Обычный зимний день. С серого неба падает белый снег, ложась на землю и деревья. Некоторые люди смотрят из окон на красивый пейзаж, греясь горячим чаем. Дети катаются на санках и скользят по замёрзшим лужам. Ничего необычного, кроме того, что мою Лену и меня никто не видит.

         Это случилось около года назад, в такой же обычный зимний день. Мы с Леной шли по заснеженной улице, наслаждаясь этим днём. Лена цитировала Пушкина. А я так заслушался, что не заметил, как зашёл на скользкий лёд лужи. Я поскользнулся и упал. Очень неудачно. Настолько неудачно, что потерял сознание, а потом умер. Лена плакала, умоляла помочь – но вокруг никого не было. Лена просила меня не уходить – и я остался, несмотря на то, что мой ангел-хранитель звал меня за собой. Не мог я оставить свою единственную любовь, хотя и прекрасно знал, что она не сможет ни услышать, ни увидеть меня, ни почувствовать моё присутствие при свете дня.

         После моей смерти Лена потеряла интерес к жизни. Целыми днями сидела она, глядя на мою фотографию, иногда ходила на кладбище к моей могиле, и плакала, плакала… Мне было очень жаль её, но я не мог ничего поделать.

         Однажды, когда Лена заснула, я присел на её кровать и смотрел, как она спит. Ей снился я. Она звала меня и плакала. Вдруг Лена проснулась и увидела меня.  Лена хотела взять меня за руку, но у неё ничего не вышло. Я сказал ей, что я лишь призрак, но она не услышала меня. Потом, наверное, она поняла, что может только видеть меня, и стала говорить, что любит и не может забыть. А я лишь кивал головой в ответ.

         Но вот взошло солнце. С каждым его лучом мое изображение в воздухе таяло и таяло, пока не исчезло совсем. Лена плакала, просила не исчезать. Но я не мог. Но чтобы утешить её, я решил больше не прятаться ночью. Так вот мы и жили. Точнее, Лена жила, а я существовал. Каждую ночь мы виделись, а с наступлением рассвета она не могла меня заметить. Затем Лена поняла, что случилось. Однажды она села за стол, взяла в руки карандаш и написала такие строки:

         Будто яркие лучи давно мёртвой звезды,

         Твой призрак предо мной такой, как был ты.

         Прекрасная иллюзия, бесподобная ложь…

         Из-за меня с земли этой ты не уйдёшь…

         Прости, что зову тебя часто во сне,

         Прости, что плачу над могилой твоей…

         Твой призрак приходит каждую ночь,

         Но, как встаёт солнце, уходит он прочь.

         Так зло обернулась – и снова, прости! –

         Глубокая сила моей чистой любви…

         Она перечитала стих и вышла из комнаты. Она пошла в ванную, но я не последовал за ней. Я вернулся в комнату и перечитал стих несколько раз. Она винит себя в том, что я не нашёл покоя… Но ведь я ради неё готов на всё! Я ждал, когда Лена вернётся, но её не было уже больше трёх часов. Тогда я решил всё-таки заглянуть в ванную. То, что я увидел, поразило и испугало меня. В ванне была красная вода, окрашенная кровью моей Лены. Лена лежала в ней. Одна рука свисала за край ванны, а на полу лежало лезвие. Рядом стояла Лена-призрак.

         - Дима, - обрадовалась она, - дорогой, ты здесь!

         Но я не был рад.

         - Зачем, милая Лена, зачем ты это сделала?! Ты ведь знаешь, что нельзя кончать с собой! Этот грех нельзя искупить! После суицида следует Ад!

         - Но я, однако, там не оказалась.

         - Пути Господни неисповедимы, - ответил я. – Но если я правильно всё понимаю, ты была очень хорошим человеком. Поэтому  осталась на земле.

         - А почему ты не попал на Небеса? Хотя, что я спрашиваю, и так понятно: из-за меня, - сказала Лена, виновато опустив голову.

         Вот так вот мы – я и моя Лена – стали призраками. Теперь мы всегда вместе. И, ожидая конца времён, когда решатся наши судьбы, наслаждаемся жизнью после жизни и нашей призрачной любовью.