- Ясно. Уведите ее! Пусть суд разбирается в этом деле. А вы, - Он посмотрел на толпу народа – Идите спать!
Солдаты набросили на плечи девушке, какую то мешковину, чтоб скрыть ее наготу и, взяв ее под руки, зашагали прочь по дороге. Вслед за ними последовал и шериф, тронув шпорами своего вороного коня. Чернь, поплелась сзади, на некотором отдалении от представителя власти, освещая себе дорогу горящими факелами и тихо переговариваясь.

********************************************
Темные века – страшное время для человека. Особенно для женщины, особенно для рыжей женщины, особенно для красивой рыжей женщины. Если совпали эти обстоятельства, шансов выжить в этом мире немного. А еще кое-какие обстоятельства помогут свести к нулю и без того те мизерные шансы.
У девушки Катрины три роковых обстоятельства совпали полностью. Она была молода, красива, стройна. У нее были ровные, белые зубы, большие карие глаза, и длинные, волнистые рыжие волосы. Красота в то время считалась дьявольским искушением. «Человек должен быть уродлив лицом, грязен и неопрятен. Вши должны населять его ветхие одежды и постоянно сосать его кровь, вызывая мучительный зуд. Человек должен постоянно страдать, и чем больше страданий он примет в этой жизни, тем слаще его жизнь будет ТАМ, на небе! Заботьтесь о душе, а не о теле!» - Так проповедовал сельский священник в местной церкви, всегда, когда видел среди паствы Катрину. И указывая на нее пальцем, говорил, что красота греховна.
Не в силах больше терпеть эти публичные унижения, Катрина перестала посещать церковь.
Огненно рыжий цвет волос девушки, вызывал суеверный страх односельчан. Когда она шла по улице, матери отворачивали от нее своих детей, закрывали им глаза руками, боясь сглаза.
Женщины опасались пускать ее на порог своего дома, поэтому друзей в деревне у девушки не было.
Отец Катрины происходил из крещеных евреев, от него она и унаследовала рыжую масть своих кудрей. Чтоб избежать пересудов и сплетней маленькую девочку тоже крестили, и нарекли христианским именем Катрина. Но в народе упорно ходила поговорка: «Жид крещеный, что вор прощеный!». Люди отказывались верить в искренность веры сынов Иуды. И при каждом удобном случаи указывали им на это.
Мать Катрины была христианкой, но из-за мужа-еврея она тоже была предана анафеме со стороны односельчан.
Так они и жили, одиноко, на краю деревни. Дом их стоял рядом с деревенским кладбищем.
Когда Катрине было пять лет, умерла ее мать. Деревенские наотрез отказались хоронить ее на кладбище среди христиан. Обвиняли ее в том, что она тайно исповедовала иудаизм. Убитый горем муж, закопал покойную жену у себя во дворе под деревом.
А когда Катрине исполнилось шестнадцать, при загадочных обстоятельствах погиб ее отец. Его нашли замерзшим на сельской дороге. На теле не было следов побоев, но при нем не оказалось ни денег, ни серебряного амулета с которым он не расставался никогда.
Так Катрина осталась совсем одна. Отца она похоронила рядом с матерью во дворе под деревом.
Время шло, Катрина росла красивой, ладной девушкой. Не чета деревенским девкам, толстым и неуклюжим. И мужики, от безусых юнцов, до бородатых старцев стали заглядываться на молодую красавицу. Женатые мужики начали тайно ходить к ней, предлагая свою помощь по хозяйству в обмен на ее любовь. Но все они получили решительный отказ. Одному, самому настойчивому, сыну мельника, девушка даже чуть не проломила голову деревянной скалкой, выгоняя, прочь со двора. Посрамленный ухажер грозил отмстить. И отмстил. Ночью он с друзьями густо вымазал ее ворота черной смолой. Утром вся деревня подняла бедную девушку на смех, ведь смола на воротах означало, ни что иное как: «Здесь живет шлюха!». Деревенским мужикам этого показалось мало, и они начали сочинять разные небылицы про Катрину. Они болтали, что у нее полное влагалище острых зубов, а меж грудей у нее растет третий сосок, к которому присасывается дьявол.
В общем, благодаря людской молве обычная девушка превратилась в ведьму. Она стала причиной всех несчастий обрушавшихся на деревню. И теперь ее ждал суд святой инквизиции.
***********************************************
Низкий потолок «каменного мешка». С осклизлых камней сочится и капает вода. Она шипит, попадая в раскаленный воск горящих свечей. Пламя дрожит, искажая тени на округлых стенах. За длинным столом, покрытым серой тканью сидят трое. Их лица до подбородков скрыты балахонами. Три подбородка: острый, квадратный и двойной толстый. Рядом с большим столом, стол поменьше: за ним сидит секретарь, он обмакнул перо в чернила, и готов начать писать протокол допроса.
Посреди комнаты, на цепях висит подвешенная за руки девушка. Голова ее опущена, рыжие волосы закрывают лицо.
- Как твое имя? – спросил квадратный подбородок.
- Катрина Жувансель.- Тихо прошептала девушка.
- Как?
- Подними ей голову.- Приказал Острый Подбородок.
Из тени вышел палач и, схватив девушку за волосы, поднял ее лицо.
- Катрина Жувансель, ты обвиняешься в том, что на протяжении долгого времени насылаешь мор на селение, в котором живешь. Ты заклинаниями уничтожаешь посевы, изводишь домашний скот. Насылаешь порчу на односельчан.
Секретарь старательно заскрипел пером, записывая сказанное.
- Господи, какая чушь! Неужели я, бедная, малограмотная девушка способна принести вред целой деревне?!
- Не поминай имя господа нашего в суе! – Закричал Толстый Подбородок, и его двойной подбородок заходил волнами.
Палач наотмашь ударил девушку по лицу. Голова ее мотнулась в сторону.
- Это тебе очередное предупреждение! – Сказал Квадратный.- Итак, значит, ты отрицаешь, что тайно, колдовством изводишь селение, в котором живешь?
- Да это они сами меня изводят! Они и семью извели! Прохода мне не дают!
- У тебя есть доказательства?
Девушка опустила голову.
- Доказательств нет. А тем ни менее против тебя, Катрина собрано множество жалоб от односельчан.- Теперь заговорил острый подбородок. Он порылся в бумагах лежащих на столе и вытащил свернутый лист. Развернул его начал читать. – Тебя видели бегающей по ржаному полю в полнолуние. После этого утром пронесся страшный ураган с градом, и град уничтожил весь посев. Другой раз тебя видели пастухи около деревенского стада: ты гладила овец. Вскоре после этого у овец началась вертячка, и потом почти весь гурт издох. Молоко в крынках ранее не скисавшее неделями, теперь сворачивается и скисает за ночь. Это верный признак колдовства.
Итак, что ты можешь сказать в свое оправдание?
Катрина сдула локон с глаз и посмотрела на черные балахоны.
- Я ниже и худее всех девок в деревне. Я сирота с шестнадцати лет. Неужели вы, мудрые люди, думаете, что мне подвластны ветер и град?! Или что я, погладив ягненка, вселила в него болезнь?! – Катрина попыталась рассмеяться, но палач сзади резко дернул цепи, и тело девушки повисло над полом. Катрина застонала от страшной боли. Превозмогая мучения, она закричала судьям: - Крынки свои они пусть лучше моют, тогда молоко в них не скиснет!
Боль в выворачиваемых суставах становилась невыносимой, и из последних сил Катрина выкрикнула, после чего ее голос сорвался на пронзительный визг:
- Что вам нужно от меня?!
- Правду, Катрина. Мы хотим услышать Правду!
- Какую правду вам надо?
- Правда всегда одна!
- Хорошо, я скажу правду. Только опустите меня, я больше не выдержу!
Судья с квадратным подбородком кивнул палачу, и тот опустил цепи. Девушка рухнула на каменный пол. Какое то время она лежала без движения. Палач потянулся за ведром с водой, чтоб окатить ее для приведения в сознание, но вдруг она подняла голову, потом села, отдышалась. Потом она нашла в себе сил встать во весь рост.
- Я, - произнесла она – признаюсь в том, что наслала мор на всю эту поганую деревню, на этих скотов, что жили рядом со мной и моей семей. День и ночь я призывала все кары небесные, на их головы.
- То есть ты признаешься в том, что путем колдовства тебе удалось причинить неприятности своим односельчанам? – Спросил второй судья.
Мгновения в сознании Катрины растягивались в бесконечность. Понимая, что эта пытка никогда не кончится, она истошно заорала в лицо судье:
- ДА! А еще, я кашлем и чиханием насылаю чуму на города, а взглядом испепеляю человека дотла!
Толстый судья, взвизгнув по-поросячьи, закрыл ладонью лицо и начал истово креститься.
Видя этот панический страх здорового мужчины перед слабой девушкой, Катрина злорадно и победоносно захохотала. Палач вновь ударил ее по лицу. Кровь брызнула из разбитой губы, попала на лист протокола. Секретарь брезгливо сморщился, попытался стереть кровь, но она размазалась, смешавшись с чернилами.
Первый судья повернулся к своему толстому коллеге:
- Держите себя в руках, Брат Бенедикт. Надо немного различать истину, и пустую болтовню этой девчонки. Неужели вы поверили, что она способна испепелить кого-то одним лишь взглядом? Катрина, я разобрался в этом деле. Согласно твоим признаниям и свидетельствам очевидцев, ты действительно занималась колдовством с целью нанесения вреда людям и их имуществу.
- Сжечь ее за это на костре! – Закричал толстый Брат Бенедикт.
Первый судья осадил его жестом и продолжил:
- Да, подобное преступление карается очистительной казнью через сожжение. Но за твою дерзость, Катрина, я требую более сурового наказания…
Все посмотрели на первого судью, лицо которого было скрыто под балахоном, и виден был лишь квадратный подбородок.
- Катрина Жувансель. За колдовство и пренебрежительное отношение к священному суду, я требую для тебя наказания через погребение заживо!
- В пещере «Пасть сатаны»? – спросил третий судья
- Да. По приговору суда ты будешь замурована живой, в пещере, которая носит название «Пасть», ну сами знаете кого. – Судья, носящий священный сан не решился произнести имя нечистого. – Итак, уважаемые судьи, Вы согласны со мной?
Все утвердительно кивнули.
- Приговор окончателен, и обжалованию не подлежит!
Удар деревянного молотка о стол разнесся гулом в низком «каменном мешке». Катрина рухнула на колени как подкошенная, и зашептала
- Господи, только ни это! Только не в пещеру! Бедная моя душа! Пощадите!
Судьи встали из-за стола.
- Пощадите! – в последний раз закричала девушка, но ее взяли под руки и вывели прочь.

**************************************************************************

Пещера «Пасть сатаны» была даже и не пещерой, а глубокой щелью в скале, которую в простонародье называли Чертов зуб. Это место издавна снискало себе дурную славу тем, что там вечно происходили несчастные случаи. Охотники, однажды, бродя по лесу у подножия этой скалы, вдруг, не с того ни с сего, бросились друг на друга, и дрались до тех пор, пока один не убил другого охотничьим ножом. Потом, на суде он не смог внятно объяснить своего поступка, сказал, что бес попутал. В другой раз, на крестьянок, что собирали хворост в тех же местах, из лесу напал медведь, и заломал насмерть одну девушку. Дело приняло серьезный оборот. На поимку медведя был прислан королевский егерь. Он с группой охотников прочесал весь лес, но не обнаружил никаких следов хищника. Возвращаясь обратно, он остановился у горного ручья, чтоб напоить лошадь. В это время произошел камнепад, и егерь погиб под градом камней. Тогда все заговорили об этом месте как о нечистом. Скалу, которая до того не имела названия, окрестили Чертовым зубом. Теперь туда по доброй воле никто из людей не желал идти. Даже разбойники предпочитали обходить стороной зловещую скалу.
Но один предприимчивый судья придумал использовать это место для свершения казней.
Первую жертву, женщину, обвиненную в колдовстве, приговорили к погребению заживо в пещере той скалы. Ведьму замуровали в щели, приковав ее цепью к стене. Каково же было удивление палачей, когда они, вскрыв могилу, через две недели, для того чтоб подготовить все для следующей казни, обнаружили, что погребение пусто. На стене остались лишь пустые кандалы. О происшедшем сообщили судье. Кладку обследовали и пришли к выводу, что жертва погребения не покидала. В пещере не было ни щелей, ни отдушин, через которые возможно было бы убежать. Пещера вызвала живой интерес судьи. Ради эксперимента они приковали к цепи и замуровали, цыгана-конокрада. У входа поставили вооруженную охрану. Через десять дней вскрыли захоронение. Цыган, мертвым болтался на цепи.
Следом, вновь по обвинению в колдовстве, замуровали еще одну женщину. Вновь выставили охрану. Подождали неделю. Вскрыли. Пещера была пуста. Охранники утверждали, что ведьма первые три дня кричала и выла, наводя жуткий ужас. А потом затихла…
Судья оказался человеком настырным. Велел замуровать еще одну ведьму. Теперь он дежурил сам, у самого входа в пещеру. И слушал каждый крик, каждый стон, доносящийся из-за стены. Солдаты, вооруженные мечами и алебардами, в ужасе и смятении жались поближе к яркому огню костра. А судья, закутавшись в плащ, нервно расхаживал взад и вперед, вдоль каменной кладки. Наконец, на третью ночь стоны за стеной затихли. Судья велел немедля ломать кладку. Кладку разрушили. Могила вновь была пуста.
Судья просто потерял голову. Он влез внутрь. Обшарил все стены и потолок. Ползал по полу, встав на четвереньки, пачкая в пыли дорогой бархат. Наконец, взглянув безумными глазами на присутствовавших здесь палача и солдат, он велел доставить ему новую ведьму, но потом решил: «Нет!». И велел замуровать себя, дабы самому во всем разобраться. Он сам сунул руки в кандалы, и велел замуровывать стену.
Палач исполнил приказ.
Через три дня могилу вскрыли. Судья болтался на цепи, живой, но совершенно обезумевший. Он был бледный, взгляд потухший, а длинные темные волосы его стали седыми. Прямо оттуда его увезли в скорбный дом при монастыре. Где он и умер вскоре. Говорят, что пока он был в сознании, все требовал новую ведьму, «Новую ведьму!»
После этого скорбного случая, был назначен новый представитель закона. Новый судья, присланный из Столицы, не стал экспериментировать с исчезновениями людей, а просто объявил данное место ближайшими воротами в преисподнюю. И провозгласил о том, что это демоны из пасти ада приходят и похищают приговоренных, дабы обречь их души на еще более страшные муки.
С тех пор эта таинственная пещера получила название «Пасть сатаны», и использовалась лишь для казней тех, кого обвинили в колдовстве.

*****************************************************************************

Со временем народ утратил интерес к этой пещере. И теперь лишь палач и его помощник играли между собой в своеобразную «орлянку» вскрывая в очередной раз замурованную могилу. Они держали пари на то, исчез покойник или нет. Проигравший, вечером ставил пиво.
*********************************************************
И вот, в очередной раз палач и его помощник приехали на повозке запряженной мулом к этой страшной пещере. Помощник разбил каменную кладку могилы молотом и заглянул внутрь. Из пролома повеяло ледяным и гнилым. Он брезгливо сморщился.
В этот раз покойник остался висеть на цепях.
- Ну, что ж, сегодня ты выиграл спор, - Сказал он палачу: - Ладно. С меня пиво.
Палач довольно улыбнулся.
- А вы не помните, Мастер, кто это был? – Помощник указал на полуистлевший скелет.
Палач поднес к пролому зажженный факел. Осмотрел труп.
- Это была женщина. Видно по скулам и ребрам.
- Это ясно. – Сказал помощник: - Мужиков здесь мы уж года два не хороним. Кто Она была?
- По-моему, если память мне не врет, это была баба из Деревни Трех Ручьев, повитуха. Точно – повитуха. Ее приговорили за помощь при изгнании плода. Да, знатная была баба. Скольким помогла избавиться от ненужного бремени.
Ну, давай готовиться что ли?
Помощник разобрал полностью кладку и ступил внутрь пещеры. Задержав дыхания чтоб не вдыхать трупную вонь, он начал освобождать оковы от останков.
Палач уютно расположился перед входом в пещеру, на плоском камне, и потягивая брагу из фляги, наблюдал за неуклюжими движениями своего ученика.
Работа не шла. Оковы не раскрывались, заржавели и залипли. Труп, похоже, навечно застрял в них. Помощник нервничал, пыхтел. Тряс черные кости, пытаясь высвободить их из стальных браслетов.
Мастер еще раз приложился к горлышку фляги, криво ухмыльнулся и пошел на помощь своему помощнику.
- Дай молот, - Сказал он. Помощник дал мастеру молот. – Отойди в сторонку.
«ЭХ!». Палач обрушил мощный удар молота на ключицу скелета. Труп рассыпался в прах.
- Чтоб я сдох! Ну, вы даете, Мастер! – Подивился помощник.
- Ну, так, - Ответил палач, отбрасывая в сторону молот. – Я ведь первый бойщик скота в округе. Быка с одного удара валю! Да что мне тебе рассказывать, ты и так сам все видишь. Прибери здесь. – Палач толкнул ногой черный череп - Да, не приняли ее черти! Знать не ведьма она была.
Помощник начал выгребать останки наружу.
- И все таки, куда они деются?
- ?
- Я говорю, куда же исчезают замурованные покойники. Ведь, глянь, ни щелки, ни трещинки. И потолок ровный, гладкий как скорлупа от яйца.
- Слушай ты, кончай голову забивать всякой ерундой! Вон судья наш, прежний, думал, думал, и свихнулся! Ты тоже так хочешь?
- Не, не хочу.
- Правильно. Одно горе от ума.
- И все же мне интересно…
- Эй! Заканчивай философию! А то я тебя сам щас здесь замурую! Господи, зачем ты дал этому дураку голову?! – Палач вновь отхлебнул из фляги. – Слышь, зачем тебе бог голову дал?
Помощник удивился.
- Так как же? Я в нее ем!
Палач довольный тем, что его помощник все же полный остолоп, а не прикидывающийся умник, удовлетворенно сказал:
- Вот и продолжай в том же духе.
- Мастер, а вы эту новую ведьму видели? Ну ту которую должны замуровать?
- Видел. Дитя еще совсем. Что то в последнее время наш суд совсем озверел. Вот раньше, поймают бродягу. Ну, выпорю я его на базарной площади, закую в колодки. Обвешаю дохлыми кошками. Народ в него яйцами покидает. Красота! Веселуха! Или там, разбойника споймают. Так его, ирода, вздернешь на осине, и пусть сушится себе, родной. А теперь, посмотри, что ни приговор то изуверство! То повешение за ребро! То посажение на кол! То колесование! Нормально, да? Мне когда про это «колесование» сообщили, я аж опешил, думаю, что за колесование? «Крутить его на мельничном или тележном колесе пока не сдохнет?». Сроду в нашей округе подобного не было. Так новый наш судья он же из Самой, - Палач многозначительно ткнул пальцем вверх. – Ему подавай разнообразие! Объяснил он мне, что для колесования надо сперва приговоренному переломать все кости, а потом оставить умирать на вкопанном в землю колесе. Тьфу! Дурь какая у них в столицах творится. Ну возьми ты ему башку топором оттяпай. И все! Дел то на грош.
Фляга опустела.
- Ну что, закончил ты там?
- Да, Мастер. Все, кости выгреб, щас закопаю в ямке. Цепи проверил – еще сдюжат.
- Ну и ладно. Пошли отсюда.
Возвращаясь по лесной дороге, они остановились у Дерева Повешенных. Это был раскидистый дуб, на котором издавна вешали пойманных воров и разбойников. Сейчас на его толстых сучьях болтались трое. Двое в петле и один в клетке.
Палач внимательно осмотрел повешенных, и усмехнулся:
- И они еще хотят победить колдовство? Да оно неистребимо в наших краях!
Девочку, которую завтра замуруют живьем, обвиняют в колдовстве только потому что она под пытками призналась в этом, да еще пара доносов была на нее. Мы казним человека лишь за то, что она рыжая, что меж грудей у нее нашли родинку похожую на сосок, и решили, что туда присасывается дьявол! А здесь, полюбуйся! – Он ткнул в одного повешенного. – Нет кистей рук. Уже отрубили. А знаешь зачем?
Помощник пожал плечами.
- Чтоб из вытопленного жира рук повешенного сделать свечи. Их используют в черных мессах, чтоб навести порчу на кого-то, соседа например.
А у этого, - Палач ткнул во второго – Во рту нет зубов. Думаешь, выпали? Нет. Их выломали щипцами, и не глумливые пьяные студенты, а какая ни будь дурнушка-молодка, которая измельчит эти зубы в порошок и приготовит приворотное зелье, для какого ни будь сына мельника или мясника.
А что у нас под клеткой? – Он подошел к клетке с третьим повешенным – А под клеткой у нас ямка! Это искали корень мандрагоры. Она растет только под висельниками. Ее корень используют тоже для разного колдовского варева. И что? Все это делают ведьмы, которые ночью якобы вылетают из печных труб верхом на помеле, и отправляются на шабаш? Нет. Все это делают наши добропорядочные селяне и горожане, чтоб достичь каких то своих низменных целей.
Муж пакостит надоевшей жене или полюбовнице. Либо любовница добивается вреда жене своего любовника. Сосед гадит соседу. Зять – теще. Сноха – свекрови. И так далее.
- Откуда ж вы все это знаете, Мастер?
- Я, друг мой, много народу отправил на тот свет по чужому приказу. Наслушался всякого. Но вот, что меня заботит. Половина из тех, кого я казнил, кажется, были невиновны. Вот так! Мы добивались признания, пытая их. А истину нам так и не удалось найти.
- Страшные вещи говорите, Мастер. – Предупредил помощник.
- Это все брага. От нее я становлюсь болтливым. Ладно, надо спешить, а то стемнеет.
*****************************************************************************