Часть 1. 

Отшумели выпускные под сенью юной листвы. Закончились вступительные. Август утопал в плотном мареве неожиданной жары.

Я приехал к бабке сразу после сессии со старым рюкзаком за спиной. Вылез из электрички и с наслаждением прошагал весь положенный топографией километраж. Специально шел в обход колхозных полей по кромке леса. Побаловал кислородом уставший от мегаполиса организм.

Дивные места, знаете ли. Речка Зазнайка – маленькая, юркая, чистейшая лесная душа! Ежики, белки, бобры – все настоящее, из сказки и прямо к нам! Бабочки в пол ладони, хоть сейчас на фотовыставку крупным планом! Обожаю я эти дачные сокровища.

Только во двор захожу – бабка с порога бросается. Что-то вопит, тарахтит – ничего не разобрал. Скинул рюкзак на березовый пень. Дрова на нем хорошо рубить. На пне этом. А баба Нина не унимается, причитает.

- Баб Нин, - говорю, - чего стряслось-то?!

- Глебушка, как ты вовремя. Беда! Теплицу нашу, ну помнишь, помидоры там, сперли нынче! Браконьеры адские! Стащили всю по колышку! Гады Иудовы, – баба Нина тряслась от злости, язык заплетался, давление подскочило, сахар подпрыгнул.

- Бред какой-то! Кому она сдалась, теплица эта? Да и хрен с ней, баб Нин! Ну новую поставим, чего ты?! Береги здоровье, вон как разбазариваешь по пустякам.

- Да как же! Теплица же, куда без нее?! Найди, Глебушка, ты это хулиганье, пусть отдают!

- Да где ж я их найду! Я ж не участковый! Давай я лучше колышки присмотрю, завтра и возьмусь за новую теплицу. Устроим твоим помидорам новоселье, а?! – сгреб в охапку бабулечку, сухонькую мою старушку, почувствовал, как от сердца отлегло. - Ну здравствуй, что ли?

- Здравствуй, миленький… Эх, жаль теплицу. Почитай 3 года всего и стояла. Пойду тебе щи греть. Наконец-то приехал, - бабушка Нина поправила выбившуюся из-под платка седую прядь и пошла по дорожке к дому.

По-хозяйски оглядев участок, я первым делом решил нарубить дровишек! А то косая сажень в плечах без дела маялась целый семестр! Сарафанное радио тем временем разнесло весть по деревне: «Ганс приехал!»

Да, да, не удивляйтесь. Ганс – это как раз я. Прозвище приклеилось за то, что много сочинял. В честь Андерсена. 

С детства сложилась у меня на даче дружная компания. Мои самые-самые дружбаны.

Джон – сумасшедший философ! Белобрысый и жутко тощий Женька Суржиков. Ведь вот ел больше всех, блины, пироги, вареники – все сметал подчистую! А сам как кузнечик – ручки с ножками того гляди от ветра переломятся! В Физико-техническом институте мозги сушит пятый год, бедолага. Сколько помню Джона, он что-то изобретал, мастерил и постоянно спорил!

Витка Минина, будущий стоматолог! Вечно худеет - сидит на диетах. Витаминка наша кругленькая! Щечки румяные, и сама как свежий пирожок!

Ну и жених ее, неотступный телохранитель Валька Долгов. По прозвищу Валидол. Строгий молчаливый великан. Его мужики побаиваются. Да и не только в деревне. Рука уж больно тяжела. Страшно даже и говорить – готовится стать хирургом.

Вот такие «сердца четырех». Такой вот Дартаньян и три мушкетера. Эх, где наши звонкие, лучистые, безоблачные 10 лет…

Полуденное солнышко напекло плечи. Я весь взмок от работы. Сложив дровишки в поленницу, ополоснувшись теплой водой из бочки, пошел обедать. Бабуся моя отличные щи варит. Настоящие, деревенские, с наваром, с гущей. И обязательно со свежей сметаной. Обязательно!

- Как экзамены твои, Глебушка? – торопливо допрашивала баба Нина, вращаясь юлой между столом и двухкомфорочной плиткой.

- Нормааально. Все путем, баб Нин. Это ты тут как, расскажи.

- Да я ничего. Сердце пошаливает, так я валокордин глотаю. А так на воздухе все время, на природе, так ни один черт меня не возьмет.

- Дааа… Места здесь лечебные, – я потягивал обжигающие щи из деревянной ложки. – Говорят, наши все тут?

- Неделю как Женька твой прикатил. На тарантайке иностранной. Навроде мотоцикла что ли? Ну, двухколесный такой танк. И ревет как демон.

- На байке. Это, баб Нин, байк!

- Ага, ну вот на нем. И Витуся с женишком позавчера с электрички пришли, ко мне заглянули. На оладушки. Валентин-то как возмужал! Прямо богатырь! Починил мне скорехонько велик. Я ему: «Да оставь ты, не трогай, Глебушка скоро приедет!» А он мне: «Да ладно, баб Нин, я быстро!» Хороший все-таки парень!

Баба Нина из всех моих друзей всегда Вальку выделяла: и такой уж он у нее умненький, и такой ладненький. Я даже обижался. А он просто упитанный, вот и нравился бабкам да мамкам! Мы с Джоном его дразнили телепузиком. Пока он на бокс не записался.

На речку хотелось невыносимо. Раскаленное небо поджаривало тело, игриво переливаясь оттенками расплавленной синевы. Я закинул на плечо полотенце и отправился купаться. На наше старое место.

Горячая пыльная дорога упруго ложилась под ноги, иногда покалывая мелкими камешками пятки. Возле старой церкви я свернул налево. Узкая тропинка тонким лезвием разрезала огромный зеленый торт пушистого сочного разнотравья. Одурманивающий аромат! Еще через некоторое время сень изогнутых голубовато-зеленых ив приняла меня в чудные прохладные объятия.

- Ну, вот и он!

- Ганс! Ура! Ганс!

- Явился - не запылился. Глеб, мы тебя уже везде искали, к Нине Иванне ходили! Где ты прячешься?

Уже вовсю дразнились и слепили глаза отблески речки, когда в тишину вонзились звонкие всплески воды и знакомый смех. Запах костра защекотал нос.

Родные лица, знакомые голоса. Витка в купальнике чуть не сбила меня с ног. Джон похлопывал и постукивал, выбивая из меня пыль долгого времени разлуки. Валидол обнимал размашистым железным объятием всю нашу кучу-малу.

Искупавшись в нагретой прозрачной воде, мы выползли на берег и извалялись в горячем песке, как в детстве. Хохоча, мокрые и счастливые, расселись возле железного квадратного очага на ножках.

- Слушай, Ганс, а помнишь, мы книжку про йогов прочитали? Потом еще целый день гвозди в доски вколачивали! – Джон от души расхохотался, погружая нас в воспоминания.

Я заметил, что он совсем не менялся внешне. Детское лицо, соломенные вихры во все стороны на безумной неуемной голове, которая всегда в чем-то ищет смысл. А во взгляде нечто новое: усталость, замаскированная улыбкой.

- Да. Прикольно мы тогда помедитировали. Сколько дырок на попе замазывать пришлось! Хотя со временем я вчитался в этих йогов. Они вовсе не дураки оказались. Насчет энергий очень любопытственная у них теория, между прочим.

- Ой, мальчишки, ну что вы опять умничать вздумали, шашлык горит! – щебетала Витаминка, нашаривая в траве в поисках удобной палки для перемешивания углей. Похорошела Витка, со всех сторон.

Я сидел на старом лоскутном одеяле и незаметно следил за каждым движением юной леди. Такой странно незнакомой Витаминки. Из кругленького кислого шарика она превратилась в сочный тропический плод. Продолговатый и загадочный.

Я ведь в Витку был влюблен с пятого класса. Скрывал, мучился. Природная интеллигентность не позволяла обнаружить себя. От горя даже ходил топиться. Да, да, на полном серьезе. Джон меня вытащил. Он тогда подводную рыбалку тайно изобретал. Случайно рядом оказался. Когда костлявое бледнокожее чудовище в маске, ластах, с пластиковой трубкой во рту вцепилось в мои волосы, я так испугался, что навсегда расхотел топиться. И воду до сих пор не очень люблю. Только в такую аномальную жару, как сейчас.

- Да, йоги не так просты, чтобы просто кайфовать на гвоздях! Если сильно не вникать в их духовные учения, а просто заниматься как физкультурой – блеск! Каждая мышца на месте, железы прочищаются. Организм оздоравливается со страшной силой! Это я вам как доктор говорю, - вещал Валька насыщенным баритоном, играя кубиками на рельефном прессе и подкручивая шампуры.

Витаминка стояла рядом с ним и аккуратно ворошила крепкой осиновой веткой непослушные угольки.

«Странно, почему они не женятся?! Витаминка с Валидолом – идеальное сочетание для сердца!» – тихо завидовал я.

- Энергетику биополей не только йоги изучали, - задумчиво произнес Джон, раскачиваясь на нашем старинном «космолете».

Этот "космолет" еще дед мой покойный соорудил: бревно на толстых веревках, привязанных к высокой ветке баобаба – толстенного высоченного дуба. Страшно представить, сколько этому чудовищу лет.

- А кто еще изучал энергетику биопоей? – удивилась Вита.

- Ну, я, например, - гордо сознался Джон.

- Ты?!?! Ха-ха! Ну и что? Мало ли что ты изучал? А я изучала проблемы социальной активности людей с зубными протезами. Спецкурс такой был. Ну и что? – Витка засмеялась. Восхитительная улыбка пронзила мне сердце очередной острой стрелой!

- Ты изучала бесцельно. За зачет. А я с научным интересом. Большая, знаешь ли, разница. Ты не получила никакого результата. А я изобретение запатентовал.

"Космолет" скрипел старческими дубовыми костями. Вита застыла с палкой в руках, не понимая, что это было – серьезный наезд или дружеский сарказм. Повисла ощутимая пауза. Обозначился громкий стук ножа о разделочную доску, на которой повар-физкультурник Валидол шинковал зелень для салата. Большой туристический стол заполнялся вкусностями, не замечая никаких неловкостей.

Кукушка где-то в дальнем уголке леса воспользовалась возможностью влезть в дискуссию и монотонно повторяла одну и ту же мысль.

- Прошу к столу, коллеги! – наконец-то произнес Валька волшебные слова. И голодные «коллеги» мгновенно растеряли все нити разговора, помчавшись к еде.

ДАЛЬШЕ...