Уже вечером, когда нарепетировавшись до дрожи в руках и поужинав в кухне щедрого хозяина, они всей честной компанией сидели на просторной террасе заднего двора, Иван всё ещё размышлял, как ему поступить. Настёна целый вечер носилась с детьми, приехавшими в гости. Она быстро сходилась с ровесниками. Вот и сейчас она прибежала откуда-то, и сходу взлетев на руки к отцу, затараторила: «Папочка, можно я пойду с ребятами мультики смотреть?»

- И надолго это?- Спросил он.

- Обещали, что до десяти! А потом – всем спать. – Она чмокнула его в щёку. – Ну, пожалуйста! Я знаю, где стоит наш домик. И после мультиков сразу приду и лягу спать…

- Я за этим прослежу, - вмешалась в разговор Тома. – Мы с Димкой, - она подмигнула парню, - тоже пойдём мультики смотреть. – Тот кивнул головой.

- Ура! – Отреагировала на это замечание девочка. – Вот видишь, я буду не одна! – Это было странно, но она как-будто знала заранее, что папа с ней не пойдет, и у него будут свои какие-то взрослые дела.

- Хорошо, - согласился он, - но чтобы потом – сразу спать!

- А зубы чистить не надо? – лукаво прищурилась она. Все засмеялись.

- Настёна, ты меня удивляешь! Зубы – это святое, чистим и умываемся.- Назидательно строго, но с улыбкой, сказал он.

- Хорошо, папочка! – И она опять куда-то улетела.

 Иван, как бы невзначай, посмотрел по сторонам. Все тут же сделали вид, что заняты, и знать не желают, что он намерен сделать. Глория сидела особняком в плетёном кресле и, с закрытыми глазами, слушала через наушники плеер.

- Что слушаешь? – Спросил он, так просто, чтобы завести разговор.

- Музыку, - она протянула ему наушники, - послушай…

- Бах? – Удивился Иван. Костик тихо свистнул и посмотрел на других. Те были удивлены не меньше.

- Да, - совершенно серьёзно, ответила она. – Люблю слушать такую классическую музыку, в особенности, когда на душе кошки скребут…

- Что-то случилось? – Догадался он.

- Да. Сегодня встретила одну свою знакомую, она здесь подрабатывает. И узнала, что месяц назад моя подружка Чайка погибла… - её губы дрогнули. Она такая весёлая была, такая добрая…

- Что с ней случилось, - нахмурился он.

- Фура на которой она ехала перевернулась и загорелась … Все трое насмерть … Вот и заливаю своё горе, как пьяница. Тот – вином, а я музыкой …

- Мне очень жаль, - дрогнувшим голосом сказал он. – Может быть, пойдём, погуляем?

- Пойдём, - она поднялась и даже не спросила, куда они пойдут. Ей в этот момент, было, в общем-то, всё равно.

 Тёплый южный вечер окрашен розовыми красками заката. Пели цикады. Ветерок с гор принёс запах мокрой земли. Ноги сами несли их вниз к морю. Где-то совсем недалеко, у бассейна звучала музыка, и пьяный голос под караоке пытался что-то петь о любви. С двух сторон от дорожки располагался розарий. Сейчас он наполнял воздух своим ароматом. Выходя из дома, Глория споткнулась и невольно схватилась за его руку. И теперь они так и шли. Оба хотели, чтобы эта дорожка к морю никогда не кончалась.

- Представляешь, - вдруг заговорила Глория, - ей было всего двадцать лет! – И он представил, только не её подругу, а её саму, растерзанную, всю изломанную, исковерканную, в крови и…

- Выходи за меня замуж, - совершенно не к месту предложил он.

- Таким как я нельзя выходить замуж. Таких, как я нужно стрелять, как бешеных собак! – Сказала она, останавливаясь. Они уже спустились на нижнюю площадку, и перед ними раскинулся пустынный пляж.

- Что ты говоришь? – Ужаснулся он. – Разве ты больна или сделала что-то такое…?

- Нет. Я здорова, но не имею права на семью и детей. Знаешь, я позавидовала этой моей подруге – для неё уже всё закончилось. Так быстро и славно. А что ждёт меня? Лучше бы я оказалась на её месте…

- Послушай себя! Ты молодая, красивая девушка и желаешь себе смерти? – Возмутился он. -За что? Я ведь, люблю тебя! – Он обнял её за плечи и прижал к себе. Она не сопротивлялась.

- Ты не понимаешь… - тихо проговорила она. – У меня плохая наследственность – потомственная алкоголичка. И пусть я – не выношу спиртное, но гены передаются через поколение. Я хочу, но не имею права рожать детей! – Почти выкрикнула она. – Любовь! Я ненавижу это слово! «Я же люблю, тебя дура!» - так орал каждый раз мой отец, когда избивал мою мать. Он считал, что если я отлично учусь, то я не его дочь. Потому, что сам он и моя мать едва закончили школу. А для меня учёба была отдушиной от той страшной жизни, которой жила моя семья. Мы переехали в Москву после смерти бабки. И тут всё и началось. У нас до этого никогда не было столько денег. А тут! Сначала обмывали переезд, потом ещё что-то… и так далее. Было бы желание выпить, а повод всегда найдётся! – Невольно, слёзы покатились из её глаз. - Помню, заткну уши руками и зубрю, зубрю всё в подряд наизусть, стараюсь  отрешиться от всего окружающего пространства – только бы не слышать того, что творится за стеной. Они перепьются и утихомирятся на время. А я их помойку потом разгребаю. А потом, когда моя мамаша решила, что я достаточно взрослая, стала стараться подсунуть меня своим собутыльникам, вместо платы за спиртное. Сначала я отбивалась, как могла. Но после того, как за эту строптивость, меня избил отец, да так, что я даже получить аттестат смогла пойти только через неделю после выпускного, моё терпение лопнуло. Я собрала документы и вещи, и рванула, куда глаза глядят. Лучше быть бездомной, чем так жить!

- Как же так… - растерялся он от её признаний. – Неужели они тебя не искали? Родители ведь…

- Наивный ты какой, - высказавшись, она стала успокаиваться. – Учитывая, что меня много раз останавливали менты и пальчики катали и по сводкам проверяли… Хм… Не искали. С тех пор я сама себе хозяйка. Звали меня и замуж. И в бордель пытались запихнуть, только ничего у них не вышло. Убежала.

- Как же ты живёшь? Вся жизнь – дорога в никуда. Весной и осенью – слякоть, зимой – холод и морозы! – Он вздрогнул, представив всё это.

- Ну, я же не всегда в дороге. – Она взяла его под руку, и они пошли вдоль кромки воды. – Я путешествую только когда более или менее тёплый сезон. Пыталась остаться здесь на юге на зиму, но мне не понравилось. Уж лучше морозы, чем дожди. Так что я стала возвращаться, как перелётная птица на север. Если у меня заканчиваются деньги, я устраиваюсь на работу, снимаю дешевое жильё. Многие охотно берут на работу без трудовой книжки, просто по договору.  До пенсии я не доживу…

- Ты так просто об этом говоришь – страшно становится. – Они остановились. Отвесная скала преградила им путь. В этом углу пляжа был небольшой грот. Сама природа сделала его чем-то вроде беседки для уединения. А заботливый хозяин установил здесь широкий лежак. Волны вымыли нечто похожее на круглый не  глубокий бассейн с выходом в море.

- Отличное место для свиданий, - сказала она, входя в него. Через широкую трещину в скале видно было, как уходит за горизонт солнце. – Красота! И никто не побеспокоит. Иди ко мне. – Она села на лежак. – Давай наслаждаться этим вечером, тем, как солнце садится в море, тем, что мы рядом. Ты мне, правда, очень нравишься. Я даже сегодня думала о том, что мне стоит уйти, чтобы не привязаться к тебе настолько, что просто не хватит силы воли.

 Он сел рядом и обнял её. Губы нашли губы. Летели мгновения,  и в гроте становилось всё темнее, только отблески гаснущей зари трепетали на волнах. Лёгкие едва заметные  отблески, как слабые солнечные зайчики ещё какое-то время освещали пространство, играя на каменных сводах.

Если бы ещё несколько часов назад кто-нибудь сказал влюблённым, что простые поцелуи могут дарить столько наслаждения и счастья, они бы ни за что не поверили. Но им и без того было хорошо просто находиться рядом.

- Пойдём купаться, - сказала она , - здесь такая тихая и тёплая вода…

- У меня нет плавок…, - попытался избежать водных процедур Иван. Он всё ещё побаивался воды, тем более в темноте. Но она не дала ему возможности улизнуть.

  Они возвратились к трейлеру уже далеко за полночь. Иван опасался, что их места будут заняты. Но это было не так. Друзья предполагали их позднее возвращение. В слабом свете ночника, который пришлось включить на короткое время, все спали, как и прошлой ночью.

 Утром их не стали будить. Настёну, которая хотела растормошить отца, уговорили и увели завтракать в гостиницу. Утро выдалось тихим и жарким. Солнце палило так нещадно, словно хотело испепелить эту землю.

 И может быть от этого, Глории снился сон, что идёт по узкому мосту вперёд, туда, где ждёт её Иван, заключённый в странную клетку из стеклянных прутьев. И только она может его освободить, и они будут счастливы вместе. Но идти очень трудно, её держит странная паутина из прошлого, она растягивается, но очень медленно. А внизу бушует целое море пламени. Не успеет дойти – мостик провалится, и гибель неизбежна. Ей бы оборвать эту паутину, но ей так страшно, что руки не действуют – нет сил…

 Она проснулась, так и не поняв, встретились их руки – или нет? Лицо было покрыто бисеринками пота. Под впечатлением от только что прочувствованного, она слишком резко поднялась и задела ногой его ногу. Прикосновение было лёгким, но этого было достаточно. Иван тоже проснулся. Он огляделся. Никого кроме них. Тихо.

- С добрым утром, лю… - осёкся он, вспомнив вечерний разговор, - милая. Иди ко мне. – Протянул к ней руки. Как во сне, она немного заторможено, но нырнула к нему в объятия.

 А вечером состоялось то огненное шоу, для которого они и прибыли сюда. Глория и рядом с ней Настёна, за которую первый раз, во время выступления не надо было волноваться отцу, сидели немного в стороне от зрителей, вышедших из-за столов  на улицу.

 Девушки и парни, как дети легко играли с огненными веерами и шарами. Пламя от вращающихся труб сливалось в круги. Факелы летали в руках жонглёров. Пламя струями неслось  навстречу друг другу, извергаемое из ртов. Иван, выбивая, целое облако искр различных цветов, укрощал огромную голографическую кошку, заставляя её совершать прыжки или послушно вставать на задние лапы. Файеры прыгали через огненные скакалки. Шоу растянулось больше чем на полчаса, но заворожённые зрелищем, люди не замечали времени. Уже в самом конце, девушки преподнесли молодожёнам горящие сердца. Завершилось шоу салютом.

 Все были довольны выступлением. Невеста – совсем юная девушка, прыгала от восторга. Её отец благодарил артистов, пожимая им руки, такое случалось крайне редко, приглашал за стол. Всё для чего они прибыли, было исполнено. Теперь их ожидало несколько дней беззаботного отдыха. Когда ещё так повезёт!

 Глория сидела на скамейке возле розария, вдыхая нежный аромат цветов. Здесь было не так душно и жарко, как наверху. Ночной бриз освежал воздух. Ей очень хотелось побыть одной и подумать, как ей поступить дальше. Но это ей не удалось, потому, что Настёна нашла её и здесь. Она сначала, как уже вошло у неё в привычку, обняла девушку, а потом уселась рядом.

- Слушай, у меня к тебе есть секретный разговор, - тихо сказала она.

- Слушаю.- Покорно ответила Глория.

- Ты будешь мне мамой? – Совершенно неожиданно и серьёзно сказала девочка.

- Что?! – Не поняла она.

- Ну, будешь мне мамой? Что тут непонятного? – Уже теряя терпение, повторила девочка.

- У тебя же была мама - я не могу ей быть! -  Глория была в растерянности.

- Можешь! – Уверила её Настёна. – Моя мама не может вернуться и читать мне книжки, водить меня в парк, играть со мной. Но я уверена, что она будет смотреть на нас сверху и радоваться! – С детской непосредственностью уверяла она.

- Но…

- Ты не бойся, папу я уговорю! Он добрый. – Продолжала девочка. – Понимаешь, он очень грустный и, поэтому иногда сердитый. Всё время занят на работе. И я часто сижу с тётей Томой или тётей Катей, а у них свои дела есть. А если ты будешь с нами, то мне не будет так одиноко! Ты мне очень нравишься! – Она стала теребить Глорию за руку. – Ну, соглашайся!

- Не знаю. – Глория была в растерянности, что ей делать. – Можно я подумаю?

- Можно, - немного обиделась Настёна, но тут же прижалась к ней, как прижимаются ко всем матерям на свете. Они сидели так в слабом свете далёкого фонаря и молчали.

 А совсем недалеко, за углом зелёной изгороди присел на бордюр Иван. Он боялся подойти, потому, что слышал весь разговор. Дочка делала за него то, что не удалось ему. Если бы он сейчас вышел, то она могла бы подумать, что это он подговорил дочь. Почему он всё время сомневается?

 Прошло три дня, и, отшумев, закончился свадебный праздник. Гости разъехались. Потекли размеренные дни. Артисты нежились на пляже, катались на катере. Пару раз мужская часть рыбачила в море. Оставалось уже три дня до отъезда и, собираясь в обратную дорогу и проверяя микроавтобус, водители обнаружили какие-то неполадки. Они, поговорив с хозяином, взяли его машину и отправились в город. Девчонки же, в полном составе, пошли в горы за ежевикой.

 День, как и все предыдущие, был ясным и жарким. Метеорологи объявили штормовое предупреждение к ночи. И никто не мог даже предположить, что может произойти что-то страшное. Но уже к обеду небо стало быстро заволакивать тучами. На море с начала всё стихло. Потом по воде пронеслась лёгкая рябь. Ветер усилился. Волны покатились со всё возрастающей силой на берег. Море потемнело, оправдывая своё название. Белая пена бурунов обрушилась на берег. Весь мир, казалось, окрасился в чёрно-серый цвет. С неба полил дождь. Он был такой сильный, словно там вверху, кто-то перевернул бездонное ведро. И вода лилась и лилась не прекращаясь ни на минуту и только усиливалась. Гроза освещала лишь на короткое мгновение своим синим пламенем землю. Гром оглушал своими раскатами.

 Иван и Саша возвращались из города уже под проливным дождём. Дворники не справлялись с потоками воды. Какое-то смутное беспокойство сжимало душу. Невозможно стало двигаться быстро – уже в полутора метрах от капота ничего не было видно. Сплошная серая стена дождя. Они бесконечно долго пробирались сквозь эту пелену.

 Им повезло, что со стороны города дорога была не размыта потоками с гор. Но уже со стоянки сквозь стихающий дождь, стало видно, сколько вреда и разрушений он принёс. Сама усадьба стояла на скалистой породе. Потоки воды только смыли и собрали в огромный затор всё, что могли унести. И вода, стоявшая на верхней площадке по колено, медленно сходила, ручейками промывая себе дорогу. От чего весь склон был словно в язвах. Но виноградник не пострадал. Сад был частично подмыт и поломан, но устоял. Зато с другой стороны практически всё было разрушено и размыто. Сами террасы ещё как-то чудом сохранили свой вид, но были завалены различным мусором, принесённым с гор. Бассейн превратился в корыто с жидкой грязью, из которой торчали ветки поломанных деревьев, сломанные шезлонги и прочий разодранный мусор.  Далее всё примыкавшее к ущелью превратилось в зияющую пропасть. Она узкой рваной раной пролегла по краю участка, отрезав его от скалы. Там, внизу, бушевал и пенился мутный поток воды. Розарий, в котором ещё вчера они гуляли, был уничтожен. Только отдельные изломанные кусты, облепленные глиной, торчали кое-где. Туи – гордость хозяйского сердца, стояли вкривь и вкось, некоторые валялись поперёк дорожек. Лодочная станция была разорена. Смерч, вышедший здесь на землю, прежде чем рассыпаться, сумел сильно покуралесить.

 По площадке возле дома, заламывая руки, бегал хозяин. Дождь постепенно стихал. На заднем дворе Дима и Костик пытались очистить от завалов мусора трейлер и микроавтобус. Им ещё сильно повезло, что их не перевернуло и не повредило. Даже стёкла были все целы.

 О том, что девчонки ещё до сих пор не вернулись, думать не хотелось. «Может быть, пережидают где-нибудь?» - С надеждой предположили они. Учитывая то, что в горы повела их племянница хозяина, то всё должно было быть хорошо. Дождь, как внезапно пал на землю, так и прекратился, как обрезало. Тучи разошлись, и проглянуло ослепительно яркое солнце. Мир снова стал цветным. Когда нервы были на пределе, и парни решали, кто отправится на поиски, а кто останется, вернулись девушки, но не все. С ними не было Настёны и Глории.

 Все вернувшиеся были вымокшие до нитки и перемазаны в земле и глине. Но хуже всего было то, что они так рыдали, что невозможно было понять, что же произошло. Из отрывочных слов открылась страшная, но не безнадёжная правда.

Они уходили из опасного ущелья, единственно возможной дорогой – по тропинке вдоль реки, превратившейся за считанные минуты в бурлящий поток. Вода несла с собой всё, что подмыла и сорвала. В самом узком месте невозможно было пройти, держа Настёну за руку. Ей пришлось двигаться самостоятельно. Никто так и не понял, что произошло. Девочка или поскользнулась или потеряла равновесие, с криком – «Мама!» - она полетела вниз. И не раздумывая даже секунды, за ней прыгнула Глория. Шокированные подруги видели, как девушка подхватила одной рукой Настёну, и как их накрыла крона, уносимого водой дерева. Когда они очнулись, то ещё долго бежали вдоль берега, пытаясь разглядеть их в потоке, но никого не увидели. Дальше тропинка сворачивала от реки. И они решили вернуться за помощью.

 Это вначале оглушило Ивана невозможностью происшедшего. «Они живы, и иначе быть не может! – Приказал он своему отчаянию замолчать. – Необходимо отправиться на поиски. Осмотреть всё русло этой новой реки»

- Дождь прекратился, а значит, скоро поток иссякнет совсем.  – Сказал он друзьям, глядевшим на него с непонятным и неприемлемым чувством сострадания. – Необходимо разбиться по двое и осмотреть всё русло.

 То дерево, что накрыло Глорию и Настёну, оказалось для них спасительным. Держась за его ствол, они преодолели путь длиной около километра или чуть больше. Дальше, их принесло к какому- то вымытому из земли скальному выступу. На нём они прочно застряли, прямо посередине бушующего потока.  Убедившись, что опора достаточно прочна, девушка помогла взобраться на ствол девочке и вскарабкалась сама. Там  среди поломанных ветвей они устроили себе что-то наподобие гнезда. Листва частично прикрывала их от потоков дождя, а под ними бурлила смешанная с грязью и растительными остатками вода. Было очень холодно и страшно. Они сидели, прижавшись, друг к другу, чтобы было теплей. Настёна, молча, плакала.

- Помнишь, - говорила ей Глория, чтобы хоть как-то успокоить, - мы читали про Элли?

- Д-да, - всхлипывала девочка.

- Она ведь тоже попала в такую же ситуацию, как мы сейчас. И ей тоже было страшно.- Она погладила мокрую голову ребёнка. – Но ей никто не мог помочь. А нас обязательно будут искать. Надо только потерпеть и подождать.

-Ага, - всхлипнула в последний раз Настёна и успокоилась.

- Зато сколько ты сможешь рассказать своим школьным друзьям! Это ведь настоящее приключение. – Пыталась направить мысли ребёнка в позитивную сторону Глория.

- Да, это круто! – Оживилась девочка, представив, как все станут смотреть на неё с удивлением и уважением. – Даже Серёжка Котов не сможет ничего такого рассказать. А то хвастался, как летал с отцом в долину гейзеров. Никто из них не катался на целом дереве по бурлящей реке! – И она начала развивать свою мысль. В восторге от предстоящего рассказа, приписывая себе больше опасностей и заслуг, чем было на самом деле, но это было то, что надо. Теперь ей уже не было так страшно и холод и сырость уже были не важны.

Дождь прекратился совсем. Жаркое солнце выглянуло, согревая их. Вода стала постепенно спадать. От скалы и ствола валил пар. Но выбраться самостоятельно им было невозможно. Теперь они были в некой ловушке на каменном пальце. До дна обмелевшего ущелья было метра четыре отвесной скалы. Вода всё ещё текла куда-то вниз к морю. До стен было тоже не дотянуться. Оставалось только ждать. Одежда на них почти высохла. Но теперь, когда страх за жизнь исчез, очень хотелось есть. Глория нащупала в нагрудном кармане рубашки маленькую шоколадку. Её и разделили на двоих.

 Солнце ушло куда-то, быстро темнело. Здесь, хоть и было недалеко от побережья, чувствовалось холодное дыхание гор. Глория обняла девочку, стараясь укрыть от холода. Они так и задремали. После разрушительного действия стихии, ночь опустилась на горы звонкой тишиной. Вокруг не было слышно ни одного живого звука. Только обмелевшая речка плескалась по камням. Несмотря на холод, очень хотелось спать, но девушка боролась и с дрёмой и усталостью, сколько хватало сил…

Глория очнулась. Ей показалось или действительно где-то совсем рядом послышался голос Ивана? Она прислушалась. Действительно, совсем близко разговаривали двое. Вначале она даже не могла понять – во сне это происходит или наяву? Но вскоре сомнения рассеялись.

- Слушай, Иван, на сегодня надо прекращать поиски. В темноте мы никого не сможем найти. И так прошли вдоль всего ущелья. Завтра МЧС исследует его с воздуха. Пойдём… - говорил Саша.

- Я же сказал, что останусь здесь. – Голос Ивана немного хрипел и прерывался от сдерживаемых чувств.

 Глория хотела крикнуть, но с первого раза не получилось. Колючий, как ёж, ком застрял в горле, наверное от того, что очень хотелось пить.

- Стойте! Эй! Мы здесь! – Наконец голос прорезался. И тут же свет двух фонарей рассёк темноту. В их перекрестье оказались две фигуры девушки и ребёнка.

 Спустя два часа они все вместе сидели в уютном номере гостиницы. Было тепло и сухо, но Глорию немного трясло, как от озноба. Это спадало напряжение, в котором она находилась с момента прыжка в холодную воду. Настёна, напоенная тёплым молоком с мёдом, задремала прямо за столом. Иван взял её на руки и уложил на постель, закрыв одеялом.

- Спасибо тебе за дочку!  - Сказал Иван Глории. – Без тебя ей не удалось бы выжить…- Он всегда считал, что мужчина не имеет права на слёзы, но теперь рыдания сотрясали его плечи. То, что самые дорогие ему люди сейчас рядом, казалось нереальным чудом. Выжить в подобных обстоятельствах им мог помочь только Бог!

 Прошло не меньше недели. Их группа решила остаться, чтобы помочь радушному хозяину - чем могли. Глория бралась за всё, о чём её просили. Весь день был наполнен до краёв работой, а каждая ночь тем, название которого вызывало в девушке стойкое неприятие. Она чувствовала, как всё сильнее привязывается к Ивану, как врастает всеми чувствами и нервами, но в ней всё ещё как заноза жил страх. Чего действительно боялась она и сама не знала. Может быть, это умирало в ней одиночество, мучительно и болезненно. Но эта борьба шла, в душе не переставая.

 И вот утром седьмого дня Иван, проснувшись, не обнаружил ни Глории, ни её вещей. Она исчезла, сама не понимая, какую боль, причиняет и ему и себе. На него было страшно смотреть. Друзья прятали глаза. Одна Катя, как мантру повторяла каждому: «Я же говорила, что так и будет…» Настёна больше не веселилась и не бегала, радостно, а сидела где-нибудь в уголке, уставившись в стену. Она не могла понять, что произошло. Может быть, это она или папа чем-то обидели Глорию? Зачем и куда она ушла? Почему? Она  уже не в первый раз перечитывала «Волшебника Изумрудного города», как будто старалась выучить его наизусть. Так прошло три дня, но боль от потери не притуплялась, а становилась только острей.

-  Ну что же, пора собираться домой. Дорога не близкая. Отпуска у всех на исходе, - говорил Саша, как-то странно поглядывая на всех. – Завтра и поедем. Ты как, Иван, готов?

- Мне всё равно, - ответил тот, сумрачно глядя в окно.

- Как это всё равно? – Друг усмехнулся. – К свадьбе не торопишься готовиться?

- Какой свадьбе? – Нахмурился Иван. – Издеваешься?

- Да что уж там, - махнул рукой Саша. – Выйди на улицу. Вернулась твоя Глория, сидит на лавочке и рыдает…

 Иван не стал слушать продолжения. Он выскочил на площадку перед домом. Там, действительно, сидела девушка и по щекам у неё бежали слёзы. Сумка валялась у её ног, но она никак не решалась войти. Саша, встретивший её час назад, долго, но безуспешно уговаривал успокоиться. Потом просто махнул рукой, и бросив: «Жди здесь!», отправился действовать на свой страх и риск.

- Глория! Как же ты могла уйти и бросить нас! Мы ведь так любим тебя!- Иван обнял её. – Я думал, что с ума сойду от горя! Всё перебирал в голове как могу найти тебя! И не знал, что делать!

- Прости, я думала, что не имею права на счастье. – Она всхлипнула и заглянула ему в глаза. – Но я не смогу больше жить без вас обоих. Это невыносимая боль для меня.  – Когда в то раннее утро она собирала вещи и убегала из гостиницы, то считала, что поступает единственно правильным образом. Она тормознула фуру, которая так, кстати, выехала из-за поворота дороги. Весёлый седой водитель всё пытался растормошить и разговорить её. Но ей было не до этого. Когда он остановился на той же стоянке у моря, и разбудив напарника, ушёл купаться, она выскочила из машины и пешком пошла обратно. Её душа была словно объята пламенем. Такой боли она никогда в жизни не испытывала. И теперь стоя рядом с Иваном, уже твёрдо знала, что никуда не уйдёт, даже если он будет гнать её прочь. -  Глории больше нет. – Сказала твёрдо. - Она умерла, сгорела дотла, и её прах развеял ветер. Зови меня Надеждой!