«Первый после бога» – так со времен парусных кораблей английские моряки величали капитанов, полностью вверяя им свои жизни…

Осень всегда приходит плавно, она не торопится, как будто хочет, чтобы напоследок мы впитали в себя последние лучики жаркого лета, порой балуя высокими температурами до самого ноября. Но уверенно, словно уговаривая, желтит траву, трясет деревья холодным ветром, словно говорит: «Ну ведь тоже красиво, да?» Чуть позже, когда мы расслабляемся, накрывает облаками цвета свинца, все равно в небо редко смотрим. А чтобы мы не спохватились утром, стыдливо прикрывает жухлую траву густым молочным туманом.

Что этот туман сделал с нами? Как заворожённые, смотрим на знакомые пейзажи, скрытые от глаз. В туман всегда тихо, словно все замирают в недоумении, в попытках найти знакомую картинку, но не находят.

Когда ты целый год находишься в одном и том же месте, метаморфозы заметны как никогда. Я очень любил заступать в наряд по КПП. С 6 вечера одного дня, до 6 вечера другого, ты занимаешься пропуском людей и техники на территорию части или из нее. Видишь лица, которых ты до этого не видел. Офицеры и контрактники, которые крайне непривычно выглядят в гражданской одежде. Сложно представить, что эти улыбающиеся мужички и женщины, рассуждающие об ужине или планах сходить в бар, способны выбить десятку с пятиста метров или обезоружить противника легким и элегантным захватом.

Среди людей бытует мнение, что Росгвардия только разгоняет митинги. Далеко не все подразделения. И не только это.

Время было примерно пять утра. Природа за забором по-осеннему медленно и сладко потягиваясь, не торопилась доставаться из одеяла тумана. Пальцы ласково пощипывал небольшой морозец, сигарета слегка освещала окружение.

- Ярыжнов?

- Да?

Ко мне улыбаясь подошел зам.ком.взвода:

- Ты батю-то поздравил?

- С чем?

- Как с чем? С днем отца!

Любопытно, все помнят, когда день матери. Но отца, как будто и поздравить не с чем. Российские мужики всегда немного суровы. Жизнь тяжелая. И праздники мы отмечать не сильно умели. Мой отец, например, всегда, нетерпеливо отмахивается. Так же отмахивается, когда спрашиваешь, что подарить на день рождения. В новый год с сарказмом смотрит обращение президента. Такова жизнь, которая демонстрирует каждый день, что чуда ждать не приходится, его нужно делать самим. И мой отец делал.

Я не боюсь темноты. В детстве, в деревне, где я рос, частенько отрубали электричество. Любил это время. Отец зажигал свечу. Мы с братом показывали на стене друг другу собачек, споря о том, у кого она правдоподобнее открывает пасть, а отец садился в кресло открывал томик Пушкина и вполголоса вкрадчиво читал нам сказки. Мама сидела рядом, подперев ладонью подбородок и не сводила с него глаз. Я же смотрел на стену, где в отражении от свечи виделся мне и царь Салтан, и золотой петушок.

- На! Держи!

Заместитель командира взвода или, проще говоря, «Замок» протянул мне телефон.

- Позвони! Поздравь, что зря чтоль праздник назначили? Если есть такой, то будь добр…

У Замка была любопытная манера не заканчивать свою речь, тогда, когда и не нужно. Еще одна привычка российских мужиков. Экономия слов.

Нас построили в казарме. Все шушукались, не зная причину. Хотя причину для построения ждать в мире, где все должно быть красиво и прямоугольно, не стоит. К нам вышел комбат. Постаревший лицом, он смотрел из-под кустистых бровей не грозно, как обычно, а скорее с какой-то тревогой:

- Таищи солдаты! Нам поступила задача. Вчера, в лесу, в районе деревни Томилово, потерялся ребенок. Штаб округа приказывает найти его в кратчайшие сроки. К поискам привлечены кинологи, полиция и добровольцы из числа сельчан. Есть вопросы?

- Никак нет! – затряслись стены казармы.

- На сборы полчаса, разойдись!

Нижегородские леса, довольно обширны. Мы частенько искали там пропавших людей. Идешь по грибной тропе не туда, и все. Находили далеко не всех. Но тут особый случай. Ребенок. Ответственность сжимала сердце.

Нас выстроили в цепочки по квадратам. Начальник штаба через меня передавал подразделениям координаты, где и как, кому выдвигаться. Над головой жужжали квадрокоптеры, в ушах стоял белый шум, прерываемый взволнованными голосами ротных связистов. Все это нарушало идилию туманного ноябрьского утра.

В первый день мы никого не нашли. Только следы и ботиночек синего цвета возле болота. Полицейские понимающе опускали глаза…Шансов было немного.

На следующий день добровольцев стало меньше, квадрокоптеры уже не жужжали. Лес всегда берет свое, не сразу, но со временем. К вечеру второго дня пошел дождь. Хмурый комбат стоял на пригорке и смотрел в бинокль на темную массу деревьев в поисках огонька.

- Что думаешь, Дим, сворачиваемся?

- Не могу знать, товарищ полковник…

- Вот и я тоже, - мрачно произнес комбат.

Я понимал его. Сдаваться не хотелось, хоть вой, но объективно, жизнь не часто балует чудесами.

- Мужчина! Военный! – донесся крик из темноты.

К нам подбежал мужик в гражданской одежде. Комбат невозмутимо пожал ему мокрую от дождя руку.

- Военный, полицейские уехали, говорят завтра продолжат. Но ведь так нельзя! Ему же пять лет. Вы же не бросите меня.

- Вас? Прошу прощения, а вы кто?

- Я… я отец, - потеряно сообщил гражданский.

Темнело, дождь усиливался, плотно вгрызаясь в нашу тяжелую сырую одежду. Но я почти физически ощутил негодование комбата.

- Что же вы, товарищ отец, так с ним поступили? – глухо процедил комбат.

- Яша с бабушкой и дедушкой по грибы пошли….И потеряли его…

Мужчины не плачут. Но очень хотят. Отец не оправдывался. Было похоже, что эта информация, как-то поможет. Словно понимая, что выглядит слабым, он закричал:

- Да уходите все! Помощники нашлись! Сам! Если надо, один, но я найду его!

Он отвернулся, силуэт стал зыбче. Комбат медленно ссутулился и опустил ему руку на плечо:

- Тебя как зовут?

- Виталий…

- А меня Андрей. Не кипишуй…Найдём мы твоего Якова Витальевича.

Я стоял пораженный будто громом. Куда-то делась выправка, суровый взгляд. Комбат стал таким же мужичком. Они стояли вдвоем курили, как два друга, деловито обсуждая поиски. Иногда вскидывая лицо к небу, будто спрашивая совета.

Деревья совсем скрылись во тьме, дождь перестал. Отец молча сидел на пригорке, обняв колени и не сводил взгляда с горизонта. Роты двигались по квадратам прочесывая каждую кочку.

Я устало отложил наушник. Уши гудели от белого шума. На всякий случай прибавил громкость, чтобы услышать голоса.

- Береза-15, Береза-15, это Ясень-95, прием.

Я бросился к радиостанции:

- Ясень-95, Ясень-95, Береза-15 на приёме!

- Береза-15! Объект найден! Возвращаемся к точке сбора, - взволнованный доклад радиста прерывался радостными возгласами солдат.

Я обернулся доложить новости! Но там все услышали. Отец лежал на земле, смотрел в небо и смеялся. Комбат курил, ухмыляясь глядел на него:

- Я ж говорил, товарищ отец!

Яков за три дня в лесу построил себе шалашик из веток. Пил дождевую воду из листочков, ел ежевику и не сходил с места, точно зная, что отец найдет его. Когда же к нему продрались сквозь чащу солдаты. Он не испугался фонарей и незнакомых людей. А с достоинством, дрожа от холода произнёс:

-Здравствуйте! Меня зовут Яша!

Поезд Санкт-Петербург – Уфа прибыл поздно ночью. Несмотря на это, на перроне было не протолкнуться. Когда же из поезда вылетели дембеля, небо, казалось, озарилось от радостных криков. Люди плакали, целовались, кто-то даже пел. Было холодно. Сверху бил острыми иголками дождь.

Я отошел к краю перрона, закурил. С парнями попрощались еще в поезде. Улыбка растянулась на лице практически без сопротивления. Я видел парней и девушек, детей и родителей. Все. Среди них нет солдат, они вновь просто люди. Могут жить, как хотят. Не по приказу. Красная книжечка, форма и группа «Любэ» в плэйлисте. Память.

Я развернулся к путям и облегченно выдохнул.

-Здорово, Дима! – донеслось до меня из темноты.

Я обернулся:

- Здорово, Отец!