Шуршание, доносящееся из под кровати, заставило Вику затаить дыхание. Она точно знала, что за гостья пожаловала в комнату.

- Вот ты где... - едва слышно прошептала девятилетняя девочка, на цыпочках подбираясь к постели и, с восторженным волнением, без малейшей доли опаски опустившись на колени, приподняла край огромного покрывала, почти на половину съехавшего на пол, тем самым образующего некоторое изолированное убежище под старой пружинной кроватью.

   Проследив взглядом за мышью, она обратила внимание на зияющую под кроватью дыру в стене, куда грызун тотчас испугано юркнул, возмущённо пискнув напоследок.

- Ага... Вот, значит, где! Ещё один! Под кроватью! - воскликнула Вика, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть восторженно в ладоши, обнаружив очередной секретный тоннель серых обитателей Чердака Чудес, как девочка гордо нарекла сырое помещение над вторым этажом, у самой крыши, вряд ли заслуживающее эпитет "Чудесное", и ход в которое ей был строго-настрого воспрещён.

   Эта мышь, безусловно, являлась неким тайным агентом, изо дня в день доносящим о происходящих событиях в скучном "извне" своим хвостатым сородичам. Однажды Вика едва не поймала её на горячем: когда та, притаившись в упаковке кукурузных хлопьев, подслушивала разговор родителей девочки, обсуждающих нужно ли на выходных выезжать в город за покупками. Конечно же, смышлёная мышь знала, что те обязательно возьмут Вику с собой - и дом опустеет на некоторое время - время идеально подходящее для массовой вылазки. Какова была коварная цель этой "тусовки", девочка предположить не могла, но от грызунов не стоит ожидать ничего хорошего, тут и в лес не ходи.

   Но, хвала лесным эльфам, у Вики получилось разрушить таинственные мышиные планы. Услышав характерное шуршание, доносящееся из поваленной навзничь картонной коробки, девочка поспешила проверить: кто же там прячется? Тогда она была так близка к поимке разведчицы... Но, увы, мышь оказалась проворнее: буквально обведя Вику вокруг пальца, юркнула прочь, скрывшись в полых стенах каркасного дома, образующих целые сказочные лабиринты, по которым и передвигались длиннохвостые грызуны. Что бы только девочка не отдала, чтобы уменьшиться в размере и самой попасть в эти волшебные тоннели...

«Сколько, должно быть, там интересного, - размышляла мечтательно она, подперев ладошками подбородок. - Сколько тайн скрывают в себе эти пути... Наверняка ведь все тоннели ведут лишь к одному месту - к Чердаку Чудес... Как же иначе?»

   Вика даже немного завидовала мышам, ведь им, словно Южному Оракулу, известны все тайны этого дома... Дома, в котором она живёт всю свою жизнь, но ничего толком о нём не знает... Ей известна лишь одна сторона: скучная и бесцветная - та, что предстаёт изо дня в день перед её глазами... Но есть и иная... Вика была в этом так точно уверена, как и в том, что под покровом ночи, если очень-очень сильно захотеть, то можно вымолить у дома раскрыть ей свою тайну...

   Стоило Вике приподняться, как ушибленное плечо заныло сильнее. Два дня назад, когда она в очередной раз гонялась за белками, чтобы спросить у одной из них не видела ли та, случайно, лесных перевёртышей, девочка споткнулась о старый дряхлый пень и хорошенько ушиблась. Особенно пострадала рука, но перелома не было: конечность двигалась свободно.

   Подойдя к окну комнаты — просторного помещения, посреди которого были разбросаны куклы и мягкие игрушки — Вика выглянула на улицу, откуда лёгкий летний ветерок нашептывал ей слова приободрения, звал снова отправиться вместе с ним на поиски гномов и других мифических, но вполне реальных существ.

- Погоди, ты ведь знаешь... Знаешь, что я должна дополнить свою карту новым найденным тоннелем... - словно оправдываясь, ответила девочка в открытую форточку, отозвавшись на слышимый только ней одной зов. - Я быстро. Обещаю. Я мигом.

   Победно улыбнувшись, Вика подбежала к старому пыльному комоду, стоящему в углу комнаты, где хранилось самое большое её сокровище - самодельная карта дома, но не его повседневной стороны, которая была примитивна, а той, что скрывала в себе тайну Чердака Чудес, где по предположению девочки и обустроили своё жилище эльфы, защитившись древней магией, чтобы никто посторонний не обнаружил их убежище. Именно им верно служили мыши. В этом Вика была так же твёрдо уверена, как и в том, что имеет не три ноги, а всего две. Хотя, было бы, пожалуй, очень полезно иметь запасную ногу, если нечаянно сломаешь одну из необходимых...

   Едва дотянувшись до полки шкафа, куда мать каждый раз утирая слёзы кладёт цветные карандаши, прибираясь в комнате, Вика напевала себе под нос мотив старой колыбельной, которую помнила ещё с раннего-раннего детства... 
   В последнее время её родители стали какими-то странными... Даже глядят как-то отрешённо, словно замкнувшись в себе... 

«Может, они боятся эльфов, которые каждый день шерудят у себя на Чердаке Чудес?... »

   Попутно размышляя о том, как же можно успокоить и развеселить маму с папой, Вика проворно вытянула несколько необходимых ей цветов. Убедившись, что те достаточно хорошо заточены, девочка с почтительным трепетом присела на край детского пластмассового стульчика с изображением извечно чему-то ухмыляющегося Микки Мауса, склонилась над своим творением, изображающим не совсем обычный вариант приблизительной схемы дома и зарисовки окрестностей, а вернее той их части, которую у неё была возможность изучить.

   Постороннему человеку эта карта могла бы показаться очень странной, даже жуткой: на ней можно было увидеть такие пометки, старательно выведенные ровными печатными буквами, как "Тропа приветливых мертвецов", которая получила своё название тогда, когда Вика гуляя по окрестностям наткнулась на недавно испустившего последний вздох дикого зайца, выражение которого было настолько умиротворённым, можно даже сказать счастливым, что девочка ничуть не испугалась.

   Да и вообще, Вике был непонятен людской страх перед смертью. Бояться нужно чего-то определённого, а смерть - это ничто.

«Наверняка, он умер от старости, - с лёгкой грустью подумала тогда она, склонившись над неподвижным зверьком. - Скорее всего, бегать по лесным тропинкам ему было уже в тягость, поэтому встретил смерть как долгожданного друга, а не как что-то плохое.»

   Эта тропинка и была первой запечатленной Викой на бумаге, с которой появилась карта, с каждым днём обогащающаяся такими пометками как: "Город червей"- синяя лента стремящаяся дальше, к востоку; "Совиная кость" - змеящаяся за ней чёрная линия; "Паучиная песня" и многие другие, каждая из которых непременно имела свою, ничем не походящую на другие историю.

   Причудливые названия имели и тайные тоннели в стенах дома: "Лабиринт Лысого хвоста"; "Гибельный тупик"; "Паутина сна"... Они словно лучи, исходящие от одной точки - Чердака Чудес.

   Новая обнаруженная нора, по условным подсчётам Вики соединяющаяся на повороте с тоннелем "Гибельный тупик", получила незамысловатое название "Лабиринт Разведчицы". Вдохновенно подобрав для изображения очередной линии зелёный карандаш, девочка удовлетворенно улыбнулась, придирчиво разглядывая результат своих трудов.

****

   Есть почему-то совсем не хотелось. Схватив кусок голубиного пирога, который, к слову, был вовсе не голубиный, а куриный, Вика поспешно соскочила со стула и понеслась вверх по лестнице ведущей на второй этаж: прямиком к таящемуся за семью замками Чердаку Чудес, к которому она систематически приносила подношения, в попытке задобрить мифических соседей и наконец подружиться с ними. Пусть ей и нельзя к ним, но ведь им-то к ней можно... Девочка грезила о подобной дружбе, то и дело уверяя раздражённых родителей, которым регулярно приходилось убирать часть холодного завтрака из под запертых дверей чердака, не открывающегося уже на протяжении многих лет, в том, что это вовсе не перевод продуктов, а налаживание межвидовых отношений, как она любила заключать с всезнающим видом, произнося вычитанное в каком-то журнале заумное выражение.

   А вот живущая в доме серая кошка, кажется, была вовсе не прочь время от времени полакомиться остатками с хозяйского стола почему-то оказавшимися бог знает где от кухни. Но она никогда не съедала подношение Вики полностью. Возможно потому, что была сыта, а может потому, что интуитивно чувствовала как для маленькой хозяйки важно данное действо.

   Но самое любопытное заключалось в том, что кошка абсолютно спокойно относилась к живущим в доме мышам, за что Вика частенько над ней посмеивалась, но та не обращала ни малейшего внимания на подобные насмешки, неизменно-вальяжно расхаживая по дому, вполне мирно сосуществуя с длиннохвостыми соседями.

«Возможно, что Пуся, - как звали кошку, - сумела наладить эти самые "межвидовые отношения" и заключить мир с мышами, хотя это и противоречит её природе.» - однажды пришла к философскому заключению Вика.

****

   А Чердак Чудес всё ждал... Ждал своего часа, когда Вика поймёт, отпустит и придёт сама. Но пока...

   Пока она ещё не была готова....

   Ветер выл... Ветер звал... Ветер знал.
Столетняя ива оплакивала свежую могилу, печально склонивши над ней свои тонкие ветви...

Надпись на гранитном памятнике:

Послесловие:

«Что же может быть якорем? То, в чём есть часть нас самих...»