- Ты как хочешь, а я иду купаться! - крикнул он из-за деревьев. - Считаю до пяти. Раз…
Женя вскочила и бросилась к вещам, где был ее купальник. Потом поняла, что не успеет, развернулась и побежала изо всех сил, задыхаясь, перепрыгивая через поваленные бревна, задевая босыми ногами колючие сосновые шишки, царапая лицо и руки, - побежала, как была, в футболке и шортах, и, когда она достигла друга, он тоже вдруг рванулся с места, и они понеслись бок о бок к широкому обрывистому берегу, покрытому валунами и одуванчиками, и прыгнули почти одновременно.
Громкий, дикий, доисторический вопль счастья пронесся над лесом. Озеро выплеснулось из берегов и усеяло небо золотисто-зелеными брызгами, в каждой из которых мириадами лучей отражалось солнце.

- Хочешь мороженого? - Леха, уже в шортах и кроссовках, вывел на тропинку велосипед и принялся засовывать в карман мятые десятки.
И он еще спрашивает! Когда это она не хотела мороженого? Да и вообще, какое лето без мороженого?..
Она кивнула, и он умчался, поднимая за собой клубы пыли.
Женя села на горячий песок у воды и обхватила руками колени. «Десять минут до ларька…десять - обратно… Там пять. Если будет очередь, то тоже десять. Полчаса. Скучно… Глаза у него, точно как вода сейчас в озере. Вон у того берега, где тень от валуна - серая, задумчивая… Что бы ему на день рождения подарить? Подарить бы ему небо, бесконечно-бесконечное, с пятью миллионами звезд, и чтобы все они смеялись… Интересно, читал ли он «Маленького принца»?..»

- Дурень, почему со сгущенкой? Ты помешан на сгущенке! Всегда, всегда, всегда - сгущенка! Почему ты не мог купить мне клубничное? - Женя достала из пакета холодные стаканчики и, скорчив возмущенную гримасу, разглядывала обертки.
Он сделал вид, что ему очень стыдно. Потом не удержался и прыснул.
- Ладно тебе! Завтра будет клубничное.
- Приедем сюда завтра? Опять?
- Если хочешь, конечно. Отца всю неделю не будет, так что я свободен, как птица. - Леша улыбнулся и открыл свой стаканчик. - Почему ты Трофима с собой не возьмешь? Заперла собаку дома, а сама гулять уехала!
- Сколько раз тебе говорить - жарко ему! Да и за велосипедом бегать тяжело… - Женя замолчала, сорвала стебелек тимофеевки и сунула его в рот.
Почему Леха так любит ее старого ленивого зенненхунда?.. Даже не любит - уважает. У самого собаки нет, и вроде не особенно и нужна она ему… А вот Трошку ценит, иногда по часу с ним просидит, рассказывает что-то. Секреты у них какие-то… Какие могут быть секреты у пятнадцатилетнего любителя футбола, мечтающего о карьере хирурга и Австралии, с древним псом, у которого голова поседела до самых ушей и который никогда в жизни ничем не интересовался, кроме мышей и хозяйских тапочек?..
Она посмотрела на друга. Он сидел молча, глядя на противоположный берег озера, и было в его глазах что-то такое, что у девочки возникло ощущение, будто она вот-вот, прямо сейчас, через секунду поймет, о чем разговаривает с ее собакой этот человек - такой знакомый, такой неповторимый и такой загадочный. Но он вдруг встал, прошел к заваленному ветками кострищу и принялся раздувать огонь.

Весь следующий день облюбованная ими поляна возле озера пустовала.
Ровно через два дня, в полдень, Женя вошла на поляну, прошла мимо затоптанного кострища, спустилась к воде и села на песок. Девочка пришла пешком - мать запретила ей ездить сюда на велосипеде.
Черная рубашка на ней была горячей и мокрой от пота. Женя сняла ее и бросила позади себя, оставшись в тоненьком белом топике. Покопавшись в мокром песке, она нашла небольшой шершавый камешек и бросила его в воду. Бульк! Еще минута поисков, и второй камень. Бульк. Третий. Бульк. Четвертый… Водоем лежал перед ней черным могильным омутом, и - то ли в воде, то ли у нее на ресницах - колебалось изображение мальчика с синими глазами и букетом таких же синих незабудок на груди, и руль велосипеда, забрызганный красным, в какой-то отчаянной предсмертной судороге царапал твердую, как бетон, покрышку грузовика. Тело мальчика медленно и спокойно уходило на дно омута, а, может быть, это был водитель, который думал, что, спустившись на недосягаемую черную глубину, можно еще что-то изменить…
В то мгновение, когда одиннадцатый камень коснулся воды и по озеру разошлись широкие серебристые круги, девочка повалилась в разрытый собственными руками холодный песок и зарыдала.

***

Приехав домой, Антон торопливо расплатился с шофером такси, посмотрел на часы и практически влетел в свой подъезд. Он взбежал по ступенькам, остановился перед дверью, с минуту искал ключ, найдя, ловким привычным движением вставил его в замочную скважину, повернул и распахнул дверь.
Ничто не изменилось за время его отсутствия. Да и что могло измениться за неделю? Из кухни выскочила Элька и бросилась к ногам - любящая, рабски-преданная, как собака. Он шикнул на нее: «Тороплюсь!». Кошка не обиделась, но Антон, устыдившись, все же присел на корточки и почесал ее за ухом.
Ванную комнату он покинул ровно через четыре минуты после того, как вошел в нее. Еще через шесть - стоял у дверей, переодетый, причесанный, свежевыбритый.
«Прости, кошка, убегаю я. Уедут ведь на дачу, и пиши пропало! Что - «мурр»? Почему не позвоню? Да не хочу я звонить. Хочу, чтобы сюрприз был, понимаешь?»
Он вышел на лестничную площадку и постучал в соседнюю дверь - надо было поблагодарить бабу Машу за то, что кормила Эльку. Никто не отозвался. Антон вспомнил, что соседка, должно быть, как всегда по субботам, ушла к подруге, сбежал вниз по лестнице, сел в машину, так и остававшуюся стоять у подъезда все время его вынужденного отсутствия, и завел мотор.

Очередные сорок ступенек в темпе вальса. Мягкий привычный стрекот звонка за дверью, обтянутой кожей. Прекрасный звук шагов по ковру…
Женька открыла сама - в разных носках, с кактусом в левой руке. Удивленно взвизгнула и бросилась ему на шею.
- Ты же говорил - до вторника? - она поцеловала его в ухо и втащила в прихожую, заставленную цветочными горшками и коробками. Видно, действительно собирались на дачу. Из кухни вышла женина мама.
- Жених пожаловал! - она всегда была рада видеть Антона, и это грело его и наполняло уверенностью, что все у них с Женькой будет хорошо.
- Здравствуйте, - сказал Антон, не сумев сдержать улыбку, - мы поедем, погуляем, хорошо? Я вам ее привезу.
Будущая теща кивнула и убежала на кухню - что-то там у нее грозило сгореть. Женя обулась, и через минуту они уже садились в его темно-зеленый, с небольшой царапиной на двери, мерседес.
- В парк? - Антон обнял девушку, удивиляясь, как он соскучился по ней всего за семь дней, необходимых ему, чтобы оформить бумаги.
Женька улыбнулась, и он понял, что она думает о том же самом.
- В парк.