Славик рос без родителей. Сколько себя помнил, всегда находился в детдоме. Закончил обучение, устроился на работу. Пусть непрестижную, пусть платят мало, зато стабильно. На жизнь хватает. Что нужно двадцатилетнему парню?

От мамы у него остался только маленький, размером с ладонь, плюшевый мишка. В детстве Славик засыпал с ним в обнимку, сквозь слезы жаловался ему на обидчиков, делился секретами и радостями. Мишка был вечным Славиным спутником – покоился в кармане. Ощущая боком его мягкую спинку, Славик верил – на свете есть его родители, и рано или поздно он их отыщет. Это была его сокровенная мечта.

По ночам Славик представлял, как войдет в комнату – а там его ждет мать. И как он обнимет ее немолодые уже плечи и тихо-тихо скажет: «Мама…». От этих мыслей порой у него наворачивались слезы, и он украдкой вытирал их. Но никогда их не стыдился.

И вот настал заветный день. Из детдома позвонили Славику и сообщили, что отыскали его мать. Собственно, она сама его искала. Назвали адрес.

Радости Славика не было предела. Он снова и снова представлял, как они обнимутся – мать и сын… Полдня прихорашивался перед зеркалом. Истратил все деньги с последней получки – купил цветы и взял напрокат элегантный костюм. Ему хотелось произвести на мать впечатление. Вышел он уже поздним вечером. Мишка неизменно сопровождал его, лежа в кармане. Славику хотелось показать плюшевую игрушку маме и спросить «Ты помнишь…?»

Мать жила в отдаленном районе. Славик долго ждал нужную маршрутку. Наконец она, старая и громыхающая, подошла к остановке. Славик еле втиснулся в переполненный салон.

Долго подпрыгивал вместе с маршруткой на ухабах, ему пару раз отдавили ногу. Но он терпел. Что эти мелкие неурядицы, когда он едет к маме. Славик покатал это не совсем привычное слово на языке, словно пробуя его на вкус. Ма-а-ма. Мама…

Наконец нужная остановка. Славик буквально выпал из маршрутки на свежий воздух. Уже смеркалось, но ему не хотелось оттягивать момент, который он ждал всю жизнь.

Как мог, отряхнул измятый костюм, руками почистил пыльные от следов чужой обуви туфли. Поудобнее перехватил длинные цветы. Направился к улице, адрес которой ему дали в детдоме.

Долго плутал по незнакомым улицам в почти полной темноте. И, когда ему показалось,

что он нашел нужный дом, его окликнул низкий прокуренный голос:

- Эй, пацан, закурить есть?

Славик недоуменно обернулся. Он не понаслышке был знаком с уличной шпаной – гопниками. Но почему-то ему казалось, что в ЭТОТ день все должно пройти хорошо.

Не судьба, видимо.

Его окружили. Семь или восемь, Славик не мог точно различить в ночной темноте.

Наверно, он показался им достойной добычей – разодетый франт, один, в темноте.

У людей, расхаживающих в такой одежде, явно водятся купюры в кармане.

Славик покрепче стиснул зубы, чтобы не покатились слезы. Как обидно. Он же цветы… Он же к маме…

Букет полетел в придорожную пыль. На Славика набросились подло – скопом, со всех сторон. Он как мог отмахивался, но нападающих было слишком много. В конце концов, его просто выключили, ударив чем-то тяжелым по затылку. В глазах ночная темнота слилась с новой, кромешной…

**

- Васян, ты не слишком крепко его приложил? – спросил один из гопников, одетый в синий свитер, джинсы и ветровку. – Не дышит вроде…

- Какая разница? – нервно огрызнулся другой, названный Васяном. – Обыщите его и валим отсюда.

Гопники быстро проверили карманы бездыханного Славика, но нашли лишь плюшевую игрушку. Она полетела в канаву, а гопники, разочарованные, убрались восвояси.

Плюшевый мишка с мокрой мордочкой смотрел на Луну. В его взгляде читалось немое недоумение прежнего хозяина: «За что? Я же цветы…Я же к маме…»