестным мне гербом на груди. Стражи приносили мне поесть, причём еда была довольно аппетитная, что значило только одно. Что ж, жаловать не приходиться, да и повода для этого пока нет. Быть хорошим пленником не так уж и трудно. Всяко лучше, чем израненным и избитым валятся посреди камеры, демонстрирую свою непоколебимость и силу воли. Кротость играла мне на руку, хотя, быть может, это совсем и не зависело от меня. На удивление, моя достопочтенная свита была крайне разговорчива. Видимо, я находился под опекой у кого-то, кому был нужен. Но, на этом пункте возникает огромная преграда: моё происхождение.

Отец и мать были городскими, родом из обычных семей. Когда мне было 9 лет, отца завербовали в армию, откуда он так и не вернулся. Я рос на попечении матери, не прочувствовав в полной мере отцовской заботы. К сожалению, мать была сильна духом, но слаба физически. Когда мне было 16 лет, она умерла от холеры, оставив меня одного. Из всего это можно сделать вывод: я – сирота, выросший в обычной семье.

Зачем меня здесь содержат? Хотелось бы узнать, но каким образом? Я очень многое знаю о людях, стерегущих меня. Этого достаточно, чтобы понять их намерения. Они уже порядком подустали, что видно по их скучным физиономиям. Они – это три человека. Имена я знаю, но толку от них мало. Даже, если удастся выбраться отсюда, мстить им не стану. Они просто выполняют свою работу, но не более того. Доброжелательность прям сочится сквозь меня, совсем не узнаю себя. А хоть знал? Вопрос, терзающий душонку каждую секунду моего пребывания здесь. Ощущение пустоты не покидает голову. Будто во времени образовалась брешь, и меня перекинуло с детства в это место. Воспоминания заканчиваются в 17 лет. Время, когда я познал неимоверную боль.

Мой первый день в темнице…

Помутнение. Ничего не помню. Дни не считаю. А зря…

Время будто течёт по кругу. Колесо крутится, воз катится. Интересно, куда мы едем?

Мои мысли слишком растерты, неясные, словно у младенца. Я пока не сошёл с ума. Это только дело времени. Всему свой час. И он придёт…

Этот день должен быть похожим на предыдущие. Через небольшое окошко, находившееся чуть выше головы, можно было определить время суток. И все же, часы, проведённые внутри железной клетки, дают о себе знать. Хочется поменять обстановку на просто другую комнату или темницу, в общем, главное – сменить место. Каждая стена изучена вдоль и поперек, и, к сожалению, они довольно прочные. Моя камера не граничила с другими, поэтому единственным выходом была старая железная дверь с небольшим окошком посередине. Но тягаться со стражами у меня не было даже в мыслях, поскольку они были неплохо оснащены, да и сами могли принести огромные неприятности врагу на поле боя. Я не мог знать этого наверняка, но чувствовал, что так оно и есть на самом деле.

Этот день может быть похожим на предыдущие, но мне этого совсем не хочется. Мысли, нацеленные на побег, просто предположения, которые разбиваются о реальность, когда начинаешь прокручивать их в своей голове. Есть вероятность того, что я мог бы прикончить хотя бы одного тюремщика, но с двумя оставшимися мне не справиться. Казалось бы, можно завлечь стража, который принесет еду, вовнутрь камеры, где я его попытаюсь задушить или размазать лицо камнем, отколовшимся от стены. У меня появится экипировка, с которой можно вырезать хоть человек десять, но при условии, что противник особо не владеет боевыми навыками. Очевидно, мои шансы прорваться возрастут в разы, но дальнейшие действия окутаны неизвестностью. Я не уверен, что охранников именно три человека, поэтому, могу изрядно пострадать от своей опрометчивости. Также, мой тюремный отсек, и комната тюремщиков разделены ещё одной железной дверью, которую открывают с одной стороны, поскольку за вошедшим запирают на замок. То есть, у стражника, которого убью, не будет ключа, и я попаду в очень глупую ситуацию, которая закончится фатальным для меня исходом. Но ведь я буду жив, не так ли? Хотя, я и расширю границы своей камеры, питаться будет нечем, и мне просто остается дожить свои дни, счет которых неподвластен моему разуму. Как вариант, можно попытаться выломать дверь, но без тяжелого орудия, это не предоставляется возможным.

Я хочу выбраться отсюда. Почему-то, именно эта мысль с утра не даёт мне покоя. Похоже, прошёл период непередаваемого шока, в течение которого, я бесконечно и безрезультативно копался в своей помутненной голове. Теперь, настало время действовать и принимать критически быстрые и важные решения, когда на кон поставлена моя жизнь. Надо шевелить извилинами интенсивнее или я всё же узнаю, зачем меня здесь, так долго, держали взаперти, причём, последствия, которые приходят на ум, совсем не утешительные.

В очередной раз дверь, разделяющая меня и стражей, отомкнулась, и я услышал приближающиеся шаги. Пора поесть, набраться сил и вырваться наружу из этого чертового места. Лучше уж сдохнуть, чем оставаться здесь до неизвестной поры и страдать в этих сырых и неуютных стенах. Что ж, я готов биться хоть до самой смерти, иначе, можно просто сойти с ума. Тюремщик уже близко, поэтому, схватив отколотый кусок стены, я свернулся в позу младенца и приготовился. Но, прислушавшись получше, можно было различить шаги еще одного человека. Внутри меня что-то заерзало, я насторожился и стал прислушиваться более внимательнее.

Внезапно, раздался свист и кто-то закричал снаружи. Слышно, как человек захлебывается кровью, предпринимая тщетные попытки остановить кровотечение. После смертельной агонии, тело рухнуло на землю. Сердце бешено колотилось, словно внутри меня кто-то избивает. Сжимая камень в руке, я приготовился к встрече с неизвестностью.

Двери открылись, и я увидел человека: темноволосый мужчина, облаченный в бригандину и серый плащ c капюшоном, накинутый на плечи. Он выглядел довольно уставшим, на лице можно было прочесть облегчение. Взгляд источал уверенность и непоколебимость, чему я охотно верю. И все же, он видимо проделал немалый путь, чтобы сюда добраться. Надеюсь, что незнакомец пришел не для того, чтобы меня зарубить или застрелить из арбалета, который висел у него на спине.

- Я все-таки нашел тебя, - первое, что он произнес. – Подкрепись, найди себе снаряжение и будем уносить ноги с этого проклятого места.

Я не знал, что сказать. Любопытство преодолевало чувство самосохранения. И все же, без сомнений здесь не обойтись. Довериться человеку, которого первый раз видишь, да еще и перебившего всех в этой тюрьме, будет слегка безумно. Я могу его просто убить, взяв меч у убитого стражника. Но зачем это делать? Мне хочется еще раз рискнуть, увидеть то, что из этого выйдет. Попытаюсь убедить себя, что все будет хорошо.

Я не смогу никогда передать это облегчение, которое почувствовал, когда вышел из этих четырех ненавистных стен. Подобрав меч и переступив через труп, из шеи которого торчал арбалетный болт, я направился к единственной железной двери.

Войдя в комнату, где большую часть времени находилась стража, я заметил еще два трупа. Внезапно, настоящее сменилось прошлым, и в черно-белых красках я увидел причину их смерти.

Вернувшись в обычное состояния, я не мог прийти в себя некоторое время. Перед глазами отчетливо виднелись все события, произошедшие некоторое время назад. Чуть успокоившись, я понял, что спасение пришло не просто так. Должно быть, человек, который стоял сейчас ко мне спиной, знает о моей способности. А может, я способен даже на большее, чем раньше догадывался. И все же, быть бессмертным гораздо полезнее, чем видеть прошлое. Все это значит, что я смогу помочь найти убийцу или пропавшие вещи, но выживаемости мне это не прибавит. Ладно, сейчас не время об этом думать. Надо двигаться вперед.