Стараясь одновременно удержать в руках пакеты с продуктами, подарками, сумку и ключи, Ленка с большим трудом открыла дверь. Серёжа первым юркнул внутрь.

– Привет, кот! Мам, я ничего не видю!

– Ещё бы ты что-то видел, – пробубнила Ленка, складывая пакеты у порога и шагая в тёмный коридор к выключателю. Пока они возились с раздеванием и перетаскиванием продуктовых пакетов в кухню, чему как мог мешал вертящийся под ногами кот, Ленка лихорадочно прокручивала в голове, что она забыла. Она точно что-то забыла, всегда забывает. Но что на этот раз?

– Мам, – сказал вдруг Серёжа, деликатно шурша очередным пакетом с подарками. – А как же ёлочка?

Ленка похолодела. Без пятнадцати семь вечера (работу никто не отменял). Тридцать первое декабря. Гости приедут к десяти, не готово ничего. И она забыла ёлку. Ёлку! Что за Новый год без ёлки? Как вообще про неё можно было забыть? Ленка помнила про неё весь этот день и даже всю прошлую неделю – только всё откладывала покупку, ёлки же дешевеют ближе к Новому году! Вот, доэкономилась!

И снова они, к разочарованию кота, оделись и спустились на улицу к неостывшей ещё машине и поехали искать ёлку. Как назло все до единого ёлочные базары свернули торговлю. На пятом известном ей месте, Ленка вылезла из машины, насобирала валяющихся на земле бывшего базара ёловых лап, злясь на безголовую себя всё больше, и они поехали домой. Времени было уже начало девятого.

– Гринписа на них нет, – рычала Ленка уже дома, разматывая шарф на очень грустном Серёже.

– Ёлочки не будет, кот, – уныло объяснил он ластящемуся зверю.

Стоило им раздеться, как завибрировал Ленкин телефон.

– Тётя Галя с Веником не приедут, – похоронным тоном известила она Серёжу, – можешь съесть подарок Веника.

– А дядя Рома? – с надеждой спросил Серёжа.

– Дядя Рома в Москве, работает, сто раз говорено, – огрызнулась Ленка.

Младший брат Ленки – Роман – опять на Новый год приехать не смог, дело было не только в его работе, но и в появившейся серьёзной личной жизни в виде девушки Нины, кореннее всех коренных москвичей, которая готова была падать в обморок при одном упоминании о том, чтобы отмечать Новый год в Питере.

Серёжку, впрочем, с суровой действительностью несколько примирил дополнительный сладкий подарок.

Через четверть часа один за другим позвонили ещё трое гостей и с прискорбием отменили визиты – у кого-то заболел ребёнок, кто-то отравился, кого-то позвали в более интересное место. Праздничное настроение, и без того неважное, угрожающе устремилось к нулю и даже к минусу.

Серёжка мирно играл с одним загодя выданным подарком, а Ленка, уместившись с телефоном на подоконнике, в эпицентре кухонного предпраздничного бардака – с недорезанными на правом фланге салатами и не засунутым в духовку на левом фланге мясом, мрачно делилась с братом дурным настроением:

– Копец, блин, – говорила она. – Прикинь, да? Они все отказались. Вообще все! Жратва не готова! Даже ёлки нет. Ёлки! Ребёнок в расстройстве, я вообще в заднице. И мандаринов, кстати, тоже нет... Ром, ты там?

– Угу, – в очередной раз подал признак дежурного внимания брат.

– Ладно, – сдалась Ленка, уяснив, что её не слушают. – Давай, с наступающим, Надьке привет.

Она нажала отбой.

– Мало, что друзья олени, так ещё и брат – мудак, – недовольно пробурчала она.

– Чево? – спросил Серёжа, забежавший в кухню за соком. – Кто брат?

– Дет Пихто, – отрезала Ленка. – Ты хоть под ногами не путайся.

И она бросила на него такой свирепый взгляд, что Серёжа безмолвно и быстро ретировался в комнату. Ленка с остервенением принялась нарезать салат, хотя в таком его количестве нужды больше не было. И настроения тоже больше не было никакого.

Даже кот ушёл в шкаф и не выпрашивал обрезки мяса и колбасы. Ленка доделала салаты, поставила мясо в духовку и пришла в зал к Серёжке. Серёжка на неё смотрел испуганно. Ленка устыдилась.

– Мам, – заискивающе начал он. – Я вот чево придумал, я нарисовал для Деда Мороза ёлочку, чтобы он нам принёс.

И он робко протянул ей корявый рисунок.

Тут-то Ленку и накрыло каким-то ожесточённым отчаянием:

– Нет никакого Деда Мороза, ясно? – прошипела она, склоняясь над сыном. – Никто нам ёлочку не принесёт, никому мы нахрен не нужны, понял?

Серёжины глаза увлажнились, нижняя губа задрожала.

– И не смей ныть! – рыкнула Ленка. – Поедим и спать. Всё!

Серёжка быстро пошёл в свою комнату, чтобы беззвучно поплакать там. Этому фокусу он научился ещё в два года, когда понял, в какое бешенство приводит мать его хныканье.

Утром они словом не обмолвились о ёлках и дедморозах. В одиннадцать у Серёжи была городская ёлка по приглашению, они наскоро позавтракали, оделись в семь шуб и понеслись по новогоднему солнечному морозу на праздник.

Когда, к обеду, они вернулись домой, Ленку уколола тревога – в квартире что-то было не так. Что-то неуловимо изменилось. Их не встретил кот.

– Серёж, – предостерегающе начала она, пытаясь поймать сына за шарф. Но Серёжка уже убежал в зал с подарком в руках, скинув валенки. Ленка закрыла глаза, сердце заколотилось: она была почти уверена, что в квартиру проник кто-то чужой, пока их не было. Что, если он до сих пор здесь?

– Мам! – завопил Серёжа, и Ленка сорвалась с места, не разувшись и сжимая связку ключей как кастет.

Серёжа стоял в центре комнаты и с восторгом таращился в угол, скрытый от Ленкиного взгляда полуоткрытой дверью. Хотя по лицу Серёжи было понятно, что ничего страшного в том углу быть просто не могло, Ленку почему-то всю перетряхнуло.

В углу стояла пушистая, наряженная ёлочка. Ленка только глазами захлопала, бестолково прокручивая в голове варианты её здесь появления. 

– Мама, это же Дед Мороз! – с торжествующе-благоговейно выдохнул Серёжа. – Ты меня извини, я сегодня в ящик ему ёлочку отдал, пока ты не видела!

Под ёлкой стояла сетка мандаринов и два небольших упакованных подарка.

Ленка опустилась на диван. Постепенно, до неё начинало доходить. Или... Да не могло же такого быть? Восемь часов в один конец... На Сапсане – четыре. Но первого января? Серёжа деловито распаковывал подарок, а Ленка, чувствуя себя последней свиньёй набирала номер в телефоне:

– Хо-хо-хо! – раздалось в трубке Ромкиным голосом.

– Ну спасибо, брат-Мороз, блин, – сказала Ленка, борясь со внезапно подступившим к горлу комом.

– Не за что, – весело ответила трубка. – Извини, остаться никак не мог. Ешьте мандарины, Серёжку целуй. С Новым Годом.