Записки читателя
Навеянные свежими впечатлениями от романа "Овидий в изгнании"

      Я сидел на большом плоском изумруде, в воскресный день, голубого неба, середины июля. Я не люблю слишком умные книги; Ницше, Спиноза - это не по мне. Я люблю развлечения, наподобие -  "Овидий в изгнании", вам это ни о чем не говорит? - вы не читали? - занимательная вещь. Хотя, по правде сказать, мне, - она, поначалу не понравилась, или вернее, я, - ее, в то время, даже не начинал читать, так просмотрел рецензию и... с полгода книга хранилась в одной заброшенной папке, в одном из ящиков, моего рабочего стола.  Помню тогда, я перечитывал Достоевского, Гоголя и еще великое множество классиков. По правде сказать, все они мне надоели; Ефимов, Мышкин, Рудый Панька, - все стали на одно лицо, лишь Рогожин  еще стоял в стороне и, сжимая в руке один предмет, с оленьим черенком чего-то ждал. Но и он не удержал меня. Вот так. Уж не знаю, как она ко мне попала? - ну вы, конечно, поняли, о чем я.  Думаю старый вождь, передал ее мне, когда уже закончились все мои интересы. Вы не подумайте, ничего сверхъестественного не произошло; ни эпилептического удара, ни видений Софии, просто мне все надоело и вдруг
 
***
 
  Этот старый еврей, меня задел, - за живое, -  такой, знаете, с животом и в зеленой футболке, вспоротой когтями его любимой ящерицы. Я не поэт, он - да. Весь гладкий и надутый как червь в силосной яме. "Не вижу смысла", - отправлял он, поэтов - неудачников, в мое серое вещество. Они мне тоже, наверно, не нравились, но я ничего не мог с этим поделать, и кивал, в ответ, как китайский фарфоровый болванчик. Но это так, какой-то болотный клок мха, не более. Как я люблю его золотые волокна.
 
***
 
 Итак. Где-то они там наваракосили.  Я бы такой дом не сдавал, а отправился писать мемуары, куда-нибудь в скворечник, и туда еще червей побольше и мух и пауков и номер бы поменял это уж точно. Тоже мне выбрал Байрона, Есенина, Пушкина "Уж небо осенью дышало" Я про него прочитал, про автора, разумеется, филолог до мозга костей. Тебе это не понравится: латимерия разъезжает в лифте и пугает жильцов. Мусор разбросан по этажной площадке, а они едут, статуи из греческого эпоса. Я даже не знаю, кто они?  А моллюску мужик с отхожим ведром промеж глаз чинариком "Фак". Ну, ты понимаешь, что дальше было. Вообще я героизм не понимаю, кого-то достать из огня или проруби Я не такой Я люблю постель, женщину рядом с собой и окурки в пепельнице что-то на полу, на кресле, где-то еще Я поливаю все вокруг шампанским, кажется слишком сладким, на секретере остались прозрачные тугие лужи тонкого клея с прилипшими серыми пятнами тлена, серого порошка, выпавшего из моих, вялых губ. 
 
***
 
  Вчера я плакал. Вы сомневаетесь ни лука, ни газа, ни Амура... (а было бы кстати) Я подошел к ней, как масонский медальон Калиостро, такая сухая и замерзшая, как ягель, который я храню в морозильной камере на всякий случай.
 
***
 
  Вот еще тушенка. Вскроешь банку и узнаешь, - какая, а этикетка мерзкая, я эту корову видел один раз. Мы шли сквозь деревню с журавлем, тот поднял шею, напоил нас, мимо промчался минотавр, этакий пылкий вождь с тупым носом, такое упругое желе на костях. Я ему дал под хвост. Ну, Пасифая не в обиде (я надеюсь). Затем все стадо проползло, как разорванная на части сороконожка. Одна заблудилась и подошла ко мне. Такой большой беляш под молочным соусом. Она сказала: "Съешь меня" Я был не против, но журавель подхватил меня клювом и улетел. Теперь я здесь. Не знаю, видит ли кто меня, но я себя проверил. Я точно здесь, но я не Де Ниро. Кто же я? Путеводитель среди миражей или эпатажная виселица для грибного червя. 
 
***
 
  Этот еврей все пишет,- читал мне из написанного кое-что. Да за кого он меня принимает.  Говорит "Меня десять лет роддом боготворил, что ни ребенок, то ода" Расчувствовался как на похоронах. Я его понимаю, тоже люблю голубей, крыши, чьи ни будь ноги в светлых чулках. Эх. Выпили мы с ним водки да покурили в туалете Потом, мне его жена звонила, просила заходить почаще. 
 
***
 
  Так о чем же это я? Ах да! Стали они собираться все вместе. Шума стало много: толкаются, кричат, один с пюпитром в ноты тычет и призывает "Товарищи не надо ля ля" Другой гражданин, жилец из третьего подъезда пробился сквозь толпу и кричит: "Слушайте меня! Слушайте меня". Ну, стали его слушать. А он самоуверенно так, как рявкнет "Я, - говорит, - все знаю и точка" Одна женщина с веслом к нему подошла и говорит "Я вам верю. Я когда взрослая стала, весло в руки взяла, теперь всегда ношу с собой, и очень этим удовлетворена, а вы обижены чем-то, у вас губы тонкие"  "А это с рождения. Это не в счет" - возопил всезнайка. "Да мы вам верим", отклонив полупрозрачной рукой, маячившую перед ее лицом лопасть и поправляя очки, просунула голову в проем тугих соседских плеч, старушка с первого этажа "Что вы нервничаете. Никто вас к прокурору не тащит, я тоже много чего знаю и про вас и про Оксану и про Петьку, что за ней под лестницей следит. Тьфу, срамота. Она белой лилией плывет вверх по ступенькам, а тот сразу шасть под перила и начинает заглядывать, сам шип шипом, кактус еще зеленый, а туда же, под стебель и начинает шептать "Розочка, розочка" Да какая она тебе розочка, вот Самуил Иосифович, когда в больнице лежал, ухо повредил, уж не знаю как, говорят Силантия рук дело, но я не верю. Так вот, что я говорила... ах да, лежит он в палате и смотрит в белый потолок, рядом еще один больной весь перемотанный, лица не видать, рожа, наверное, грязная. Мухи вокруг летают. Даже зеленые попадались, наверно из представителей семейства каллифорид, я-то их знаю.  Никодим, сосед мой по деревне, (царствие ему небесное) я ему тогда носила что-то, а что, не упомню и подсказать уж некому. Когда преставился, (и снова царствие ему) столько ентих мух к себе привлек, даром что пролежал неделю, как раз после троицы дело было. Я когда зашла, принесла ему чего-то, (запамятовала вот только что) чую неладное, а поверить не могу, не привыкла еще, двери все открыты, а из спальни "Вж, вж, вж. Вот тогда я и забыла"  "Ахти какие подробности" - прервала ее  мускулистая брюнетка с дынным торсом, как  с нее еще юбка не слезает, наверно по ободу-экватору расположен пирсинг из крючков. "Знаем мы и про Самуила и про Оксанку, а про Силантия, это вы зря, он хороший. Когда я в прошлом году купалась, помните, какая жара была? Я - помню, еле до воды дошла, смотрю никого, разделась, место скромное, там все девки купаются, ну вот я в воду всю себя окунула и на радостях так выдохнула, а он по тропинке шел, что за кустами, услышал, думал, тонет кто, я его увидела и руками бац, бац  по воде. Он, в чем был, бросился и вытащил меня из воды прозрачной, что стекала с моей кожи атласной, тогда он понес меня бережно и поклал на траву зеленую, стал вдыхать он в уста мои раскрытые, воздух, что в груди его трепетной, зарождался как источник живительный..." Тут все разом загалдели, мне стало так не интересно, что я развернулся и ушел.
 
***
 
Самуил Иосифович - мужик дельный, - и правильно, с пустыми руками не знается. Помню один эрудит гребаный ему Македонского Сашку в последний миг, то есть, перед тем как его навечно прикрыли мраморной плитой, показал. Так Иосич повернулся к нему, штаны спустил, а затем так звонко вот реакция у мужика. "Я,- говорит,- тоже царь"
 
***
 
Сегодня видел паука, отодвинул от стены холодильник, а он там, один, в темноте, такой  маленький. Да у меня и мух-то давно нет и вот опять та же мерзкая мысль. Понимаете, иногда, мне кажется, что все, все - что вокруг меня происходит - это ложь, ну не может паук так жить, без мух и тараканов там всяких. Да, иногда в щель меж шкафчиком и стеной, падают хлебные крошки, и опрокинутая пивная кружка блюёт жидкой пеной, так это ведь не в счет здесь явно, что-то не так, кто-то очень хочет, что б я в эту чушь верил. Вот почитайте "Овидия в изгнании" и отодвиньте холодильник.

P/S   Понял наконец почему "Овидий в изгнании", автор хотел "Овидий отдыхает", да не решился отправить его в отпуск. Я бы еще добавил "или одиссея старой обезьяны от начала и до конца"