Внешне ничем непримечательный, одетый в темное, с маленькой сумкой через плечо, парень лет двадцати сошел с поезда на остановке, располагавшейся почти вплотную к обширному кладбищу. Спустившись с перрона на широкую асфальтированную дорогу, он скромной походкой свернул по ней налево и направился к главному входу на кладбище, куда эта дорога и вела. Воздух был пропитан утренней влагой и холодом начала второй декады сентября. Легко одевшемуся парню это тем не менее ни сколь не мешало. Подозрительным взглядом больших, и даже скорее – намеренно выпученных, глаз он очерчивал каждую травинку и куст по обе стороны от дороги, пока не приблизился к ряду палаток, торговавших цветами, по правую сторону от нее.
В первых цветы были искусственные, и, обнаруживая это, парень, тихо негодуя, шел дальше. В следующей, помимо искусственных цветов и венков, в пластмассовых вазочках стояли натуральные – пышные темно-бордовые и белые георгины и скромные, красные гвоздички. Продавец, сидевший на стуле симпатичный мужчина лет за тридцать, в данный момент обслуживал какую-то тетку средних лет.
Парень поправил сумку, заложил руки за спину и искоса смотрел на продавца. Наконец тот, закончив с теткой и ощутив на себе сверлящий взор, обратился со словами:
– Чего желаете? – добродушным тоном.
– Почем розочки? – спросил парень, преодолев легкую застенчивость.
– Гвоздички, – поправил продавец, – по двадцать.
Прыснув, парень насупился и поглядел на бесцветное небо:
– Хм, надо же, гвоздички… я даже этого не знаю…
– Ничего, и не такое бывает, – сказал продавец.
– Отлично, – парень полез в сумку, достал оттуда кошелек, открыл, вынул последовательно три сотенные купюры и протянул их продавцу, который встал, – тогда гвоздичек, на все.
Продавец принял деньги и положил их в карман фланелевой рубашки. Затем аккуратно, по одной, собрал гвоздички в букет, завернул в целлофановый кулек и вручил парню. Тот, несмотря на начавшую собираться очередь, решил продолжить разговор:
– Это для моей девушки, – сказал он, бессмысленно глядя куда-то в сторону кладбища, – ей двадцать один будет, в декабре.
– Как жаль, – ответил продавец, глядя на профиль парня, – что небо забирает таких молодых… когда повсюду ходит уйма немощных стариков. – Он осмотрелся вокруг, останавливая взгляд на людях, соответствовавших его критерию. – Что с ней случилось? Почему она умерла?
– Она жива, – спокойно сказал парень, обернувшись.
– Как же так? – выпалил продавец, дивясь идиотизму собственной фразы. Теперь пришла его очередь выпучить глаза. И чтоб добить мужика, парень пояснил:
– Понимаете, здесь дешевле, чем в цветочном магазине.
Ремику, опять же.
0
