Ее повседневная жизнь напоминала равнобедренный треугольник. Каждое утро Нина вставала в одно и то же время, посылая мысленные проклятья будильнику, завтракала и ехала на работу, а вечером, перед тем как вернуться домой и уронить свое тело в кресло перед телевизором, заходила в магазин, чтобы купить вечно куда-то исчезающие в самый неожиданный момент продукты. И три вершины ее жизни - дом, работа, магазин, - соединяла не менее важная вещь под названием метро. Нина не знала, почему этот вид транспорта был назван именно так, да, наверное, это ее и не волновало, она была слишком занята своими проблемами. «Слава Богу, хоть мужа и детей нет, а то бы я вообще с ума сошла», - часто повторяла женщина, в душе понимая, что ее жизнь пуста, хотя у нее нет ни одной свободной минуты. Мама настаивала, чтобы Нина сначала окончила институт, устроилась на хорошую работу и могла сама себя обеспечивать, а потом уже искала достойного мужа. За это время почти все ее однокурсницы вышли замуж - некоторые из них даже не по одному разу, - а она, так и не найдя себе работу по специальности, вынуждена была устроиться в один ресторан менеджером. Внезапно умерла мама, так и не дождавшись внуков, и Нина осталась совсем одна. Денег у нее было более, чем достаточно, но она по-прежнему не могла найти себе спутника жизни и каждое утро спускалась в метро, чтобы доехать до работы. С ее доходами она вполне могла бы давно уже купить машину, но тогда женщине пришлось бы учиться водить, а график не позволял такой вольности. Подземка Нину устраивала, здесь она могла ни о чем не думать, на час отключив свои мозги и предоставив машинисту везти ее на другой конец города. Конечно, давка в час пик и с каждым годом все увеличивающееся число бомжей раздражали, но с этим ничего нельзя было поделать, так что легче было просто закрыть глаза и сделать вид, будто ничего не видишь и не слышишь…

 Наверное, у каждого в жизни бывали такие дни, когда встаешь не с той ноги. Нина еще вечером почувствовала себя плохо, но просто выпила горсть таблеток из домашней аптечки, уверенная, что это поможет и утром она снова будет чувствовать себя не хуже обычного. Не тут-то было - голова раскалывалась, в горле настойчиво царапало, а глаза горели огнем. Женщина знала, что у нее наверняка температура, но градусника на привычном месте не оказалось, поэтому узнать это наверняка она не смогла. Лучше всего сейчас было бы позвонить на работу и предупредить, что сегодня она не придет, а потом отправиться в поликлинику, но Нина решительно начала одеваться. Не то, чтобы она так сильно любила свою работу, просто женщина по опыту знала, что не выдержит целый день одиночества в своей пустой квартире. Страшно даже представить, что с ней будет, если врач найдет у нее что-то серьезное и выпишет больничный… Нет, лучше на работу, где живые люди и где она еще кому-то нужна.

 На улице был мороз - удивительно, но метеорологи вчера по всем каналам упорно обещали потепление! - и людской поток медленно семенил по обледенелой дороге к метро. Каменные ступени были такими скользкими, что Нина не рискнула спускаться по ним без опоры и ухватилась рукой за перила. Головная боль сильно мешала ей сосредоточиться на своих движениях, к тому же сзади дышали в спину другие люди. В горле запершило, Нина кашлянула в шарф, но это лишь положило начало долгому приступу. Кто-то толкнул ее - несильно, но этого хватило, чтобы лишить женщину и без того с трудом сохраняемого равновесия, и Нина полетела вниз. Хорошо еще, что до конца лестницы оставалось лишь несколько ступенек, но она все равно пребольно ударилась лицом о железную решетку на полу. Вокруг Нины засуетились, помогли подняться, отряхнули пальто и посоветовали приложить к кровоточащему носу платок, а через секунду людской поток снова понесся к хлопающим дверям с надписью «вход». На нее смотрели, но лишь мельком - Нина и сама всегда в подобных ситуациях делала вид, что это ее не касается, а сейчас, неожиданно оказавшись в роли пострадавшей, никак не могла отойти от шока. Женщина машинально достала из сумки пачку бумажных носовых платков и зажала нос. Было больно, но, похоже, она ничего не сломала и, слегка успокоившись, решила продолжать свое путешествие.

 В вагоне Нине удалось занять свободное место - этот процесс всегда напоминал ей детскую игру, где стульев всегда было на один меньше, чем число игроков, - и теперь она могла расслабиться. Головная боль немного утихла, да и пульсация в разбитом носу не слишком ее беспокоила, а вот с сонливостью бороться было сложно. Нина говорила себе, что должна держать глаза открытыми, иначе рискует пропустить нужную ей станцию, но в конце концов сдалась. Никогда раньше ей не приходилось спать в метро, и она была уверена, что грохот колес и голос, объявляющий названия станций, не дадут ей забыться окончательно, но Нина очнулась лишь когда во второй раз за день ударилась головой - на этот раз о боковой поручень. Женщина часто-часто заморгала, пытаясь понять, почему поезд так резко затормозил, а потом вдруг поняла, что в вагоне никого, кроме нее, не было. «Уже конечная?» - мелькнуло в голове Нины, и она, прихватив сумку, выскочила на платформу. Но тут ей открылась еще одна странность - на станции тоже никого не было, ни одного человека, что просто невозможно, учитывая, что сейчас час пик. Чтобы убедиться, что она каким-то непостижимым образом не проспала весь день, сидя в одном вагоне метро, Нина повернулась к электронным часам, но на них почему-то не было привычных оранжевых цифр. «Сломались?» - с сомнением подумала Нина, пытаясь найти происходящему правдоподобное объяснение.

 И тут с мягким хлопком погасла лампа в дальнем конце платформы, а за ней вторая, третья… Темнота приближалась к Нине неспешно, но неотвратимо, и, прежде чем женщина успела по-настоящему испугаться и броситься бежать, кромешная тьма накрыла ее, словно одеяло клетку с попугаем.

                                                 ***

 Нина вернулась в свою квартиру далеко за полночь и, не снимая ни пальто, ни сапог, прошла в комнату и опустилась в кресло. Ее дрожащие пальцы нащупали кнопку на пульте и включили телевизор. Шел какой-то сериал, но мелькавшие на экране лица не отвлекали Нину от тех, что она видела несколько часов (или веков?) назад. Глаза женщины выпучились, как у безумной, и смотрели в одну точку, почти не мигая. Вряд ли она когда-нибудь сможет забыть то, что с ней сегодня приключилось, но она ДОЛЖНА это забыть. «Я никогда больше не спущусь туда», - подумала Нина, все больше вжимаясь в спинку кресла, словно хотела, чтобы оно ее поглотило.

 Она сдержала свое обещание. Для этого пришлось уйти с работы - начальник попробовал было ее уговаривать, но Нина так на него посмотрела, что он впервые за всю свою жизнь лишился дара речи. Теперь женщина зарабатывала намного меньше, устроившись продавщицей в ближайший супермаркет, но зато она могла не заходить в магазин после работы, как это было раньше. Ее жизнь больше не напоминала треугольник, она словно сжалась в одну точку, стараясь быть как можно дальше от того подземного мира, сосредоточившего в себе все самые страшные человеческие кошмары. Нина никому и никогда не рассказывала о том, что видела тогда, поэтому ни одна живая душа не знала, что женщина до самой смерти спала только со включенным светом.