На просьбы читателей моего рассказа "Вітер" - специально для вас его русский перевод!
КАК И ОБЕЩАЛ)))))
Девушка сидела посреди черной комнатной пустоты возле камина, в котором пылало яркое пламя, и читала что-то похожее на книгу, ошибочно оставленную кем-то на пороге ее дома. *** На улице болезненной походкой разгуливала метель, разбрасываясь под аккомпанемент жутковатого пения электрических проводов холодом и ледяным пухом на все стороны спящего городка. Маленькие белые снежинки тихо и легко падали вниз с огромного, темного небесного чрева. Под давлением людей нового времени, которые так и не научились в нем жить, оно даже ночью казалось тяжелым и безнадежно грустным. С каждым годом, месяцем, неделей, днем, часом, минутой и секундой, как только на этой грешной твердине появлялись новые, без сомнения нелепые, взгляды на устроенный миллионы лет назад мир, небо сразу теряло свой высокий духовный смысл. Его искусстно маскировали под идеологии, вкладывали в корыстные лозунги, в результате чего у жалкой кучки разноцветных фанатиков постепенно возрастало количество верной прислуги. Именно она, эта практически неизменная, морально неуравновешенная, стремящаяся к неизвестным, невообразимым до конца пременам, масса и становилась причиной постепенного превращения небес с Источника в Сток. Возможно, потому, не выдерживая подобных издевательств, они, время от времени обращали свой праведный гнев на этих существ. И каждый следующий раз был безжалостнее предыдущего. Почти забытое солнце показывалось всего на несколько минут, без особого сопротивления уступая отравленным серой и боевыми газами ледяным слезам. Небо обратилось к Времени. И вот результат – больше нет наполняющих жизнью капель. Только бесконечный снегопад. Щедрые плоды самой страшной во все века войны... Время потеряло свойства реки в этом мире, получив вид крепкого льда. Тепер оно не сыпалось равномерно песочком в аттических часах, но камнем падало вниз, теряя огненный цвет жизни. Приобретая седой оттенок потустороннего мира. Вот, из глубины веков звучат над изуродованой землей слова мудрейших: ничто не берется ниоткуда. Стоит ли тогда удивляться такой реакции? Время было пренебрежено наравне со всеми другими естественными столпами бытия. Его перестали ценить, беречь и боятся. Превратили в проблему, измеряя его, Единое справедливое мерило, Владыку прошлого, настоящего и будущего, собственными, придумаными в сырых подземельях научного сумасшествия, моральными правилами, фактически отрицая его вечность... Вечность! Разве не есть она душою, сущностью, глубиною Времени? Человечество забыло о своей обреченности встать рано или поздно перед Великим Судом. Оно бросилось избегать Времени, как можно дольше просуществовать, опровергнуть фундаментальные основы жизни. Оно предало традиционного Господа, сотворив себе иное всесильное, более доступное низменным материальным потребностям божество. Мамону богатства. Но, люди забыли, что все их усилия возможны лишь в этой реальности, сурово измеряемой Временем. Вездесущим и неумолимым. И когда над кем-нибудь зависает топор судьбы недаром вновь слышно те же голоса: время пришло... Время, которое сейчас падало на изможденную человеческими потребностями почву, напоминало о себе урывчастым воем своего неизменного спутника – ветра. Безжалостного исполнителя высокой воли. *** - Черт возьми, что же здесь интересного?! – полуистерически возмущалась она. – Тошнота! Хлам... Какую ценность может представлять обычный хлам? Что же здесь интересного? Какие-то рисунки, похожие на каракули первоклассника... А еще написано, «древняя»! Тьфу! Какой идиот вообще создал это? Здесь даже букв человеческих нет! Гнев, приправленный чрезмерным раздражением и непонятной злостью, разъедал ее изнутри. В конце концов, не выдержав, она вскочила на ноги с криком и бросила ненавистный предмет в огонь. После этого, лукаво улыбаясь, девушка вернулась на диван, закрыв мокрое от слез лицо дрожащими руками. Одинокая... Ее лишили выбора. Подобно тому, как и она не оставляла его тем несчастным старикам... И даже сегодня, дома, она одна-одинешенька. Через минуту белоснежная рука потянулась к небольшому, тайнику в дне дивана. «Интересно, знали они об этом или нет?» - подумала она, вытирая слезы. На фоне желто голубых вспышек в камине ее пальцы стиснули медицинскую иглу. Ярко пылали почернелые страницы чьей-то древней, непонятой мудрости. Огонь, будто стая кровожадных хищников, набросился на свою добычу сразу. И только маленькая искорка-уголек, которая вместе с очередным потрескиванием обложки выпала на пол, казалось, не хотела посягать на прошлое. Она его не создавала. А другие? Другие, не теряясь, объединились в одну огромную толпу-пламя, и ни на что не обратили внимания. Они следовали своему инстинкту – уничтожать. Она же пожертвовала собой, зная, что обречена на пусть и недолгое, но страдальческое тление. Еще миг – и она закономерно превратилась в едва заметную кучку пепла. *** Снег никогда бы не отступил. Дом сгорел довольно быстро, еще до прибытия помощи. Бледный дым заботливо овевал пожарище, далеко не у всех вызывающее жаль и сочувствие, а ветер разносил почти пустыми ночными улицами горе родителей очередной жертвы. Под давлением естественной боли в сердцах, они пытались понять хоть что-то со слов главного пожарного инспектора. Последний уже в который раз не мог найти более-менее конкретные причины возникновения странных пожаров, которые отнедавна, после взятия этого государства ордами террористов и начала, казалось, вечного снегопада в вечной ночи, держали в страхе подобные городки да и весь покоренный континент. Поэтому, заученные еще в академии и закрепленные многолетней практикой, успокоительные в большинстве случаев, вранье и обобщения помогали хоть как-нибудь спасать положение. Он понимал, что предварительные выводы неправдивы однако, они были необходимы именно в эти минуты. А когда в голову закрадывались некоторые подозрения или догадки он их попросту пытался игнорировать. Кроме того, ничего большего от него оккупационная власть и не требовала. Возможно потому, правда всегда тонула перед его глазами. А может он и сам ее топил. По крайней мере, так было до этого случая. Ветер все знал. Никто не смог бы спрятать хоть что-то от него. Интересно, послушали бы его? Конечно, нет. Неживое существо, явление, и все такое... Впрочем, не важно это для него. Он хорошо понимал суть всего, что происходило здесь и не только. Он знал причины продолжительного снегопада и тех странных пожаров. Он был предан Времени, но, вместе с тем, мог бы предать его. Однако, ради чего? Если бы в какое-то фантастическое мгновение его услышали, то вряд ли поверили. Люди настолько самоуверенны в своем рациональном материализме, что просто неспособны по настоящему верить. Кстати, в этом и кроется суть популярности атеизма. Да что там говорить, когда они не пытаются трезво оценить даже то, что происходит просто под их носом. Не все, но ,увы, абсолютное большинство. Странно, но ветер не мог понять лишь эту слепую упрямость. А еще он будто что-то потерял. Слишком ценное. Поэтому, сегодня, кружил снежинками в воздухе, намеренно залепливая ними глаза главного пожарника. Вопреки, не присущему ему ледяному отчаянию, ветер пытался что-то насвистеть в его уши, но тщетно. «Кому вообще в это время нужна правда?» - единственное, что понял этот специалист, продолжая мысль в тяжелых проклятиях в адрес ненавистной всем погоды. - Нет! Не могло с ней произойти такое! Не могла она сделать такое сама с собой! Она была добрым, внимательным, рассудительным ребенком! – стенания разбитой горем матери в объятиях недоумевающего отца, который бесполезно пытался ее успокоить, разрезал пополам сигналы пожарных сирен и свист проводов вокруг. «Знали бы вы о ней то, что знал я!» - мысли в стороне допивающего свой остывший кофе капитана милиции совпали во времени с легким ослаблением ветра. Кстати, он уже привык к этой, так сказать, закономерности, как только выходил со своего авто на месте очередного пепелища. Как и к исчезнувшим чувствам боли и сожаления, а также угрызениям совести. - Ну, как тебе это, а?! – инспектор, заметив капитана, поспешил оставить родителей на работника «скорой», и направился к нему, размахивая руками. – И это уже двадцать пятая за последние два месяца! - Зачем ты вызвал меня и что хочешь услышать от сбитого с толку сотрудника милиции? – еле слышно ответил тот, не сводя глаз с остатков дома. - Да ничего я от тебя не услышу! – сплюнул пожарник. – По крайней мере, сейчас, это точно. Однако, у меня странное предчувствие, что в этот раз у нас будет вполне логическое, а главное – точное объяснение. - О! – капитан содрогнулся и перевел умоляющий, и в то же время заинтересованый взгляд на своего собеседника. – Если это действительно так, и это мгновение, которого я так долго ждал, тогда ты недаром разыскал меня. - Ага! Я знал, что ты непременно заинтересуешься! – возрадовавшийся пожарник вытер платком вспотевший лоб и, едва улыбаясь, подозрительно всмотрелся капитану в глаза. - Ну, так в чем, собственно говоря, сенсация? – продолжительная пауза заставила милиционера смутиться. - А... – пожарник явно ожидал другие слова однако, быстро овладев собой, неуверенно продолжил. – Смотри, чертов пожар будто и напоминает все предыдущие... Но, есть одно отличие. - Говори конкретнее! – лицо офицера потеряло свой умоляющий вид и он раздраженно достал из кармана сигарету. - Относительно этого случая лично мне все понятно, – пожарник продолжал смотреть прямо в глаза милиционеру. – Девушка находилась дома одна. Огорченная, одинокая, обиженная родителями. Засмотрелась передач по неполадному телевизору, что-то хотела приготовить. Включила газ и... Ба-бах! Проснулась она точно в лучшем мире, чем это болото. Внимательно дослушав, капитан с весьма выразительным разочарованием вздохнул и снова перевел свой взгляд на пожарище: - Тоже мне объяснение! Очередная теория для простаков... Подобное ты приплел практически ко всем тремстам предыдущим. Ничего нового! Ты лучше объяснил бы такое их количество! Подумай над... - Знаешь, дружище, - разгневано перебил инспектор. – Что-то мне подсказывает, что один из нас очень заинтересован в придании этим пожарам ауры необычайности. Неужели ты так дорожишь своей работой? Безрезультатной, малооплачиваемой и, исходя из общей нолевой успешности, очевидно безперспективной работой. У меня, между прочим, хоть кое-какие предположения есть. А что ты и твой чертов департамент можете сказать, а?! Давай, назви хоть одну вашу оперативную разработку! - Если бы у меня они были, то не с тобой их обсуждать, - равнодушно ответил капитан и приблизился впритык к своему нервному коллеге. – Что же касается работы, то я таки дорожу ней. И, кроме того, в силу общественной необходимости, мне приходится исполнять ее, поскольку кое-кто не способен справится со своими прямыми обязанностями. Догадайся, кто это? Причины нужно искать, а не придумывать... А я все-таки верил, что ты сможешь. Когда... - Слушай, умник, - который раз перебил пожарник. – Чем тебя моя версия не устраивает? Мои ребята установили факт поврежденности внутреннего газопровода, а еще неисправность проводки в остатках телевизора. А еще камин горел. Сходи, поройся в его руинах – он еще теплый. Знаешь, относительно прошлых пожаров я с тобой и не собираюсь спорить, но там действительно ничего подобного установлено не было. - Значит, по-твоему, три сотни безпричинных, а одна как исключение? – иронически спросил офицер. - Да, черт побери, по-моему! – раздраженно выпалил инспектор. – А что, не может быть такого? С таким букетом очевидных доказательств... - В самом деле?! – в этот раз собеседника перебил капитан, достав с кармана своего пальто небольшой блокнот. – Доказательства говоришь? Ну, а как тебе то, что все соседи вокруг места инцидента абсолютно единогласно утверждают, что не слышали никакого взрыва и не видели никаких признаков пожара. Лишь внезапно охваченый огнем дом. Точь в точь, как и в остальных случаях! Видишь, мои люди тоже успели кое-какую информацию собрать. Офицер поспешно спрятал блокнот и с презрением посмотрел на почему-то настороженного пожарника, который слегка улыбался, прикусив губу. - Ну и что! Мало чего они не видели и не слышали – спокойно сказал он. - Так ведь с твоими доказательствами здесь настоящий феерверк должен был состоятся! – снова разгневался офицер и закурил еще одну. - Знаешь, умник, я тебе вот, что скажу, - инспектор выровнял тон и приблизился к капитану. – Есть у меня еще одна о-очень занимательная версия! А что, если все эти пожары – мастерски организованый искусственный подпал? И мотивы сразу появляются. Ведь все, без исключения, жертвы – не последние в этом проклятом городе люди. Даже эта бедняжка, ни мало ни много, руководитель отдела социальной терапии пристарелых при районном управлении охраны... - О! – удивленно перебил офицер. – А это разве не тот милый отдел, под любезной опекой которого на тот свет поторопили почти полторы сотни практически здоровых, но одиноких дедушек и бабушек? - Да мне плевать на подробности деятельности того отдела! Это твоя парафия. А я вот к чему веду – если следовать за моей версией, тогда ты, именно ты, умник, и твой бездарный департамент плохо исполняете свои чрезвычайные полномочия. А может и вообще не исполняете. А может... Оба застыли в напряженном молчании, насторожено смотря в глаза друг другу. Ветер, который снова усилился вывел первым с того состояния капитана милиции. - А где ж тогда пресловутые доказательства? Кто подозреваемый? – раздраженно спросил он, незаметно стиснув кулаки. - Разве что предъявить обвинение ветру. С этими словами пожарник лукаво улыбнулся и достал свою сигарету: - Как бы там ни было, а послезавтра я составлю ходатайство перед наместником области о целесообразности дальнейшего функционирования вашей, господин капитан, конторы. Сроки, которые вы берете на обнародование официальной версии следствия мешают уже не только мне. Не желая больше продолжать разговор, инспектор резко повернулся и направился к своим подчиненным, неподалеку розгребающим завалы. Ветер все-таки решил поиздеваться над ним, от чего последний никак не мог спрятатся. - Проклятье! Чертовая погода! Чертов ветер! Уже четвертую испортил! – пожарник выбросил подальше погасшую сигарету, на мгновение переведя свой взгляд на капитана, который остался стоять на своем месте. Офицер всмотрелся в небо. Оно было неизменным и, казалось, за все время бесконечного снегопада стало более угрюмым. «Будет ли так всегда?» - снег смешивал его мысли. А в ответ гулкий вой ветра. «Сколько же этому продолжаться?» Капитан неуверенно, разглядывая все по сторонам, двигался по огражденному яркой красной лентой периметру. Он будто что-то искал, иногда приседая и заглядывая под кучи обгорелого хлама. Через мгновение пришлось резко остановиться. Впереди, в нескольких шагах, среди почерневших уламков мебели и вытоптаной грязи, укрытых тонким шаром свежего снежка, что-то слегка сияло в свете фар одной из пожарных машин. И это что-то, он был уверен, тянулось именно к нему, в его дрожащие сейчас руки. Капитан быстро подошел и наклонился. В старанно замешанном с пеной болоте лежала небольшая книга. «Нет! Не может быть!» - офицер почувствовал, как холод пронимает его изнутри. Книга, абсолютно целая и неповрежденная огнем и разрушением, она блестела ярко золотистою обложкой, и никто, казалось, не замечал ее раньше. Ни медики, ни пожарные, ни милиционеры, которых вокруг было более, чем вдоволь. Что-то довольно неожиданное взволновало капитана, который даже не осмотревшись по сторонам, мгновенно подобрал книгу и спрятал ее под пальто. Убедившись, что за ним никто из работающих рядом не следит, он осторожно заделал ногою болото на месте, где только что лежал предмет и немного успокоился. Возможно, из-за снега или чрезмерного внутреннего напряжения, но ему не удалось заметить в тени пожарной машини неподалеку знакомую фигуру ненавистного ему от сегодня главного пожарника, который внимательно следил за каждым его движением. И хоть как старался ветер привлечь к этому внимание встревоженого находкой милиционера или залепить глаза инспектору пушистыми снежинками, последнему удалось сделать несколько довольно красноречивых фотоснимков.
Капитан, не теряя времени, быстро направился к своему авто. Уже в машине он беспечно достал и раскрыл книгу. Он был уверен, что это именно та книга. Однако, внутри, кроме чистых, но пожелтевших, хрустящих страниц, не было ничего. Это вынудило офицера напрягтись и затаить дыхание. «Куда же они делись?» - не мог понять он. Немного пролистав их, офицер застыл на месте еще с большей неожиданностью и удивлением на лице. На нескольких предпоследних страницах четко проступали следы от чьих-то мокрых, грязных пальцев. Значит, книгу все же видели до него.
«Неужели сегодня?» - пробежало в его раскаленной болью голове, когда он тяжело отбросился на спинку сидения.
*** Наверное, судьбу невозможно исправить уже с первым несмелым глотком воздуха в этом мире... Он родился в бедном провинциальном городке на востоке этой многострадальной страны. Детство было обречено на быстротечность в связи с частыми переездами семьи с одного места жительства на другое. Так, судьба завела его в столицу, где он впервые получил надежду на серьезные перемены. Однако, трагическая гибель родителей и нежелание попасть в детдом заставили отказатся от планов и слишком рано пойти на нелегкую работу. Зарабатывание на хлеб, а потом параллельная учеба съели беззаботность потерянной юности. Едва перешагнув второй десяток, он попал на службу в правоохранительные органы, влюбился и женился на женщине своей мечты. Через несколько лет появились дети, и если бы не начало той ужасной войны, кто знает, как сложилась его жизнь. Но, не судилось. Жену – военного хирурга – убили в седьмой день рождения дочери. Малышей пришлось растить самому да еще и в ужасных условиях быстрого приближения фронта. Однако, он справился, обеспечив своим ангелочкам достойное образование и подарив всю отцовскую любовь. Лет десять назад, уже совсем взрослые, они оставили его и разъехались по миру, не желая жить в оккупационной зоне. А он вскоре выпросил у своего руководства перевод в другой город и попал туда за несколько месяцев до начала этого изнуряющего снегопада и бесконечной ночи. С первых дней работы на новом месте что-то гнетущее закралось в его душу. Разум страдал в поисках переосмысливания пережитого, которое, был уверен, находилось рядом с объяснением странного естественного явления, завладевшего этой частью мира. Ответы долго не приходили в голову. Пока один задержанный из числа местных подпольщиков, борющихся против оккупационной власти, перед смертью в тюрьме не рассказал ему несколько древних легенд о небесных наказаниях, которые время от времени посылает на грешную землю Господь. Причины, они же грехи, всегда разные. Однако, есть самые страшные. И среди них – человеческое равнодушие. Ведь именно оно отравляет душу и превращает сердце в камень. Согласно одному из таких преданий, когда-нибудь Его терпение таки урвется, а всепрощающая любовь превратиться в холодный расчет... Был ли прав тот преступник? Постепенно, для обескураженого капитана милиции все приобретало совсем другое содержание. Неужели он был слеп все это время?! Холод поселился в сердцах людей вокруг него. Дети боролись против родителей, а родители против детей. За деньги или иную материальную выгоду запросто продавались десятки, сотни невинных жизней. И все это поощряла новая власть. Он погрузился в тяжелые размышления. Пришла необходимость различить добро и зло, а также обнаружить сакральную роль последнего в становлении истины. Изрядно, в его внутренних убеждениях стали играть книги мудрецов прошлого, чтение которых сурово запрещалось законом, но которые он жадно отбирал у пойманых подпольников, прятая их у себя дома. Так пришло осознание того, что не мир вокруг людей испорчен, а люди сами упрямо портят его. Коренные и окончательные изменения в его жизнь принес один единственный случай. Однажды, на рядовом патрулировании, ему совсем случайно пришлось застать ужасную картину: сын высокопоставленного чиновника местной администрации с неприкрытой жестокостью убил проститутку, которая отказалась исполнять его извращенную волю. Обо всем этом, без капли сожаления, спокойно рассказал сам убийца, который даже в присутствии правоохранителя пытался продолжить глумиться над бездыханным телом. Более того, молодой человек поведал, что это уже не первая такая «непослушная» и потребовал от милиционера чтобы тот, если он ценит свое звание, немедленно помог ему избавится от трупа. Пытаясь вызвать подмогу, капитан в ответ услышал прямой приказ исполнить то, на чем настаивал убийца. Он должен был разбиратся не с преступником, а с бедной жертвой... На улице неожиданно усилился снег и разгулялась настоящая вьюга. И ветер будто рвался в дом дабы разнести его вдребезги, когда капитан, не соображая ничего от злости и достав свое оружие, приказал испуганному юноше с окровавлеными руками... включить, не зажигая, газовые комфорки. Придя в себя уже на улице, офицер пытался понять, оправдан ли его поступок. Ветер одобрительно овевал его дрожащий стан и будто шептал: «Время оправдает. Будь уверен!». Самые разнообразные мысли пленили разум капитана, когда он наблюдал за первым пожаром. Пожаром, с которого, пожалуй, все и началось.
Два месяца продолжительного, детального независимого следствия ничего не дали. Версии о вине подполья разрушились сами по себе. Все будто указывало либо на несчастный случай, либо на совсем непонятную причину инцидента. А когда в течении месяца прозошли еще два подобных, все расследования зашли в тупик. Как оказалось, ни в одном случае соседи или другие свидетели не слышали и не видели никаких признаков возгорания, и даже дыма. Единственное, что объединило три странных пожара – статус жертв в городе. Но даже это никак не помогало сделать более-менее конкретные предположения. Именно такое развитие событий и было ему необходимо. Странным образом определив для себя необычный внутренний долг по настоящему расчистить город, и ощутив неимоверную, загадочную поддержку в этом со стороны, офицер понял, что для успешного продолжения начатого нуждается в надежном прикрытии. Поэтому, используя некоторые свои знакомства и подходящую минуту, на его же предложение областное наместничество создало местное специальное милицейское подразделение – департамент с чрезвычайными полномочиями. Ему, как руководителю, ставилась задача – выяснить причину пожаров. Под вечер того дня, когда состоялось назначение в двери его дома кто-то постучал. Отворив, капитан не застал никого, кроме неистового ветра. А еще на его пороге лежала книга в блестящей золотистой обложке. На первой странице были изображения с мест первых трех пожаров. Перепуганый, он быстро перевернул ее и на следующей заметил едва понятную надпись внизу. То был незнакомый ему адрес...
Так запылали последующие большие костры. И каждый раз жертвами неизменно ставали известные в городе люди, которые безнаказанно для традиционного правосудия совершали самые гнусные, известные лишь капитану преступления. Одинокими вечерами он часто думал о том, что творит... В конце концов, это же не собственная инициатива! Что-то очень давно искало и не случайно нашло именно его. Люди никогда не отличат зло от добра, поэтому его поступки всегда могут быть оправданы. Пускай сегодня только перед самим собою...
После сто первого пожара он установил связь с подпольем. От них он получал некоторые необходимые вещи и информацию. Общество в условиях рабского молчания и равнодушия вытеснило неугодных, заменив индивидуальную свободу на племенной идиотизм. Мир уверенно скатывался в пропасть неминуемого разрушения. Кто-то из подпольщиков сказал ему, что лишь борьба способна воскрешать истину. И это не всегда касается войн и революций. Однако, свобода выкупается только кровью. В данном случае он понимал, что в его руках один из миллионов возможных способов. Его личный способ борьбы. И он должен ее вести, каждый раз открывая книгу на новой странице. Так было постоянно, до последнего раза, когда в книге должна была остаться последняя, а сама она впервые не вернулась на его порог после пожара. *** Офицер содрогнулся и резко посмотрел на свои руки. Как давно он видел солнце? Три, четыри года назад? Или может намного дольше? О, время! Что же оно, всесильное, натворило? Каков его результат? Грязь, руины вокруг... Странно, капитан иногда представлял себе то, что должно произойти дальше. Предчувствие того, что однажды судьба может оказатся неумолимой даже по отношению к своему верному орудию заставляло настараживаться и с нетерпением ожидать приговор. Ведь когда-нибудь все это должно закончится, в конце-то концов! Однако, только сейчас, смотря на стену падающего снега он увидел как. Там, за стеклом, его ожидало собственное пламя. Руки медленно развернули книгу на последней странице. «Все-таки, сегодня...» Ветер громко завыл. Офицер, прихватив книгу, вышел со своей машины и уверенно направился на встречу явно ожидающему его главному пожарнику. - Я знаю, чтобы доказать все, мне может не хватить и жизни, - спокойно начал инспектор и выбросил окурок недалеко от капитана. – Но, скажи, зачем? Зачем ты делал это? - Ты думаешь, что это я? – еле улыбнувшись, спросил офицер. – Может быть, ты прав, но исключительно поверхностно. Посмотри вокруг: люди превратились в хлам. Их разум стал спичкой, а сердца... Сердца наполнил легковоспламеняющийся яд равнодушия. Так и появляется самое справедливое из всех наказаний, сжигая их самих, потом их имущество, а потом и память о них. Такой пожар хуже любой стихии, ибо в отличии от нее не оставляет после себя никаких следов. Есть исполнитель, который помогает ему загореться. Сегодня это я. А завтра? Посмотри, посмотри внимательно: странными огнями залит весь этот проклятый мир. Неужели и там моя вина? Нет! Я не один, и такие как я не одни... Скажи, просматривая книгу, ты же видел их? Видел, я уверен. Просто ты не мог поверить, поэтому они исчезли. Но знаешь, похоже, они исчезли и для меня. Он улыбнулся, заметив смятение в глазах удивленного собеседника. Мрак понемногу танул и, наконец, появилось солнце. Такое долгожданное солнце, которое увидели все. - Ты больной, несчастный человек! – безразлично воскликнул инспектор и сплюнул, направившись подалее от капитана. Его громкая брань мгновенно вернула тьму. Вдруг он почувствовал сильный жар и резко обернулся. Позади, словно одинокий, неподвижный, огромный факел, горел человек. *** Ветер был неумолим и зол, поэтому, то и дело, лишь ускорял падение снежинок. Постепенно затихая и вновь набирая силу. Судьбу не возможно исправить... Отчаяние и разочарование, со своей, известной лишь Всевышнему, сутью. Время пришло, и ветер отрадно постучал в чьи-то тяжелые металлические, огнеупорные двери, оставив на пороге небольшой, блестящий в свете уличного фонаря, предмет. Двери медленно отворились.
Во время чтения чувствовала себя фрезеровщицей из пятого цеха города Челябинска. Это я к тому, что - нудно. Такой стиль древние называли "усыпи охрану", а на моей второй родине назвали колыханкой. Ритм всё же как море, предложения укачивают. С одной стороны это хорошее впечатление, но когда качка затягивается у читателя может возникнуть морская болезнь.
Всё же вы рассказываете, а не показываете:
Так запылали последующие большие костры. И каждый раз жертвами неизменно ставали известные в городе люди, которые безнаказанно для традиционного правосудия совершали самые гнусные, известные лишь капитану преступления
Костёр не пахнет костром, не горит пламя, а до безнаказанных людей становиться по-барабану. Капитан лишь представляется каким-то бывшим маньяком... Линейное изложение, гм. да. Офицер содрогнулся и резко посмотрел на свои руки - так посмотрел резко... но по-моему он их так и не увидел. Такая типичная волна, где-то в глубине сознания, во время чтения мерещится голос диктора из "криминальной России". Ничего особо ощутить не довелось, уж извольте.
Фразы-качели: Как давно он видел солнце? Три, четыри года назад? Или может намного дольше? О, время! Что же оно, всесильное, натворило? Каков его результат? Грязь, руины вокруг...
убаюкивающе. Добавьте динамики, впечатлений, сравнений, и не бойтесь вы так этой бумаги. Она стерпит многое, а хуже уж не будет, ибо никаких графоманских признаков в вашем творчестве в помине нет. Наглейте, экспериментируйте, выдумывайте, даже если вам самому кажется, что впечатление превращается в абсурд. Просто я думаю, что любой показ, лучше всякого рассказа, закованного в наручники из грамотно подогнанного текста. Но, это имхо, конечно.
Тяжело, очень тяжело. Ощущала себя фрезеровщицей, бетоноукладчицей, но никак не читательницей. Впрочем, скажу я вам, такие ощущения меня посещают и во время чтения "твёрдых классиков русской литературы".
Спасибо вам! Обязательно учту замечания jz77! Русский вариант действительно нуждается в серьезной доработке. Просто сильно хотелось дать возможность тем, кому сложно на украинском, познакомиться с сюжетом... Буду исправляться
Да, это произведение, действительно, лучше читать на украинском языке. Русский перевод, как бы выразится - немного "режит глаза" .Это, конечно же, результат того, что я сначала прочитал украинский вариант в котором всё "переливалось", как свет на медной монете.
Если честно, ОЧЕНЬ трудно читать. Хотя и интересно. На мой привередливый вкус, слишком много "приправ". Чуть легче, чуть короче предложения, чуть меньше слов "лишь", "то и дело", поменьше деепричастных и причастных оборотов, и тогда будет супер. С текстом еще нужно поработать. Да, и еще одно маленькое замечание: в начале есть слово "ставала", которое мне резануло глаз. Я бы заменила на "становилась".
0
