История ОБ. Степень критики: Чем жестче, тем лучше. Не жалея, не смягчая.
Короткое описание: Первый в жизни рассказ. Наверняка, сырой, уже ничего не вижу. Буду благодарна за критику. И в отношении текста и в отношении формы. Спасибо.
Написано под впечатлением от Питера Хёга.
Горничная, по давно сложившейся традиции накрывала к завтраку. Постепенно на столе появились: кувшин апельсинового сока, два бокала, две тарелки, две кофейные пары, пузатая серебряная сахарница, молочник, блюдо с тостами, столовые приборы, специи и обязательное кунжутное масло. Мадам с утра ела салат из свежих овощей и не признавала иной заправки. Как только все было подготовлено, в комнату вошла женщина, кивнула горничной и не задерживаясь в столовой вышла на балкон. Люди на площади ждали ее появления. Незаметно, будто из ниоткуда появился ритмичный объемный звук: люди по старому обычаю били ладонью о ладонь. Через мгновение на балкон, щуря глаза от яркого солнца вышел мужчина, высокий, под стать жене . Обнял и увел вглубь балкона.
Женщина вывернулась из его объятий, не скрывая своего жеста, тыльной стороной ладони вытерла щеку и прошипела: – Слюнявый бульдог. Устраиваясь ровно напротив друг друга, поправляя салфетки на коленях они приступили к завтраку. Женщина точными, ничего лишнего, движениями ела салат, изредка замирая и глядя в пространство между мужем и окном.
Мужчина неряшливо прихлебывал кофе читал газету. - Критики в восторге, - он скривил рот. Женщина молча смотрела мимо. - Они называют тебя гениальной, - он ждал реакции. - Я польщена, - с тихой ненавистью ответила она салату. - До сих пор не могу понять, как тебе удается их обманывать. И как бездарная статистка смогла стать актрисой.
Она подняла на него глаза, не прекращая жевать. Не обращая внимания на взгляд, полный сосредоточенной ненависти, он продолжал: - Долгий путь прошла наша конфетка. И на спине и на коленках? - Достаточно, М. - Ну почему же? Я бы хотел поподробнее узнать о творческом пути великой актрисы современности, перед которой открываются двери и склоняются великие мира сего. Я не против узнать побольше об этих эпизодах творческой биографии.
Он оттер салфеткой рот.
- Чтобы это не стало сюрпризом, когда прийдет репортер. Хелен, - он переиначил ее имя давным давно, тогда это казалось изысканным и интимным, - почему ты согласилась дать интервью? Куда подевалась твоя сдержанность, дорогая? Знаешь, я иногда вспоминаю первые годы супружества. Ты была, - он хмыкнул, - такая собранная.
- Иногда мне хочется поговорить с кем-то, чей интеллект выше, чем у человека, высшая оценка которого складывается из того, как виртуозно он умеет пинать мяч на зеленой лужайке.
Она улыбнулась, обнажив коротковатые резцы, что придало ей сходство с мелким хищным зверьком.
- К слову, я тоже недавно вспоминала наши первые годы. Пересматривала фотографии, - она выдержала паузу и едва заметно выделила последние слова, - семейное видео. Лицо М. исказилось, будто от свежевыжатого лимонного сока.
Женщина положила салфетку на стол и встала из-за стола. В тишине явственно скрипнул стул. Не удостоив взглядом мужа и едва не задев горничную она вышла с террасы. М. не глядя отбросил газету, коротко выдохнул и бессильно откинулся в кресле.
В 15 лет она убежала из дому. Отчим по достоинству оценил расцветающую красоту Мадлен и не далее как вчера имел честь прикоснуться под столом к ее ноге, щедрым мазком художника успев охватить и внутреннюю сторону бедра и низ живота. Под строгим, все замечающим взглядом матери, имеющей своё мнение на поведение за, и особенно, над столом, Мадлен выдержала обед даже не покраснев. Будучи слишком внимательной к переменам вовне она внутренним чутьем угадала возможные дальнейшие маршруты и остановки рук, а также положения других частей тела отчима и сделала выводы. От ужина она отказалась, сославшись на женские недомогания.
На утро мать обнаружила идеально убранную комнату, без единой складки заправленную кровать и вперемешку со странным чувством злости и недоверия констатировала, что воспитала аккуратную и прилежную девушку. Ровным почерком в оставленной записке было сказано, что дочь уехала в город и напишет, как устроится. У матери было еще трое сыновей, ферма и обширное хозяйство, которое невозможно было переложить ни на чьи плечи. Долго она не горевала.
Мадлен проделала долгий путь. На несколько недель, а иногда и месяцев она становилась то официанткой, то уборщицей в попадающихся на пути гостиницах или тавернах. Следуя внутреннему чутью она старалась максимально оградить себя от внимания со стороны мужчин достаточно простым способом – никогда не появлялась перед ними во всей красе чистоты и опрятности юного тела. В ход шла пыль и грязь, щедро размазываемая по лицу и щекам, неопрятная одежда. Но она была в том возрасте, когда юность и свежесть кожи невозможно полностью скрыть под налетом маскировочной грязи. Врожденная пластика, легкая походка и яркость бирюзовых глаз на чумазом лице слишком многообещающе выпукло выделяли ее из множества прочих дворовых девок. И имеющий глаза умел увидеть.
В один из дней, трезво оценив свои перспективы и накопленные деньги она с несвойственной ее возрасту храбростью шагнула во взрослую жизнь, выбрав наиболее обходительного и приятного внешне мужчину, одного из завсегдатаев придорожного кафе, в котором она тогда работала. После первой ночи, чистая, раскрасневшаяся и растрепанная, рассматривая бордовые следы на молочной коже в самых неожиданных местах она оглядывала лежащего на кровати мотеля мужчину. Похрапывая, в одних носках он выглядел до того забавно, что она беспрестанно улыбалась, аккуратно собирая разбросанные по номеру вещи, не забыв пакет с купленными чуть ранее обновками. Напоследок исследовала свисающие со стула штаны на предмет денег и вышла вон, в уже светлеющий новый день.
На автобусной остановке Мадлен купила карту и старательно наметила путь к городу. Перекусив булкой и запив на удивление приличным кофе за стойкой станционного кафе, она села в ближайший автобус. У нее была цель.
Ворованные средства быстро закончились и она вновь была вынуждена устраиваться на работу. Более двух лет понадобилось ей, чтобы пройти намеченный путь. И чуть более 30 мужчин. На кромке потрепанной карты они оставались в виде отметок все тем же круглым ровным почерком.
Иногда в виде имен, иногда в виде сумм или обстоятельств. Один из последних желая польстить, сравнивал ее с незнакомыми женщинами, перечисляя имена и обобщая их сладким словом «актрисы». Загадочный кинематограф, режиссеры прошлого и настоящего стали сводниками в тот день. С неожиданной для себя и неизвестно откуда взявшейся пылкостью она отдавалась ему на продавленном диване в желтоватом свете лампы и в грезах видела себя в руках сильных красивых мужчин или в окружении служанок, живущей в огромном красивом доме.
Он заплатил за ее последнее путешествие, напоследок по-отечески облобызав и обдав запахом перегара и кислой капусты, вызвав смутные воспоминания об оставленном доме.
Мадлен приехала в город ранним вечером, заходящее солнце оранжево нежило площадь вокзала и все в этом свете казалось ей сказочным. С ней был потрепанный чемоданчик и маленькая сумка, переброшенная через плечо. В сумке лежали накопленные деньги, которые должны были обеспечить ее жильем на первое время, маленькая пудреница и сложенная до размеров небольшого блокнота карта.
Ориентируясь на объявления, тем же вечером она сняла мебелированную комнату с частичным пансионом на окраине города. Уверив сухощавую хозяйку, что жить будет одна и посещений кого бы то ни было не ожидается, дождалась короткого кивка и заплатила сразу за месяц.
Почти до полуночи она просидела у окна, не включая свет, глядя на грязный переулок, наблюдая за женщинами, выплескивающими помои прямо на мостовую. Смотрела на шатающихся редких мужчин, искавших в кабацких стаканах опору, но нашедших ее в стенах домов.
Утром она купила справочник города и с привычной старательностью отметила все адреса актерских агентств. Благодаря приобретенной практичности и врожденной остроте ума в первую очередь она отмела все наиболее мелкие и для начала методично обошла все средние агентства, получая опыт от общения с представителями. Постепенно она вывела для себя манеру поведения и тон разговора.
Не дожидаясь критического дефицита средств к существованию устроилась в кафе поблизости от наиболее крупного актерского агентства. К тому времени она знала почти всех, принимающих решение о подборе актеров. Кое-какие имена она слышала на пробах, о ком то читала в газетах. Вместо карты, на которой были отмечены вехи ее путешествия она купила толстый блокнот в клеенчатой обложке, куда ежевечерне заносила все, что смогла узнать или вычитать. Блокнот постепенно раздувался от записей и вклеенных газетных вырезок, фотографий и биографий актрис, мелких заметках о меню той или иной интересовавшей ее персоны. Обмолвки о снимающихся фильмах, подборе актеров, статистов или разнорабочих.
Однажды кафе посетила известная актриса и Мадлен старательно впитывая наблюдала и запоминала, улавливала ее жесты, посадку царственной головы, уверенность голоса. После, сидя за столом в своей скудно обставленной комнатке, вглядываясь в отражение трюмо, она старалась повторить врезавшиеся в память жесты. Беседуя с неведомыми собеседниками, старательно подражая выражению лица она имитировала общение, отмечая наиболее удачный ракурс или жест. Она сделала эти упражнения постоянными спутниками своих трапез.
Благодаря жесткой экономии она смогла приобрести себе приличные туфли. Вышагивая по дороге на очередное прослушивание она рассматривала себя в стеклах витрин, отмечая прямоту спины, плавно несущий и уверенный не широкий шаг. Она радовалась каждой победе и каждому уверенному сходству, которого смогла добиться благодаря своим упражнениям. Будь объектом упражнения посетительница кафе или увиденная на улице нищенка.
Периодически ей перепадала работа в массовке. Постепенно она получила общие знания о характере процессов, происходящих на съемочной площадке. Там же, по обрывкам разговоров, не предназначенных для ее чутких ушей она узнала, что есть люди, которые финансируют съемки. И нередко в главных ролях появляются никому до этого не известные девушки. Без внутренних моральных противоречий она приняла к сведению, что не только талант может стать необходимым условием.
За все время Мадлен не обзавелась ни подругами ни друзьями. Страстное желание оказаться на сцене не предусматривало трату времени на дружеское общение. Ее друзьями были фотографии и плакаты актеров, у них она училась. Единственным развлечением, которое она изредка позволяла себе было посещение синематографа. Самые дешевые варианты: будни, боковые кресла, самый ранний сеанс.
Она ждала удобного случая.
В один из дней, обслуживая банкет по случаю отправной точки в съемках фильма, обещающего стать самым дорогим в истории кинематографа она решила использовать накопленный опыт. Благодаря жесткой экономии она смогла обзавестись скромным платьем. Простота кроя и ее фигура делали его изящным. Переодевшись в подсобке, подкрасив глаза и губы, с распущенными волосами, обычно убранными под косынку, она настолько преобразилась, что предстала неузнанной перед малочисленными официантами, с которыми работала. На счастье устроители не могли позволить себе организационного провала, но могли обеспечить лучшую фирму, специализирующуюся на обслуживании банкетов такого уровня. Мадлен дождалась момента, когда главные персоны уже были в сборе, а основная масса приглашенных еще не появилась. Сделав вид, что вышла из дамской комнаты, Мадлен прошла в зал и обвела взглядом присутствовавших. Тот, на кого был рассчитан этот спектакль был в зале.
На мгновение присутствовавшим показалось, будто нежное видение из ниоткуда материализовалось в зале. Ореол золотистых волос, подсвеченных приглушенным светом ламп окружил сиянием ее округлое лицо. Отрепетированным движением она оглядела зал и встретилась глазами с тем, на кого была нацелена в этот вечер. Время на мгновение замерло и прекратилось. Сделав вид, что это было случайное попадание, а не четко просчитанный выстрел, она опустила взгляд, прикурила сигарету и неспешной походкой приблизилась к фуршетному столу. Зная, что за ней наблюдают, взяла бокал с шампанским и сделала глоток.
Время медленно набирая обороты вернулось к естественному течению, вернулись звуки, сияние над ней исчезло, как только она вернулась из освещенного участка зала в тень. Она знала, что первый шаг сделан. Допив шампанское и убедившись, что заинтересовавший ее мужчина периодически бросает на нее быстрые, будто случайные взгляды, но не может отойти от компании, увлеченный разговором, она по внутренней касательной обошла танцевальный зал, приблизилась к нему и воспользовавшись его оторопью задумчиво коснулась его губ губами, поставила рядом с ним пустой бокал с помадным оттиском. И не давая опомниться так же неспешно ушла в тень чуть касаясь незанятых стульев кончиками пальцев. Медовый, чуть горчащий от сигарет вкус ее дыхания, по горло напоил его медленнодействующей сладкой отравой.
Мужчина, так заинтересовавший Мадлен, был начинающим и уже известным благодаря двум своим фильмам режиссером. Так же она знала, что буквально на прошлой неделе он расстался с известной актрисой, которая предпочла главным ролям мужа миллионера. О всех тонкостях разрыва и скоропалительной женитьбе кричали все газеты города. К чести режиссера стоило сказать, что он максимально дистанциировался от скандала и крайне сдержанно реагировал на истеричные заявления актрисы о своих мужских и профессиональных достоинствах. Актриса сделала практичный выбор, муж миллионер, желающий на законных основаниях чувствовать объятия ее ног, был готов финансировать дальнейшую карьеру. Она ничего не потеряла.
Мадлен ко всему подходила со старательным упорством, она давно научилась терпению и зная наверное, что даже воду можно пронести в решете, если дождаться зимы, понимала, что спешка в том, что она задумала не помощник. Выдержав положенную неделю она вновь предстала пред очи намеченной жертвы. Она уже знала все его любимые кафе, строго рассчитанный бюджет мог выдержать несколько неслучайных встреч, где она с продуманной точностью выходила чуть не столкнувшись с ним из кафе. Или проходила мимо машины, неизменно скрываясь за ближайшим поворотом.
Мадлен отвела ему неделю и он ее не подвел. Она поселилась в его воспоминаниях и снах нереальной, призрачной девой, с молочной кожей и яркими бирюзовыми глазами. Она все правильно рассчитала. Сначала она искала мимолетных встреч, теперь же, следуя ее хорошо просчитанному сценарию, роли поменялись. Она понимала, что гораздо практичнее роль добычи, нежели охотницы. И последовательно соответствовала этой линии поведения.
В один из дней, официант кафе, где она имела обыкновение подстерегать свою жертву передал ей записку с просьбой пообедать в определенный день и час. Она не ответила и не явилась на встречу, у нее было гораздо более важное дело. В назначенный день с довольной улыбкой учительницы, одобряющей правильно выполненное задание, она наблюдала через улицу, как режиссер в одиночестве пьет вино, нетерпеливо оглядываясь.
В последующих записках, перемежающихся букетами и предложениями поужинать уже угадывался нетерпеливый тон, предвестник одержимости.
Она позволила себе отобедать с ним в лучших традициях таинственных героинь романов, которые она штудировала при подготовке к охоте. Мадлен мало и изящно ела, еще меньше пила, очень мало говорила, позволяла любоваться собой и с тренированной виртуозностью уходила от вопросов. Их встречи стали все более частыми и продолжительными, его сводило с ума, то что он ничего не знал и не мог разузнать о ней поподробнее. Он не мог узнать даже ее имени. Мадлен не позволяла ему провожать себя, так как не могла допустить, чтобы светлый образ, который он представлял себе был опошлен вульгарной скудостью ее жилища.
Потеряв голову, бросаемый в жар даже от случайных касаний, он пригласил ее на роль не второго, но третьего или даже четвертого плана. После крохотной заметки в какой-то заштатной газетенке о доселе не известной актрисы, взяв псевдонимом имя прекраснейшей из женщин, она позволила ему себя.
Было еще несколько столь же удачных, пусть и небольших ролей. Мадлен дождалась – ее пригласили на главную роль в одной малобюджетной картине. Режиссер рискнул и не прогадал. После премьеры фильма, благосклонно принятого критиками она получила новый эпитет. Многообещающая актриса, писали о ней. После очередного триумфа в главной роли она прочно утвердилась на картонном небосклоне кинематографа. Злоязыкие к иным, но не к ней, кинокритики называли ее Еленой Прекрасной и восхищенно гадали, где же тот Парис, изящно обходя тему нежной привязанности режиссера, когда-то давшего ей шанс.
Никто не ставил под сомнение ее талант перевоплощения, обеспечивающий яркую актерскую игру. К тому времени она уже оставила своего режиссера и вышла замуж за имеющего дареный дворянский титул футболиста, гордость нации, блестящего форварда. Он мог обеспечить ей биографию.
К 24 годам она была самой известной актрисой, удостоенной всеми возможными наградами в области кинематографа, любимицей публики, даже национальной героиней, после ряда исторических фильмов, где она с удивительной достоверностью доводила зрителей то до восторженных слез, то до яростного исступления, удивляя ясностью проявлений и проецируемых эмоций.
Отдельной стороной ее биографии была семейная жизнь. Кумир миллионов, демонстрирующий благородную волевую улыбку на публике, оказался домашним тираном, язвительным и беспощадным деспотом, который пресытившись постельным двоеборством перемещал свою активность в гостиную и использовал уже не столько силу своей сексуальности, сколько силу натренированных и изобретательных рук.
С веселым маниакальным упорством он изобретал все новые и новые способы доставлять Мадлен боль. Многие вещи дома в его руках открывали для Мадлен свою потустороннюю зеркальную сущность. В очередной раз, сидя на полу ванной комнаты, наблюдая, как с водопроводным постоянством кровь капает с носа и оставляет алые малые солнышки на кафеле, она поняла, что нужно делать.
Она не могла позволить мужу столь вольно трактовать слова перед алтарем о повиновении и согласии. И уйти от него, оставив титул и положение в обществе, став объектом для пересудов - тоже. Мадлен слишком хорошо помнила, кем была раньше. Насчет «пока смерть не разлучит вас» речи не шло.
М. слишком легко получил право на законных основаниях выгуливать признанную актрису, с хорошими манерами, досконально продуманной и насквозь фальшивой биографией. Эта женитьба открыла для него многие двери, доступ к которым не обеспечивался ранее ни его достижениями, ни заработками. Он так и остался спортивным инвентарем, по необходимости снабженным ногами для пинания мяча и головы, чтобы принимать пас и видеть футбольные ворота.
Без врожденного аристократизма дворянский титул оставался просто обязательным аксессуаром для выходов в свет. Желание обладать Мадлен закономерно переродилось в тяжелейшую от бессилия злобу.
Мадлен скорее угадывала мотивы мужа, он был слишком сосредоточен на процессе вымещения на ней своей бессознательной ярости. М. была ближе пантомима, чем разговорный жанр.
Зная из книг, что перед боем всего важней разведка, не имея привычки подвергать сомнению мнения и советы людей, заслуживших не одну гроздь цветного металла на грудь, она выждала подходящий момент.
Внимательно изучив бумаги мужа она обнаружила милое сердцу сообщение о наследстве, которое М. мог получить только в том случае, если проживет со своей первой женой в законном браке не менее 5-лет и родит как минимум одного сына.
В этом свете стало понятно, почему в течение еженедельных экзекуций муж избегал прямых попаданий в живот, при этом не забывая дороги в ее спальню.
В случае расторжения брака или отсутствия наследника мужского пола, наследство переходило в безоговорочное владение его младшей сестры, которая славилась способностью дотянувшись до денег спешно рассовать их по благотворительным фондам или кормить на эти деньги бродяг и бездомных собак. Мадлен было наплевать на чужих детей, не говоря уж о собаках. Первая часть плана была утверждена.
Дождавшись очередного отъезда мужа на сборы – шла подготовка к финальной игре, она, следуя рекомендации одного из военачальников древности, вряд ли подозревающего, как потомки могут использовать его ратный опыт, первым делом заменила всю прислугу.
Новый персонал был жестко проинструктирован. В прямом смысле безъязыкая, вплоть до садовника, обслуга исключала малейшие несанкционированные утечки в газеты о подробностях ее семейной жизни.
К этому моменту они состояли в браке уже три года.
Мадлен не столько нуждалась в деньгах, сколько дорожила так тяжело доставшимся ей положением в обществе, понимая, что споткнувшись сейчас, вполне сможет переломать себе ноги в дальнейшем. А развод был способен породить такие временные и пространственные завихрения среди журналистов, что вполне возможно поднимет со дна ее родословную и каждую из ступеней, которые ей пришлось переступить. Этого она допустить не могла.
На протяжении последующих нескольких месяцев Мадлен старалась забеременеть. Беременности не случалось. После каждого сеанса с мужем приходилось пережидать иногда до недели, пока не утихали боли или сходили синяки.
После многочисленных, но безуспешных попыток у Мадлен не осталось другого решения, кроме как выбирать мужчин, как породистых лошадей или скорее быков осеменителей, с дотошным упорством подыскивая себе молодого, активного и здорового, а желательно и похожего на мужа.
Пока муж добывал для страны кусок золота на разноцветной ленте, в течение месяца она опробовала четырех. Почувствовав вкус и принимая со смирением свое лукавство – овуляция не длится четыре с половиной недели. Досыта наигравшись и услышав от врача желаемое, она встретила мужа так, как перестала встречать сразу после первой брачной ночи.
Он не обманул ее ожиданий. Она кричала в голос, до хрипоты, зная, как распаляет это мужа. Никто из прислуги не побеспокоил их, она сама, не желая пускать события на самотек, позаботилась об этом.
Чуть меньше чем через 9 месяцев родился мальчик, удивительно похожий на нее. Крепкий, удивительно неплаксивый мальчуган под 4 килограмма, гордость отца и тайна матери.
В ночь, когда уже было можно, муж пришел засвидетельствовать ей свое почтение в привычной для себя манере.
Она ждала его уже третий день и была готова. Верный слуга, за год накопивший на приличный домик, благодаря ее покровительству, вначале немного успокоил мужа резиновой битой по голове. А после, с проворством и потрясающим изяществом, удивительным для его внушительной комплекции, разложил и зафиксировал на столе, не забыв снять с М. штаны и исподнее со всем присущим хорошо вышколенной прислуге почтением. Он не забыл даже поклониться хозяевам, выходя из комнаты.
Мадлен тщательно заперла дверь, хладнокровно дождалась внимательного настороженного взгляда, проверила похожий на нос клоуна кляп во рту мужа и ввела его в курс дела. Она объяснила, как видит дальнейшее сосуществование, а для закрепления усвоенного материала и уверенности в завтрашнем дне включила небольшую камеру, настроив ее таким образом, чтобы в кадр попадало лицо мужа, немного спины с узнаваемой всеми журналистами мира татуировкой и частью ягодиц. С великодушной щедростью смазала вазелином его промежность и пристегнутый к себе резиновый член. Она не знала сколько будет достаточно времени для получения мужнего согласия, но для начала решила остановиться на десяти минутах. Мадлен была так возбуждена, вколачивая в мужа свое мнение о совместном проживании, что кончила несколько раз, прислушиваясь к мычанию и стонам, прижимаясь бедрами к его ягодицам на каждом из поступательных движений.
Закончив устанавливать свои правила она, с подобающей случаю тщательностью переоделась и вызвала слугу, который подмыл и одел хозяина. Вдумчиво оценила свой первый опыт, столь удачно совместив задатки сценариста и режиссера, подарив супругу радость первой роли. И убедившись в абсолютной узнаваемости главного героя вышла из дома, оставив мужа под присмотром слуги, наказав накормить и поднести порцию коллекционного виски для снятия стресса.
До момента, когда М. согласился переписать на нее все имущество потребовалось еще два сеанса. Она даже немного жалела, что муж оказывал сопротивление так не долго.
От мыслей о прошлом Мадлен отвлекла горничная, молча протянувшая ей визитку: Пирс Коен, журналист, Ситиньюс Мэгэзин.
Через два дня в самом популярном журнале города вышла огромная статья с красочной фотографией на развороте. Сияющая зрелая красота Мадлен, мужественность ее спутника и первая фотография сына, которому шел четвертый год обрекли тираж на допечатывание. Ставший в одночасье известным, журналист на выданную премию съездил в отпуск, а в лучших домах города стало модно нанимать немых слуг.
Через пару месяцев после выхода статьи, Мадлен приняла у себя поседевшего и пропитого отчима, вздумавшего шантажом заработать на арт-галерею в центре города. О чем они говорили и какие доводы привела Мадлен, чтобы разубедить его в этой глупой затее так никто и не узнал. Однако, достоверно известно, что последним, кто его видел, был высокий массивный мужчина, не сказавший ни слова.
Петер Хег, насколько мне известно, прославился вовсе не эпизодами с вазелином. Это был эпиграф к моему комментарию. Теперь сам комментарий. Если исходить из того, что целевая аудитория подобной литературы человеки женского пола в возрасте от 16 до 60, то ваш рассказ, собственно, является эталоном. Эталоном того, как нужно завоевывать интерес мелкобуржуазных дамочек с амбициями вместо красоты, женственности и всего остального. Это, поверьте, комплимент. Вы же не виноваты, что существуют бабы, которым это нравится. Минусы: 1) Рассказ читается как сильно растянутая аннотация к настоящей книге или фильму. 2) Стиль адово мохровый, пшеничный, салонный, яростная концентрация равнодушного минимализма и нарочитой меланхоличности повествования. Вы действительно начитались Хега. "Смилла и ее чувства снега" написан примерно так же. 3) Фабула - шляпа, ее почти нет. Есть апликация из жеванных мегабаянов. Плюсы: 1) Лично мне, как Содомиту, понравилась концовка. Этого я не ожидал. Бедный Бэкхэм, или кто там у вас? Трюк дешевый, конечно, но только в смысле отношения к воображению и страстям читателя. В действительности до такого тоже додуматься еще надо. 2) И еще нашлось на сдачу несколько интересных сравнений.
Спасибо за отзыв. Когда писала меньше всего думала о целевой аудитории, а уж концовка получилась, как получилась. Герои сами повели себя так. По поводу растянутости, действительно, перерассказ или недоповесть, согласна. Про стиль - постараюсь узнать, что значат эпитеты, приведенные вами. Яростная концентрация и максимальная дистанция относительно героев - такова была задумка. Хотела попробовать, получится ли, судя по всему - удалось.
Здравствуйте, уважаемы автор! То, что увидела, попытаюсь прокомментировать?:) надеюсь, мои слова Вас не обидят...
Горничная, по давно сложившейся традиции накрывала к завтраку... а что накрывала???
Люди на площади ждали ее появления. Незаметно, будто из ниоткуда появился ритмичный объемный звук:люди по старому обычаю били ладонью о ладонь... повторы, они очень сильно режут слух.... Нужно перестроить предложения, либо добавить между ними еще парочку описаний, чтобы повторяющиеся слова "люди" находились максимально далеко друг от друга...
Женщина точными,ничего лишнего, движениями ела салат.... я бы поставила это кточнение после слова "движениями"
Мужчина неряшливо прихлебывал кофе читал газету... явно не хватает знаков препинания, либо нужно "неряшливо прихлебывал кофе" переделать в деепричастный оборот....
Он оттер салфеткой рот.... наверное, "вытер" будет правильнее...
В тишине явственноскрипнул стул.... разве в тишине стул может скрипнуть не явстенно.... и по-моему даже слова такого явственно нет....
Он заплатил за ее последнее путешествие, напоследок по-отечески облобызав.... Слишком устаревший вариант, лучше подобрать что-то более подходящее к настоящему времени....
Мадлен приехала в город ранним вечером.... Мне кажется так не говорят.... тоже режет слух...
Время на мгновение замерло и прекратилось...... Это слово можно вообще убрать
Мужчина, так заинтересовавший Мадлен, был начинающим и уже известным благодаря двум своим фильмам режиссером... я бы написала вместо "и", "но"....
Спасибо за отзыв, никаких обид. Я сама просила! Про "облобызав" - наверное, неудачное слово, хотелось придать впечатление прошедшего времени, не современности. Попробую улучшить.
0
Когда писала меньше всего думала о целевой аудитории, а уж концовка получилась, как получилась. Герои сами повели себя так. 
