«Вот и все, Эмми-Мур» – крутилось в голове Ника, когда он вышел на дорогу и увидел приближающийся «форд», и когда Эмили поняла – это конец. Но ни Эмили, ни Ник в тот момент даже представить не могли, чем на самом деле все кончится…

Машина заглохла, продолжая катиться по склону, но это было не худшее. Хуже всего было осознавать, что она медленно приближалась к самому Нику Фитчеру.

Частицы гравия трещали под колесами, словно зерна под жерновами. У обочин стрекотали сверчки, а шорох ветвей на ветру превращал ночное шоссе в поистине жуткое место: будто заблудшие души предвещали о грядущей беде, но их хрупкой сущности хватало лишь на то, чтобы слегка колыхать кроны деревьев.

Эмили отчаянно крутила ключ зажигания, чертыхаясь и проклиная все на свете. Но сучья колымага и не думала заводиться, как если бы она оказалась посреди ночного кошмара. Наконец, она вдавила в пол педаль тормоза, хотя отлично знала: ни это, ни попытка бегства не спасет ее от ужасной участи – теперь, когда «форд» заглох, что бы она не делала, Ник настигнет ее в два счета, а в крайнем случае – застрелит.

Эмми вышла из машины – хрупкая, бледная и растрепанная, с тушью на щеках и кусочком запекшейся крови в уголке рта.

– Давай поговорим…

– Пора домой, Эмми-Мур. – улыбнувшись и продолжая приближаться, проговорил Ник, – В твой новый дубовый дом, метр на два. Я уже все приготовил и готов провести тебя. По дороге и поговорим.

– Я не предавала тебя, – все тем же сдавленным голосом продолжала Эмми, попятившись назад, – Я думала ты умер, и…

– И так сильно расстроилась, что сразу же забыла про меня?

– Нет. Я бы в жизни так не поступила, – она уперлась в дверцу, – Все это…

– Все это чушь, – улыбка мигом сошла с его лица, уступив место гримасе ярости – так быстро, как это бывает с настоящими психопатами, – Ты сейчас что угодно мне скажешь. Но стоит ли твоя жизнь того, чтобы так отчаянно за нее бороться? чтобы врать, изворачиваться? придумывать на ходу всякую…

– Пожалуйста, послушай меня! – взмолилась Эмми.

– Пойдем, и все расскажешь по дороге, – Ник был уже так близко, чтобы схватить ее за руку, но пока что не сделал этого, – Времени будет не так много, потому что идти мы будем быстро...

– Нет…

– Тут недалеко, да и рассветать уже начало, – он посмотрел в бледнеющее небо, словно убеждаясь в правдивости своих слов, – Ты же не хочешь, чтобы кто-то тебя откопал? или, не дай Дьявол, опять заметил меня с лопатой у могилы? – Ник снова улыбнулся и, пожав плечами, добавил, – Сторож уже не помешает – он сделал все возможное, чтобы стать твоим соседом. Твоим с Ричардом.

– Ты…

– Я убил и его, все верно. Точнее, не убил, а «поселил» – чтоб тебе было не так скучно, – Ник выдавил издевательский смешок, опершись на дверцу, – Кстати, будешь с ним спать, советую заткнуть нос, потому что запах от него сейчас так себе. Финн подтвердит, если считаешь мое мнение предвзятым. А если хочешь…

Он не договорил: слова так и застряли в пересохшем горле, будто неведомая сила мгновенно сдавила его. То, что Ник увидел прямо перед собой, в каких-то двадцати-тридцати метрах от машины…

Это было невообразимо. Он мог поклясться, что представшая его глазам картина – не что иное, как галлюцинация. Он был уверен: мозг играет с ним злую шутку, возникшую на почве недосыпа, стресса или черт знает чего еще. Жуткое зрелище никак не вписывалось в его представления о реальном мире, поэтому единственное разумное объяснение, которое в этот момент он принял за непреложную истину, и которое проглотил словно пилюлю – вместе с криком от ужаса и самым настоящим рвотным позывом – все это ему кажется.

Но как бы он не убеждал себя в обратном, все это происходило на самом деле: из кустов на дорогу выбиралось существо, напоминающее полуразложившийся человеческий труп, с отваливающимися гнилыми кусками мяса, грязи, ошметками кожи и расползающимися во все стороны личинками. Царапая когтями асфальт и загребая под себя мелкий мусор, оно вылезало из кюветной ветоши прямо на шоссе.

Эмили не хотела оборачиваться. Возможно, это было самое разумное решение за последние сутки – ни в коем случае не смотреть в ту сторону, откуда доносится сухой нечеловеческий хрип вперемешку со скрежетом когтей. Но когда существо издало неистовый вопль, похожий на крики рептилоидных тварей из фильмов о доисторических временах – ее невольно передернуло, и пробежавший по телу холод заставил Эмили инстинктивно повернуть голову, чтобы взглянуть на грозящую ее жизни опасность.

И опасность эта была на лицо: тварь не просто выбралась на ровную местность, но стала на почерневшие от плесени «ноги» и смотрела теперь прямо на нее. Испещренное червями тело сочилось слизью и издавало падальный смрад, доносящийся с потоками ветра, а налитые гноем глаза излучали что-то похожее на жажду крови у хищников, завидевших жертву.

Но куда ужаснее было то, чье именно тело оживила неведомая сила: несмотря на слой плесени и коросту гнилостных изменений, и Ник, и Эмили узнали в этой чудовищной сущности… Ричарда.– Этого. Не может. Быть. – едва держась на ставших ватными ногах, прохрипел Ник, и его тут же стошнило.

Вынырнув из ступора, Эмили тут же влетела в машину и захлопнула дверцу. И какой бы несусветной глупостью не казался этот поступок, приникнув к рулю, она на миг почувствовала себя в безопасности. А когда увидела, как свирепое нечто набросилось на Ника, поняла, что так оно и есть: пока оживший мертвец разделывается с «ожившим мертвецом», есть время подумать.

– Ну же, – она стала нервно перерывать бардачок, понятия не имея, что ищет, – Должно же быть хоть что-то.

И «хоть что-то» действительно попало ей под руку – это был тот самый огромный серебристый кольт, которым угрожал ей Ник, когда впервые напал на нее. Но почему он оставил оружие в бардачке? Не логичнее ли было взять его с собой на кладбище, зная, что в этой же машине ты оставил жертву?

Эмили открыла барабан – пусто. Револьвер не заряжен, и более того – нигде в машине не нашлось ни одного патрона. И мысль эта едва не свела ее с ума – выходит, Ник все время угрожал ей пустышкой.

В окно брызнула кровь. Мелькнула когтистая лапа с намотанными на нее ошметками внутренностей. Раздался сильный глухой удар, от которого машина качнулась. Сердце Эмили ушло в пятки.

Она стремглав перебралась на пассажирское сиденье, зацепившись за рычаг и подвернув лодыжку. Последовал еще удар, и на этот раз дверца погнулась. Существо ломилось в машину, и ему ничего не стоило выломать дверцу. Следующий удар сорвет ее с петель.

Эмили чувствовала себя в консервной банке, которую вот-вот откупорит нечто, желающее разорвать ее на куски – точно так же, как оно поступило с Ником. На миг ею даже овладело чувство жалости – той, которую испытываешь к любому живому человеку, кем бы он ни был. Но в следующее мгновение все человеческое в ней улетучилось, и остался лишь всепоглощающий животный страх – перед неминуемой смертью.

Дверца отлетела в сторону. Человекоподобное чудовище завопило и ринулось внутрь. На панель попадали опарыши, в руль уперлась скользкая костлявая лапа. Вторая потянулась к Эмили – мерзкая, пещеристая, с растопыренными пальцами, напоминающая отвратительное коренистое растение. «Это конец» – только и успела подумать Эмили…

…перед тем, как сделать то же, что делал Ник с помощью незаряженного револьвера – она сняла с волос «цикадку» и выставила перед собой – с таким видом, будто эта дешевая стальная штуковина самый настоящий серебряный оберег. И точно так же, как Эмили верила в то, что револьвер заряжен – сейчас она всем своим существом пыталась поверить, что заколка спасет ее…
 

Цикадка Эмми и Небермудский квадрат: женщина убила мужа, любовника и кладбищенского сторожа
 

Ироничным является то, что по словам Эмили Фитчер, именно силой веры она выпуталась из истории про «ожившего мертвеца». Что ж, остается верить в справедливость судебного решения.