«Да ну твою мать! Что за предательство-то такое? Почему всегда так получается, что положиться опаснее всего на свой собственный организм? Именно этот гад - самый страшный враг и диверсант. Ну, тема поющего желудка - и так скучна и изъезжена, онемевшие ноги у самого финиша пятикиллометровки, синяки под глазами появляющиеся ни от куда только в фото-ателье непосредственно перед съемкой для фото 3х4, но бессоница в нось перед экзаменом - это уже удар ниже пояса» - думала я, приканчивая очередную чашку кофе и любуясь рассветом. Ну что может быть прекрасней рассвета в промежутке между бессонной ночью и вступительным экзаменом? Замираешь на секунду, набираешь полные легкие воздуха, чтобы «продержаться» и с импровизированными воздушными резервуарами, роль которых исполняют щеки так и сидишь…секунд тридцать-традцать пять - больше просто не получается. Но на эти секунды ты становишься одним целым с этим утром..летним, но осенним. Раньше я бегала по утрам, совершенно не потому, что пыталась следить за фигурой или спортивной формой - просто предлог уйти из дома и попродить по сумеркам, побыть немножко напуганной шайками бездомных собак и детей, постоять, сопя так тяжело и натужно, будто принимаешь какое-то необычайно важное решение, из-подлобья глядя на горизонт, где, почему-то уже голые, ветви деревьев сливаются с потоками бирюзы на розовом небе. Так хочется и сегодня убежать из дому под предлогом «выше!быстрее!сильнее!»…

- О! Ты уже встала? Чего так рано? - мама наклоняется и целует в макушку, при этом ее рука уже вцепилась в маленькую кофейную чашечку.

- Да не знаю…как-то…всталось само. Но я пойду еще прилягу немного. А то как-то лень.

- Ага.

И я лениво, еле передвигая ноги, тащусь в свою комнату, где еще пол-часа назад слушала радио, читала книгу и разминала эспандер, падаю на кровать, которая днем живет жизнью дивана, оставляю правую ногу свисать на пол и впадаю в полу-дрему. Вроде бы не сплю, но и явно не бодрствую. Знаете, такие моменты, когда не можешь понять, снится это тебе или нет? Так и я не могла понять, снится ли мне это утро, шум кондиционера над головой, мамины шаги и шелест бумаг.

Но нет. Не снилось.

- Ксень!

- М-эеэ-хр…

- Ксеня!

- Ууу…

- А где твой экзаменационный билет?

- Какой билет, ма?

- Экзаменационный!

- М…

- Ксюш, где билет твой?

- Не знаю…нету…

- Ану-ка, заяц, вставай!

- Я на следующей выйду…

- Не вынуждай меня!

- М…

И тут мама запела:

- Дельфин и русалка - сюжет этой песни
Твоя подсказала гитара
Дельфин и русалка они, если честно,
Не пара, не пара, не пара

- Нет, мам! Только не Королёва, пожалуйста!

- Вставай давай!

Я сползла с дивана, ударилась пятками об пол, казалось так сильно, как когда прыгаешь на асфальт с метровой высоты, села, кутаясь в простыню и начала постепенно приходить в себя. Мама тем временем перерывала все бумаги, которые только могла найти в моих папках.

- Что ты ищешь?

- Ну вот - смотри: тут в памятке написано: с собой иметь паспорт, справку и экзаминационный билет. Тебе его в приемной комиссии должны были выдать. Ты не помнишь, где он?

Мне показалось, что именно так в кино и книгах начинаются эпизоды, предшествующие смертной казни главного героя. Мой мозг уже рисовал картину меня, облаченной в грязные серые льняные одежды, собранные в хаотичную гульку волосы, цепи на тонких запястьях и толпа ужасно пахнущих англичан на площади средневекового Лондона, которые собрались там, чтобы посмотреть на мое повешение, при этом я сама на себя похожа была мало чем…разве что носом.

- Мне его не давали.

Я перекатилась с носков на пятки, стоя на полу, проверяя его на надежность в надежде на то, что «родненький, ну, может, ты сейчас провалишься, а? Ну пожалуйста»

- В смысле?

- Ну…нет его у меня. Билета. Нет. У меня.

- Как это нет? Ты сума сошла? Боже! Да тебе же ничего нельзя доверить! Ты никогда ничего не доводишь до ума. Ты понимаешь, что ты только что поставила крест на университете для себя? Хорошо, если только на год. А если на больше? Ты понимаешь, что из-за того, что ты один раз не досмотрела, не перепроверила, не учла у тебя может разрушится вся жизнь? - она кричала и смотрела на меня очень убедительным взглядом. Не поверить было невозможно, и, конечно, я поверила. Мама же врать не будет.