Короткое описание: Давно написал рассказ и мне интересно всякое мнение о нём, потому решил выложить отдельные из него отрывки.
Как пусто. Как пусто вокруг. Пусто внутри. Такой пустой и бессмысленной жизнь мне ещё никогда не казалась. Хотя, вспоминая прошлый год, прошлую осень, мне кажется, думалось примерно так же. Может быть, всегда в осеннюю пору я вижу мир таким пустым? Я совершенно запутался. Запутался в прошлом и настоящем, в действительном и призрачном. Как бы там ни было, но сейчас, стоя посреди площади у зажженного фонаря, я чувствовал себя окружённым пустотой и каким-то вселенским безмолвием, несмотря на то, что вокруг довольно шумно. По площади ходят привычные горожане, гремит пустой трамвай, роняя на мостовую белый свет из широких своих окон, на дальних улицах шумят и огрызаются сигналами автомобили. Я как будто не слышу этого шума. Не вижу ни старых домов вокруг площади, ни мостовой, ни облачного ночного неба, зажжённого отражённым светом городских огней. Я стою под фонарём и, задрав голову, смотрю на него. Свет… Этот фонарь стоит здесь, чтобы светить. Просто так светить или для кого-то? Если для кого-то, значит и для меня тоже, верно? Ведь я стою возле него, а значит сейчас он светит и для меня. Но если бы я здесь не стоял, он бы светил впустую или каким-то другим людям. Или ему совершенно всё равно кому светить? Пожалуй, всё равно, он же просто фонарь. Я так и думал. Ведь я пришёл к фонарю, а не он ко мне. Чёрт возьми, я совершенно запутался… Впрочем, именно сейчас одно мне известно наверняка. Я знаю, что чувствую сейчас без всяких сомнений и догадок. Я чувствую, что живу впустую. Миновало ещё одно лето, миновало совершенно напрасно, не оставив ничего светлого после себя. И вот я снова совершенно один. Опять одинок. Впрочем, почему «опять»? Я никогда не был «неодиноким». Видимо, я обречён на это одиночество. Правда за что и кем, мне неизвестно. Не знаю также, что я делаю не так, почему не могу просто взять, и жить как все? Научится смотреть на всё так же как все, а если не получается, просто закрывать глаза на то, что вижу я, не идти по тому пути, по которому я почему-то иду всё время, просто пустить жизнь на самотёк в конце концов, быть может она сама меня поведёт куда нужно? Ещё никогда одиночество не было для меня столь невыносимым бременем. Тяжесть этого бремени делалась более невыносима от потерянной мною веры. Ещё никогда в жизни я не терял веру настолько сильно. Впервые я усомнился в верности выбранного мной пути, усомнился в направлении, которому я следую. Идёт время, но ничего не изменяется, жизнь проходит, но ничего не происходит. Миновало ещё одно лето, безнадёжно пустое лето, в котором ровно ничего не произошло, не изменилось. Я вдруг понял, что ничего не приобрел, ничего не потерял, ничего не забыл, но и ничего не понял нового. Впрочем, дело даже не в этом. Не в том, что есть у меня и чего нет. А в том, что всё что у меня есть, всё что принадлежит мне, что сделал, что ещё сделаю я готов разделить с кем угодно! Только бы он поделил со мной ещё кое-что… эту глухую, чёрную пустоту, окружившей меня, о Господи, если бы кто-то поделил со мной её пополам, её ведь так много для меня одного! Меня душит это горькое, удушливое чувство, чувство растерянного страха от понимания своей беспомощности что либо изменить. Оно не сильно, оно потаённо, но постоянно, оно преследует меня и не исчезает ни на минуту. Оно то усиливается то опять стихает но присутствует всегда. И вместе с ним невыносимо досадное понимание – жизнь идёт как-то не так, как-то скверно. ОНА ПРОХОДИТ ЗРЯ. Господи, мне ещё никогда не было так гадостно! Меня не покидает ощущение, будто я смертельно болен… И я стою, смотрю на холодный, оранжевый свет фонаря, стараясь забыть обо всём. Не хочу ехать домой. Ещё один осенний вечер, одинокий, осенний вечер, за который ничего не произошло. Я всегда верил, что путь в жизни мы выбираем сами, наше будущее выбираем мы, я всегда это знал. Неужели я выбрал вот этот? Или то во что я верил, неверно? Я ошибся. Не всё зависит от принятых нами решений. Как ужасно вдруг понять ту истину, против которой было направленно всё, во что верил раньше. Наконец я отрываю взгляд от фонаря и иду прочь. Не знаю, что толкнуло меня к действию. Просто развернулся, и зашагал прочь с площади. Вернулся к припаркованному своему «Мерседесу», который почти вдвое старше меня. Сел за руль, завёл двигатель и поехал прочь. Прочь из города. Еду. Дорога всегда как-то успокаивала душу. И домой вроде не хочется, а еду я всё равно в сторону дома. По привычке, наверное. Но я проезжаю мимо своей улицы, еду дальше. Скоро город кончается и я выезжаю из города. Подъезжая к загородному шоссе, понимаю, что нечего ехать туда, дальше, и сворачиваю в сторону. Просто так. Хоть куда-нибудь, только бы ещё ехать.
Прямая, совершенно пустая дорога, освещённая двумя рядами фонарей на высоких столбах, со сторон охваченная чёрной, густой ночью. Помнится, в юности, гуляя за город, я часто доходил именно сюда. Мог часами бродить за городом и очень не любил когда в это время кто-нибудь встречался мне по пути. Гуляя, точно сбежавший узник, искоса глядел на город, сгрудившийся в стороне зубцами своих крыш, я погружался в высокие, порой самые пустые, а порой безумные свои мечты и грёзы. В тех мечтах я почти всегда встречал кого-то, кто враз прерывал моё вечное уединение. Прерывал навсегда. Мир тогда не становился иным, нет. И я не изменялся после этого. Просто, некто, находясь рядом, словно говорил мне – «я вижу тоже, что и ты, я чувствую так же, как ты, и ты ошибся – эта пустота вокруг не такая уж и большая, если поделить её со мной». И да, этот некто был она. Казалось, я так чётко её видел тогда. Хотя никогда не знал и не представлял, какое у неё может быть лицо. Как же наивны и просты были те мечты! Но, пожалуй, они были куда светлее моей реальной жизни. Однако от них, как видно, не может и не могло быть никакого толку. Я остановил машину. Мне известно - дальше дорога врезается в лес и чуть дальше, упираясь в него, прерывается вовсе. Я выключил мотор, в стороне блекло горит небо над засыпающим городом. Зачем я уехал оттуда? Не знаю… Теперь уж я ничего не знаю. Я один, я… Мне как будто душно и тесно в машине, хочется выйти, и я выхожу на улицу. Дует злой порывистый ветер, с гулом он набрасывается на меня, шатает, бьёт в лицо и уносится прочь. А в городе нет ветра. Город стоит на дне большой лощины, окаймлённой тупыми холмами с пологими склонами, отбивающими упорные атаки тревожного ветра. Здесь же ветер есть. Он сердито воет в лесу, который начинается совсем рядом с местом, где я остановился, таинственно свистит в проводах над моей головой. Фонари на столбах дрожат под его напором, и от этого дрожит их свет и тени голых ветвей на пустынной, ровной дороге. И здесь кто-то навешал фонарей. Для кого? Здесь же совсем никого нет! Ну зачем здесь фонари? Я хочу уйти от этих фонарей проч. Иду, пройдусь. Да, безумная мысль! Но я повинуюсь ей. С чувством злобного отчаяния мне хочется вот так идти во мраке этой ночи, спотыкаться, слушать тревожный шум сбросившего листья леса, идти куда-нибудь, неважно куда, лишь бы идти и идти. И я пошёл. Я сошёл с асфальтовой дороги, и зашагал вдоль леса, проваливаясь в невидимые в ночи колдобины и спотыкаясь о кочки. Дальше дорога уходила в лес, в чёрную густую тьму, как в бездонную пещеру. И я вошёл в неё. Исчез, растворился в ней. По памяти я знаю – здесь проходит широкая, прямая и довольно ровная дорога. В ранней своей юности я много раз ходил ею, тогда я здесь чувствовал себя как дома. Но сейчас, признаться, мне жутко, и я наслаждаюсь оттого, что моё отчаяние сильнее любого страха. Я иду по ночному лесу и мне безразличен шум обглоданных осенью деревьев, меня не пугают их корявые, со скрипом гнущиеся стволы, не пугает ветер, свирепствующий наверху, гудящий, словно голос чей-то возмущённо воет и взывает ко мне, желая сдержать и не пустить дальше. Но я упрямо иду. Мне на всё наплевать. Я иду и даже улыбаюсь своей дерзости. Но голос воет наверху, деревья скребутся друг о друга, словно шепчутся, сетуют на незваного гостя, без приглашенья ворвавшегося на их безумный бал. Иногда ветер срывался сверху и бил меня в лицо, швырял мне под ноги поток сухих листьев, пытаясь меня остановить. Но я иду и мне хочется кричать ветру, что он напрасно старается, что он бессилен против моего безумного намерения уйти прочь, прочь, куда-то, где меня никто не найдёт. Я схожу с ума. Уж лучше бы сойти с ума. Но видимо, небеса не пошлют мне такого избавления. Небо… я смотрю вверх, и вижу его. Тёмное небо, совершенно затянуто тучами, наполненными какой-то седой бледностью. На его тусклом полотне видны голые макушки деревьев, раскачивавшиеся, словно живые, касавшиеся друг друга ветвями, стучат друг о друга, наполняя лес тревожным шелестом и треском. Привыкнув к темноте, благодаря ничтожным каплям бледного света, падавшего с чёрно-серого неба, я увидел по обе стороны дороги кривые стволы деревьев, заросли оголённых кустов между ними. Толстые, чёрные и изогнутые стволы заслоняют друг друга, сливаются в одну сплошную стену. Опавшие листья шуршат под моими ногами. Повсюду опавшие, сухие и мёртвые листья… Но куда это я иду? Действительно, куда я собрался так дойти? Я остановился. Возвращаться? Куда? Вдруг мне предельно стало ясно, что мне некуда и незачем возвращаться. Точно я уже умер. И я стоял на месте, не двигаясь. Мне не было страшно. Мною вдруг овладели совершенно иные чувства, которые были сильнее каких либо других. Это даже забавно и странно. От этих чувств мне хотелось запрокинуть голову к чёрному небу и завыть или кричать, мне хотелось вывернуть свою душу, оставить её, здесь, посреди мрачного леса. Если бы хоть одна душа в этом мире знала как мне чертовски… - Помогите мне. – Прозвучал голос. Мороз побежал по коже. Мне послышалось? Ветер шумит, стучат деревья… И вдруг снова: - Помогите… - едва слышный, но отчётливый, девичий голос. Я окаменел, внутри пронёсся ледяной холод, я медленно поворачиваю голову в сторону, откуда, казалось, слышал этот голос. На этот раз мне ведь не послышалось? Однако хотелось слышать только свист ветра и шум леса, но вовсе не видеть источник этого голоса. Не видеть. Но я увидел. Когда я шёл и остановился на этом вот месте, я стоял как раз напротив него. Напротив неё… В стороне от меня, шагах в десяти, прислонясь к дереву, стояла чья-то тень. Кажется, это была девушка. Я стоял, не шевелясь и не отрывал глаз от этой тени. - Пожалуйста... – Тихо прошептала тень и сильней прильнула к дереву. Она начала сползать по стволу пока не опустилась на землю. Я продолжал стоять не двигаясь. Надо немедленно уходить. Уходить отсюда… - Кто здесь? – Спросил я как можно громче, почти крикнул. - Не оставляйте меня, пожалуйста, помогите... - Кто вы? – Громко спрашиваю я голосом, приказывающим отвечать. Но никто не ответил. Я решительно развернулся и собрался быстро уйти но… Кто я? Не знаю зачем, но вдруг этот вопрос… Кто я, безумец, пришедший в чёрный, необитаемый лес этой неспокойной осенней ночью? Куда возвращаюсь? Что ждёт меня сейчас, дорога домой? Дом... Дом, в котором так же пусто, как в этом жутком лесу. Пожалуй, даже здесь не так пусто. Ещё минуту назад я как смерти боялся возвращаться домой, я уже хоронил свою душу. Чего мне бояться? Я вдруг решительно и без колебаний сошёл с дороги и, ступая по мягкой земле, усыпанной опавшими листьями, приблизился к тому дереву. Под ним определённо сидела девушка, прижавшись к основанию большого ствола, расходившегося корягами могучего корня. Девушка не двигалась и не издавала ни звука. Я медленно и осторожно наклонился к ней, она была одета в чёрное, и, кажется, у неё длинные волосы. Это всё, что я мог рассмотреть здесь в темноте. - Вы в порядке? – Спросил я, и осторожно потрогал её за плечо. Ни слова в ответ. Но, кажется, дышит. Как же всё таки странно, у моих ног лежит кто-то совершенно мне незнакомый, я не знаю как она выглядит, почему здесь оказалась, кто она и откуда, я даже лица её не вижу, но… я испытываю какое-то горячее чувство, вызывающее во мне желание непременно помочь ей, что бы мне не пришлось для этого делать. От этого желания распирало грудь, оно усиливалось неизъяснимым нежным чувством, и приязнью к этой девушке, кем бы она ни оказалась. И больше не думая ни о чём, я просунул под неё руки и, подняв с земли, понёс к своей машине. Чувствуя на руках лёгкое, девичье тело, её безжизненно болтавшиеся руки,голову, упавшую на мою грудь, я всё больше переполнялся желанием помочь ей. Откуда оно взялось, это чувство? Почему мне не всё равно? Наверное потому, что думал, что я здесь совершенно один. И ошибся… Ведь она оказалась рядом.
Нудный смазливый текст. Автор, ищите синонимы. Вопросительные знаки - признак дешевизны. Вопросы ессно ставить нужно, но как-то не в лоб же. Внутренний конфликт героя неубедителен, да и разве это конфликт? Сопли. Зацикленность. За кулисами отрывка нас видимо ожидает горячий диалог М+Ж о смысле бытия.
Нет, это баян. Эпоха "белых ночей" давно миновала. Этим сегодня никого не заинтересуешь. А знаете, что читателям интересно больше всего в наше время? Их собственная смерть. Это я вам даром тайну открываю. Но для этого шаблона нужна сюжетная шкура с динамикой и без соплей.
0
