День начинался просто расчудесно. Лето, родители на работе, клубника уже почти поспела, а на столе ждала кружка молока и пирожки с вареньем.

Валька, голубоглазое существо лет одиннадцати, стояла на крылечке и щурилась на ласковое солнышко.

Как написали бы в дешевых детективах – «казалось, ничто не предвещало беды».

- Абрам, леший тебя возьми! Ты собрал чемодан? Если мы опоздаем на поезд, я клянусь – перееду тебя лучше любого локомотива, как Анну Каренину!

Это соседка, Саломея Ивановна. Надо сказать, что Валька жила в большом городе, но в таком районе, что мало отличается от деревни. Дома здесь частные, одноэтажные, все соседи знают друг про друга все, вплоть до цвета нижнего белья, поэтому неудивительно, что Валька помахала с крылечка рукой и крикнула:

- Доброе утро, тетя Саломея!

- А ты ж моя радость! – Саломея Ивановна улыбнулась всеми своими зубами, которых у нее, как у акулы, - Это ж такое счастье, иметь такую дочь, дай Бог здоровья твоим родителям! Ты передай им, пусть присмотрят за домом по-соседски.

- А куда Вы, тетя Саломея?

- Да племянница моя родила на днях, надо бы навестить, гостинцев отвезти… Дело такое… Абрам, да где ты?

На пороге появляется Абрам Александрович, здоровенный мужик гренадерского росту. Он прошел войну, был дважды ранен, но на его здоровье это никакого влияния не оказало – пьет, как лошадь, курит, как паровоз. Тем не менее, боится свою жену, как черт ладана и весьма ее уважает. Саломея Ивановна частенько сгоряча бьет его валенком по лицу, но он терпит.

- Да не шуми, ей-богу. Ключи оставь от дома, мало ли.

- Валечка, деточка, возьми. Отдай маме, как с работы придет. Пусть заглядывает. Цветы опять же полить… Одна связка у меня, вдруг как приедем, у вас дома никого не будет.Мы на недельку, не больше. Ну и на огороде –  сама посмотрит, мне ее учить нечему. Присядем на дорожку.

Через некоторое время Валька смотрела на удаляющиеся по переулку спины соседей, и чем дальше они удалялись, тем тяжелее становилась связка ключей и ярче одно из самых замечательных видений.

Конфеты.

В вазочке, в буфете.

У соседей не было ни детей, ни внуков, так уж вышло, а деньги были. И, понятное дело, были конфеты. Настоящие, шоколадные.

Разумеется, Валька прекрасно знала вкус шоколада – мама и папа угощали ее по праздникам…  Но праздники случаются редко. А до дня рождения еще полгода. А ключи – вот они.

Валька выпила молока с пирожками и задумалась. Что такого плохого произойдет, если она просто возьмет пару конфет? Они же наверняка даже не заметят, зато ей счастье-то какое! Хотя нет, это называется воровство. А с другой стороны…. Подумаешь, ерунда – пара конфет! Они их все равно не едят, берегут. Родился теперь у них кто-то. Небось, подрастет и слопает все накопленное.

Валька маялась в тяжких раздумьях около часа, но потом темные силы окончательно взяли над ней верх и она, сжимая в потной руке связку ключей, пробралась через дыру в заборе к соседскому крыльцу.

В доме было чисто, прохладно и пахло жареной курицей – видно, тетя Саломея тщательно подготовилась к поездке. Валька переместилась в гостиную (так громко Саломея Ивановна называла самую большую комнату в доме) и, распахнув стеклянные дверцы буфета, зачерпнула полную горсть шоколадных конфет…

И услышала звук открывающейся двери…

- Абрам, только не надо этих глупостей! Если бы ты был более внимательным, я бы не выглядела сейчас такой идиоткой!

- Золотце, но ведь это ты сказала, что сегодня среда.

- Да, я сказала! А на что мне мужчина в доме, если никто не может мне толком объяснить, что билет куплен на среду, а нынче вторник!

- Я же говорил.

- Значит, плохо говорил!

Валька не помнила, как она очутилась в погребе. Если учесть, что погреб довольно глубокий, а крышка очень тяжелая, то остается только удивляться способностям человеческого организма в стрессовых ситуациях.

Сердце колотилось у самого горла, конфеты таяли в руках, а Валька, забившись в промежуток между полками с огурцами и прошлогодним вареньем, тихонько плакала, проклиная свою судьбу. Соседи не собирались покидать свои пенаты, они неспешно занимались своими делами и даже, когда вечером прибежала Валькина мама, вся в слезах и панике, на поиски пропавшей ушел только Абрам Александрович.

Валька к ночи съела растаявшие конфеты и запила их водой, накопившейся на крышках банок. Ей было ужасно холодно и сыро, а когда она задремала, ей даже приснился ангел, который звал ее с собой. Но он манил ее горстью шоколадных конфет, поэтому она с ним не пошла.

Абрам Александрович, неизвестно по каким основаниям, закончил поиск пропавшей соседской девочки в ближайшей пивной, поэтому ближе к утру у него сильно разболелась голова. Когда он спустился в погреб за рассолом, его чуть не хватил удар. «Белая горячка» - подумал он, разглядывая хныкающее дрожащее существо, прижавшееся к мешку картошки.

Отец, разумеется, выпорол Вальку ремнем, а мама, невыразимо пахнущая валерьяновыми каплями, произнесла длинную историю о том, как она намучалась с этим дитем.

После вышеперечисленного Валька, довольная и счастливая, несмотря на боль в области ниже поясницы, уснула сном праведника в своей постели. Ей снились высокие деревья, диковинные птицы и высокий зеленый холм. А еще – поезд, уезжающий в неведомую даль. В тамбуре этого поезда стояли Абрам Александрович и Саломея Ивановна, и ласково махали ей руками.

Конфеты она с тех пор не ест. Разлюбила.