Я родился в 1982 году. Сейчас мне ровно тридцать лет. Чего я достиг за эти годы? Ничего, кроме диплома о высшем образовании и жалкой работы с ничтожной ставкой. Мое решение поступать в университет было ошибочным. Теперь я это знаю. Мне 30 лет, но я еще не определился: чего я хочу от этой жизни. Денег? Может быть, но я обходился без них долгое время, надо полагать, смогу ещё. Женщины? Они меня не интересуют. Когда у человека появляется женщина, он теряет возможности самореализации. Он просто батрачит, стараясь прокормить жену, детей, тещу и ещё кучу родственников со стороны жены. Такая жизнь не по мне. Может быть, я хочу власти? Но это тоже не так. Всякая власть сейчас не власть, а иллюзия власти. Нет авторитета, моральных ценностей, даже сила под запретом. К чему тешить свое самолюбие и говорить себе, что ты «большой человек», если так думаешь только ты? Я просыпаюсь рано утром, пью черный кофе, одеваюсь и иду на работу. По пути я вижу серые здания, грязные улицы, унылые лица людей. От такого парное молоко скисает вмиг. Так, некогда, скис и я. Я просто понял, что я никому не нужен и никто не нужен мне. Есть люди, называющие себя моими друзьями. Я потворствую им, но на самом деле они мне не друзья. Я с легкостью могу завязать разговор с любым прохожим на улице, и он тоже будет уверен, что теперь мой друг. Это смешно, но я не смеюсь, хотя хочется. Да, я никогда не смеюсь, никогда не плачу. Эмоции давно оставили меня. Моё лицо многим кажется пустым и неинтересным. Я рад этому. Это средство держать всех на дистанции от себя. Коллеги на работе тупы. Они выставляют свое жалкое место в этой компании как вершину желаний. Они с удовольствиям курят сигареты на перерывах, обсуждают последние новости, выражают надежды на повышение. Как глупо. Глупо, когда винтик считает себя спусковым механизмом. Я курю отдельно от них. Слушаю их разговоры. Мне тошнит от этой глупости. Вечером я возвращаюсь в свою квартиру и смотрю в потолок. Это куда интереснее, чем смотреть телевизор, фильм или просто в окно. Потолок обладает притягательной силой. Он ограничивает меня. Я тянусь к нему, прикасаюсь лбом, но не в силах долго так стоять. Если я не способен преодолеть границы собственного потолка, зачем стремиться к другим границам? Они еще более непреодолимы. Иногда я беру книгу. Но могу прочитать только несколько строк. Зачем люди сочиняют свои лживые истории? Покажите мне хоть один роман, в котором написана правда. Тогда я с удовольствием прочту его. Но с каждым годом я убеждаюсь, что умру, не прочитав ни одной книги. Газеты и журналы так же бесполезны. В них печатают информацию, которая кажется важной репортерам и главному редактору. Как продлить секс, какая рубашка подходит к этим брюкам, сколько раз нужно отжаться в день… Я знаю эти правила без журнальных статей. То, что они пытаются выдать за правду – тоже ложь. А события прошедшего дня? Они тоже бессмысленны. Их трижды переврали, прежде чем донести до читателя. Может быть, я хочу лишь научиться так же бессовестно врать. У меня нет родственников. Где-то живут мои мать и отец, но им нет дела до меня, а мне до них. Я никогда не любил родителей, бабушек, дедушек, братьев, сестер. Я просто знаю, что живут такие люди, но для меня они не существуют. Однажды, бабушка хотела о чем-то поговорить со мной, сначала звонила, но я не отвечал, потом приехала, но я не открыл дверь. Она оставила записку – я сжег её. Мне хотелось позвонить ей и сказать, чтобы она оставила меня в покое, но тогда бы я проявил себя, и снова бы пришлось терпеть её присутствие по ту сторону двери. Чуть позже приехал мой брат. Он кричал за дверью, что умер мой дед, требовал, чтобы я вышел. Я вышел. Его лицо было смешным: красные глаза, дрожащие губы. Наверно, он любил этого старика. Я сказал ему то, что собирался сказать бабушке. Он не дослушал, хотел ударить меня. Я оттолкнул его и захлопнул дверь. Больше они меня не доставали. В самом деле, зачем требовалось столько изводить меня, чтобы сообщить о смерти старика, называвшего меня своим внуком? Все люди умирают. Почему смерть одного из них должна волновать меня больше, чем смерть другого? Всё это глупости, придуманные еще в первобытном обществе. Похороны, где плачет все потомство – плачет картинно, демонстративно, отвратительно, - поминки, где минуту назад плакавшие родичи пожирают кушанья со стола и обсуждают предстоящие выбросы и цены в магазинах, кладбища, где все стоят со скорбными лицами, но с удовольствием выпивают несколько рюмок водки. Тысячи лет прошли, а обряд не изменился. Я не хочу быть причастным к нему. Я съездил позже на могилу деда. Не знаю, чего я ожидал. Сознание того, что в земле, на два метра в глубину, есть деревянный ящик, который гниет вместе с находящимся в нём трупом, уничтожила тот порыв во мне, который люди всего мира назвали бы благородным. Это была слабость. Вскоре я ушел оттуда и больше не возвращался. Когда-то, еще в университете, за мной ухаживала девушка. Именно девушка, именно ухаживала. Говорила мне комплименты, следила за моим внешним видом, искала место, где мы могли бы остаться наедине. Сначала мне это нравилось. Дошло до того, что физиология стала править моим сознанием. Но эта девушка сама принесла мне избавление: однажды она дала мне почувствовать, как много её стало в моей жизни. Тогда я прямо потребовал от неё убраться навсегда. Он плакала, стояла на коленях, умоляла не гнать её. Это было бесполезно. Я твердо решил, что никто и ничто, даже регулярный секс, не заставит меня больше ограничить свою свободу. Что с ней сейчас – не знаю. Есть такие моменты, когда внутри меня накапливается чувство, природу которого я не в силах объяснить. Я называю его ЖЕЛАНИЕ ДЕЯНИЯ. Какого угодно. Тогда приходится пускать в свою жизнь своих якобы друзей, которые переживают то же самое и вместе находить средство для его реализации. Тогда мне становится хорошо. Жизнь имитирует себя. Мы расходимся, чтобы увидеться потом при схожих обстоятельствах. Может быть, это осуждаемо, но законом людей, этих убогих созданий, которых я ненавижу. Есть другие законы, более важные. Им я следую.
Понятно, очередная романтизация бессмысленности бытия:) Утверждения не аргументированы, самоописание -утрированно, все происходящее вокруг - очерненно. 2 балла, над этим стилем, нужно работать очень хорошо, а не просто следовать стереотипному описанию, а-ля "начало американского блокбастера":)
Я считаю ценными произведения, в которых есть сложно выговариваемая, осуждаемая, но все-таки правда. Я не могу её измерить, но вот этот кусок отрезонировал.
Quote
Есть такие моменты, когда внутри меня накапливается чувство, природу которого я не в силах объяснить. Я называю его ЖЕЛАНИЕ ДЕЯНИЯ.
Quote
Сознание того, что в земле, на два метра в глубину, есть деревянный ящик, который гниет вместе с находящимся в нём трупом, уничтожила тот порыв во мне, который люди всего мира назвали бы благородным. Это была слабость.
Ты написал то что думал с целью передать читателю свои эммоции. Лично я это ценю и даже в некоторых моментах вспоминал себя. Скажу только одно мне понравилось и точка мнение остальных по этому вопросу меня мало тревожит.
Мне трудно комментировать данное произведение - скорее даже, просто поток мыслей. Краткая биография социофоба, неудовлетворенного жизнью. Узнавание кого-то знакомого в подобном описании. Но, в данном виде, ценности для жанра никакого. Допустим, если продолжить действием, связанным с теми, другими законами, то да - возник бы и интерес и возросла бы ценность.
0
