Обстановка накалилась до предела. И не потому, что солнечный диск щедро изливал своё теплоту и делился с окружающими своими пылкими чувствами, а разгорячённые здания стремились к бризу душевнобольного города. И не потому, что достижения индустриального развития раскрывали свои ставни, окна, пластиковые пакеты – всё то, чем наделил их научный прогресс и архитектурная традиция, вбирая в себя чуть заметный поток воздуха, а с ним и любвеобильные флюиды полыхающей и животворящей звезды.
Накалились человеческие чувства. На этот раз речь не идёт о чувствах миллиардов жалких людишек и последствиях их скудных потребностей, об абстрактном человечестве и его сокровенных изъянах. На этот раз в центре людских страстей оказался – я, так беспомощно надеявшийся на то, что уж меня-то проблемы подобного рода точно обойдут стороной. Я так сильно верил в своё умение превозмогать жизненные невзгоды, что развенчание мифа о непобедимости невыносимо больно ударило по моей уверенности в себе. Мне больно, страшно и … обидно, потому, что удар нанесён исподтишка.
Когда дрова прогорают и превращаются в угли, когда огонь прекращает позировать и пламя стихает, когда огнедышащая душа костра проникает внутрь каждого уголька и, наконец, когда самодовольные погорельцы начинают перемигиваться и метать искры – вот тогда достигнут наивысший предел накала. И жар нашего конфликта достиг именно этой точки. Я чувствовал это сквозь мурашки, скользящие по спине, и, тем не менее, не мог ничего поделать. В этот момент легко ощутить себя вращающимся на вертеле над жаровней полной раскалённых чувств. Тело отказывалось слушаться своего хозяина, точно избалованный ребёнок противящийся есть геркулесовую кашу. И что? Что дальше? Настроение ни к чёрту, хотя вроде бы ничего и не случилось. НИЧЕГО? Ну да, конечно! Я пытаюсь создать иллюзию спокойствия, но всё тщетно. Проклятые мурашки пузырятся даже в моём желудке! И я ведь это чувствую, но стараюсь сохранять спокойствие, остаться невозмутимым по старой привычке. Но я же не камень, я даже не гора мышц. Вероятно, можно встретить эту проблему лицом к лицу? Лучше не надо, говорю я сам себе и лишний раз убеждаюсь в том, что мою непобедимость похоронили в братской могиле. А моя ли это проблема, собственно, может кто-то разберётся с ней за меня? Я жду, вернее сказать, выжидаю. Кого? Чего? Не знаю. Такое ощущение, что моё «выжидание» будет длиться вечно. Я – растение, пассивное создание, которое только и делает что ждёт! Ждёт, когда его проглотит бесконечность! Никаких движений, никаких действий – мысли устроили в моей голове весёлый карнавал. Они все разные, в пёстрой обновке так и пытаются заманить меня в свой красочный круговорот бешеного танца. Вот только мне совсем не весело! Праздничный карнавал меркнет, когда сознание всей серьёзности произошедшего конфликта накатывает на меня гигантскими волнами. Мысли, участвовавшие чуть ранее в веселье, теперь пытаются убежать от цунами, надвигающегося на них с раскрытой пастью из волн. Никто не выжил – констатирую я. Или? Нет, и в правду никто.
В голове – одна пустота, которая с каждым разом всё ужаснее покушается на мою способность мыслить. На какой-то миг мне показалось, что я потерял сознание, - не в том смысле, что якобы упал в обморок - нет, я лишился осознания своей принадлежности к этому миру. Бывали моменты, когда я был бы не против подавить сознание, забыв тем самым про все проблемы, окружающие моё существование, но сейчас не этот случай. Сейчас необходимо действовать, - и это первая мысль, вероломно ворвавшаяся в мою голову и героически пронзившая обитающую там пустоту.
Я один, наедине с собой, а точнее наедине с давящим ожиданием. Но что-то должно же произойти! Сколько можно ждать, в конце-то концов? И, о чудо, кажется, я могу сам сделать это «что-то»! Но, что именно? А, придумаю что-нибудь, главное действовать! Не знаю почему, но сейчас я безгранично верю в свою способность импровизировать.
Так ко мне вернулась воля.
Пока только она.
0
