Небо было серым, словно мой ковер на стене. И не то что бы я давно не убирался, просто не было с чем его сравнить. В моей комнате был старый телевизор, да такой же старый стул, на нем весела моя не хитрая одежда.
И вообще когда ты сидишь на голом полу и замерзаешь, зная что завтра придет хозяин съемной квартиры а платить тебе не чем, тебе остается только смотреть на небо… .
Вообще люди склоны искать надежду во всем. Хоть в дереве, хоть в солнце, хоть в своем любимом человеке. Но у меня не было его, окна моей «квартиры» выходили в поле, а небо ,как я сказал, было серым. Вот в такие моменты тебе кажется что что-то должно произойти, словно по-волшебству вылетит из-за угла добрая фея, махнет палочкой, и всё станет таким как прежде. Снова будет моя любимая беседка на улице, с моим любимым столиком, на котором стоит слегка подогретый портвейн. Снова будут те свежие часы с утра,вместе с Мариной, когда мы просыпались и смотрели друг другу в глаза почти целый час. И снова будет та не забываемая зима, точнее время перед Новым Годом, когда в мой дом опять съедутся друзья, и всё будет легко и понятно. И никогда не произойдет той катастрофы, машина не перевернется, Марина будет цела, и мы будем жить вместе ещё долго… .
Я сам не заметил, как оказался на кухне за плитой.
У меня было большая советская плита, белого цвета, и почему-то она у меня вызывала ассоциаций с самолетом с четырьмя двигателями. Как странно когда обычные вещи приобретают новые ,незнакомые черты. Сейчас у моего самолета работали лишь два двигателя из четырех, и под одним шасси лежал кусок пластика. Вот так всегда бывает в жизни. Даже самый современный самолет, только познавший всю феерию полета, его головокружительную красоту, сразу идет на прикол в ангар. Он подобен льву в зоопарке, на него показывают пальцем, а его трясет от злости, и ночами он видит не объятый простор диких саванн.
Была в моей квартире ещё печатная машинка, которая как остаток былой роскоши стояла в углу, покрытая тенью времени. У каждого человека есть воспоминания, которые лучше бы не вспоминать. Они давно отложены в тайный уголок вашего сознания, в который вы заглядываете перед сном, и лишь иногда остаетесь там, на пять минут. Эта машинка была для меня больным воспоминанием, но она стояла, возвышаясь предательской чернотой в углу. Когда-то я хотел писать, и не просто писать, а зарабатывать этим себе на хлеб. И вы знаете, у меня это не плохо получалось, словно кто-то или что-то направлял мою руку по клавишам этой чертовой печатной машинки.
Пока в другой машинке ,жуткой осенью пять лет назад, не разбилась Марина. Помню я сидел в своей беседке на нашей веранде, когда внутри дома зазвонил телефон. Иногда любой из нас чувствует неприятность до того, когда она случиться. Я это почувствовал когда всё произошло… .
Тогда в больнице я возненавидел весь этот гребаный мир. Слезы текли по щекам, я сидел в холле а напротив меня сидела маленькая девочка:
-Что случилось? -девочка подошла ко мне тихо, словно летя по воздуху.
-Сегодня я потерял дорогого мне человека- не отрывая рук от лица сказал я.
-А у меня лекимия - грустно сказала девочка.
-Ну ты то хоть жива!!! – сам не зная почему яростно выкрикнул я.
Да у каждого есть воспоминания которые лучше бы не вспоминать… .
Вот передо мной унитаз. Вот куда идут все не приятные вам чувства, вещи, действия, когда вы уходите от их. Вам они противны так же одинаково, как и то место куда они пойдут после. Вы забываете об них. Вы просто спускаете их сюда, как и то, что выходит из вас после новогодних праздников. Тут есть проблема, ведь иногда туда, как и в унитаз, попадают хорошие вещи. Просто иногда страсть как охота бывает их туда сунуть, и вот не которые люди просто забывают, что их туда сунули, и ищут их по всей своей квартире.
Но вот что странно, туда помещаются  и люди, когда их туда помещают другие. Вот почему мой унитаз похож на дистрофика. Когда я прибыл в эту квартиру мне просто не было что туда спускать, все чувства были иссушены как те продукты, которые я ел почти каждый день… .
Вскоре пошёл дождь, а это значило, что надо ставить тазик в зале, и что скоро моя квартира наполниться мелодичным звоном. Но в моем положении мне он напоминал выстрелы. Резкие, уверенные, как будто прорываясь через толпу людей, работая локтями и револьвером, ко мне приближается сама смерть. Она выглядит как старая, пьяная женщина в вечернем платье. У неё растрепаны волосы, покачивающаяся походка, но она уверена в себе. Она подходит ,отдавив тебе ногу, и ты понимаешь что куда бы ты не побежал, не скрылся, она будит идти за тобой своей медленной покачивающейся походкой. Я усмехнулся, представив эту даму с револьвером.
Сочетание не сочетаемого!
Словно в бюро похоронных услуг всем раздают оранжевые футболки с надписью : « Я любил этого мудака.»… .
Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть. Я медленно иду открывать, давя свое видение дамы с револьвером на моем пороге.
Дверь моя словно дверь на палубу. Открываешь её и попадаешь в море. Иногда бурное и яростно пенное, иногда спокойное и синие. Поток подхватывает тебя и несет, куда ему надо, на камни, на одинокий остров. Я представил, как разбиваюсь о камни, как мне отламывает мачту и в трюм течет вода. А после этого такое спокойствие… .
Стук повторился.
Я передвинул засов и открыл себя морю. На палубе стоял незнакомый мне человек лет тридцати с маленькой бородкой и искрящимися глазами.
Есть такие люди, которые думают, что что-то надо обязательно донести до людей. Вера в конец света, во втрое пришествие, в мировой мир. Они считаю себя посланниками в миры наших квартир, словно мы не выходили из них сто лет… .
-Я хотел бы купить у вас квартиру -человек смотрит на меня прямо, как будто хочет показаться честным.
-Это не моя квартира- слегка удивившись говорю я – и к тому же она не продается.
-Уже продается. Я беседовал с хозяином этой квартиры. Он согласен мне ёё продать.
Почему я не удивляюсь? Почему не валяюсь в истерике? Вялое равнодушие окутывает меня с головой.
Как хорошо когда тебя несет на камни… .
-Подождите секунду- говорю я и собираюсь пойти переодеться для того что бы сегодня вечером, в то время когда солнце только наливается оранжевым цветом заката, когда облака приобретают слегка розовый оттенок и молодые пары выходят на улицу, вот в это время я хочу спустить себя в унитаз жизни.
Но чья то рука выдергивает меня из моих мечтаний, я оглядываюсь. Человек улыбается мне своей широкой и простой улыбкой:
-Вам не придется съезжать- говорит он, и я гляжу в его глаза и понимаю что это так.
-В чем подвох?- когда живешь больше сорока лет этот вопрос начинает тебя мучить постоянно.
-Вы умеете сочинять?- почесывая свою бородку, спрашивает меня незнакомец.
-Когда-то давно умел, сейчас всё по-другому - тихо отвечаю я.
-Ну талант в землю не зарыть- человек слегка подталкивает меня и мы оказываемся в прихожей, он оглядывается и кивает.
Нет, он не грабитель.
-Зато в яму можно смотреть, сколько угодно- вяло говорю я, чеша за ухом.
-Но стоит только поднять глаза. Ведь многие не замечают под чем они ходят. Проблема в том, что многие люди заняты в своих проблемах, у них свои дела. Но как не странно над людьми, было, есть и будет небо. И как вы не старайтесь, мой друг, небо всегда прекрасно. Даже когда идет дождь, и даже когда на его фоне расцветает ядерный гриб. У неба своя красота, своя энергия!
-Да, я это тоже когда то говорил - сказал я и хотел было идти на кухню как чья то сильная рука схватила меня за локоть.
Когда тебе сорок лет, и ты живешь последние пять лет как пустая тень, ты мечтаешь о такой вот руке. Что бы она размахнулась и выбросила тебя с двадцатого этажа, утопила в ванной, поднесла револьвер к виску.
Сам для себя я не заметил, как оказался на улице. С неба лил дождь, всё было серым и пустая детская площадка, ещё усиливала чувство тоски. Серое небо, серый дождь, серый мир, всё словно залили серой краской… .
И только сейчас я заметил, что делает мой гость. Он, держа одной рукой свой пиджак, другой исступленно махая, прыгал под дождем, словно заяц из детских сказок. Дождь давно намочил его с ног до головы, но ему было всё равно, с него слетела шляпа и теперь валялась в луже грязи около моего подъезда:
-Давай со мной!!!- он подскочил ко мне и взял мои руки и сам не знаю почему я пустился в этот пустой, ни кому не нужный, но такой заводной, энергичный, исцеляющий, оранжевый танец!

И дождь хлестал нас по лицу, нам было всё равно, вода падала с неба, с такого синего и глубокого, как глаза моего Друга.

И я понял, что в такое время надо достать мою печатную машинку, стряхнуть с неё пыль, и пойти в летние кофе и написать всё вот это!!!