В столь поздний час, недалеко от опушки леса, в небольшой низине, вокруг костра собралась довольно разномастная компания. Вспыльчивый юноша и лукаво улыбающийся бородатый старик, вида такого древнего, что никто не решился бы определить его возраст, и которого можно было сравнить, разве что с вековым дубом, полнокровная пышущая здоровьем женщина с худенькой, бледной до невзрачности дочкой, какой-то бродяга, больше похожий на волхва, нежели на скитальца, молодая красивая девушка, происхождения явно высокого, в одежде воина, с глазами бездонными - столько в них было печали и мудрости, а также несколько простых деревенских мужиков, для которых этот вечер у костра был лишь частью их еженедельных походов в соседнее селение, чтобы сбыть с рук рыбный улов или выгодно обменять масло на необходимые предметы ремесла.

У таких вот небольших костров, традиционно собирались путники идущие из разных краев, чтобы оградить себя от нападений волков и просто скоротать время до рассвета. Спать они зачастую так и не ложились, слишком возбужденные и зачарованные бликами огня, чтобы забыться сном. Но ночи у костров являлись по своему волшебными, ведь в причудливой, лишь ветру подвластной, игре огня оживали миллионы историй, что были и будут рассказаны. Каждый мог здесь стать рассказчиком, и поведать  древнюю легенду, с поучительным (и не очень) концом или не слишком завуалированную историю своей жизни. Здесь даже самая невероятная рыбацкая байка могла быть принята на веру, ибо среди тихого потрескивания углей, время и пространство, правда и ложь, сливались воедино, и казалось, что до наступления рассвета  возможно любое чудо. Истории эти, могли быть не единожды рассказаны, и с каждым разом обрастали новыми, доселе невиданными подробностями.

Вот и сегодня, люди были настроены рассказать и услышать массу историй.

Первым как бы ненароком, начал древнего вида старик, который после непродолжительного спора с юношей, решил вынести на суд всех слушателей легенду, вероятно заключавшую в себе какую-то мудрость.

- Историю эту я обращу главным образом к этому мальчишке, что сидит подле меня. – уверенно и неторопливо заговорил старик. – Ибо я вижу, что он жаждет тайного знания, но пыл юности застилает ему глаза. Что ж все мы, когда молоды, ищем ответов на все вопросы.

Так вот. В одной далекой стороне, на маленьком южном острове, это место находится за океаном, жил некогда человек, который знал ответы на все вопросы. – здесь старец невесело усмехнулся, в то время как глаза юноши загорелись негодованием и страхом поверить в это. – Не то чтобы, человек этот держал все свои знания в голове, но когда ему задавали вопрос, пусть самый пустячный, ответ словно бы сам возникал у него в мыслях. И что поразительно, все ответы его были точны и правдивы, словно сами боги шептали ему на ухо. 

Люди с разных концов острова, сходились к нему за советом. Порой звучали вопросы самые разные – Удачный ли будет урожай нынешней осенью? Как можно вылечить язву и приживить плоть? Каким будет ребенок, рожденный у жены предводителя общины и названный в честь владыки дождя?..

Человек тот дожил до глубокой старости, но никто, насколько он помнил, так и не задал ему ни одного по настоящему важного вопроса, такого, на который невозможно было найти ответ самому или по прошествии времени. Всех интересовал лишь день завтрашний, да то, как преодолеть заслуженную кару богов, в виде увечья или жизненного испытания.

В последние годы своей жизни, человек тот, уже, будучи дряхлым стариком, ушел в пещеру, что словно вырублена была в скале, да там и помер.

Никто не знает, когда он умер и как, да только с тех пор пошло на том острове поверье, что если в вечерний час перед  закатом, с ясными мыслями, одному прийти к той скале, коснуться ее ладонью и мысленно задать насущный вопрос, то немедля найдешь на него ответ.  Конечно, со временем это поверье поистерлось в памяти многих, особенно с появлением чужаков, что селились на этом острове, да только и по сей день, старожилы порой посылают своих внуков к той скале, когда молодых терзают сомнения или перед ними стоит нелегкий выбор.

Закончив свой рассказ, старый мудрец, внимательно оглядел своих слушателей. По их лицам нетрудно было понять, о чем они думают – кто-то прикидывал, какой вопрос, именно он задал бы тому мудрецу, кто-то в уме взвешивал правдивость истории, юноша же, казалось, пытался устоять перед мучительным желанием спросить, где находиться тот загадочный остров, и как можно туда попасть. Впрочем, лица некоторых были непроницаемы – волхв и хрупкая девчушка, не давали понять, о чем они думают, а полнокровная мать девочки и вовсе задремала под звуки размеренной и неторопливой речи.

Первым нарушил молчание не то волхв, не то бродяга, который без особых предисловий закружил слушателей в водовороте событий следующей истории.

- А вот послушайте, что я вам расскажу… Это было не так давно, когда люди еще знали об истинной власти имени над человеком. В небольшом поселении жила девушка, что была свежа как утренний воздух на заре и красива, словно редкий экзотический цветок из тех, что весной растут на деревьях в дальних странах. И когда пришла пора, девушка под стать себе выбрала избранника. Он был горяч и отважен, высок и красив, волосы его были темнее, чем самая темная ночь, а глаза такие синие, что и небо, и море блекли в сравнении с ними.

Любовь их была нежной и верной, и казалось, что две половины одного целого обрели друг друга. Все жители той деревни были очарованы этой красивой парой и искренне желали им счастья. Казалось, что дело идет к шумной и веселой свадьбе.

Но вот, деревенская колдунья, скорее одинокая, чем злая, положила глаз на красивого юношу. Привыкшая всегда получать желаемое, она, не мешкая начала действовать. Будучи женщиной зрелой, и неспособной тягаться с юностью и красотой своей соперницы, ведьма избрала наиболее легкий и действенный с ее точки зрения, способ достигнуть желаемого - приворот.

Первая ее попытка присушить к себе молодого парня не привела ни к чему. Вторая тоже провалилась.  Она собственными глазами видела как тот, под действием обмана выпивал ее зелья, но это словно и не сказывалось на нем. Тогда она решила, что любовные напитки слишком слабы, чтобы убить настоящую любовь. Здесь она, пожалуй, была права. И она прибегла к силам более могучим, используя древние законы, что работали еще со времен сотворения мира.

Откуда эта безграмотная женщина знала что делать, непонятно и по сей день. Но она вылепила из глины небольшую пластину, если хотите, внутрь которой заключила сплетенные пряди волос юноши и ее, накрепко завязав их  в узел. Капнула своей крови. Затем на свежей глине написала имя юноши, а на оборотной стороне начертила две руны (она собственно и знала-то не больше пяти рун) – любви и перевернутую смерти. Затем обожгла табличку огнем, увековечив тем самым надпись. И закопала ее в свежей могиле.

С тех пор в отношениях девушки и юноши что-то изменилось. Он проходил мимо своей невесты, словно и не замечал ее. Красавица заговаривала с ним, а он лишь молчал и смотрел в даль невидящим взором. Жених перестал есть и пить, ему ничего не было нужно, и стоило ему лишь закрыть глаза, как пред его взором возникало лицо черноглазой колдуньи. В то время  и люди в деревне и близкие родственники стали замечать что-то неладное. До этого пышущий здоровьем и силой, молодой мужчина вдруг стал таять на глазах как свеча. Невеста же и вовсе замкнулась в себе, и никому не сказала с тех пор ни слова.

Один из родственников юнца, то ли дядя, то ли деверь, заметил, что каждую ночь юноша куда-то уходит, а возвращается лишь с рассветом. И однажды он решил проследить его путь. В полночь, или около того времени, он увидел как его племянник, встал с постели и с широко распахнутыми, но словно стеклянными глазами и пошел к дому колдуньи, что стоял на опушке леса. Возле сада стояла грубо вытесанная, деревянная скамейка. На нее то и опустился зачарованный парень, да так и остался сидеть там, с широко открытыми мутными глазами.

Деверь ли, дядя ли, не суть важна, был так поражен и испуган этим, что не сразу рассказал обо всем остальным родственникам. Но каждый раз, когда он вспоминал результат своих ночных наблюдений, то душа его неизменно наполнялась диким, суеверным ужасом.

Среди людей той деревни, пошла молва, что колдунья, некогда лечившая их и помогавшая, ныне связалась с темными силами, да злыми духами. Ее стали ненавидеть. И к ненависти этой, примешивался неизменный первобытный страх перед неизведанным.

Девушка, красивая как заря, утопилась в реке, сразу после весеннего прилива.

И в один прекрасный день, да уж, «прекрасный», небо обрушилось на землю дождем небывалой силы. Ветер сносил крыши домов, гремело так, что казалось, небо расколется на две половины. И вот молния ударила в дом той колдуньи, но что странно, дом весь выгорел лишь изнутри, а снаружи остался нетронутым.

Колдунью эту нашел мертвой привороженный юноша (больше в ее дом никто не рискнул бы сунуться).  Он – то и похоронил ее в яблоневом саду за домом. Целые дни просиживал он молча, подле могилы ведьмы, словно щенок, скулящий об умершей матери. И люди, приносившие ему еду, чтобы поддержать жизнь в его ссохшемся теле, вскоре решили, что лучше смерть, чем такая жизнь для него. Так он и умер. Не то от сердечной тоски, не то от голода.

Тут волхв закончил свою печальную, но, несомненно, с глубоким смыслом историю.

Далее следовала не слишком складная байка деревенского земледельца, о том, как один завзятый пьяница увидел русалку на берегу реки, и она, смеясь, утащила его в воду. То была одна их тех рыбацких баек, что встречались среди людей на каждом шагу, и легко забывались со временем.

Затем была рассказана не менее любопытная история о том, как один людоед промышлял на дорогах разбоем. При свете дня рассказавшего эту байку наверняка подняли бы на смех, но во мраке ночи, где единственным ярким пятном являлось пламя костра, путники невольно вздрогнули, подсчитывая в уме, сколько пути еще осталось преодолеть до нужной цели.

Следующая история была скорее автобиографичной, но от этого не менее интересной. Так дева-воин, как про себя окрестило ее большинство путников, поведала о девушке из знатной семьи, которая при странных обстоятельствах повстречалась с древним жрецом, и по воле случая обрела бессмертие.  Город той девушки, при загадочных обстоятельствах был сожжен дотла, и теперь она путешествует в поисках того проклятого жреца, который бесследно исчез сразу после трагических событий.

Когда в небе стало светлеть, а запас историй у путников начал неумолимо иссякать молодой юноша поднялся на ноги и заговорил.

- Итак, господа, все мы знаем цену хорошей истории, и я хотел бы …

- Я тоже знаю цену хорошей истории!- бесцеремонно перебив молодого человека, воскликнула сероглазая девочка лет десяти, светло-русые волосы которой были заплетены в две аккуратные косы.

Все сидевшие у костра с изумлением смотрели на нее. До этого сидевшая тихо, ничем не примечательная девочка, своим дерзким поведением удивила многих. Все считали ее если не глупой, то застенчивой и молчаливой. Один лишь старик, ничуть не удивленный ее репликой, добродушно усмехнулся.

В числе прочих, уставился на Параскеву и юноша, который был красив и величав. Девочка даже невольно залюбовалась им, пока он ошеломленный ее репликой молча стоял раскрыв рот. Опомнившись, он несколько надменно (собственно оскорбленный одной только мыслью, что невоспитанная деревенская девчонка поставила его в неловкое положение) обронил:

- Продолжай.

Казалось, только этого Параскева и ждала. Глаза ее загорелись, разом преобразив невзрачное бледное личико, и она ничуть не смущенная надменным тоном, начала свой рассказ, подгоняемая сознанием того, что вскорости наступит рассвет:

- На дальнем севере, среди вьюг и колючих ветров, славилась своей неистовостью и беспощадностью Янка – предводительница волков. Словно северная амазонка, она презирала мужчин и не брала пленных. Неистовая и красивая, она понимала «одиночество» как свободу. – тут девочка приостановилась, глаза ее сияли восхищением. – С волосами черными как ночь, и раскосыми глазами, она расхаживала в коротких звериных шкурах, но это никогда не были шкуры волков.

Местные жители обходили ее стороной, зная, как беспощадна она ко всему, что попадалось у нее на пути. Много безрассудных мужчин погибло от ее руки. Плененные ее дикой красотой, они покидали своих жен и невест, чтобы попытаться покорить ее сердце. Она же безжалостно убивала их. Одна мысль о том, что кто-то готов посягнуть на ее свободу, вызывала в ней ярость.

Так она и жила, добывая еду охотой, и управляя стаей молодых сильных волков.

Но однажды…

Когда она шла по бескрайним просторам, то увидела невдалеке тело мужчины. Тяжело раненный, он был почти мертв. Когда она подошла ближе, то смогла разглядеть, что по всем признакам это был чужак - несмотря на мертвенную бледность, кожа его была смуглой, волосы, смерзшиеся, были неведомого ей доселе цвета, а глаза подернутые дымкой, были такими же серыми, как и у нее самой.

Сама не понимая, что делает, она взвалила себе на плечи незнакомца, и дотащила до своей хижины. Делала она все поспешно, но с величайшей предосторожностью, опасаясь, что он умрет прежде, чем она ступит на свой порог.

Но здесь судьба была милостива. Чужак, едва дышал, но, безусловно, был еще жив, когда она осторожно опустила его на свою постель из звериных шкур.

Она взглянула на его рану, нанесенную неведомым ей оружием. Не зная, что делать, она обработала  ее единственным известным ей способом.

Мужчина потерял много крови, но еще была надежда, что он пойдет на поправку.

Она терпеливо выхаживала его, сидя подле больного день и ночь. Больше Янка не охотилась, лишь волки приносили ей свою добычу, и, поскуливая, терлись об нее своими носами. Они лишь инстинктивно чувствовали, что хозяйку снедает тайное волнение. Действительно, лицо северной амазонки осунулось, под глазами залегли темные круги. Взгляд ее теперь был скорее озабоченным, чем дерзким.

На третий день чужак начал бредить. Хотя она не могла понять его языка, но отчетливо сознавала, что он звал кого-то по имени.

Янка испытывала странное чувство к незнакомцу. Иногда сознание больного прояснялось, и глаза его глядели на нее с благодарностью. Это были для девушки самые счастливые минуты.

Прошли недели, и чужак окреп настолько, что уже мог вставать с постели. Поначалу Янка радовалась его поправке, но потом поняла, что скоро он уйдет от нее. В душе ее залегла тайная печаль.

Из путаных объяснений мужчины она поняла, что у него есть невеста, и ради нее-то он и пустился в опасное путешествие.

Наконец настал день, когда незнакомцу было пора уходить.

«Останься» молили ее глаза, и пожалуй никто из тех, кто хоть раз в жизни видел дикую и беспощадную Янку – предводительницу волков, не узнал бы ее в этой поверженной молодой женщине.

Но незнакомец лишь качал головой. Ему не терпелось отомстить предателям, что жестоко ранили его и оставили умирать на снегу. А затем… затем он возвратится на родину, где его ждали родные и возлюбленная. Конечно, он благодарен этой северной девушке, что выхаживала его терпеливо, словно ангел. О такой нежно любящей сестре, он не смел и мечтать. Но нет, он не может взять ее с собой. Путь небезопасен, да он и не хотел бы вырывать девушку из родной среды - в тех жарких краях, где находится его дом, она вряд ли приживется.

Так он и ушел. Девушка долго смотрела ему вслед, и отчего-то соленая вода ручейками стекала из ее глаз. Такого с ней еще не случалось. Теперь она стала ненавидеть то одиночество, что раньше принимала за свободу…

Когда Параскева завершила свою историю, от яркого костра, что горел всю ночь, остались лишь тлеющие угли. Все были впечатлены. Ведь пока девочка рассказывала, грустная история, словно наяву разворачивалась перед их глазами. Даже рассерженный Параскевой парень затих и весь отдался очарованию ее слов. В сущности, ему самому нечего было рассказать. Непримечательная история его жизни, о том, как он был подмастерьем и лучшим учеником семинарии, а затем разочарованный тихой сельской жизнью, отправился посмотреть мир, мало кого могла заинтересовать. Жизнь его по сути лишь начиналась.

Когда в небе забрезжили первые лучи солнца, путники, не сговариваясь, подняли свои скудные пожитки и отправились в путь. Здесь пути их расходились, и каждый шел свой дорогой.