Ты сидишь на высоком неудобном стуле, в ожидании решения. Там, ещё выше и вокруг, собираются осуждающие и мнительные, те, чья сложная и несчастная работа – судить и засуживать. Ты скукоживаешься, пытаешься спрятаться в капюшон безмерно неприличного пофигизма. Взгляды бегают по нагой коже твоего тела, оголяя ещё больше, пронзая насквозь рентгеном. Чувствуешь, как все твои черные огрехи, мелкие делишки и вранье увеличиваются в размерах стократно? Это всё растет, занимает половину комнаты, большую часть Вселенной..
Спокойно. Дышим ровнее. В такт выпрыгивающему из пяток сердцу. Ещё ровнее. Никакая часть тебя не дрогнет перед лицом членомонстров, мозгососов и других таких же важных и безучастных Судей. Их Слово это твоё слово. Их деяния – это выше понимания таких мелких и никчемных букашек, как ты. Ты никто, просто слушай и внимай всю правду мира о себе.
Страхи выросли ещё больше. Пора превращаться в кокон. Скручивайся, окружай себя ватным комом одеяла. Стул стал просто громадно высоким, твои мелкие ножки свисают с него ниточками бедствия. Бросай себе соломинку, о утопающий во мгле своего мышления. Хватайся за неё многолапкием своей сороконожки, спасайся бегством изо льда общественности…
Включаем воображение. Фантазии всегда спасали от всевластия мирского непонимания. Другой мир, живущий внутри тебя. Он превращает высоченный страшный стул Суда Великого Человеческого в простую ветвь. Рисуем лес, и дерево любви. Спасайся, будь выше или ниже этого всего, всё лишь бы не на уровне букашки пред соседями.
Какой-то частью своего трусливого нутра ты чувствуешь, как сходятся узревшие. Толпа зевак сгущается, бросая взгляды любопытных тварей, собравшихся устроить самосуд на площади. О извержение вулкана слов гремучих, как змеи вокруг шеи, прекратив дыхание твоё лишь на минуту – вечность.
Мечты, фантазии спасут, рисуя мох, и ели, и солнце светит сквозь густые кроны лип. Как странно: ели, липы. Всё в цвету. Имеешь счастье вникать во всё живое, сливаться тенью. Не важно, что потом, и что сейчас. Что происходит за окном твоих мечтаний. Плюются ль люди-твари божьи в стекло громадной толщины? Нет трещин, если есть – то утолщаем. Прочней материала нет, ведь это всё воображенье, где нет границ. Пускайся в путь и по ветру лети пушинкой, сохраняя домик тот и бронь всесильную свою.
Внизу смеются, тычут пальцем в небо. Но то всего лишь люди-твари-судьи. Не страшный суд, а глупый до презренья.
Глотаешь воздух лёгкими-лесами. Ты больше и важнее, ты – весь мир огромный, необычный, цельный. И рассыпаясь на частички пепла, творишь добро, сдобрив собою землю. Давая жизнь и путь другим мирам.