В детстве меня воспитывала бабушка – Анна Никифоровна – женщина простая и добрая. Единственное наказание за мои шалости, которое она была способна вынести, это было долгое бдение в углу. Я очень хорошо помню этот ее любимый «угол». На самом деле углом служил проем между стеной и холодильником.

Вот бабушка театрально сдвинула брови, взглянув на разбитую чашку, и показала мне глазами на холодильник. Я понуро поплелась в «угол», и, проходя мимо кухонного стола, с надеждой втянула носом пряный запах свежего сырого фарша, сдобренного сухой зеленью, перцем и еще какими-то хитростями. Пока я буду стоять в углу, бабушка нажарит невероятно вкусных котлет. Что ж, не так уж и тяжело постоять!

Холодильник принял меня в своё общество знакомым урчанием. Он словно крупный и сытый кот был доволен любому, кто его погладит по прохладному гладкому бочку, а еще лучше, если пощекочет. Я уткнулась лбом в бок холодильника и принялась пальцем чертить невидимые линии, бормоча себе под нос: «Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы, ехал поезд запоздалый…» Холодильник перестал урчать, замерев от удовольствия. Мой лоб перестал ощущать прохладцу от поверхности металла, нагрев место моего соприкосновения с холодильником до приятного тепла. Я начала рисовать невидимые солнышки и снежинки. А бабушка, напевая народную украинскую, с тяжёлым выдохом переместила объёмную кастрюлю с готовым фаршем поближе к холодильнику, ей было неудобно открывать дверцу, так как обе руки держали кастрюлю.

- Ну открой что ль, помощница? – обратилась она к проему, в котором я терпеливо отстаивала своё наказание.

 

В голосе бабушки звучали нотки прощения, но и в то же время проявлялось желание быть справедливой и строгой. Я оторвала слегка вспотевший лоб от холодильника, с некоторым усилием отлепив его, и выпрыгнула из убежища, одновременно протягивая руки к длинной блестящей ручке дверцы. Я знала, что холодильник наш был товарищем прижимистым и не охотно раскрывал двери всяким мимо проходящим девочкам десяти лет, желающим стянуть кусок колбасы или сыра без спроса. А потому пришлось дёрнуть изо всех сил. Я дёргала слишком уж рьяно, холодильник квакнул и дверью крепко шибанул бабушку по кастрюле с фаршем. Звонко звякнув от неожиданности, кастрюля слегка накренилась, бабушка поскользнулась и выронила ее. Фарш шмякнулся на пол и расползся всем своим пряным нутром перед моими ногами. А я жутко испугалась за бабушку и, не глядя под ноги, бросилась ее поднимать. Спустя несколько секунд, глянув на спокойное бабушкино лицо, я поняла, что с ней все в порядке, а вот мои ноги увязли в фарше. Холодильник охлаждал мои спину и шею, продолжая стоять в изумлении с широко открытой дверью.

В тот памятный день я стояла в «углу» до самой ночи, а бабушка жаловалась на меня «всем святым», замешивая новые котлеты.