Вечер. Город заливает агрессивный ливень, потихоньку покрывающий асфальтированные, кое-где ещё заледенелые, дорожки вольготными лужами. Потому всем плохо. В воздухе витает атмосфера всеобщего недовольства и некоторой озлобленности, которая как зараза быстро передаётся всем, только что оказавшимся на улице. Люди осторожно семенят по ещё не успевшему растаять льду, пытаясь кое-где обойти, а кое-где и перепрыгнуть лужи. В одну такую лужу только что упала сложенная вчетверо бумажка. Мужчина, её обронивший, не заметил пропажи, а если бы и заметил, вряд ли бы полез за этим клочком бумаги, на котором красовалась цифра десять и красные символы ЕА 1023725. Его, как и всех, сейчас заботило лишь то, как бы поскорей добраться до дому и ненароком не поскользнуться.

 Время шло, и шёл дождь. Маленькую бумажку в особенно большой, и потому не приятной, луже никто не замечал. Казалось бы, её тонкая, бумажная судьба оборвётся здесь. Но вдруг кто-то, покряхтывая, присел на корточки рядом с только что образовавшимся озером и потянулся за бумажкой. И вот купюра оказалась в его тёмных, трясущихся руках. Незнакомец её выпрямил, отряхнул, потом снова сложил (только теперь пополам) и засунул себе в карман. Здесь «десятирублёвке» пришлось ютиться с меньшими железными братьями и ещё какими-то железяками, непонятного назначения. Незнакомец тронулся в путь. Он в отличие других обитателей города не стремился обходить лужи. Длинными шагами он вовсе не стеснялся наступать прямо в воду. Оттого на его брюках красовались пятна от разбрызгавшейся воды. Вскоре он остановился возле ларька. Его длинные пальцы потянулись в карман, и он выудил оттуда несколько монет и единственную купюру. Бумажка была ловко выпрямлена и отправлена в кассовую тюрьму умелыми и быстрыми руками продавщицы. Незнакомец же взамен взял бутылку и бережно спрятал её во внутренний карман куртки.

Здесь «десятирублёвка» лежала в аккуратной стопке с сотней таких же собратьев. Но не пришло и десяти минут, как кассовый аппарат открылся, и всё те же ловкие руки достали её и вложили в чью-то ладошку. Новые, определённо женские, руки отличались своей теплотой и нежностью. Они аккуратно положили купюру в объёмный кошелёк. Теперь нежные руки уже сжимали крохотные ладошки человечка стоявшего рядом. После долго, но короткого пути, часто обрывающегося в связи с потерей равновесия маленького человека, нежные руки вновь полезли в кошелёк. И вот «десятирублёвку» уже держат другие холодные пальцы кондуктора. Нежные же руки, получив билетик, навсегда распрощались с ЕА 1023725.

Пальцы кондуктора и минуты не подержали «десятки», она отправилась в виде сдачи новому обладателю этой маленькой ценностью. Им оказался мальчик. Он сложил денежку вчетверо и отправил в карман. Тут было огромное количество «мелочи»! Вскоре в кармане оказалась и кисть его хозяина. Она с удовольствием сгребал все монеты в кулак и разжимал его. Монетки падали, звеня и доставляя их хозяину удовольствие. Так продолжалось довольно долго, как вдруг кисть резко выпрыгнула наружу. И нервно начала застёгивать карман.

- Мелочь есть?

- Нету

- А если я проверю!?

- Не надо, у меня ничего нет.

Хозяин бросился было наутёк, но его схватили злые руки. Мгновение и они полезли в его карман. Схватив горсточку монет и «десятирублёвку» и бросив что-то грубое несчастливцу, новый обладатель купюры ЕА 1023725 бросился наутёк. Карман деньгам пришлось делить с небольшим перочинным ножиком. Но продолжалось это недолго. Вскоре несколько купюр, в том числе и ЕА 1023725 были отданы за пачку сигарет медленным и бледным пальцам продавщицы.

И опять не продолжительная кассовая тюрьма. И опять обрисовался новый хозяин, новые руки. Взяв купюру, их владелец отдал «десятку» своей маленькой родственной руке. Бережно держа «денежку» одной рукой, и отпустив маму второй, маленькая девочка подбежал к огромному стеклянному кубу, на дне которого лежало множество таких же наличённых властью бумажек. На нём красовалось объявление о том, что деньги собранные здесь пойдут на строительство храмов. Девочка привстала на цыпочки  и отправила ЕА 1023725 внутрь куба.

Так прошёл день одной мятой бумажки. За несколько часов она заставила кого-то унижаться, кого-то страдать, а кого-то, не совсем понимающего её ценности, совершить добро.