- Привет-я-могу-присесть?-спасибо.
- ... не за что.
- Ты чем-то недоволен?
- Нет, всё в порядке.
- Может, мне уйти?
- Да сидите уже, девушка... раз сели.
- Можешь обращаться ко мне на "ты"! - с радушной улыбкой в 32 зуба произнесла незнакомка.
- Ммм... девушка, послушайте. С чего вы взяли, что я вообще собираюсь к вам обращаться? Если вы не заметили, я сижу тут, пью свой кофе, ем свой чизкейк, читаю свою книгу.
- Отлично! Как чизкейк? С чем? Я здесь первый раз. СтОит ли брать?
- Вы не поняли, что я хочу донести?
- Поняла, конечно. Это значит одно из двух: либо ты кого-то ждёшь, либо намеренно желаешь уединиться. И в том и другом случае ты бы не хотел, чтобы тебя беспокоили и отвлекали.
- Именно! - с нарочитым недовольством на лице сказал он.
- А я знаю точно, что ты никого не ждёшь. Поэтому остаётся только второй вариант. Я тебе покажу, что в этом ты не прав.
- Я не могу быть не прав, просто я хочу остаться наедине с собой! И книгой!
- Ещё как не прав, вот посмотри...
- Тьфу ты! - громко перебил он её - Прав я или не прав, это не должно никого волновать!

Ещё с позапрошлогоднего 14 февраля он никому не мог признаться в любви. Ни в февралях, ни в мартах, ни в других месяцах. Два года назад 13 февраля он поссорился и расстался с девушкой, которую любил. Он приготовил подарок на 14 февраля. Он готов был даже жениться на ней. Но она не была готова, он это принимал нормально. Как позже выяснилось, она не слишком серьёзно воспринимала их отношения вообще. Ей оказалось достаточно маленькой недомолвки, чтобы превратить её в ссору и разорвать отношения с ним. Разорвать без права на восстановление. Он чувствовал любовь к ней ещё какое-то время. Он пытался вернуть её. Но её поступки давали понять, что любить её больше не нужно. Даже сквозь шоры влюблённого сердца. И вскоре любовь угасла. Но ему тяжело было начать отношения заново. Он уходил от отношений, он увиливал от явно романтических знакомств. Сам того не ведая. Он выбрал себе маску страдальца.

- Извини, что заставила тебя повысить на меня голос. Я Марина.
- Как оригинально сформулировала извинение. Извиняю.
Подошёл официант и спросил, что дама хотела бы заказать. Она сказала лаконично:
- Мне то же, что у молодого человека.
- А я Павел.
- Очень приятно с тобой наконец познакомиться.
- Вы давно за мной наблюдаете?
- ТЫ... наблюдаЕШЬ.
- Хорошо. Ты! Иногда хочется быть совсем невидимкой. Понимаешь?
- Нет, не понимаю. Но знаю, как это. Интересная книга?
- Да. Интересный сюжет. С самого начала автор раскрывает, когда и как умрёт главный герой. И от этого тем более интересно читать. Какая череда событий приведёт его к Концу Всего.
- В жизни так же.
- Глупость. Я не верю ни в какие провидения или предсказания будущего!
- И без того достаточно рычагов судьбы. Нашу судьбу могут решать люди. Свою судьбу можешь предрешить ты сам или люди рядом с тобой.
- Не буду спорить. Это личная философия. Каждый её сам придумывает и верит в неё. Тут лишь вопрос терминологии.
- Как хочешь.

Иногда в метро или на улице ему улыбались симпатичные молодые девушки. Часто он видел, что на него обращают внимание. Но он не видел в их глазах огня. Ему нужен был этот огонёк в глазах, чтобы девушка ему действительно понравилась. Она могла быть как худенькой, так и полненькой, как высокой, так и маленькой, как красивой, так и простой. Любой внешности, с любым цветом глаз, волос, кожи. Вот этот огонёк выделял девушку из толпы, был виден сразу издалека. Этот огонёк стал неким культом. И встречался он ему не чаще, чем раз в неделю. Таким девушкам всегда было не по пути. Познакомиться и завести разговор с такой девушкой было намного труднее, так как она вызывала трепет и волнение. Но он считал, что ему нужна только такая. И только такую он сможет полюбить. Просто потому, что только такие ему хоть сколько-нибудь нравились. Все остальные стали для него серой массой. Но познакомиться никогда не получалось. Или не было настроения.

- Ну почему ты с такой уверенностью говоришь о таких вещах? Откуда ты вообще знаешь об этом? Наукой это не доказано, а остальным утверждениям фанатично верят только Свидетели Иеговы.
- Я просто знаю.
- Просто веришь, так?
- Можно и так сказать, если тебе это проще принять.
- Ага, вот я и говорю, что так легко всё принимают на веру только скудоумные.
- Я не такая.
- Это уж я заметил, Марина. Не хочу тебя обидеть. Но откуда ты можешь знать что-то о загробной жизни? Ты там не бывала. И вообще, я считаю, нам не нужно знать о ней ни капли. Иначе все наши основные инстинкты исчезнут за ненадобностью - самосохранения и продолжения рода.

Его раздражала её манера общения. Не столько её уверенность во всём, не столько её самоуверенность, сколько напористость и нахальство. Эти качества лишали её женственности, что для него было неприемлемым недостатком. Но что-то тонкое, едва ощутимое на уровне эмоций вселяло в него симпатию к этой странной девушке, не давало ему прекратить диалог.
Она была примерно его возраста, не более чем на 3 года младше. Ему нравились как правило девушки заметно младше его. Она была примерно его роста. Не худая, но стройная, полной её назвать было нельзя.
У неё были такие волосы и такой тип лица, что её чуть растрёпанная причёска выглядела стильно. Её волосы - это единственное, что ему понравилось в ней сразу.

Они уже шли по бульвару. Оба в пальто почти одинакового светло-серого цвета. С поднятыми воротниками. Продолжали разговаривать на разные темы, пока ни разу не перейдя на личные. Она продолжала свою напористую манеру всезнайки - не кичилась своей эрудицией, но снисходительной улыбкой показывала, что всё, что он говорит, она уже знает.
Его не переставало раздражать то, как она общается. Но его всё больше затягивала необычная канва диалога. Он стал замечать за её симпатичной, но неяркой внешностью что-то похожее на тот самый огонёк, которого он в последнее время так жаждал. Когда он ей что-то говорил, она шла и смотрела себе под ноги с напряжённым взглядом. Лишь лёгкие движения уголков её губ выражали эмоциональную реакцию на сказанное. Изредка она широко улыбалась и заглядывала ему в глаза. Он чувствовал в эти мгновения примерно то же, что при неожиданной встрече с девушкой "с огоньком". Ему казалось, что он видит нечто похожее, но более настоящее, и возможно, более сильное. И тогда он не мог оторвать глаз от неё.
А она в то же время вела себя так, будто не чувствует никакого волнения, и всё знает наперёд.

Она незаметно и без спроса стала называть его Пашей. Он это воспринял именно как продолжение её фамильярного стиля общения. Но в какой-то момент она назвала его Павлюшей. Не Павлушей, как можно было бы от неё ожидать, а именно Павлюшей, сделав на это акцент. Он резко остановился и схватил её за руку. Она тоже остановилась, но не повернулась к нему.
- Стой! Откуда ты взяла такое имя?
- Ты мог бы для меня кое-что сделать?
- Я тебе задал вопрос!
- Я отвечу, если ты мне ответишь.
- Повтори.
- Ты мог бы сделать для меня кое-что очень важное?
- Смотря что.
- Спасибо.
- За что спасибо?
- Ты ответил на мой вопрос утвердительно.
- Ну... ладно... Так почему ты меня так назвала?
- Потому что знаю, что тебе это нравится.
- Как видишь, пока мне это совсем не нравится.
- Понравится.
- Да что! Да что ты себе возомнила!!! Кем ты себя считаешь! Кто ты вообще, б... лин, такая?
И только сейчас она повернулась к нему лицом. На глаза её навернулись слёзы. Такой, как она была сейчас, он увидел её впервые. На её лице не было той дурацкой улыбки, которую она надела в кафе. Не было той очаровательной замысловатой игры уголков губ. Не было никаких эмоций, и были лишь слёзы.
- Я знаю. Тебя так называла твоя мама. Тебе очень нравится, когда тебя так называют. Когда я сказала тебе "Павлюша", от твоей правой лопатки до пятки на правой ноге сверху вниз пробежали приятные мурашки. Я знаю... ты растерян. Никто кроме твоей мамы и нескольких твоих девушек тебя так не называл. И никому никогда ты не говорил, как приятно тебе слышать это имя.
- Но откуда... откуда это можешь знать ты?
- Потому что я люблю тебя... - и она зарыдала. - У тебя есть платок?
- Да, конечно. Вот.

Он стоял рядом с ней в полнейшем недоумении. С дотошной внимательностью наблюдал, как она утирает свои слёзы. Для установления контакта он не придумал ничего лучше, чем поддерживать её рукой под локоть. Шоковое состояние вселяло в него уверенность, что он ослышался. И больше всего его шокировали не её слова, а то, как стремительно эта самодовольная фрау превратилась в искренне плачущую девушку.

- Ты не хочешь у меня ничего спросить?
- Нет. Я думаю, когда ты сможешь, ты сама захочешь мне всё объяснить.
- Мне важно, что именно ты у меня спросишь.
- Можно сейчас? Ну... Ты уверена, что ты меня любишь?
- Смешно. Да, конечно, я уверена.
- И давно ли?
- Да, примерно столько же, сколько и ты меня.
- Слушай. Давай без загадок. Или без дурацких шуток!
- Хорошо, без загадок. Чуть больше года. Я много о тебе знаю.
- Ты не похожа на ту, кто долго выжидает, наблюдает и собирает сведения.
- Всё не так просто, как тебе кажется.
- Ну нихрена себе! Куда уж тут проще!!! Пока всё так просто, что даже не знаю, что себе ещё такого прикольного придумать! Короче. Давай рассказывай мне всё, что хочешь и можешь рассказать. Иначе мне вообще ничего не нравится, я просто развернусь и уйду. Я серьёзно.
- На это нужно время. И давай не здесь. Нужно уютное тихое место. Ты... извини меня, пожалуйста, что я вот так сразу... всё... как снег на голову. И вот ещё что... клянусь тебе, что это никакой не розыгрыш.
- Да в это-то я верю. И тебе повезло, сегодня у меня много свободного времени.

Они снова оказались в кафе. Уже в другом. Более дорогом. Заказали чай и попросили официантку больше их не беспокоить.
Она предупредила его, что ему нужно внимательно слушать её и не перебивать вне зависимости от того, верит он её словам или нет. Только так она сможет рассказать всё более или менее правильно, и он сможет распутать клубок нитей, связывающих их судьбы.

- Я увидела тебя в метро. На переходе. Ты шёл рядом со мной, то и дело поворачивая голову в мою сторону. Я сразу заметила, что ты сначала обогнал меня, а потом притормозил и дальше шёл параллельно со мной. Ты мне понравился, что уж тут скрывать. Потом мы оказались рядом на платформе. Ты глазел на меня, мне хотелось улыбнуться тебе, и я улыбнулась. Потом мы ехали в одном вагоне, и ты вышел на той же станции, что и я. Хотя тебе надо было выходить раньше на две остановки. Потом ты пропал из виду, но уже на улице возле вестибюля ты подошёл ко мне, представился и предложил познакомиться. Я, конечно, сначала... Короче говоря, мы с тобой познакомились. Паша! Я же говорила, не надо меня перебивать, иначе не будет никакого смысла в моём рассказе. Спасибо. Твои глаза горели диким огнём. Было видно, насколько ты на самом деле рад был со мной познакомиться. Ты не просто взял у меня номер телефона, но и пытался назначить свидание. Я посмеялась над этим, оставила предложение без ответа, но весь следующий день сильно волновалась в ожидании твоего звонка. Ты позвонил, мы долго разговаривали, много узнали друг о друге. На следующий же вечер мы встретились, в суши-баре. Много смеялись. В твоих глазах не угасал тот же огонь, что при первой встрече. Ты мне нравился всё сильнее. Потом мы погуляли, ты проводил меня до дома, поцеловал в щёку и ушёл. Ровно через три дня ты так же провожал меня домой и мы в первый раз поцеловались. А ещё через четыре дня у нас с тобой был секс. Но так ли это важно с учётом того, что я безудержно влюблялась в тебя. Я не могла сказать, что мне что-то конкретное нравится в тебе. Я не могла сказать, что готова была полюбить тебя за что-то конкретное. Ты был такой целостный и такой настоящий, и такой... идеальный, что я не могла в тебя не влюбляться. Но и боялась, что влюбляюсь беспричинно. Как дурочка, как школьница. Однажды утром я проснулась с чётким осознанием того, что вчера вечером не справилась с порывами сердца, и сейчас я люблю! С того момента я тебя люблю. С того момента мне страстно хотелось ощущать тебя полностью своим. Меня тянуло к тебе каждую минуту. Мне было интересно с тобой. И я хотела быть с тобой. Я чувствовала себя в сказке. Так говорят многие, кто испытал любовь. Это потому что любовь так круто меняет твою жизнь, что на всём, что тебя окружает, ты чувствуешь блеск - налёт нереальности происходящего. Потом наступило 14-ое февраля. Прошёл почти месяц со дня нашего знакомства. 14-го февраля ты пригласил меня в ресторан, подарил огромный букет цветов, признался мне в любви, преклонив колено, и предложил мне переехать жить к тебе. Я в ответ призналась тебе в своей любви и согласилась на твоё предложение.

Дальше он слушал невнимательно. Она продолжала рассказывать историю о нереальной любви. Слишком идеальной, чтобы быть правдой. Всё звучало так, будто она одержимая сумасшедшая. Но он смотрел ей в глаза, следил за её поведением и был абсолютно уверен, что она в своём уме и говорит, как бы странно это ни было, правду. Или что-то близкое к правде. Могло такое быть, что она его с кем-то спутала. Но с учётом её предыдущего поведения это бы снова значило, что она сумасшедшая. Но он знал, что это не так. Она говорила о вещах, которые с ним не происходили. Но он узнавал себя в мельчайших деталях её рассказа. Особенно когда она описывала их первую ссору, и какие миротворческие шаги он якобы предпринимал. Как они жили вместе, как он вёл себя на романтических свиданиях, как он спал, как он напевал себе под нос во время бритья. Но главное, что она уделяла большое внимание деталям. Это был рассказ действительно любящего человека.

- Так мы и пришли к сегодняшнему дню. Сегодня 14-ое февраля. Мы договорились пойти в тот же ресторан, в котором были год назад. Я приготовила тебе подарок. Нет, нет, не смотри на меня так. Ты его не получишь, ты свой шанс уже упустил. В смысле, конкретно ты. Ладно, об этом позже. Через... - она взглянула на часы. - Через сорок минут я вручу тебе свой подарок, а ты мне преподнесёшь свой - кольцо. Я расплачусь от счастья. Соглашусь, конечно... - она смахнула слезу со щеки. - Мы назначим день свадьбы, поженимся. Будем жить довольно долго, довольно неплохо, можно сказать, счастливо. И уж точно всегда вместе. И умрём... да какая нахрен разница, в один день или не в один.

Она расплакалась. Он снова был в растерянности, но захотел её обнять. Пусть она говорила неправду, но не чепуху. И сейчас проливала настоящие слёзы. Выстраданные. Слёзы несчастной любви. Он обнял.

- Почему ты сказала, что я упустил свой шанс?
- Потому что почти всего того, что я рассказала, не было. Но могло быть.
- Ах вот в чём дело. Ну, это самое странное, что я слышал в своей жизни.
- Точнее, оно было со мной и с тобой, но могло быть с тобой и со мной. Это сложно объяснить.
- Ну хорошо. У меня два вопроса: зачем ты мне это рассказала?
- Дурак! Ты не понял? Я люблю тебя и хочу, чтобы ты знал, как сильно я тебя люблю. А второй?
- Что?
- Второй вопрос.
- Я забыл... Ах да, вот: откуда ты столько про меня знаешь?
- Тебе легко принять, что мой рассказ - гипотетические ситуации. Но пойми, это в самом деле происходило и происходит. Я пережила это. А теперь пришла к тебе и рассказала. Таков мой долг.
- Но почему я не помню этих событий?
- Потому что ты выбрал иной путь.
- Да ну. Ты хочешь сказать... Ты говоришь мне про параллельные реальности или типа того?
- Типа того. Как ни глупо, но здесь ты ближе всего к правде.
- Так объясни мне, раз начала. Объясни по-русски, где я, а где не я. Где ты, а где не ты. Где весь год, который ты описала. Почему весь год я жил другой жизнью. Почему я встретил тебя сегодня впервые.
- К сожалению, я не могу дать тебе научных объяснений. Я сама не знаю, как это происходит. Поверь, я ещё более жертва, чем ты. Но я могу тебе рассказать кое-что другое. Ближе к твоему восприятию вещей. Так сказать, выложу все козыри. Но тебе это может не понравиться.
- Марина-Марина! Я же не дурак. Как я могу отказаться. Только теперь выходит так, что я сам вызвался и сам буду виноват, если мне не понравится.
- Ну да.
- Вот-вот. Рассказывай.
- Завтра. Завтра как раз воскресенье. Нам надо будет съездить в одно место. Обязательно в светлое время суток. Давай в пол-третьего у метро "Гражданский проспект". Приезжай на машине.
- Хорошо, там ты всё расскажешь?
- И даже покажу.
- В пол-третьего, договорились. Я буду на сером Пежо, номер...
- Господи! - прервала она. - Да знаю я, какая у тебя машина!

Они улыбнулись друг другу. Несмотря на то, что клубок загадок ещё больше запутался, ему показалось, что он её во многом понимает.
Сейчас она выглядела совсем не такой, какой показалась ему сначала. Какой образ вылепил он для себя, исходя из её поведения. Она была довольно милой. И она ему нравилась.
Разумеется, ему не давали покоя все те подробности, что она о нём знала. Из интимных деталей она сказала только про "Павлюшу" и про мурашки от лопатки до пятки. Но это могло быть случайностью. А во всём остальном не было конкретики. Просто он узнавал себя в образах. Но это могло быть и иллюзией.
Когда он возвращался домой, ему всё казалось иллюзией. Как будто никакой встречи и не было. Как будто не было многочасовых сидений в двух разных кафе. Не было никакой Марины. Не было признаний в любви. Не было слёз. И истории любви.

- Привет!
- Привет, садись.
- Хорошую машину ты себе купил. А мы с тобой купили Дэу. Сэкономили. Ты откладывал деньги на свадьбу и свадебное путешествие. Но машину хотелось.
- Конечно. Куда едем?
- Едь прямо по Просвещения. Там покажу.
- Хорошо. А куда именно мы едем?
- Пусть пока это будет сюрпризом.
- Насколько я помню по вчерашнему разговору, сюрприз будет неприятный.
- Так и есть. Но не думай пока об этом.

Она могла привести его куда угодно. Он доверял ей. Он знал, интуитивно знал, что она не причинит ему вреда. Что она искренна в своих действиях. Было видно - в этот раз она волновалась куда сильнее, чем вчера. А он, в отличие от вчерашней ситуации, был значительно спокойнее и рассудительнее. Они практически поменялись ролями. Он пусть и оставался в неведении, но старался не мучить себя догадками. Она в свою очередь сильно боялась раскрыть перед ним всю правду. Потому что правда изменит их жизни до неузнаваемости. А времени на раздумья у неё оставалось слишком мало.
По дороге он почти не говорил. Тихо играло радио. Она иногда бросала короткие фразы. Она была в томительном ожидании. Ей хотелось поскорее избавиться от груза рокового признания.
Они выехали за кольцевую. Несколько раз поворачивали, пока не съехали на грунтовую дорогу рядом с каким-то посёлком городского типа, по которой проехали ещё полкилометра и остановились у закрытых ворот. Вышли из машины и зашли в калитку рядом с воротами. За воротами находилось кладбище.

- Это бред! Это бред! Этого... этого просто не может быть. Я не хочу слушать. Я не хочу даже думать о том, что ты мне рассказываешь!
- Ты должен меня выслушать!!! - она повысила голос, чтобы перекричать его. - Мы прошли долгий путь к этому моменту!
- Да пошла ты в жопу! Мне до лампочки, какой путь прошла ТЫ!
- Не надо меня оскорблять. Я тебе сказала правду!
- Вот только не надо шутить с такими вещами. Это не смешно!
- Я тебе обещала без розыгрышей. Это не розыгрыш и не шутка.
- Не хочу слышать. Я поехал.
- Пожалуйста, Паша, не делай этого. Дай мне ещё шанс. - она кинулась к нему со слезами. - У меня мало времени!

Она обняла его, точнее, схватила. Прижалась лицом к его груди и зарыдала. Сквозь рыдания она не переставала его умолять.

- Поверь мне, Паша... Пожалуйста, поверь мне сейчас. Это правда.... Я люблю тебя. Мне нужно, чтобы ты мне поверил... У меня мало времени. Очень мало времени... У меня есть шанс изменить судьбу. Но у меня мало времени...

Он стоял как вкопанный. Он не успел даже осознать, что происходит в этот момент. Он пропускал мимо ушей то, что она сейчас говорила. Он не мог оторвать глаз от фотографии на могиле. Фотография была сделана недавно, поскольку эмаль заметно блестела. А с даты смерти, указанной на камне, прошёл год. Могила была ухоженная. Стоял искусственный венок. Чёрная лента на нём была скомкана, нельзя было прочитать, что на ней написано. У камня лежали почти свежие цветы.
На камне было высечено: Чудова Марина Александровна, 18.06.1983 - 17.01.2008.
С фотографии улыбалось лицо молодой девушки с растрёпаной причёской и в красном свитере. Это было ЕЁ лицо.

- Она похожа на тебя.
- Это я.
- Может быть, это твоя сестра.
- Это я.
- Может быть, вы просто похожи.
- Это я.
- Но как?
- Это была я.
- Ты живая. Объясни, что это за глупость.
- Я не живая. Я умерла год назад. Меня нет на свете.
- Какой бред...

Она опять разрыдалась. И всё, что от неё было слышно, это признания в любви. Его подташнивало от нервного перенапряжения.
Они сели обратно в машину, и попытались продолжить разговор там.

- Даже если всё это правда, то что теперь тебе от меня надо?
- Мне нужно только, чтобы ты мне поверил.
- Не могу я в это поверить. Ну хорошо, показала ты мне могилу. Чью-то могилу. Но что это может значить для МЕНЯ? То есть, как это сочетается со вчерашним рассказом?
- Мне сложно объяснить тебе, почему ты видишь на могиле моё лицо. Также сложно, как понять самой, почему я познакомилась с тобой и полюбила тебя, а теперь ты меня совсем не узнаёшь... Вечером семнадцатого января прошлого года я ехала домой с работы. Я вышла из метро и стала переходить дорогу. На пешеходном переходе меня сбило автомобилем. От полученных травм я скончалась в машине скорой помощи по пути в больницу. Через три дня меня похоронили на этом кладбище...
- И? Что ты замолчала? Мне этого мало. Продолжай.
- Минутку. Извини. Мне тяжело говорить об этом.
- Извини.
- Я немного могу тебе рассказать о моей, так скажем, загробной жизни. Это было похоже на череду снов, бредовых дремотных снов, которые начинаются не сначала и заканчиваются на середине. Они показывали мою жизнь как паззл. Вся она была раздроблена на кусочки, которые всплывали в моём сознании вперемежку, отчаянно желая собраться воедино. Возможно, это было на самом деле, то есть, будучи в коме мой умирающий мозг видел эти сны. Не знаю. А потом я погрузилась в очень яркий и реалистичный сон. Его я не просто видела, я в нём снова была живой, в нём я жила. Он тоже начинался отрывком моей прежней жизни. Ровно с того момента, как ты принял своё решение. Ты не вышел на своей остановке, а остался в вагоне, время от времени поглядывая на меня. Потом, как я уже рассказывала, ты вышел вслед за мной на моей остановке и уже на улице ты познакомился со мной. Мы продолжили идти моей дорогой, но десятисекундной задержки хватило на то, чтобы я избежала роковой аварии. Дальше всё было, как я рассказала. Я не знала, что мне суждено было умереть, я просто жила. Жила другой жизнью. Счастливой жизнью. Потом однажды всё прервалось, и я снова не была хозяйкой своих снов, а была безвольным зрителем.
- Так, значит, это вымысел? Просто чей-то сон? - задумчиво произнёс он.
- Нет, я точно знаю, что я мертва. Просто мне дали шанс посмотреть, как
могла бы измениться моя судьба. И твоя тоже. Это и есть оно. Я не видела никаких тоннелей со светом в конце. Всё было вот так.
- А что ты делаешь здесь? Ты призрак, ты можешь ходить сквозь стены? Твоя измученная душа ищет и не находит покоя?!
- Нет, я во плоти... Я не знаю, как так получилось, что я оказалась здесь. Но знаю одно: я могу изменить свою судьбу и времени у меня на это - до сегодняшнего вечера.
- Как ты можешь что-то изменить? И какая может быть судьба, если ты мертва?
- Вот с этим сложнее. Я не знаю КАК.

Дальше они сидели и молчали. Не смотрели друг на друга. Он не верил в её слова. Это было запредельно. Но его увлёк её рассказ. Всё было связно и вполне годилось для сценария к американскому фильму. У него снова были мысли, что она сумасшедшая или мошенница, и что её надо бы выкинуть из машины. Однако вчера она заработала в его глазах достаточный кредит доверия и симпатии, чтобы сейчас хотя бы слушать её и пытаться понять.

- Ладно. Поехали. - он завёл машину. - Поедем ко мне.

Она ходила по квартире и рассказывала ему, что и как выглядело здесь в их альтернативной жизни. Рассказывала всё, что она знала о любых царапинках на столе, об истории некоторых вещей. О том, что связывает его с дорогими ему предметами. О том, как он, в конце концов, сидит на диване, когда смотрит телевизор. О том, как и какую он любит готовить еду. И это было разоружающе. У него не оставалось слов. Он просто слушал её.

- Марина. Сядь. Выслушай меня. Что я могу сделать? Для тебя? Для себя? Как мне прикажешь жить дальше с таким знанием? Ведь ты утверждаешь, что ты погибла фактически по моей вине.
- Я тебя не виню.
- Но я себя буду винить. Что ты хочешь? Как я могу тебе помочь?
- Не знаю.
- Как это не знаешь? Ты говорила, что у тебя времени до вечера. А что будет дальше?
- Не знаю...
- Ну вот... Поставь себя на моё место. Ты увидела сон про свою жизнь со мной. Пусть у меня и была возможность познакомиться с тобой в прошлом году, но познакомился ведь только вчера. Теперь этот шквал информации разрывает меня на части. А ты можешь что-то изменить, но не знаешь, что менять и как.
- Понимаю тебя.
- Не понимаешь.
- Понимаю. Я ведь люблю тебя и хорошо тебя знаю.
- Но Я тебя не люблю. И ты это понимаешь.
- Но любил.
- Я ничего подобного не переживал. И снов таких не видел.
- Можешь увидеть.
- Вот как?
- Да. Если захочешь.
- Давай разберёмся. Я должен только захотеть и я его увижу? Или, может, хотя бы тут ты знаешь, что нужно делать?
- Я знаю, дорогой. Мне нужно лишь твоё согласие.
- А чем это чревато?
- Ты переживёшь то же, что пережила я. Проживешь этот год со мной бок о бок.
- А у нас разве есть на это время?
- Я могу сделать это быстро. Ты согласен?
- Как быстро?
- Мгновенно. Так ты согласен?
- Не вижу препятствий. Хотя... нет, всё нормально. Сделай это со мной. Что мне нужно? Прилечь?
- Нет, ничего не нужно. Просто возьми меня за руку.
- Нууу... я волнуюсь, конечно. Почему-то я верю в весь этот бред. Почему-то я доверяю тебе. Вот только почему? Чёрт возьми, почему? Да и хрен с ним...

Когда их руки соприкоснулись, в одно мгновение он стал другим человеком. Он опрокинулся на спинку стула, отпустил её руку, заглянул ей в глаза и не мог отвести от неё взора. Он почувствовал себя одуванчиком, с которого быстро сдули все семена, и он стал совсем другим, совсем голым.

- Это было так прекрасно... Я... Неужели... - он не мог подобрать слова. - Я знаю, что это было неправда, но это было.
- Это правда.
- Нет, не правда, Марина. Ты была права, я упустил свой шанс. И теперь мне тебя не вернуть. Зато правда - то, что я тебя люблю!
- Любовь и есть наша правда.
- Да. Я люблю тебя!
- Я тоже тебя люблю, Паша!
- И я тебя.
- Теперь ты меня понимаешь?
- Без слов. Прости меня, пожалуйста, что я тебе не верил. Надо было тебе сразу показать мне наше счастье.
- Так нельзя. На это нужно было время.
- А что дальше? Ты ведь всё знаешь, не нужно теперь увиливать.
- Я уйду примерно через два часа.
- Куда?
- Из этого мира.
- А я?
- А ты останешься здесь. У тебя своя жизнь.
- У меня теперь нет жизни без тебя. Боже мой, Марина! Неужели я с тобой рядом! Неужели мы любим друг друга так же, как там - в той нашей жизни!
- Да. Точно так же. Любовь - это вечная связка между нами. Любовь заставила меня явиться в этот мир, восстать из праха.
- Ты же говорила, что можешь изменить свою судьбу перед уходом. Давай поторопимся!
- Я уже изменила многое.
- Что я полюбил тебя?
- Да.
- А как ты уйдёшь?
- Я просто исчезну.
- Но мы не можем так просто сидеть и ждать. Надо что-то делать!
- Мы ничего не можем сделать, Паша.
- Но, Мариночка, я не смогу жить без тебя. Может быть, ты никуда теперь не исчезнешь?
- Исчезну.
- Может быть, ты исправила мои ошибки, и мы могли бы начать всё сначала?
- Поздно начинать сначала. Я мертва, Павлюша.
- Точно, ты мертва! - он вскочил и заметался по комнате. - А кто в этом виноват? Я!
- Паша, не вздумай себя винить в этом!
- Как не винить? Что мне ещё с собой поделать? Конечно, я виноват. И только я!
- Ты ничего не изменишь.
- Изменю. Ты не исправила мои ошибки, потому что не могла этого сделать. Только я сам могу исправить свои ошибки.
- Паша, я люблю тебя. - заплакала она. - Не меняй ничего, пожалуйста.
- Марина, я тоже люблю тебя, - он присел рядом с ней и крепко обнял её. - Больше жизни, больше всего на свете. Я буду с тобой всегда.
- Я буду ждать тебя.
- Нет, не будешь. Я не оставлю тебя одну! - кинул взгляд на настенные часы. - У нас очень мало времени.
- Пообещай, что не будешь делать глупостей...

Он встал и рванул на кухню. Оттуда послышались стук открываемых и закрываемых ящиков и полок. Зазвенела посуда. Стройным звоном просыпались на пол столовые приборы. Через минуту он переместился в ванную, там тоже что-то зазвенело и застучало по кафельному полу. Потом он включил воду, выключил, и тогда наступила тишина. Она по-прежнему сидела в комнате на стуле, и в тишине плакала. Плакала так горько и скорбно, как никогда в жизни.
Через минуту в комнату вошёл он. Медленно подошёл к ней, встал на колени и протянул ей полупустой пузырёк от какого-то транквилизатора.
Она продолжала плакать. Стала гладить его по голове. А он положил голову ей на колени.

- Всё уже решено, Марина...
- Да...

Он тоже заплакал. Так они и сидели в этой позе, тихонько плакали и ждали решения судьбы. Она гладила его по голове. Гладила до тех пор, пока не прекратились его всхлипы. Положила руку на его шею. Пульс был совсем слабый, еле ощутимый. Потом заметила, что он перестал дышать. Потом, уже глубокой ночью, пульс перестал ощущаться вовсе. Всё это время она сидела и плакала.

- Что же ты наделал, дурачок?

Она высыпала себе в рот остатки содержимого пузырька, который он ей принёс. Не вставая, чтобы не уронить его голову, она протянула руку к столу, взяла со стола бытулку коньяка и запила коньяком таблетки.

- Я люблю тебя, Паша...

(с) Кузнецов Аркадий, 2009