Кот лениво валялся на крыльце. Серый, полосатый.

     Солнце раздаривало последнее тепло осени, кот щурился – он улыбался. Цветы на клумбе неотрывно провожали солнце.

     А на земле, прямо перед  крыльцом,  лежал гвоздь в целлофановом  кульке, который дядя Федя смачно называл  «сотка».

     В напоенном солнцем, но уже прохладном, воздухе и кот на крыльце, и клумба  с цветами, и даже этот нелепый гвоздь  в кульке, все казалось уместным, незыблемым…

     …Кот был неправильным. С виду нормальный такой кот: четыре лапы, хвост, усы и прочее. Но все коты обычно, ловят мышей, лакают молоко, орут по ночам. Этот же вел себя просто неприлично. Хозяйка сетовала, что он, «проклятый», мышей не ловит, еще он не пил молока, и орать не любил, и не орал.

     Зато нравилось коту встречать рассветы, провожать закаты, общаться с цветами.  И сочинял бы стихи, но, увы, был всего лишь котом.

     А как-то влюбился в красивую бабочку, долго смотрел, как она порхала, потом погнался за ней. Бежал, бежал, открыл пасть, чтоб кое-как признаться ей в своих чувствах, но нечаянно проглотил. Нет, он не расстроился –  ведь кто знает какая она любовь,  может, это она и была?

      Так он лежал, иногда спрыгивая, обнюхивал  кулек с гвоздем, смотрел как  пчелы, осы, шершни без лишней суеты делают свои цветочные дела и не ссорятся друг с другом.

     Полевые мыши толпами разгуливали мимо кота, запасались на зиму. Но кот не интересовался мышами – они серые, некрасивые, кому они нужны?

      Тем более, что именно сейчас кот ощущал прилив вдохновения, ощущал, что внутри его что-то рождается и расцветает. И вот-вот он  познает вселенские законы (правда, зачем они ему нужны?).

       Но тут все сорвалось. Коту приспичило в кусты, и он остался без вдохновения.  Тут кот расстроился, обиделся на весь мир и убежал.

      Потом надвинулись тучи, заурчали, подул ветер и кулек все порывался – так сильно порывался! – взлететь к величественному и грозному небу, но мешал тяжелый гвоздь.