Под этой белой луной все кажется волшебным: дорога, беседка и его зеленые глаза…

      Нет. Я вырываю лист из тетради и разрываю. Ни одной нормальной строки, даже подходящего слова нет, чтобы закончить (точнее, начать) новое произведение. Честно говоря, это уже начинает надоедать. За последний месяц нет ни единой мысли в голове для сюжета и идеи. Все стало таким наигранным. Даже роман, сюжет которого вертится в голове уже несколько лет, перестал казаться гениальным. 
      Залпом допиваю стоящий рядом чай. Остыл. Как обычно. На стенках чашки остался налет. Его так тяжело отмывать. Ставлю чашку рядом с другими тремя. Коротко о наличии моего вдохновения. Интересно, где опять оно шляется? Но не время предаваться грустным мыслям! Нужна еще доза. 
      На кухне у меня всегда залит в чайнике чай. Я, как чайный наркоман, всегда пробую что-то новенькое. Сейчас в моем рационе зеленый чай с имбирём. В первый раз думала, что стошнит, а потом ничего, привыкла. Наполняю стакан жидкостью и возвращаюсь на свое рабочее место. Ну сейчас я точно напишу шедевр! 
      Снова берусь за ручку, заношу над листом. Сейчас… сейчас….
      Дзинь! Дзинь! Дзинь!
      От написания нового бестселлера меня отвлек телефонный звонок. Через несколько лет так и скажу в своем интервью: «Мой великолепный шедевр, сокровище писательского искусства, вышел так поздно, потому что кто-то позвонил мне в неурочный час». Какой бред. Телефон все еще трезвонил на всю квартиру. Я дома одна, так что брать трубку мне приходиться самой. 
      Домашний телефон просто разрывался, будто показывая все нетерпение пока не известного мне собеседника. 
      — Алло? — Каждый раз, когда я беру трубку, хочу сказать нечто оригинальное, типа «Президент на связи», «Ритуальные услуги слушают», но все равно выходит это дурацкое слово.
      — Олежек, это ты? Милый, прости. Я так по тебе скучаю, может, начнем все сначала? – рыдал в трубку женский, явно уже перебравший, голос. 
      Ясно. Понятно. За мою короткую жизнь меня кем только не называли, но Олегом я стала впервые.
      — Олежек, я не виновата... Он сам ко мне пришел! Честно, я не открывала ему дверь! И он сам посадил меня к себе на колени! Честно, я тебе клянусь!
      Как хорошо, что я не этот Олежек! Пора заканчивать, иначе с моей традиционной ориентацией придется попрощаться.
      — Девушка, я не Олежек. Вы ошиблись. 
      Даже не став слушать глупые вопросы, кладу трубку. Итак, теперь я полностью сосредоточусь на своем шедевре.

      Возвращаюсь в комнату и опять принимаюсь за работу. Глотну чая и начну. Протягиваю руку к тому месту, где должен стоять мой чай, но ощущаю только пустоту! В панике вскакиваю со своего места. На столе пустые чашки, куча бумаг, ручки, но моего чая нет. Я же помню, что принесла его сюда до того, как позвонил телефон.
      — Ты не это ищешь?
      Ясно. Медленно оборачиваюсь. На моей кровати, скрестив по-турецки ноги и манерно оттопырив мизинец, сидит ОН. Точнее она, — моя муза. Вот только мне почему-то муза досталась в мужском обличье. Долговязый паренек, в помятой майке, джинсах, с вечно растрёпанными светлыми волосами и серыми глазами. Сейчас он сидел на МОЕЙ кровати и пил МОЙ чай. Почувствовала себя медведем из сказки: кто сидел на моем стуле, кто ел мою кашу?..
      — Два вопроса: где ты был раньше и почему пьешь мой чай? — грозно спрашиваю, уперев руки в бока. С ним по-хорошему нельзя.
      — В Индии, и разве это чай? Гадость редкостная! Ты не пробовала настоящий индийский чай... - парень мечтательно закатил глаза. — Я, кстати, привез тебе попробовать, заварить?
      Вся злость мгновенно пропала. Раз он с чаем, то нужно его простить за опоздание почти в две недели. Тем более, он уже достал блестящую коробочку и потряс ей как маракасом. Я махнула рукой.
      — Заваривай. — Парень вскочил с кровати и поспешил на кухню. Я же села за стол и взялась за ручку. На ум все еще ничего не приходило. А из кухни доносились звоны бокалов и свист чайника. Через пару минут парень вошел в комнату с двумя стаканами, испускающими приятный аромат. Он осторожно поставил чашки на стол и, довольный собой, заглянул в тетрадь, сплошь исчерченную каракулями.
      — Ты все еще пишешь про этих идиотов? — спросил светловолосый, смотря на меня, как на полную дуру.
      — Почему идиотов? — снова разозлилась я.
      — Ну... - он, словно о чем-то задумавшись, почесал голову. — Они любят друг друга с детства, но решили признаться друг другу только тогда, когда ее собрались отдать замуж. А до этого они спокойно жили и даже не думали об отношениях друг с другом. Нет, они не идиоты.
      — Эй, ты муза или нет? Ты мне вообще-то помогать должен! — Теперь я действительно обиделась. Этот роман был мой самый любимый. Я придумывала каждого героя в течении нескольких лет, у каждого там есть своя история, свой характер и свое будущее, а он…
      — И вообще именно в этой главе они скажут о своих чувствах и поцелуются! — я гордо выпятила грудь и победно улыбнулась. 
      — Да ну? – При его ироничной улыбке моя самоуверенность быстро испарилась. Парень явно считает меня дурой. — Но, я так понимаю, словарный поток иссяк?
      Он кивнул на сплошь исчерканный лист и кучу бумаг рядом. Я быстрым движением руки смахнула все на пол. 
      Мой муз вздохнул и сел обратно на кровать, смотря мне прямо в глаза. Несколько секунд мы молчали. Я ждала, что он сейчас скажет нечто вдохновляющее, что и должны делать музы.
      — Забей.
      Я не поверила своим ушам.
      — Что?
      — Я говорю: забей! Отвлекись на что-то другое, не менее интересное. Посмотри фильм, почитай чего-нибудь, выйди на улицу, в конце концов, а то затухнешь! — Его явно не волновало, что я хочу написать эту главу. Он откинулся назад и упал на подушки. 
      Я замерла с открытым ртом. За что мне выдали такую музу? Что плохого я сделала в этой или прошлой жизни? Неужели я была террористом? Или палачом? 
      Я пересела кровать и посмотрела на парня. Тот лежал с закрытыми глазами и мирно дышал. Он спит. Во мне поднялась злость, словно магма в вулкане. Схватив лежащую рядом подушку, которую обнимаю во сне, я со всего своего размаха ударила по животу своей дражайшей музы. От удара парень чуть не сложился пополам. 
      — Что ты делаешь, сумасшедшая? — отдышавшись, спросил он, держась за живот. 
      — Я вообще-то ждала от тебя совета по сюжету или какой-то отталкивающей мысли! И вообще, почему ты спишь в моем доме? Ты не можешь поспать в другом месте?
      — Я дал тебе совет, вполне себе стоящий. Мне нужно выспаться, чуть позже я уйду в клуб, если ты знаешь, что это такое, конечно. — Парень снова лег, но уже спиной ко мне, прихватив при этом подушку.
      Второй раз за этот вечер я осталась с открытым ртом. Козлина.
      — Я… я знаю, что такое клуб. И вообще меня звали сегодня потусить, но я отказалась! И ни на одну вечеринку меня сегодня звали! — соврала я вполне убедительно. Этот придурок только хмыкнул в ответ. 
      — И вообще, ты же плод моего воображения. Как ты можешь пойти в клуб? — не сдавалась я. Парень резко подскочил.
      — То есть, то, что ты разговариваешь с «плодом твоего воображения», это нормально? И то, что я привез тебе настоящий чай из Индии, тебя тоже не удивляет? Но «как ты пойдешь в клуб» — это, по-твоему, странно? За что мне такая подопечная? — он с отчаяньем хлопнул себя по лбу. 
      Я промолчала. Никогда не задавалась вопросом, почему мой глюк путешествует, где ему хочется, и, самое главное, вижу ли его только я или кто-то еще? Так привыкла, что он появляется, когда мне нужно, помогает справиться со всеми проблемами (иногда не касающимися писательства). Я и не думала, что у него может быть своя личная жизнь... Реальное воплощение моей шизофрении — это же реальное воплощение моей шизофрении, не так ли? 
      Заметив мое замешательство, парень легонько толкнул меня в плечо:
      — Да ладно тебе, допишешь потом. Пойдем со мной?
      — Куда? — Теперь я действительно удивилась. Ведь если его никто кроме меня не видит, то это будет выглядеть так, будто я сама с собой разговариваю?
      — Гулять! 
      — Эм, а разве ты… ну… видим для других людей? — спросила я, особенно не надеясь на нормальный ответ.
      Мой муз закашлялся — он умеет играть на публику, точнее, на меня. 
      — Конечно, я видим! Или ты думаешь, что ты одна такая? Или если я являюсь твоей музой, то и говорить могу только с тобой? А когда видишь человека, а другой его не видит, то это уже, между прочим, настоящее психическое расстройство!
      Я задумалась. Если он — воплощение моего воображения в реального человека, то как он может быть невидим, если он реален? Или если он невидим, как он может быть где-то? Я окончательно запуталась. 

      — Давай я тебе все объясню, — нарушил молчание светловолосый. — Я появился в реальном мире, в мире людей, потому что начинающему писателю была необходима помощь, то есть тебе. В критические минуты ты стала обращаться к музе, невидимому покровителю — ну, вообще-то покровительнице — искусства. Когда ты уже решила, что ты — никчемность, то появился я. Помнишь первую встречу?
      Конечно, помню! Это было примерно год назад. Я сидела и трудилась над очередным своим творением и, как обычно, на третьей главе зависла. Тогда я начала просить Всевышнего, чтобы тот помог мне справиться с творческим кризисом. Через полчаса моих причитаний, я почувствовала, что меня кто-то теребит за плечо. Сказать, что я испугалась, значит, ничего не сказать. В тот момент я была дома одна и поэтому вскочила как ошпаренная с оглушительным визгом. Спустя мгновение, когда я начала соображать, поняла, что передо мной стоит парень, ненамного старше меня, со слегка ошарашенным видом.
      — М-да, это тебе мне помочь надо? — спросил он потирая ухо. 
      Как он попал в закрытую квартиру и кто он такой, в первую встречу я так и не узнала. А сейчас, видимо, пришел момент истины.
      —… Я должен был тебе помогать советами, развивать твой сюжет или подкидывать новые идеи. Что я и делаю. Ну, так вот. Я пришел к тебе, потому что ты во мне нуждалась. И в данный момент виден только тебе. Не перебивай, я все объясню попроще. Смотри, — теперь парень вскочил с кровати и начал мерить шагами мою комнату, — когда тебе нужна была помощь, ты была так эмоционально разрушена, что даже депрессия могла завладеть тобой. Да, мы, музы, еще и от депрессии можем излечить. Тогда я прибыл к тебе, помог завершить начатое дело и ушел. Я остался реален, из плоти, и, не поверишь, даже крови, но время и пространство для меня не важно. Я могу путешествовать по миру и во времени. И меня могу видеть другие люди. Но сейчас, если кто-то сюда зайдет, то меня не будет видно. Потому что сейчас ты эмоционально разрушена, и я должен тебе помочь.
      Он остановился напротив меня. Я слегка запуталась в его словах, но уловила общий смысл — когда мне плохо, то он виден только мне, и еще он может перемещаться, куда и когда ему хочется. Класс.

      — А теперь, раз уж мы во всем разобрались, то давай приступим к делу, — предложил парень.
      Я встрепенулась и, словно птичка, подлетела к письменному столу, где горой были навалены тетради, блокноты и листы вперемешку с чашками. Взяв в руки тетрадь с незаконченным романом, я повернулась к музе. Он снова сидел на кровати и протянул руки к тетрадочке. Я охотно отдала ее ему.
      — Итак, в этой главе, — начала я, — мои герои должны признаться друг другу в своих чувствах и…, — я запнулась и более тихо закончила, — и поцеловать друг друга впервые...
      — И в чем проблема? — без особого энтузиазма спросил парень, кинув мне тетрадь обратно.
      К слову сказать, мне неловко было признаваться, но деваться не куда.
      — Я не могу описать сам момент поцелуя..., — краснея, пролепетала я.
      — Что, сама еще не целовалась? — не удержался от колкости парень.
      — Что? Нет! Конечно, да. Просто… Просто авторы так описывают это действие, а я не могу. Все чувства и эмоции моих героев должны быть построены на моем личном опыте. А моего опыта не хватит, чтобы описать это. Не чувствовала я ничего при поцелуе, — я осмелилась поднять глаза на парня. И зря это сделала. Его губы растянулись в широкой усмешке, а брови, если бы могли, проломили бы мне потолок.
      — Что? — не удержалась я.
      — Ну, я, похоже, знаю, как тебе помочь, — лениво протянул парень, поднимаясь с кровати.
      Маленькими шагами он приближался ко мне. Я инстинктивно сделала шаг назад и уткнулась пятой точкой в стол. Парень стоял уже в десяти сантиметрах от меня. Похоже, я забыла, как дышать. Сердце пропустило один удар. Светловолосый коснулся рукой моего подбородка. Я подняла голову. Мой взгляд встретился с его удивительной красотой серых глазах. В них читалось такое спокойствие, а я… а я, похоже, начала трястись. И вот он накрыл своими губами мои. С шумом втянул в себя воздух, я ответила на этот поцелуй. Губы парня были на удивление теплыми и мягкими, а объятья крепкими. Мне показалось, что прошла вечность перед тем, как он отпустил меня. 

      Меня все еще колотила дрожь, а парень стоял с самодовольной ухмылкой.
      — Теперь ты знаешь, что писать? — участливо спросил он.
      Ответить мне не хватало сил, я лишь кивала головой, как китайский болванчик.
      — Прекрасно! — Парень ударил в ладоши и направился к выходу. Я поплелась за ним, все еще не пришедшая в себя. Уже выходя из квартиры, парень обернулся.
      — Когда нужно будет нцу описать, не стесняйся — зови!
      И, прежде чем до меня дошел смысл его слов, воплощённое в реальность мое воображение исчезло, с шумом захлопнув за собой дверь.