Улыбка для странной Степень критики: Очень требуется разбор полетов.
Короткое описание: Еще несколько минут, и ей придется подняться. На каменных ногах сделать несколько шагов до стены. Спрятавшись за ней, осторожно раздвинуть пластинки жалюзи. Сквозь стекло глянуть вниз. И встретиться взглядом с черной тенью вместо глаз. Увидеть кривую улыбку, растягивающую зубастый рот от уха до уха. И вновь осознать, что оставшийся промежуток времени был лишь краткой отсрочкой неминуемого.
17:56 Время постоянно ускоряло бег, торопясь сменить цифры в углу монитора. Маленькие, почти незаметные, они разрастались в голове Шин-Жи до гигантских размеров, давя на виски. Еще несколько минут, и ей придется подняться. На каменных ногах сделать несколько шагов до стены. Спрятавшись за ней, осторожно раздвинуть пластинки жалюзи. Сквозь стекло глянуть вниз. И встретиться взглядом с черной тенью вместо глаз. Увидеть кривую улыбку, растягивающую зубастый рот от уха до уха. И вновь осознать, что оставшийся промежуток времени был лишь краткой отсрочкой неминуемого.
Пустым взглядом Шин-Жи скользнула по крестику, закрывающему графический редактор. Машинально опустила пальцы на мышку. Щелк. В тот же момент, в такт щелчку, на часах выскочила семерка. Шин-Жи испуганно отдернула руку. Курсор заметался и выскочил за пределы экрана. 17:57 Три минуты до окончания работы печатного салона. Три минуты до безвыходности при свободном выходе. Три минуты до нового витка кошмаров.
Шин-Жи сжалась, стараясь не шевелиться. Ей казалось, что если весь мир сейчас замрет, то остановятся и ход часов. Но коллеги, наоборот, оживились, заерзали на стульях. Кто-то встал, отбросив в сторону рулон фотобумаги, а за спиной Шин-Жи хлопнул ноутбук. Она вздрогнула вместе со сменившейся цифрой на экране. Задетый локтем стакан опрокинулся, выплескивая недопитый чай на плакат с пожеланием «Удачи Вам». Предчувствие беды возросло стократно. - Жижа, ты уснула что-ли? – раздался хохот дизайнера-верстальщика, заправляющего руки в рукава щегольского полупальто. Шин-Жи точно не помнила его имени: то ли Леня, то ли Леша – она долго не держала в памяти имена тех, кто был ей безразличен. Он тоже вряд ли знал, как ее зовут. Жижа и все. Как интерпретация псевдонима.
Чай стекал на пол и на ботинки Шин-Жи. Она провожала взглядом каждую капельку, скатывающуюся с кожаной поверхности в красно-коричневую лужу, пока от ручейков не оставались только косые, чуть влажные русла. Один из печатников, вероятно не выдержав ее апатии, выматерился, и, стряхнув со стола остатки жидкости, выбросил мокрый плакат в мусорную корзину. Оттуда теперь торчала только половина надписи: «Удачи…». Шин-Жи прочитала ее на автомате, и, словно о чем-то вспомнив, резко вскинула взгляд на монитор, где электронные часы, незаметно перекрутив минуту, преобразовались в восемнадцать с нулями. Отсчет закончен. Добро пожаловать в личный ад. - Удачи - прошептала она, пытаясь думать только о хорошем. Перед внутренним взором картинно возник клочок улицы возле печатного салона, тротуар со спешащими прохожими, машины в вечной пробке. Но зубастая улыбка, наперекор самовнушению, материализовалась из воздуха на фоне черного, словно вставленного извне куска. Шин-Жи мазнула по нему воображаемым ластиком, стирая без остатка. И встала. От входа слышался шепот Лени-Леши под хихиканье девичьего коллектива. - Смотрите, сейчас выглянет в окно, сделает круглые глазищи и пропищит: «Я еще поработаю». Надо же, насколько четко подмечен коллегами ее ежедневный ритуал. Даже имитация голоса очень точно пародировала Шин-Жи. Она скроила мысленную фигу – не дождетесь. Сейчас она просто возьмет плащ и просто выйдет. Но сжимающая сердце тревога, как будто за руку, потащила Шин-Жи к обшитым пластиком окнам. Пальцы раскрыли в жалюзи щелку. Шин-Жи приникла к ней глазом и отпрянула – там внизу на тротуаре, подняв голову вверх, стоял Этот. И как только жалюзи дернулись, его рот растянулся в улыбке. Но остальную часть лица, как обычно, закрывала тень - Шин-Жи до сих пор не понимала, как ему удается выбрать подобный ракурс. - Я еще поработаю, - прижавшись к стене, пикнула она под аккомпанемент грохочущего сердца и гогота сотрудников. На стол полетели ключи. - Натрудишься – закроешь контору, - еле справляясь с приступом смеха, проквакал Леня-Леша и потянул за собой в коридор весь остальной персонал. И пока шаги коллег не стихли на лестнице, до Шин-Жи доносились их голоса: - Кого это она все время ждет? - Может, поклонника? - Кто, Жижа? Поклонника? Да ты гонишь! Шин-Жи сгребла в кулак брелок с номером офиса - ключи печально звякнули друг об друга. В глазах защипало, а нос наполнился влагой. Господи, все же она идиотка! Опять сглупила, не спустившись вместе со всеми. Пусть едкие, пусть сволочные, но они оберегали бы ее, сами того не зная. И Этот, возможно, побоялся продолжить преследование. А может быть… Шин-Жи вновь заглянула в щель между пластинками жалюзи, ожидая увидеть курящих у крыльца печатников. Но в окно блеснула лишь хищная, словно отделенная от тела улыбка. Слезы струйками скатились по щекам. Шин-Жи сползла по стене, опустившись на корточки.
- Ааа, Арина, Вы еще здесь? Замечательно! Шин-Жи чуть не подпрыгнула, насколько неожиданно прозвучал голос шефа и паспортное имя, ненавистное всей душой. Судя по тому, что нотки баритона не выражали особой радости, ее, ко всему прочему, ожидал еще и очередной разнос. - Добрый вечер, Иван Борисович. Я что-то опять натворила? - выдавила она, поднимаясь и втягивая в себя соленую воду. - Вы правы. Именно «опять», - суровость шефа росла вместе с его громогласностью, - Это что? В несколько нервных движений он открыл на компьютере Шин-Жи ее последнюю работу – дизайн визитки компании «Феникс». Текст и красно-оранжевую птицу с хвостом, перья которого заканчивались разлетающимися по рамке серо-черными крапинами. - Феникс, - еле слышно произнесла Шин-Жи, косясь на окно. - Птица? - Ну да. Птица, - она не могла вникнуть в смысл придирок шефа. Тот подбоченился и щелкнул еще пару раз мышью. На экране повис тот же текст, но в обрамлении изображений принтеров и факсов. - А я-то думаю, почему Феликс Абрамович извергает мне в телефон ругательства?! Оказывается, на Арининой визитке птица! Понимаете, птицы ему не нужны. У него не зоомагазин, а салон офисной техники. «Феникс», к Вашему сведению, лишь производное от имени нашего многоуважаемого клиента. Вам надо было только достать готовый файл и распечатать нужное количество экземпляров. К чему самодеятельность, Арина? Шин-Жи дернула плечами, мимолетом скользнув по жалюзи. - Я подумала… Но шеф прервал ее на полуслове. - Да кто Вас просил думать? - Иван Борисович ткнул в хвост птицы, - Это намек, что из клиента песок сыпется? Шин-Жи не понимала – всерьез он или шутит. На всякий случай ответила, как есть. - Пепел. Феникс восстает из пепла. Шеф тяжело выпустил из легких воздух. - Нет, все же Вы странная. Делаете все по-своему, рисуете всякую муть. Он потянул на себя ручку ящика стола, вытащив портфолио Шин-Жи – разукрашенную папку с картинами. Пошелестел листами и достал два из них. - Я принял Вас на работу, поразившись виденью перспективы, соблюдению пропорций, умению безукоризненно сочетать цвета. Тому, без чего дизайнер не дизайнер. Но до сих пор не могу разобраться, что здесь изображено. Шин-Жи увидела знакомые мазки грозового неба, с которого ниспадала мужская полуобнаженная фигура. В полете обращенная лицом к зрителю, она рассыпалась на части. А сквозь трещины виднелось скрюченное тело младенца. - Падение бога, - констатировала она, переводя взгляд с полотна на окно и затем вновь на картину. - А это? Шеф пододвинул лист с изображением желеобразной массы, испещренной знаками, из которой выглядывала голова чудовища. - Компьютерный вирус, - Шин-Жи зацепила рисунок краем глаза и уже не отрывалась от щели между стеной и пластиковой занавесью. Шеф фыркнул, постучав по виску. - Твою дивизию, Арина! Такие рисунки говорят о Вас, как об опасном для общества индивидууме. Какие боги? Какой вирус? Это же болото с крокодилом! Жижа! – он осекся, - Извините. «Земля славой полнится» - подумала Шин-Жи, сверля глазами стеклопакет. Ее мало заботила оценка психического состояния, к подобному она успела привыкнуть. Сейчас в сознании Шин-Жи боролись действие и противодействие. Первое подталкивало к окну, перегибало через подоконник, страстно желая убедить ее в том, что темный силуэт в ближайшее время не покинет свою точку обзора. Чтобы затем заставить Шин-Жи трястись от ужаса. Второе же приковывало ноги к полу, наливало тело свинцом и в то же время пыталось унять разрастающийся вихрь пессимистичных мыслей.
- Почему Вы молчите? И что там всё время разглядываете? И тут Шин-Жи прорвало, как плотину. Слезы, еле как удерживаемые в протоках, выплеснулись из глазниц. Нижняя губа отвисла и затряслась, а в груди заклокотали рыдания. Шин-Жи бросилась к шефу, сметая рисунки, и повисла у него на руке, дергая за пиджак. - Иван Борисович, меня преследуют! Я боюсь! В глазах у того, вместо праведного гнева, проявилось участие, чередуемое с недовольством в попытке разжать клещи пальцев Шин-Жи, заминающие ткань. Кое-как высвободившись, шеф заглянул ей в мутные от слез глаза. - Где он? Он там? Шеф кивнул на окна. Шин-Жи утвердительно затрясла головой, капли заплясали на щеках, разбрызгиваясь на короткие волосы. Цокая набойками каблуков по кафелю, он прошагал в указанном направлении, дернул шнур, открывая обзор, и оглядел всю доступную зрению территорию. - Что-то не вижу никого подозрительного. Шин-Жи тут же проглотила рыдания. Она подлетела к застекленному проему, как на крыльях, с сомнением, но в тоже время и с радостным ожиданием. Безликого Этого нельзя было не заметить, а значит… - Он ушел! Понимаете, ушел! – она опять впилась шефу в рукав, сотрясая одежду в истерическом восторге. Иван Борисович брезгливо скинул руку Шин-Жи и отшатнулся от нее, как от прокаженной. Затем, видимо устыдившись своего порыва, коснулся пальцами ее плеча. - Если всё в действительности настолько серьезно, необходимо было доложить мне раньше. Я бы оповестил охрану. Почему он Вас преследует? Как выглядит тот тип? Уже готовая скакать от счастья, Шин-Жи, помрачнела. Что она может ответить? Только то, что почти неделю какой-то безумец таскается за ней попятам от работы до дома? То, что он постоянно прячется в тени так, чтобы виднелась лишь дикая улыбка, не покидающая лица? И что опознать по серой, неприметной одежде, в которую он одет, можно каждого второго? - Я не знаю, - выдохнула Шин-Жи. - В смысле? – шеф не то чтобы разочаровался, скорее, он просто не понял ответа. - Не знаю – почему. И не могу его описать. Только рот, постоянно улыбающийся. - Гуимплен, - в голосе шефа скользнула насмешка, смешанная с раздражением, - Знаете что, Арина, не заговаривайте мне зубы страшными историями. Если собираетесь избежать наказания за испорченные визитки, придумайте отговорку получше. Я не тот, кто купится на бред больного воображения. Но пока увольнять Вас не стану - ограничусь штрафом. Вынув из ее ладони ключ, шеф легонько подтолкнул Шин-Жи к двери. - Идите домой. Отдохните, чтобы завтра с новыми силами влиться в работу. И не забудьте переделать то, что напортачили. Шин-Жи уже переступала через порог, когда Иван Борисович окликнул ее, догоняя. - Арина, постойте. Я вас подвезу. Может с головой у Вас и беда, но мало ли что…
**** Джип шефа тащился медленно, иногда перестраиваясь на более свободную полосу. Дорога от печатного салона до «хрущевки» Шин-Жи заняла бы минут двадцать, не более, а езда по пробкам растянулась почти на час. Но в салоне машины она чувствовала себя гораздо спокойней, чем на открытых ветру и взглядам разветвлениям пешеходных дорожек. Вечерние лучи солнца бликовали на отражающих поверхностях автомобилей, кидая на колени Шин-Жи «зайчики». В приоткрытую форточку врывался запах бензина и выхлопных газов, но порой, сквозь вонь города, пробивался теплый аромат увядающей листвы – приветствие наступающей осени. Весь путь Иван Борисович занимался бичеванием, объясняя Шин-Жи, как невежливо игнорировать мнение клиентов и его, как руководителя. Ставил в пример других сотрудников, Лешу, например, оказавшегося все-таки Леней. Шин-Жи хорошо помнила его дизайнерские разработки, скроенные из стандартных картинок и шаблонного текста. И не понимала, почему однообразная печатная продукция, выполненная без души и особой фантазии, считалась эталоном. Тогда, как ее интересные задумки частенько находили себя в мусорке. Все представления Шин-Жи о творчестве шли вразрез с нравоучениями шефа, но ей приходилось соглашаться. И не из-за места в конторе. А потому, что, слушая нудное бубнение, она практически забывала об Этом. И совершенно не хотела остаться бы один на один с его улыбкой на широком пространстве улиц.
Когда до дома Шин-Жи осталось два поворота, транспорт окончательно встал. Иван Борисович, смачно ругнувшись, направил джип к обочине. По играющим на лице желвакам становилось понятно, что он успел многократно пожалеть, вызвавшись отвезти нерадивую сотрудницу. - Был бы рад, но сами понимаете, - развел руками шеф, снимая блокировку дверей. Пробормотав «Спасибо», Шин-Жи вылезла из уютного салона и бросила взгляд на крышу своей пятиэтажки, возвышающуюся чуть поодаль ресторана «Хай Вей». Недалеко, совсем рядом. Но что-то удерживало ее здесь, на обочине. Шин-Жи огляделась – дома, люди, машины. Вроде бы все спокойно, и ничто не грозило появлением Этого, но сердце опять тревожно забилось. Сознание подкидывало образы мрачных фантазий. «Ну, сама посуди – кто еще мог знать, кроме шефа, что ты высадишься именно здесь. – Шин-Жи вновь брала у страха отсрочку. – Можно зайти вообще с другой стороны. Между гаражей бегом до подъезда. Если Этот там, затесаться кому-нибудь из жильцов за спину и войти вместе»
Она решительно шагнула вперед. Сзади замигал поворотником джип Ивана Борисовича, протискиваюсь в ряд малоподвижных машин. Шин-Жи почувствовала себя виноватой, понимая, что шеф застрянет здесь надолго. Она обернулась, чтобы его приободрить, хотя бы помахать рукой. И провалилась в омут ужаса – рядом с водительской дверью, держась за зеркало, в медленном темпе движения автомобиля шел Этот. Вместо жеста прощания, ее конечности вскинулись, как у утопающей. Кажется, Шин-Жи закричала, но голос потонул в гудении сигналов. Она ринулась к джипу, пытаясь привлечь внимание шефа. И наконец, тот увидел ее бешеную жестикуляцию и распахнутыми от удивления глазами проследил направление трясущегося пальца Шин-Жи. Она указывала на Этого, но шеф посмотрел куда-то вдаль сквозь силуэт, абсолютно его не замечая. Словно идущий рядом человек был фантомом, видимым только Шин-Жи. Затем отмахнулся и развернул машину в тронувшийся наконец-то поток. Зато Этот, оторвав руку от зеркала, помахал Шин-Жи в ответ, цветя акульим оскалом на затемненном лице.
И тогда она вновь вскрикнула и побежала, не оборачиваясь. Ее догонял топот ног, но настолько сбивчивый и многообразный, что Шин-Жи казалось, что походки всех людей разом смешались у нее в ушах. Будто стоногое чудовище скакало за ней следом. Впереди электрическим светом и фигурами любителей фаст-фуда заманивал вовнутрь «Хай Вей». Шин-Жи бросилась в его двери, в спасительное и одновременно недолюбливаемое человеческое общество. Задыхаясь от ужаса и нехватки воздуха, она рухнула за первый попавшийся столик, затравленно глядя через огромные окна на улицу. Этот уже занял позицию прямо напротив, освещенный со всех сторон, но опять же оказавшийся в тени верхней половиной лица.
Почему-то, жутко хотелось есть, может быть от витающих в помещении запахов. Чувство голода притупляло страх, и в нынешнем положении Шин-Жи был несомненный плюс – Этот никогда не рвался за ней в закрытые помещения, а терпеливо ждал на улице. Так что поесть она могла относительно спокойно. Стараясь не смотреть сквозь прозрачные стекла, Шин-Жи двинулась к кассе и, заказав сэндвич с напитком, села спиной к улыбающемуся безумцу. Народ жевал, пил, разговаривал. И все они оскорбляли чувство прекрасного. Невысокий брюнет, потягивая Колу, чуть не соскальзывал со стула, двигаясь в такт совершенно неслушабельному рэпу, играющему у него в наушниках, но вырывающемуся далеко за пределы динамиков. Разукрашенная блондинка за соседним столиком не спускала с него томного взгляда, сексуально облизывая ложку с мороженым. Она явно клеила парня, но тот занимался скачками на стуле и пока не обращал на блондинку внимания. Сидящая напротив пара подростков беседовала так громко, что перекрывала почти все звуки, присутствующие в кафе, кроме «рэпчика». Шин-Жи уже почти опустила голову к своему подносу, но тут один из пацанов столкнулся с ней взглядом. - Эй, чудо, почему у тебя сиськи из подмышек растут? – выпустил он в воздух амбре «Ягуара». - А у нее они есть? – хохотнул второй, выдыхая алкогольные пары, - Это вата торчит. Оба заржали и вновь принялись орать на все помещение, обсуждая Шин-Жи, словно ее здесь не было. Она, зардевшись, вскочила и развернулась к выходу, тут же встретившись с улыбкой Этого. Шин-Жи заметалась на пятачке, чем вызвала очередной шквал насмешек подростков.
Наталкиваясь на столики и чуть не падая, она бросилась в туалет. Закрыв дверь, уткнулась лбом в холодную поверхность зеркала. - Не обращай внимания, - раздался голос сзади. Шин-Жи обернулась. Рядом с ней стояла та самая блондинка, что недавно безуспешно очаровывала темноволосого фаната рэпа. В ее густо накрашенных глазах читалось такое безграничное сочувствие, что Шин-Жи прониклась. И даже устыдилась своего первоначального мнения. - Да я не… - А лифчик тебе нужен другой формы. Грудь-то не «айс». Блондинка развернулась и пошла обратно в зал, словно туалет она посещала только с одной целью - дать совет той, у которой «сиськи из подмышек».
Обида гнала страх, а страх – обиду. Шин-Жи уставилась в зеркальную поверхность, чувствуя, как в ушах колотится пульсация. И разревелась. Сквозь пелену слез проступало ее отражение – худосочное, одетое в мешковатый расстегнутый плащ, футболку в «трайблах» и потертые джинсы. Короткостриженное с длинной тонкой прядью позади шеи. Шин-Жи не понимала – что в нем не так? При чем тут лифчик, вата? Ведь у нее есть нечто более важное, чем все это. Есть тайный мир. Ее и Экса.
**** Эксель считался «творческим». Как и Шин-Жи, он рисовал. На уровне, скорее, любительском, чем профессиональном. Но его работы, несомненно, выделялись из творений художников от слова «худо». По крайней мере, тем, что изображенное на них, хоть и не пестрило красками, но казалось таким насыщенным и объемным, будто готово было покинуть пределы рисунка. Это из лучшего. А неудавшиеся творения смятыми клочками валялись по периметру комнаты Экса, называемой гордо «Мастерской». В периоды вдохновения Эксель величал себя Мастером, остальное время депрессовал и звался «Кучкой», в которую, якобы, осыпался. И тогда он запирался в мире, созданном глубоко внутри сознания - черно-белом и биотехническом. В который имела доступ только Шин-Жи, разукрашивая его, словно детскую раскраску, привнося туда иные черты. Они вместе по кускам строили собственную реальность.
Когда Шин-Жи впервые повстречалась с Эксом, она подрабатывала на Арбате, рисуя портреты гостей пешеходной улицы. Вокруг мольберта, прямо на булыжниках лежали ее картины в надежде если не на покупку, то хотя бы на интерес. Дела шли плохо, просто отвратительно. Конкуренция среди художников выражалась настолько сильно, что порой Шин-Жи, как новичок, не получала ни гроша. В тот день она уже собирала кисти, когда на стул присел колоритного вида человек. Его янтарного цвета волосы торчали множеством африканских косичек, а в глазах того же оттенка искрились два маленьких солнца. При этом зрачки бегали, не останавливаясь, на лице сменялись эмоции, как в калейдоскопе. Пальцы, большой и указательный, соприкасались подушечками, как если бы он держал карандаш, руки дергались на коленях, рисуя штрихи. Парень сидел, выставив вперед корпус, будто готовый в любой момент вскочить и куда-то бежать, что-то делать. - Профиль – 500, анфас – 1000, - объявила Шин-Жи, отметив его экзотичность, но не прекращая упаковываться. Воздух уже подернули сумерки, а фонари еще не зажглись, так что нарисовать стоящий портрет получится навряд-ли. Она намеренно завысила цену, справедливо полагая, что человек, услышав сумму, должен встать и уйти. - А это? Шин-Жи разогнулась, оторвавшись от сумки - парень тыкал длинным ногтем в одну из картин. В Шин-Жи проснулся дух противоречия. - А это – бесценно. - Даю больше, - сверкнул белоснежными зубами парень. Потом было сказано всего несколько слов, но они только подстегнули взаимный интерес. Шин-Жи отдала картину даром, парень чиркнул на мольбертном листе свое имя и телефон. Все.
Но, спустя время, она набрала несколько цифр его номера. То ли от скуки, то ли от одиночества. Они проболтали весь вечер и теперь знали друг о друге очень многое. После этого разговора и началась телефонная игра.
В чем она состояла? Каждый, на основе озвучиваемых ему фантазий, рисовал к ним продолжение, причем, не отрываясь от мобильника и получая все новую и новую информацию. Например, на полотне Экселя разрастался техногород с механическими существами, накрытый, как куполом, полупрозрачными крыльями кибердракона, сквозь тонкую кожу которого просвечивалось человеческое тело – самого Экса. - Непорядок, - улыбалась в трубку Шин-Жи, взмахивая карандашом, - В первую очередь жителям нужна не защита, а энергия. Тут же, рядом с городом, заключенном в рисунке Экселя, на листе Шин-Жи появлялся эскиз горной местности, опутанной проводами, как паутиной. Внутри каждого кабеля проступали мерцающие под кистью ряды стальных каракатиц, несущих на себе искрящийся заряд. А в недрах, среди огненного пламени, крутилась как ротор саламандра – она сама.
Через некоторое время, они встречались, чтобы соединить картины в одно целое и обменяться ими, подарив часть своего мира другому. А после, расходились по сторонам, не оставляя надежд на развитие внетелефонных отношений. Шин-Жи понимала - запертые в общей клетке, они могут легко потерять то, что приобрели. Только, повинуясь природе, все равно желала получить немного больше, чем нарисованный мир Экса. Тоскуя, Шин-Жи пробовала создавать на холсте портреты друга. Но слишком живое лицо Экселя застывало маской, и хорошо выходили лишь африканские косички. Постепенно их общение погрузилось в выдуманную реальность настолько, что ни о чем другом они больше не разговаривали. Тем более, о кошмаре Шин-Жи.
**** Слезы успели высохнуть. Отражение из зеркала глядело на Шин-Жи погруженным внутрь взглядом, пока она полностью не стряхнула с себя налет воспоминаний. Действительность вернулась к ней белой плиткой туалета и оклеенной под дерево дверью, за которой однотипно двигали челюстями одинаково скроенные люди. А с улицы криво лыбился Этот. Шин-Жи остановилась на границе зала, чувствуя, как жар окутывает голову. - Помогите. Помогите кто-нибудь, - молила она, еле шевеля губами. Из кафе уже исчезли свидетели ее позорного бегства, но те другие, заполнившие кафе, лишь поднимали на нее безучастные глаза и вновь утыкали их в бумажные тарелки. Входная дверь звякнула колокольчиком. Звук привлек посетителей больше, чем шепот Шин-Жи - почти каждый посчитал своим долгом посмотреть на вошедшего. Люди слегка напряглись, она, оглянувшись, тоже, ожидая встретить два ряда зубов, растянувшихся между ушных раковин. Но увидела свое спасение. Визитер носил форму «ППСсника», за ним показался и его напарник. Топая башмаками, оба пересекли зал в направлении касс, попутно высматривая свободный столик. Шин-Жи кинулась наперерез, тыча пальцем им за спину. - Пожалуйста, - хрипела она, захлебываясь собственными словами, - Там, на улице… Он за мной гонится... - Спокойно, девушка. Спокойно. Полицейские развернулись на месте, посмотрели за окно, потом на Шин-Жи. - Кто именно? - Вот же! Вот!– она уже кричала, указывая в сторону расползающейся еще больше улыбки. - Да кто?! Оба служителя порядка крутили головами, ни разу не остановившись на неподвижной темной фигуре. - Забейте, - из угла зала долетел знакомый насмешливый голос. Шин-Жи узнала его даже на грани паники. - Это Жи… Арина, мы вместе работаем, - дизайнер Леня, каким-то образом ранее не замеченный, ехидно скалил зубы, - она, это… Он покрутил у виска. - …Тю-тю немного. Глюки. Лица ментов изменились. Один из них навис над Шин-Жи. - Ну, так что? Есть там кто-нибудь? Покрывшись липким потом, она наблюдала, как улыбка безликой фигуры растворяется вместе с силуэтом. Оттолкнув полицейского, Шин-Жи бросилась на улицу.
Черные тени выскакивали прямо ей под ноги, заставляя визжать от ужаса. Страшная улыбка мерещилась повсюду. Безобразные существа из кустов ставили Шин-Жи подножки. Запнувшись, она растянулась на тротуаре. Мобильник выскочил из кармана и заскользил по асфальту, мигая входящим вызовом. Шин-жи протянула к нему трясущуюся руку. - Привет, - Экс отрывисто и звонко приветствовал ее из динамика, - Я тут подумал, может, мы встретимся? Просто так. Приезжай ко мне, а. Тени обратились в прохожих, лапы чудовищ – в ветки. Солнце подмигнуло из-за крыш, насыщая город яркостью красок. Жуткий облик в сознании Шин-Жи обрел вдруг янтарные глаза и африканские косички, становясь совсем не пугающим. А недавний ужас постепенно оседал где-то глубоко в душе. Зато сердце затрепетало, словно крылья мотылька. - Еду, - бросила Шин-Жи в трубку, срываясь с места. Красная буква Метро маняще горела над переходом. Соревнуясь в скорости с разлетающимися по сторонам голубями, Шин-Жи неслась к ней. Ступеньки, эскалатор, пара остановок под гул состава. Снова эскалатор, ступеньки. Ее светящееся лицо в отражении витрин. Развевающийся на бегу плащ. Теперь все будет хорошо. Она расскажет про Этого, и вместе с Экселем они найдут выход.
Многоэтажка Экса уже встречала Шин-Жи огнями окон. Но освещенная лоджия на третьем этаже влекла больше других. Там ее ждали. Шин-Жи завернула к двери подъезда, воткнула пальцы в кнопки домофона. Створка открылась без ее участия. Словно уже поджидая, из проема шагнула безликая фигура. Радость моментально испарилась, снова окружив Шин-Жи дымкой ужаса. Она зажмурила глаза, предвидя нападение. Сердце отсчитывало секунды ударами, но ничего не происходило. Веки разлепились. Рядом никого не было. Шин-Жи не помнила, как одолела несколько лестничных маршей и оказалась у квартиры Экса. Незакрытая дверь болталась на сквозняке. Из помещения доносился только монотонный звук телевизора. Предчувствуя худшее, она влетела вовнутрь.
Экс сидел в кресле, глядя на экран. Ни один его мускул не шевелился. Зрачки его глаз смотрели в одну точку, даже вечно торчащие косички опустились, обрамляя неподвижное лицо. Сейчас он напоминал неудавшиеся портреты Шин-Жи. Ей показалось, что Эксель мертв. Она протянула к нему руку, но тот вдруг вскинул на нее взгляд. - О, пришла? Клево, - он привлек ее за талию, - Садись на коленочки, телек позырим. Шин-Жи онемела, отстранившись. Экс особо и не возражал, уставившись на женскую фигуру, вышагивающую по подиуму. - Глянь, какая телка! Ух! - он жестом показал размер бюста манекенщицы. Шин-Жи, поджав губы, сверлила глазами того, кто восседал перед телевизором. Он не мог быть тем, кто лелеял свои фантазии, рисовал поражающие глубиной миры. Он не мог быть тем Эксом, которого она знала. - Упала! Упала! – Эксель вдруг покатился со смеху, указывая на экран – женщина, которой он только что восторгался, оступилась на глазах многочисленной публики, - Вот умора-то! Шин-Жи захотелось лечь и уснуть, проснувшись в альтернативном мире, где потерялся ее друг. - Ты зачем меня позвал? – выдавила она. Экс опять обвил рукой ее талию. - Продолжить отношения, - замурлыкал он. И не отпуская Шин-Жи, щелкнул пультом. На экране возникли участники передачи «Модный Приговор». Главной темой являлось обсуждение имиджа щуплой девушки-пацанки, представшей перед «судьями» в своем мешковатом наряде. Экс вдруг отвлекся и сверху вниз скользнул по Шин-Жи, словно видя ее впервые. - Ты - точь в точь. Может тебе тоже туда сходить? Хоть приоденут нормально. Шин-Жи вырвалась, забившись в окружение собственных картин, прикрепленных скотчем к стене. В спасительный мир. Их общий когда-то. Экс проводил ее янтарем глаз, указав на полотна. - Слушай, забери свой бред. Нет сил смотреть больше. Шин-Жи упрашивать не пришлось. Она срывала рисунки, не заботясь ни об обоях, ни о сохранности уголков. Внутри нее все покрылось льдом. Чувства застыли. Картин набралось много, они еле помещались в охапке. Осталась последняя. Она содрала ее и ахнула – со стоящего рядом мольберта улыбался Этот. Только рот, в отличие от изобилующего тенями лица, был нарисован грубо и выглядел карикатурно. - Кто это? Рисунки чуть не вывалились из рук. - Тролль Фейс, - ответил Экс безразлично.
Обнимая последнее, что осталось от прошлого, она вышла на лестничную клетку. Вслед ей неслось с акцентом исполненное: «Ты кто такой, давай до свиданья». Все, что грело сердце, оказалось издевкой. Троллингом. От начала до конца. А она верила. Дура. И преследовавший ее сумасшедший, наверняка, один из дружков Экселя, с которым они теперь ржут над ней до колик.
Но неожиданно Этот перегородил Шин-Жи дорогу – серый, с улыбкой интернетного мема. Вместо страха, ею вдруг овладело безразличие. Она глянула в темноту лица. - Что тебе нужно? Деньги? Секс? Пугающий оскал погас. Этот посерел полностью, подойдя к Шин-Жи вплотную. - Кто ты? – прошелестела она. - Можешь звать меня Выравниватель – будет правильно. Ровняю всех, как в армии, под одну гребенку. Страх, вернувшись, не давал ей пошевелиться. Этот опять расцвел улыбкой, занес надо лбом Шин-Жи руку, но остановился. - Неужели и сейчас не понимаешь? А я-то ходил, ждал. Думал, что догадаешься. Подсылал своих подопечных, чтобы продемонстрировали тебе, как нехорошо выделяться из большинства. Кто ты сейчас? Изгой. Жижа. А можешь стать уважаемым членом общества. Хотя зачем я тебе что-то объясняю. Он положил ладонь на макушку Шин-Жи. Та почувствовала тяжесть и наваливающуюся пустоту. Рисунки выпали из рук, разлетаясь по ступеням.
**** Шин-Жи очнулась, сидя на полу рядом с дверью Экса. Ничего себе, грохнулась в обморок - вот блин на фиг! Взгляд упал на покрытый грязью плащ. Шин-Жи сняла его и без сожаления кинула в угол лестничной площадки. И как она могла одеть такое! Эксель прав – надо бы пересмотреть свой гардероб. Вообще, зря она сбежала – кто знает, может быть Экс неплохой любовник? Только рыжий и косички, как у гомика… Шин-Жи оглянулась на дверь. Вернуться? Хотя нет. Пусть подумает над своим поведением. - Ну что, пойдем, Ариша, - сказала она самой себе. Шин-Жи поднялась, пнув ногой листы с идиотскими рисунками. И, оставив грязный след на саламандре, виляя бедрами, стала спускаться.
Еще несколько минут, и ей придется подняться. На каменных ногах сделать несколько шагов до стены. Спрятавшись за ней, осторожно раздвинуть пластинки жалюзи. Сквозь стекло глянуть вниз. И встретиться взглядом с черной тенью вместо глаз Много действий привязано к одному персонажу. Это дает линейную картинку. Необходим общий обзор. Кроме того, почти одни существительные и глаголы-механика.
Много лишних глаголов. Существует несколько способов их устранения. 1. Смешать действия перса с выводами и сторонними описаниями. 2. Трансформировать ( оживились-оживленно) 3. Вообще убрать. ( сделать несколько шагов- несколько шагов)
Зрелищность в таких текстах нужна, но и пафос надо дозировать. Если постоянно строить экспрессивные предложения, то текст кажется топорной работой.
Буду работать. Пробовать и так и этак. Спасибо и вам и Волчеку, что не обошли вниманием, потому, что по своей неопытности, подобные вопросы перед собой не ставил.
Глазницы Разбрызгивая слезы Втягивая в себя соленую воду Конечности вскинулись и еще куча механических, анатомических и прочих неудобоваримых моментов. В финале тоже не очень хороший момент, слишком по начписовски пафосный - охота на отличающихся и все такое прочее, этакий подростковый стандарт, который крепко портит ощущение от прочитанного текста. Тут нужно либо хотя бы малость пройтись по законам мира, по пропажам тех же отличающихся, или еще что то в этом роде, либо чуть глубже проработать появленипе улыбающегося типчика - чтобы он вел ее от детства, чтобы смысл был в его действиях и все такое прочее. Или она стала отличаться буквально в течении месяца? Маловероятно. Короче нужен спусковой крючок для его появления, а не просто так, от скуки.
При этом в произведении хорошая структура, достаточно интересная проработка характеров и полная проработка сцен, целостность изложения и характеров - это вообще замечательно.
Да, не подумал о причине, прописал появление Этого, как следствие. А вот насчет механических и проч. моментов - а как это написать иначе? У меня не особо много писательского опыта, чтобы знать, как обойти подобные описания. Буду счастлив подсказке!)
0
