В сре­ду на­ко­нец по­шел дождь. С не­ба на зем­лю па­да­ла мел­кая мо­рось, при­ят­но ка­са­ясь про­хла­дой ли­ца и мель­чай­ши­ми ка­пель­ка­ми осе­дая на во­ло­сах и рес­ни­цах. Бы­ло тем­но. На ули­цах за­жгли фо­на­ри. Я шел, гля­дя на свою тень. Ря­дом со мной шел Во­ва, с пе­ре­ки­ну­той че­рез пле­чо спор­тив­ной сум­кой. Он был мое­го рос­та с ши­ро­ки­ми ат­ле­ти­че­ски­ми пле­ча­ми и от­кры­той кра­си­вой улыб­кой. Ря­дом с ним я сам вы­гля­дел блед­ной те­нью, без­молв­ной и без­жиз­нен­ной. Лю­ди все­гда тя­нут­ся к та­ким как он, ис­крен­ним, все­гда го­то­вым по­мочь, за­ра­зить улыб­кой и при­обод­рить. Я улыб­нул­ся сво­им мыс­лям. Во­ва что-то го­во­рил, но я его не слу­шал. Моя тень ста­но­ви­лась все длин­нее и длин­нее и по­том, блед­нея, ис­че­за­ла, а за­тем сно­ва уголь­но-чер­ная вы­скаль­зы­ва­ла из-под мо­их ног, уд­ли­ня­лась и опять рас­тво­ря­лась…Я по­хож на тень. За­нят­но.

- … пред­ставь, и Маш­ка то­же вро­де со­би­ра­ет­ся пой­ти,- бол­тал Во­ва, свер­кая гла­за­ми.

- Что?- еле слыш­но спро­сил я, ус­лы­шав вро­де что-то зна­ко­мое.

- Маш­ка то­же со­би­ра­лась на ве­чер зав­тра пой­ти,- улы­ба­ясь, по­вто­рил он.

- Ммм, чу­дес­но,- рав­но­душ­но бро­сил я.- Ты еще за ней уви­ва­ешь­ся…

- И во­все нет,- сму­тил­ся он, но его гу­бы по­че­му-то рас­тя­ги­ва­лись в глу­пую и на­ив­ную  улыб­ку.

Я фырк­нул. Моя тень рас­тво­ри­лась, сли­ва­ясь с тем­но­той осен­не­го ве­че­ра. По­след­ний фо­нарь ос­тал­ся да­ле­ко по­за­ди. Я пе­ре­вел взгляд на Во­ву.

- Не на­до ме­ня пы­тать­ся об­ма­нуть. У те­бя же все на ли­це на­пи­са­но.

- Лад­но уж,- от­мах­нул­ся он.- Ну а ты как?

- Ты о чем?

- Пой­дешь?

- Нет. Мне не ин­те­рес­но.

- Вот как…

- Ну да,- я улыб­нул­ся.

Он за­молк и о чем-то за­ду­мал­ся. Жа­ле­ет ме­ня на­вер­ное. Сме­лый и силь­ный, рав­но­душ­ный и ци­нич­ный. Мы со­всем раз­ные. Но я, зная, что он луч­ше ме­ня раз в сто, не ис­пы­ты­ваю ни ка­п­ли за­вис­ти. Он на­стоя­щий, и да­же я им не­мно­го вос­хи­ща­юсь.

Во­ва так и мол­чал весь ос­тав­ший­ся путь, а я смот­рел на не­го. Ин­те­рес­но ведь по­лу­ча­ет­ся: жизнь мнет нас свои­ми паль­ца­ми, как ку­сок пла­сти­ли­на, и из-под ее рук вы­хо­дят ино­гда все же та­кие ше­дев­ры. Но она не ос­та­нав­ли­ва­ет­ся, срав­нит од­ну из фи­гу­рок с ос­таль­ны­ми да и по­пра­вит что-ни­будь, и не все­гда у нее по­лу­ча­ет­ся луч­ше чем бы­ло. Вот Во­ва не бо­ит­ся ме­нять­ся, а мне страш­но. Дав­но уже страш­но. Ко­гда же я впер­вые про­снул­ся и по­нял, что со­всем дру­гой, чем рань­ше, что я с ка­ж­дой се­кун­дой те­ряю се­бя все боль­ше и боль­ше и ста­нов­люсь по­хо­жим на лю­дей во­круг?Я пе­ре­ни­мал их по­вад­ки, ло­вил се­бя на мыс­ли, что ино­гда да­же ду­маю как они, и мне ста­но­ви­лось мерз­ко от это­го по­ни­ма­ния. Я буд­то пре­да­вал се­бя. Знаю, что жизнь уст­рое­на так, что нуж­но ме­нять­ся, но я не смог с этим сми­рить­ся. Луч­ше ле­жать на за­пы­лен­ной пол­ке в тем­ном уг­лу бес­фор­мен­ным ком­ком пла­сти­ли­на, чем гнуть­ся под чьи­ми-то паль­ца­ми. Я на­стоя­щий толь­ко в мыс­лях. Есть то, что ни­кто не уз­на­ет. Есть сло­ва, ко­то­рые я ни­ко­му не ска­жу.

?> 

« Вы­вер­ни мир на­из­нан­ку и за­гля­ни на са­мое дно. Глу­пец, уви­дишь свою улыб­ку, да­же ес­ли ты пла­чешь, уви­дишь Солн­це, да­же ес­ли во­круг Ночь». Что же я на­пи­сал? Не знаю да­же. Ску­чал на лек­ции, вот и на­ка­ря­бал, что пер­вое взбре­ло в го­ло­ву. Где-то чи­тал что ли? Мо­жет и так. Я не­мно­го по­ду­мал. По-мо­ему, это не вся фра­за. Ря­дом я вы­вел и не­сколь­ко раз об­вел «Не верь». Вот те­перь все. Я мед­лен­но морг­нул. Слиш­ком мед­лен­но. Так и за­снуть ведь мож­но. Но­чью сно­ва му­чи­ла бес­сон­ни­ца: до­чи­тал кни­гу. Да и лек­тор на ред­кость нуд­ный, та­кой лю­бо­го убаю­ка­ет. Лек­тор тем вре­ме­нем са­мо­заб­вен­но что-то пи­сал на дос­ке, пач­кая свои ру­ки и кон­чи­ки ман­жет пид­жа­ка ме­лом, и не об­ра­щал вни­ма­ния на мои от­кро­вен­ные зев­ки. Ря­дом си­дел Во­ва и что-то пи­сал. Уж яв­но не лек­цию, что бы­ло по­нят­но по меч­та­тель­ной улыб­ке, блу­ж­даю­щей по его ли­цу. Я не­за­мет­но по­ко­сил­ся на лис­ток: так я и знал, что он Маш­ке за­пис­ку пи­шет. Они, по-мо­ему, под­хо­дят друг дру­гу: оба упер­тые. Что ни ска­жи, а все рав­но бу­дут ста­рать­ся сво­его до­бить­ся. Вов­ка за­кон­чил, и ак­ку­рат­но сло­жен­ная за­пис­ка на­пра­ви­лась к сво­ему ад­ре­са­ту, пе­ре­хо­дя из рук в ру­ки. Вот она взя­ла за­пис­ку, раз­вер­ну­ла, ее гла­за про­бе­жа­лись по строч­кам. Де­вуш­ка сжа­ла гу­бы и что-то черк­ну­ла в ней. За­пис­ка вер­ну­лась об­рат­но и Во­ва, раз­вер­нув ее, улыб­нул­ся.

- Она со­гла­си­лась,- про­шеп­тал он.

Я то­же улыб­нул­ся и зев­нул. Черт, как же хо­чет­ся спать. Я обер­нул­ся: Ма­ша по­че­му-то смот­ре­ла на ме­ня. В ее гла­зах бы­ли оби­да и ви­на. Ого, не­сла­бое со­че­та­ние. И че­го они все на ме­ня оби­жа­ют­ся? Я то что им сде­лал? А ви­нить еще се­бя за что? Ес­ли из-за то­го, что со­гла­си­лась с Вов­кой пой­ти, то это во­об­ще смеш­но, и со­вер­шен­но ме­ня не вол­ну­ет. На­толк­нув­шись на рав­но­душ­ное не­до­уме­ние, она опус­ти­ла гла­за. На мо­ем ли­це рас­цве­ла горь­кая ух­мыл­ка. Они вдво­ем, как рас­кры­тые кни­ги, чи­тай - не хо­чу. За спи­ной скрип­нул мел, и я сно­ва стал уны­ло взи­рать на то­ва­ри­ща лек­то­ра.  Скуч­но. Се­рые гла­за Во­вы не­ви­дя­ще смот­ре­ли пе­ред со­бой. Их взгляд был уст­рем­лен ку­да-то да­ле­ко. Мне ту­да не за­гля­нуть… Да впро­чем мне и не ин­те­рес­но.

Ут­ро бы­ло на ред­кость сы­рым и хо­лод­ным. Я на­тя­нул шарф на са­мый под­бо­ро­док и по­удоб­нее пе­ре­ки­нул сум­ку. По­хо­же я вы­шел слиш­ком ра­но: пер­вое за­ня­тие долж­но бы­ло на­чать­ся толь­ко че­рез час, а мне ид­ти то бы­ло все­го ми­нут де­сять. И че­го это ме­ня так ра­но из до­ма вы­дер­ну­ло? Ну ни­че­го не по­де­ла­ешь. Мое ды­ха­ние на воз­ду­хе пре­вра­ща­лось в лег­кий пар, ко­то­рый, клу­бясь, тут же та­ял на воз­ду­хе. Ми­мо ме­ня мол­ча шли по сво­им де­лам лю­ди. Кто-то не вы­спал­ся, кто-то бодр, од­ни сча­ст­ли­вы, дру­гие чем-то огор­че­ны…Так мно­го мож­но ска­зать по их ли­цам. Во­круг ца­ри­ло буй­ст­во эмо­ций: здесь бы­ли и боль, и гнев, и хит­рость, и от­чая­ние, и ра­дость. Но од­но чув­ст­во ца­ри­ло над все­ми, и этим чув­ст­вом бы­ло рав­но­ду­шие. Все они, да­же с до­б­ры­ми и свет­лы­ми гла­за­ми, бы­ли рав­но­душ­ны. Сно­ва се­рость, сно­ва рав­но­ду­шие. Как же ме­ня оно раз­дра­жа­ет. Я стал мед­лен­но вски­пать зло­бой. И они сме­ют ме­ня су­дить? Все из-за вас…Ста­ло очень боль­но, как ко­гда-то дав­но, ко­гда я был еще слаб, но мои гу­бы да­же не дрог­ну­ли. Кто-то глу­бо­ко внут­ри ме­ня ис­пу­гал­ся. Я улыб­нул­ся хо­лод­но и рав­но­душ­но. От­ра­же­ние в Зер­ка­ле бы­ло пра­во: я и вправ­ду та­кой.

- Доб­рое ут­ро,- раз­дал­ся за спи­ной Маш­кин го­лос.

Я обер­нул­ся и по­до­ж­дал, по­ка она по­дой­дет бли­же. То­же уку­та­лась в шарф.

- Доб­рое,- хмык­нул я. - Как ве­чер про­шел?

Ма­ша от­ве­ла свои яр­ко-зе­ле­ные гла­за и нерв­но по­пра­ви­ла не­по­слуш­ную каш­та­но­вую прядь во­лос.

- Не­пло­хо.

- Я рад.

- Да…

- Ты че­го так ра­но из до­му вы­ско­чи­ла?

- Да я все­гда так вы­хо­жу, что­бы по­том не спе­шить.

- Ин­те­рес­ная ло­ги­ка, - улыб­нул­ся я.

Она хо­те­ла бы­ла что-то от­ве­тить, но по­том пе­ре­ду­ма­ла. Я вни­ма­тель­но взгля­нул ей в гла­за, и она от­ча­ян­но по­крас­не­ла. Я глу­бо­ко вздох­нул и ус­ко­рил шаг. На­до же…Как  здесь все за­пу­щен­но. Я по­че­му-то шел все бы­ст­рее и бы­ст­рее, да­же не за­ме­чая, что уже поч­ти бе­гу. Маш­ка на­ча­ла от ме­ня от­ста­вать и в от­чая­нии схва­ти­ла ме­ня за ру­ку, что­бы ос­та­но­вить.

- Не тро­гай ме­ня,- хо­лод­но от­ве­тил я и от­дер­нул ру­ку.- Не на­до.

Она от­пря­ну­ла, встре­тив­шись с мои­ми гла­за­ми. В ее взгля­де я про­чел ужас и от­чая­ние.

- За­чем ты так?- сры­ваю­щим­ся го­ло­сом спро­си­ла она.

Я не знал, что ей от­ве­тить, да и за­чем. Ей не ну­жен был от­вет, ей нуж­но бы­ло, что­бы я сдал­ся. От этой мыс­ли угол­ки мо­их губ мед­лен­но по­полз­ли вверх, и я улыб­нул­ся. Эта улыб­ка бы­ла жес­то­кой и ци­нич­ной, я сам был жес­ток. Маш­ка стоя­ла пе­ре­до мной, и ее зе­ле­ные гла­за бы­ли пол­ны слез. Они умо­ля­ли ме­ня, на­дея­лись, боя­лись…боя­лись прав­ды, ведь прав­да по-на­стоя­ще­му жес­то­ка, и я от­даю ей долж­ное. С щек де­вуш­ки ска­ты­ва­лись сле­зы и па­да­ли на шарф. Я смот­рел на них, и в внут­ри ме­ня мед­лен­но рос­ло чув­ст­во мрач­ной ра­до­сти.

- По­то­му что та­ко­ва жизнь…по­то­му что та­кой я.

Я от­вер­нул­ся от нее и по­шел, ни­че­го не ви­дя пе­ред со­бой. Она не долж­на уви­деть мо­их тря­су­щих­ся рук. Мне бы­ло страш­но. Я чуть не пре­дал се­бя сно­ва, я мог по­те­рять сво­бо­ду. Сво­бо­да и оди­но­че­ст­во. Я не смо­гу жить без них, не смо­гу ИХ пре­зи­рать, не смо­гу ИМИ вос­хи­щать­ся. Я не по­ко­рюсь. Не знал, что на этот раз все бу­дет так тя­же­ло, да­же не­мно­го боль­но. Те­перь я, на­вер­ное, по­нял, по­че­му так дол­го не ре­шал­ся ска­зать ей… Хо­те­лось пла­кать, но гла­за ра­зу­чи­лись, они уме­ли толь­ко рав­но­душ­но взи­рать на мир. Мои гу­бы жад­но ло­ви­ли воз­дух, а серд­це в гру­ди бе­ше­но ко­ло­ти­лось. Я был не го­тов: мое серд­це все еще не сми­ри­лось. Но од­но я знаю точ­но - не все долж­но быть ска­за­но. Я ни­ко­гда ей не ска­жу…

Я оч­нул­ся, толь­ко то­гда, ко­гда уже до­шел до пар­ка. Я ус­та­ло сел на ка­че­ли. На ду­ше бы­ла пус­то­та, и не­чем бы­ло ее за­пол­нить. Се­го­дня я по­те­рял че­ло­ве­ка, ко­то­рый мне хоть не­мно­го до­ве­рял. Моя гор­ды­ня и уп­рям­ст­во рас­топ­та­ли все. В кар­ма­не за­зво­нил мо­биль­ный. Я  взгля­нул на дис­плей: зво­нил Во­ва. Я от­клю­чил те­ле­фон и от­толк­нул­ся но­га­ми от зем­ли. Ка­че­ли за­скри­пе­ли и на­ча­ли мед­лен­но по­ка­чи­вать­ся. Мне за­хо­те­лось ос­тать­ся здесь на­все­гда. Нет смыс­ла в мо­ей жиз­ни, нет це­ли, и в пер­вый раз в жиз­ни мне все рав­но. «Ес­ли дол­го при­тво­рят­ся, то по­лу­чит­ся по-на­стоя­ще­му». Вро­де эта фра­за зву­чит имен­но так.

- Опять гру­стишь?- по­слы­ша­лось ря­дом.

Я обер­нул­ся: на со­сед­них ка­че­лях си­де­ла На­дя.

- Че­го те­бе?- про­шеп­тал я.

- Ни­че­го. Я толь­ко те­бе при­нес­ла кое-что,- от­ве­ти­ла она, и в мои ру­ки лег поч­то­вый кон­верт.- Обя­за­тель­но про­чти.

На­дя спрыг­ну­ла с ка­че­лей и, улыб­нув­шись свои­ми фи­ал­ко­вы­ми гла­за­ми, уш­ла. Я взгля­нул ей вслед, а по­том по­смот­рел на кон­верт в ру­ках. Внут­ри бы­ло пись­мо, на­пи­сан­ное ак­ку­рат­ным дет­ским по­чер­ком. Я про­бе­жал­ся по строч­кам гла­за­ми и улыб­нул­ся.

При­вет. Как твои де­ла? Хо­тя, на­вер­ное, они ни­как не из­ме­ни­лись за эти шесть дней, про­шед­ших с на­шей пер­вой встре­чи. Бог соз­дал че­ло­ве­ка на шес­той день, но по­нять его на­мно­го слож­нее, долж­ны прой­ти го­ды и го­ды, но у ме­ня ма­ло вре­ме­ни. Ду­ша че­ло­ве­ка по­тем­ки, но я очень ста­ра­лась. В ме­ня и в те­бя вло­жи­ли огонь, по­мо­гаю­щий по­нять друг дру­га, нуж­но толь­ко к не­му при­слу­шать­ся вни­ма­тель­нее. На­вер­ное, ты воз­му­тишь­ся, про­чи­тав эти стро­ки, ведь те­бя ни­кто не хо­тел по­нять и спа­сти. Ты пы­тал­ся сде­лать это сам всю свою жизнь, по­это­му и по­те­рял ве­ру в лю­дей. Ты сде­лал из се­бя Из­гоя, пре­зи­раю­ще­го весь мир, но все  про­дол­жал стра­дать, по­то­му что глу­бо­ко в ду­ше ты все еще меч­та­тель. Ты бо­ишь­ся, что ес­ли от­кро­ешь­ся ко­му-ни­будь, то они не смо­гут ни­че­го по­нять, а толь­ко рас­топ­чут твои меч­ты, по­это­му ты и уве­рил се­бя, что один про­тив все­го ми­ра, про­тив низ­мен­ных за­ко­нов жиз­ни, про­тив люд­ско­го рав­но­ду­шия. Но ты был не про­тив, а про­сто от­де­лил­ся, ведь ты ни с чем не бо­рол­ся, а толь­ко на­ра­щи­вал се­бе скор­лу­пу. Что-то глу­бо­ко в те­бе так и не по­ве­ри­ло, что ты оди­нок, и ты пы­тал­ся до­ка­зать се­бе, что прав, по­лю­бив тос­ку, оди­но­че­ст­во, дождь, под­вер­гая се­бя ду­шев­ным му­кам…Все это, что­бы сно­ва не по­лю­бить ИХ, что­бы сно­ва ИМ не по­ве­рить. Но ни ты, ни ОНИ не ви­но­ва­ты. Прав­да, ко­то­рую ты не­сешь в се­бе, и ИХ Прав­да име­ют пра­во на су­ще­ст­во­ва­ние, но не­сти Прав­ду в оди­ноч­ку нель­зя, до­верь­ся ко­му-ни­будь, от­крой им Ее, мо­жет кто-ни­будь, то­же та­кой же как ты, пе­ре­ста­нет счи­тать се­бя оди­но­ким. Вас мно­го, тех, в ко­го Бог вло­жил осо­бый огонь. Он хо­тел, что­бы вы да­ри­ли его лю­дям, но вы бои­тесь, по­это­му я здесь, и по­это­му ты чи­та­ешь это пись­мо. Хва­тит быть те­нью, стань све­том и да­ри его лю­дям. Я от­даю те­бе Све­чу Жиз­ни.

Твоя на­де­ж­да.

Я си­дел на ка­че­лях и пла­кал. На­ко­нец-то пла­кал, из­ли­вая всю боль и тос­ку, ко­то­рые рань­ше не мог вы­пус­тить из сво­его серд­ца. На ду­ше бы­ло та­кое об­лег­че­ние. Кто-то на­ко­нец-то по­нял, кто-то про­бил­ся че­рез мою жес­то­кость и рав­но­ду­шие. Вот и сбылся мой сон…Но я все же по­ни­мал, что с этим пись­мом в ми­ре ни­че­го не из­ме­ни­лось, что мне бу­дет тя­же­ло не­сти СВОЮ Прав­ду и из­ме­нить се­бя. Я пе­ре­чи­тал по­след­нюю строч­ку и улыб­нул­ся. И эта улыб­ка бы­ла иной, не той, что рань­ше. На­стоя­щей.

То­гда я да­же не за­ме­тил, что свое имя На­дя, по­че­му-то на­пи­са­ла с ма­лень­кой бу­к­вы, но те­перь я за­ду­мы­ва­юсь об этом все ча­ще. Кем же она бы­ла? Поя­ви­лась из ни­от­ку­да и ис­чез­ла в ни­ку­да. Ко­гда я по­пы­тал­ся ее най­ти и рас­спро­сить о Све­че Жиз­ни, ока­за­лось, что на­до мной уже семь лет жи­вет од­на се­мья, и о На­де они ни­че­го не зна­ли. «Он хо­тел, что­бы вы да­ри­ли его лю­дям, но вы бои­тесь, по­это­му я здесь…» Не­у­же­ли эта смеш­ная дев­чуш­ка с фи­ал­ко­вы­ми гла­за­ми и ре­зи­ноч­ка­ми-сло­ни­ка­ми и есть моя на­де­ж­да? Не­у­же­ли там на­вер­ху Он смот­рит на ме­ня? По­лу­ча­ет­ся, что я ни­ко­гда не был оди­н? Смеш­но. По­че­му че­ло­век все­гда охот­нее ве­рит в то, что оди­нок, чем в то, что ко­му-то все же ну­жен? Я из­ме­ню эту Прав­ду.

Ве­чер. Тем­ная ком­на­та. В ок­не яр­кие огонь­ки со­сед­не­го до­ма. Я си­жу за сто­лом, и мои паль­цы бе­га­ют по кла­виа­ту­ре. На мо­их гу­бах иг­ра­ет улыб­ка, в ду­ше грусть. Я пи­шу ис­то­рию мое­го по­гру­же­ния в из­нан­ку ми­ра, пи­шу ис­то­рию ро­ж­де­ния МО­ЕЙ Прав­ды. Я не силь­но из­ме­нил­ся, но все же стал не­мно­го дру­гим. На­ко­нец, я пе­ре­стал бо­роть­ся с са­мим со­бой и об­ма­ны­вать се­бя. На­де­юсь, что кто-ни­будь то­же из­ме­нит­ся, про­чи­тав этот рас­сказ. Я от­ки­нул­ся на спин­ку сту­ла и оце­ни­ваю­ще про­бе­жал­ся по стро­кам. «Се­ре­ди­на осе­ни. С не­бес па­дал хо­лод­ный ред­кий дождь, сме­ши­ва­ясь с го­род­ской пы­лью и ста­но­вясь гря­зью…». Я улыбнулся. Машка, прочтя, все поймет и не обидится. Я просто слишком люблю свободу. Чуть больше, чем ее.