Короткое описание: Моя первая большая работа. Боевик.
ИСТОРИЯ, КОТОРОЙ НЕ БЫЛО.
Часть первая.
НЕНАВИСТЬ.
Она — Ты гад. Он — Я знаю. Она — У нас всё равно ничего не выйдет. Он (гневно) — Чёрта с два, я не отступлю… *** Удар тяжелого танка пробил дом. С грохотом осыпались стены, внутрь провалились балки перекрытия и аккуратное глиняное строение, сложилось горкой. Хорошо местные жители полгода назад покинули этот район. Взревев мощными турбинами, в клубах поднятой пыли «Абрамс» отполз назад. Говоришь, дурная сила башне покоя не даёт. Ладно. Как там пелось в очень древней песне «Крыша едет, башня плывёт». Противотанковый гранатомёт, собранный на одном из лучших оружейных заводов пропел ответное соло незамедлительно. Ракета с мягким наконечником разорвала броню башни словно бумагу. Слава России и гениям что рождаются в земле русской. Взрыв вызвал детонирование боезапасов машины. С протяжным лязгом отлетела башня, снеся по пути остатки забора. Жар металла опалил развалины дома. Всё, надо уходить. Как только танкисты увидят своих горящих собратьев, вместе с вертолётами поддержки разнесу местность в радиусе двух километров. У меня в запасе минут десять, от силы пятнадцать. Хотя будем пессимистами. Восемь минут. Плюс солдаты и танки кругом. И ходу, ходу. Дорогу между домами сразу отметаю. Внутрь ближайшего дома, на задний двор, перемахнув через глиняный дувал, прыгаю в арык. Раньше это был большой канал. Но враг завалил их землёй, превратив в неглубокие арыки. Только мы люди негордые, можем по арычку на животе и даже на четвереньках. Тем более нам недалеко, метров двести пятьдесят. А там скверик, где можно среди кустов. Хотя тоже укрытие слабое в плане маскировки. Стрёкот вертолётных лопастей застал меня на полпути к скверу. Хотя мой псевдоокоп и обеспечивал защиту от осколков, никто не гарантирует прямого непопадания. Даже моя очень осторожная интуиция. И какого, спрашивается, хрена, здесь делает вертолёт в неположенное время? Но раздумывать над этим, значит медлить, а это опасно. Слышится бормотание ещё нескольких вертолётов. Это уже серьёзно. Так же как сигареты, которые тоже когда-то могут убить. Значит, это было подстроено. Значит, за истребителей танков противник взялся всерьёз. Значит это засада. Только как это возможно. Ведь никто не знал, где я: на задание иду один: сам нахожу и уничтожаю танки. Даже разведданными не пользуюсь. Как американцы вообще меня вычислили? Ходу, ходу, ходу. Быстрее из опасного района. Сейчас вокруг подбитого танка разворачивается «мёртвая зона»: солдаты блокируют весь периметр, патрулируют с собачками. Руки, ноги работают как заведённые. «Хаммеры» с тепловизорами, и вертолёты, которые предварительно обработают зону своим смертоносным грузом, и камня на камне не оставят. Быстрее. Быстрее. *** Она — Почему ты такой упрямый? Он — Сама знаешь. Она — Ой, не надо снова. Он — Почему? Она — Потому что я не хочу. *** А ракеты то хитрые, кассетные. Так и сеют их янки. Щедро сеют. От всей широкой американской души, полной любви и демократии. Не дай Бог, ракеты с гадкой какой-нибудь начинкой. Типа ОВ. Ну не знали мы, что противник осмелиться использовать эту хрень, запрещённую с незапамятных времён. А ведь использовал. Сука. Большинство мобилизованных полегло без единого выстрела. Запасники те хоть пожить успели, знали с какой стороны к автомату подходить. А пацаны, которых на передовую прямо из-за парт забрали. Дети, которые так и не поняли, зачем? Их за что? Ходу, ходу, ходу, Жалостью моря не переедешь. Былого не вернёшь. А сейчас надо успеть уйти до того как шальная ракета залетит на огонёк. Вот и колонка водопровода. Значит мы уже у пункта назначения. Встаём. Так, чисто в поле. Зерно собрано в закрома Родины. Никто не останется голодным вечная слава труженикам села. Теперь, контрольная работа. Экипировка в норме. Нож на месте. Пистолеты в кобурах. Запасные магазины приятно оттягивают дополнительные карманы десантного комбеза. Ну и вся остальная мелочь. Ха. Красавчик. Сейчас почистим ботинки и к девушкам… Боль. Боль в сердце. Не надо. Пожалуйста. Не сейчас. Я очень прошу. Не думай. Плохо. Очень плохо. Теперь не соберусь. Теперь могу завалиться. Хотя… Вперёд. Ноги сами несут меня к бывшей будке мороженного. Приятная тяжесть пистолетов ласкает чувства. Дальше между голых кустов как призрак. Скорость чуть ниже, чем у патрульных Хаммеров, но выше чем у чемпиона Олимпийских игр. Хотя здесь этого никто не оценит. Бегаешь хорошо ну и ладно. Дольше жить будешь. Наверно. Ноги цепляются за ствол поваленного взрывом чинара. Падение не очень приятное, но вовремя. Патрульный «Хаммер» невзирая на бомбёжку, упорно рыщет среди лежащих деревьев. Даже знают, какими путями мы уходим. Это уже интересно. Но не заметил и ладно. Ползком, ползком от дерева. *** Она — Я не хочу с тобой говорить. Он — Не клади трубку, пожалуйста. Она — Я не хочу тебя слушать. Он — Выслушай меня, даже если тебе этого не хочется. Она — Это всё равно бес— по— лез— но. *** Надежда умирает последней. Моя умерла со взрывом танка. Район обложили капитально. Всюду солдаты, курят, шутят, смеются. Танк охраняет их покой: башня, ощерившись пушкой и пулемётом, грозно смотрит в сторону домов — в одном из них я устроил наблюдательный пункт. Патрули ходят по дороге, никого не опасаясь. А штурмовой отряд готовился к зачистке. Построятся цепью, в промежутках будут идти собачки. Проверят каждый дом. На такой операции попались ребята из шестой группы. Их тела истерзанные, окровавленные, долго висели на центральной площади. Только ничего не получится. Под окном, где я расположился, дорога, а в ней «дверца секретная», люк коллектора, который уведёт меня из опасной зоны. Вопрос как бы отвлечь внимание «Хантеров»? Очень кстати был бы гранатомёт. Только хрена собачьего. Тубус лежит там же где и подбитый танк. С запасными гранатами. Жизнь дороже. Хорошо осмотримся ещё раз. Район был из смешанных — старые дома среди огромных бетонных коробок многоэтажек. Уцелевших было очень мало. Война. Зато развалин в изобилии. Одна из бывших многоэтажек удачно закрывала меня от танка, но многочисленные солдаты заметят сразу. Искать выход. Думай быстрее. Оставался один прием, который не раз срабатывал. Используем его. Через пять минут у меня всё было готово. Небольшой заряд с радио взрывателем установленный через пару домов устроит маленький переполох, привлекая внимание солдат со всей округи, а нескольких секунд мне достаточно, чтобы незаметно проскользнуть в коллектор и раствориться в подземных коммуникациях… Гортанные приказы командиров подразделений. Солдаты готовятся к прочёсыванию. Вовремя. Начинаем отсчёт. Пять. Солдаты становятся в строй. Четыре. Командиры разбивают отряд на группы. Три. Грозно выставив оружие вперёд, солдаты идут в сторону домов. Два. Собаки отдельного патруля, вероятно почувствовав меня, начинают лаять. Пора. Лови подлый враг гранату. Грохот испугал противника больше, чем сам взрыв. Смешно смотреть на коричневую цепочку лежащую на земле. Только бы с перепугу палить не начали друг в друга. С них станется. Теперь пора. Раз. Ползком по земле. Завал по правому боку. Бешено заревевший двигатель танка уведомил о том, что кавалерия идёт на подмогу пехоте. И прямо по завалу, который скрывал меня. Быстрее. Люк. Открываем. Шумит вода, несёт гнилым застоявшимся запахом. Красота. Нет. Прямо на меня смотрел солдат, который не поддался общей панике, и спокойно осматривая местность, обнаружил мою персону. М— 16 взлетел навскидку, рот открылся, но его крик заглушил рёв двигателя, бронированной махины, ствол которого появился на фоне неба.
*** Он — Что может поменять твоё мнение, скажи, я сделаю. Она — Не надо ничего делать. Дело во мне. Я не хочу быть с тобой. Он — Почему? Нет, не говори. Это чушь. Я не верю в это. Я нутром чую, что это чушь. И ты пытаешься себя уверить в этом. Она — Я пыталась Данияр, я пыталась тебя полюбить, прости меня, если сможешь, очень прошу, прости.
***
Тогда я сломался. Я не очень отчётливо помню, что произошло в тот день, но помню свои чувства… Я их никогда не забуду. Это было страшно — думал, умру. И небо... Серое, хмурое — оно горько плакало. Роняла слёзы печали… Я любил её. И люблю до сих пор. Всё. Хватит. Сколько лет уже прошло… Светлана была девушкой моего знакомого. Однажды он позвонил ко мне с просьбой сделать пару фоток с подругой. Я хотел послать его подальше, но мне нравилась его сестрёнка — они хорошо пела Земфиру… Потом, я много раз радовался что согласился, а ещё больше проклинал тот момент. И нашу встречу со Светой, которая перевернула всю мою жизнь. Я полюбил Свету сразу и бесповоротно, когда вошел в ту чудесную квартирку и увидел её. Меня словно неожиданно ударили под дых. Света была очень красивой. Господи, как же она была красив. А ещё добродушная, весёлая, и с самой обаятельной улыбкой, которую я встречал в жизни. Потом, когда мы сидели у неё на кухне, и она угощала нас чаем, и наш разговор длился уже второй час, в основном болтали мы со Светкой, я пытался понять, что она нашла в том дебиле, называвшемся её парнем. А пара фото — это память об их взаимоотношениях. Затем я вспомнил, как этот недоносок всю дорогу ныл, что его девушка уезжает, он остаётся здесь и попытается найти другую, получше. Света рассказывала очередную смешную историю про своего кота, когда я неожиданно и зло усмехнулся и произнёс сквозь сжатые зубы «Сука. Ты даже пыль за ней недостоин протирать» — Данияр, что с тобой? — удивлённо спросила Света. Такой взгляд… В тот момент я умирал и воскресал безостановочно. — Просто, некоторые люди, — начал я отвечать, смотря в глаза дебилу — недостойны находиться с дамами, за которых можно умереть не задумываясь. — Ни фига себе, — она хороша, даже когда говорит такие фразы. — Ты прям как поэт. От неё не ускользнул взгляд полный ненависти. — Ладно, Светик, мы потопали. Первыми прощаются гости. Только гостеприимная хозяйка не хотела нас отпускать. Его-то ладно. А меня, зачем держать? — Ребят посидите ещё, ну пожалуйста. Этот просящий голос. Я конечно дурак, но иногда у меня бывают светлые моменты. Её фраза, вернее слова. Она одинока. Очень одинока. И ещё, она боялась будущего, потому что не знала, что ждёт её там, впереди. И нуждалась в друге, настоящем, хорошем друге, которого хотела увидеть во мне. Я бросил взгляд на Свету, сказал — Говоришь, ещё три недели. Поверь, ты их запомнишь. Её парень, еле поднимавший задницу, боялся сука, идти со мной. Здесь ты больше не появишься никогда, это я гарантирую. После моих слов он удивлённо посмотрел на меня. У Светы глаза округлились до размеров чайного блюдца. — Ну, — замялся, я, — У тебя есть какие либо желания, я их все исполню. — Их очень много — иронично ответила она. Но, увидев мой взгляд, она поняла, я не шучу. Не знаю, что она думала в тот момент, какие мысли посещали её голову, но скорее она всё поняла. Она вышла провожать нас. Я не хотел этого. Не хотел, чтобы она видела мою машину. Света ненавидела богатых. Но она настояла на своём. Увидев, как я подхожу к автомобилю, которая была известна каждому в городе как единственная крутая тачка, достойная упоминания, она усмехнулась. Я не видел этого, но почувствовал… Я гнал машину на всей скорости, отчаянно игнорируя красные сигналы светофоров. Я увёз того придурка за город и там поговорил с ним. Объяснив, кем его считаю, попросил больше не появляться в жизни Светланы. Он не понял и попробовал дать отпор…
И тогда, в зале ожидания, в аэропорту, я признался Свете, что люблю её. Слова, которые я говорил ей, шли от самого сердца, из глубины души. Только всё было бесполезно. Она сказала, что знает о моих чувствах, и что я ей нравлюсь, но только как хороший друг. Ещё она сказал, что всегда будет помнить меня.
***
Десантники гнались за мной по канализации. Пара гранат, снайперские выстрелы и нескольких убитых солдат не охладили пыла преследователей. Скорее всего, за голову истребителей танков назначена неплохая награда, раз десантники так стараются, наплевав на потери. Очередной крутой поворот вывел к стене с дверцей посередине, загораживающей проход. Удар ногой. Заперто. Какого хрена? Времени на раздумье нет — топот преследователей, как и свет тактических фонарей, все ближе. Придётся врукопашку. А ведь не осилю…
— Росомаха — боевая трансформация. Мыслекоманда возникает в моей голове. Мягкие щупальца ласково обхватывают мозг: симбионт отказывается: ещё не выспался. — Росомаха, — повторяю — Сейчас нас резать будут, а потом пытать. — Это не страшно, — авторитетно заверяет симбионт, — соберу обратно. Ни хрена себе, соберёт он. А свет уже рядом. — Росомаха — пронзительный мыслевопль заставляет симбионта действовать.
Десантники, быстрым шагом, практически на грани бега, шли по канализационному туннелю. Они ориентировались по карте, которая проецировалась в индивидуальные электронные очки с командного вездехода. Фонари внимательно обшаривали туннель — дула автоматов то в одну, то в другую сторону. Тактика военного спецназа. Что случилось потом, никто не смог толком объяснить — выживших из группы преследования, не нашли. Нечто, вылетевшее из—за угла, не поддавалось описанию. Солдата, находившегося впереди, разорвало на части. Второй отлетел в сторону со сломанной шеей. Никто не успевал: абсолютная сила швыряла солдат в разные стороны: в стены, в пол, потолок, и они умирали от чудовищных ударов. Несколько десантников, успели отойти назад, и открыть огонь. Однако отменная реакция и фантастическая сила спасли нечто, вытолкнув его к потолку, а оттуда к последним живым солдатам.
***
Она — Ты сможешь отдать свою жизнь за меня? Он — Ради тебя я готов отдать всё, даже себя. Она — Неужели ты не любишь себя, зачем ты мучаешь и себя и меня. Будь мужчиной, в конце концов…
***
С детства я увлекался чтением и драками. Все книги были фантастическими, а методы ведения боя, уличными. Пока однажды я не напоролся на Сэма. Он был на два года старше меня, учился в седьмом классе, и ходил в школьную секцию каратэ. Он потрепал меня основательно, несмотря на моё отчаянное сопротивление оставившее след в жизни Сэма в виде небольшого шрама на щеке. Тогда я понял: нужно научится драться по— настоящему. Я записался на секцию рукопашного боя, стал изучать книги по восточным единоборствам. О чём я жалею, что не пошёл в армию. Не захотел. Духа не хватило.
***
Он — Я не хочу потерять тебя, я сломаюсь. Она — Ничего выдержишь. Он — У меня пустота в душе. Понимаешь пустота. Я никого так не любил. Зачем? Зачем? Она — Ты ещё полюбишь. Поверь мне, полюбишь.
***
Светлана вернулась из России через месяц. За это время я побывал в Соликамске два раза. Ужасный город, грязный, маленький скорее посёлок городского типа. От скверного климата у Светланы болела голова. Она много плакала, скучала по нашему городу. Вскоре решила вернуться. Радости моей не было предела. Мы прилетели вместе. Я отвёз её на прежнюю квартиру. Прежде чем выйти из машины, раскрыл кейс, достал документы. — Что это? — спросила Света, перелистывая бумаги. — Подарок на день рожденья. — Ты купил нашу квартиру? — удивилась она, едва увидев знакомый адрес. — Перекупил и оформил на твоё имя Вытащил ключи. — Держи. — Данияр, ты наверно с ума сошёл? — Наверно. Только всё, что я ни делал, было бесполезно.
***
Она — Ты можешь не звонить мне, пожалуйста. Я очень прошу. Он — Почему? Она — Я не желаю тебя слышать. Он — Что происходит? Она — Я полюбила парня, он очень хороший. Я знаю тебе больно это слышать, но и ты пойми меня. Пожалуйста, не трогай его он очень хороший. Прошу тебя Данияр не трогай. Он — На хрена он мне нужен. Она — Если он потеряется как мой первый парень, мы вообще поругаемся Данияр, ты этого хочешь. Он — Ладно Света, живи своей жизнью. Прощай. Она — Данияр! Он — Что? Она — Поверь мне я действительно не стою тех чувств, которые ты испытываешь ко мне.
***
Выход из канализационного тоннеля находился на берегу забетонированной речки протекающей за городом. Точнее это был сточный канал городской канализации — по таким местам в основном и приходиться бегать. Тело давно обрело обычную форму, раны затянулись. Всё — таки эти янки задели меня. И если бы не Росомаха… Ладно, хватит ностальгии. Есть повод и для праздника — уничтожил танк, взвод десантников, Будь у меня чуточку больше времени, армия США недосчиталась бы и вертолёта. Партизанская война, которую мы вели, давала неплохие результаты: противник нёс ощутимые потери — бензовозы, продуктовые автопоезда, военная техника, солдаты… — Мы не сдались, суки, не сдались, слышите — мне хотелось кричать. Но выбравшись наружу, перехотелось это делать. Вдоль канала военный пейзаж: скошенные взрывами и пулемётными очередями деревья, земля словно вспаханная, от бомбёжек. Я упал за поваленным стволом, будто дежавю, прислушался. Здесь не было гула танков, шума Хаммеров, гортанной английской речи. Хотя город недалеко, сюда бравые солдаты противника суются изредка. Им в «мегаполисе» забот хватает. Хватало. Значит, они и сюда добрались. Как, и главное, зачем? Перехватить моё прикрытие, Амира и Серого. Даже я не знаю, где они сейчас находятся. Это одно из условий, моих условий, чтобы парни не попали плен, если меня схватят. Я должен лишь появиться в условленном месте. Когда они там будут, я не знаю. И если заподозрят опасность, то не придут совсем. Я пролежал полчаса, но так ничего и не заметил, ни солдат, ни машин. Даже вертолёты не пролетали вдали. Интуиция тоже молчала, не подавая признаков жизни. Пришлось подняться и двинуться в обход препятствий. Но, все, же я был настороже. Техника американцев оснащена мощной оптикой, видят на десятки километров, может, даже сейчас наблюдают за мной. Просто не вмешиваются, команды не было. Жаль мой бинокуляр столько не вытянет, три километра — предел. Больше глаз не выдержит. — Интуиция, подай признаки, ты же, как суслик, существуешь, хотя тебя не видно — безуспешно уговаривал одну их своих метафизических способностей. — Думаешь, симбионт спит, и я зря буду тратить на тебя свои драгоценные силы. Привычка одушевлять разные вещи у меня с детства. Хотя я не шизофреник и даже не легкопомешанный. Просто этот процесс помогает скоротать время. Ребят нашёл через двести метров, в овраге, куда заглянул случайно. Они лежали засыпанные землёй, расщепленными ветками тутовника, до сих пор сжимая оружие в закоченевших руках. Я присел возле них, осмотрелся вокруг. Крови было много, а вот гильз мало — пытались уйти, но здесь их настигли. Нет, скорее окружили. Серого ранили первым, впопыхах, кое-как наложенный бинт на правой руке пропитан бурой кровью и грязью. Амир не успел перевязать раны. Не дали. Я закрыл лицо ладонью, не мог смотреть на своих друзей, убитых поборниками демократии. Суки. Ещё раз суки. Через час выкопал широкую яму на дне оврага, аккуратно положил в неё ребят. Попрощался, начал закапывать. Почему то это было легче, проще. Словно вся тяжесть ушла, когда руками вгрызался в землю, готовя последний приют для Амира и Серого. Месяц мы работали вместе, узнали друг-друга, притёрлись. Как ни странно больше ненависти к врагу нас объединяла немногословность. А теперь, небольшой холмик, всё, что от них осталось… Я сидел на краю оврага, меланхолично чистил веточкой под ногтями. Сидел и думал, уходить, или вернуться в город — устроить нашим «освободителям» сладкую жизнь. Чтобы там, в далёкой Америке, дрогнули в страхе почтенные отцы и благообразные матери. Снова, уже в который раз, закралась подлая мысль, кто-то предал нас. Кто бы это не сделал, найду и уничтожу — пообещал себе. Встал, отряхнул брюки, легонько потряс ногами — затекли за полчаса сиденья. Солнце стало оранжевым, и отливало тусклым светом. Красиво так, что эту картину не мог испортить уничтоженный войной сад. Может быть, где-то в городе, сидят янки под кондиционером, и смотрят на закат через окно, попивая сок. Я разозлился. Не будет вам пасторали. Пастор, будет. И гроб тоже. Только не мирный вечер. Я пошёл обратно к входу в коллектор. Этот канализационный отвод был секретным и я не боялся погони. Наоборот, жаждал с ней встречи.
Шорох осыпавшегося песка и стук моментально среагировавшего тела. Лёжа за стволом, выставил автомат, ища врага. Из небольшой воронки, метрах в двух от меня, показалась пушистая мордочка. Серый котёнок, осыпанный землёй, с запутавшимися в шерсти кусочками листьев, вылез из укрытия, деловито поглядел вокруг. Учуял меня, уставился. — Привет кошак, как дела? Котёнок слушал доверчиво. Я встал, подошёл к нему. Пушистый даже не попятился, наоборот, шустро запрыгнул в протянутую ладонь. Домашний. И как он здесь очутился? Я погладил котёнка. Хорошее он животное, ласковое. Сразу начал тереться об мою ладонь. Что мне теперь с тобой делать, не бросать же в этом аду. И вообще, как он здесь смог выжить? Словно в ответ, котёнок мяукнул. В его голосе послышалась боль. Начал его осматривать. Так и есть. Была расцарапана, как это, круп что-ли, или, как это сказать, верхняя часть левой задней лапы. В общем, налицо ранение. — Ну и угораздило тебя, парниша — успокаивал я рвущегося котёнка, во время перевязки. Понимаю, больно телу и тесно душе. Но, проверять, заживёт ли само, и есть ли у кошек девять жизней, не хотелось. Мы лучше так, по научному. Чтобы наверняка. Котёнок вроде обиделся, потому что когда отпустил его, начал вопить, словно созывал всех своих друзей в округе, отомстить обидчику. — Всё, хватит, — сказал я усатому, и засунул за пазуху. Глухое мяуканье раздавалось ещё пару минут, затем прекратилось. — Вот и договорились, — подумал я, сделав котёнка своим собеседником — Ты не орёшь, а я никому не делаю плохо.
Я профан от прозы, потому комментарий будет чисто субъективным.
Мне было тяжело читать. Из-за стиля, из-за сюжета, из-за структуры текста.
Текст весьма скуп на образы. Сначала я видел просто голый текст без прикрас, алгоритм солдата. Мне было скучновато. Дальше встречаются образы, рисуется картинка. Язык становится красивее, но ненадолго: скоро Вы возвращаетесь к перечислению действий. Военная тематика мне в принципе чужда, не вижу я красоты в движении танка и залпе орудий. Поэтому, не будучи заинтересованным в сюжете как таковом, я могу зацепиться лишь за красоту языку. Не зацепился. Не погрузился. Порой возникает ощущение, что автор хочет поставить читателя на место героя, но не дает ему делать самостоятельных выводов - "но раздумывать над этим, значит медлить, а это опасно" - это разжеванный текст. Глотать легко, но неприятно. Текст неоднороден. Скачут времена: "Патрули ходят по дороге, никого не опасаясь. А штурмовой отряд готовился к зачистке. Построятся цепью, в промежутках будут идти собачки". - эти три фразы следуют в тексте одна за другой, при этом первая - в настоящем времени, вторая - в прошедшем, третья - в будущем. Похожий пример: "Искать выход. Думай быстрее. <...> Используем его." - Одна ситуация, три побудительных залога, три формы: инфинитив, ед.ч., мн.ч. Все это сбивает.
Ну и сама конструкция текста меня запутала. Пока шло повествование бой-воспоминания-бой-воспоминания все было относительно понятно, но появление симбионта внесло хаос. Для меня потом каждый отрывок как отдельная зарисовка была. Утрирую, конечно, но не сильно.
Итого: язык сух. Кому-то это покажется оправданным, но мне тяжело и неприятно читать. Хотя к середине уже неплохо. Сюжет... У меня тут вопрос. Какая связь между Светой, симбионтами... Две разные истории. Я так и не уловил хронологии. Чем все началось, чем закончилось... Прочитал, и нет сюжета в голове. Только белое пятно с вкраплениями разного цвета. Вот. ИМХО. И удачи.
Меня хватило только на первых два абзаца, остальное я мельком просмотрела. Комментировать здесь что-либо не решусь. Танки, взрывы, десантники - я ровном счетом ничего в этом не смыслю.
Возможно причиной, по которой я не вникла в текст, является ваша особенная манера описания военных действий.
Прочел. Присоединюсь к мнению предыдущего рецензента - текст готов, вычитан, но его крайне сложно рецензировать. Ошибок мало, все уже выявили. Стиль - сухой, плоский, но с другой стороны - он придает тексту динамичность. Чувствуется волнение солдата, его быстрые решения и действия. Тут длинноты бы не подошли пожалуй. Момент воспоминаний из прошлого героя приятно разбавляют военщину, приоткрывают образ ГГ. Хочется узнать взаимосвязь - затягивает и вчитываешься. Но: плохо что сам ГГ слабо показан в целом - не хватает большей информации о его прошлом, откуда он, за кого воюет вообще, что за девушка. Это ломает картинку. Создается впечатление что вы пишете только про то, что он творит на войне. И да, что за симбионт? я тоже было подумал, что это реальная история, ан нет, тут тоже какие-то фишки. расскажите побольше про него. это интересно. В заключение скажу, что ваша работа мне очень понравилась. Не смотря на все огрехи, я втянулся и дочитал до конца без скуки. Посочувствовал и проникся к герою. Продолжение намечается? История показалась немного незаконченной.
Да ладно. У вас это очень хорошо получается. Про перестановку фраз мне очень понравилось.Органично получается, звучит. Я уже прикинул. И про разведданные меня тоже смущала фраза. Ими пользуются, просто добываются по особому. Так и напишу. Видите какую помощь оказываете. Спасибо большое. А за счёт смертоносного груза - это нормальная фраза, устоявшаяся. Да, и про танкистов тоже верно подмечено. Надо уточнить, что в радиусе 2 километров вокруг горящего танка. Ещё раз спасибо.
Говоришь, дурная сила башне покоя не даёт. Ладно. Как там пелось в очень древней песне «Крыша едет, башня плывёт». Противотанковый гранатомёт, собранный на одном из лучших оружейных заводов пропел ответное соло незамедлительно. Ракета с мягким наконечником разорвала броню башни словно бумагу. Слава России и гениям что рождаются в земле русской. Третья фраза "как там пелось..." - хорошо: к месту, создает картину действий. Все остальное - не очень. Думаю, читать этот эпизод будет легче, если убрать первую фразу (простите меня за радикальность) и поменять местами фразы про ответное соло и разрыв брони с цитатой из "очень древней песни". Как только танкисты увидят своих горящих собратьев, вместе с вертолётами поддержки разнесу местность в радиусе двух километров. Может, лучше "ринутся к свои горящим собратьям"? Просто я думаю, что увидеть они их могут и дальше чем с расстояния двух километров (да здравствует оптика), а цель, как я понял - накрыть всех вместе. Раньше это был большой канал. Но враг завалил их землёй, превратив в неглубокие арыки. Канал - его - неглубокий арык (такие мелкие замечания, но в основном, больше не к чему придираться)) Значит, это было подстроено. Значит, за истребителей танков противник взялся всерьёз. Значит это засада. Слишком много "значит". Логическая цепочка и без них ясно видна. Ведь никто не знал, где я: на задание иду один: сам нахожу и уничтожаю танки. Даже разведданными не пользуюсь. Я, конечно, ноль в плане военных операций, но что-то уж слишком не реально. Ладно, ГГ один уничтожает танки, но без разведданных, - это как-то... безрассудно, что ли. Не перебарщивайте со стилем Рэмбо.) «Хаммеры» с тепловизорами, и вертолёты, которые предварительно обработают зону своим смертоносным грузом, и камня на камне не оставят. Что-то синее не звучит. Мб, "смертоносными снарядами"? Что-то у меня не получается длинной рецензии на это произведение. Вроде текст вычитан (почти), но не очень он живой. Единственное, что могу посоветовать - так это сделать переходы между зоной военных действий и личными воспоминаниям, чтобы "привязать" эти воспоминания к вашему главному герою. Правда, еще одно оговорю: текст претендует на реализм (вроде как), и вдруг, просто с неба на голову - симбионт. Стоило бы добавить некоторые детали, связанные с этой особенностью ГГ. Извините, это не халтурщина, мне просто действительно сложно сказать что-то дельное.
0
