Та, за спиной

Катечка, вновь попыталась забраться на забор и снова шарахнулась в кусты. Все таки забор это не лошадь, подумала Катечка лежа на теплой мягкой земле. По голым ляхам сновали муравьи и пыталась вползти гусеница, но была сметена в прошлое властной рукой. В кустарник струились слабые потоки солнца, самый проныра, угодил Катечке в широко открытый глаз. Веко шумно опустилось, сметая со стола весь хрусталь и распугав к чертям крысиных королей. В залу вошла королева, а за ней принцесса, а за ней шут за которым могла бы выйти репка, с медом, от простуды. Королева села на трон, принцесса села на стол, а шут сел под стол, репа сахарилась в горечи. Королева катечкиным голосом сказала: " Опять двойка?"

Принцесса катечкиными слезами потекла: " Это в последний раз, возьми те, маменька, ремень..."

Шут разлаялся под столом голосом дворняги: " Гав-гав!"

Катечка открыла глаза, за забором в землю врастал пес в одичалом лае и снопе искр из темного зева. Катечка подползла ближе и завыла воем ниагарских вод, надувала губы и притягивала ближе пленку на которой забор за которым пес. При раскадровке становится ясно что Катечка стоит между пяти зеркал и не знает в каком месте находится шестое ествественное место. Место в котором зеленный штакетник сгнил в золотую труху. Луч пробившись сквозь пыль убивает собаку, тем самым привлекая Катечку пройти в калитку и подивится верховному саду и ковру из яблок. Яблоки повсюду, полные бочки, ящики и даже ванны с тухлой в пузырях водой. Катечка потерла колени и подумал что же ей делать дальше? Ведь будь она в Париже, как тогда на Елисейских, она была бы брюнеткой-студенткой-американкой и втюхивала бы прохожим Нью-Йорк Таймс. А он бы стоял, широко улыбаясь, сидя на крыле свеже угнанного кэдди. И она непременно говорит что он сидит как бог и улыбка его подобна улыбке бога и мысли его несомнено мысли бога. А что сейчас? Она стоит перед ванной в которой дрейфует голова Бельмондо. И становится несомнено старше, кромешной старухой, очень сухой и костлявой и брюзггой. Ах голова Бельмондо! Катечка берет ее за руку и ведет в старый дом, с дряной квартирой и кричащими соседями. Садит ее на табурет и хлопает в ладоши. К табурету из всех закоулков квартиры тянутся персонажи французской революции и картаво стонут в сухие ладоши козеты и гавроши. Катечка в гольфах и в туфельках скачет вокруг табурета напевая голосом утренней росы " сухие ладоши, козеты и гавроши. сухие ладоши козеты и гавроши" . От ее причитаний песен заклинаний пол всасывает все окружающее и становится червем ртом лицом. У Катечки от злости лопаются туфельки и она упозает обратно в сад, где тот час принимается строить из яблок и меда дом. Она как заправский каменщик с папироской и в картузе. Несомнено напевает и дома ее ждут уставшая жена и трое девочек и два мальчика. Сильной, мозолистой рукой закладывает небо, потому как от неба надо прятаться в дома крепости землянки, ну или хотя бы под мостом. Катечка переворачивает ванну и приказывает ей стать железным мостом метро, железяка ее плохо слушает и остается быть чугунякой. Все теми же руками, Катечка берет тяжелый молот и бьет ванну. В третьем ударе набате создается прореха и в нее потоком вливается разруха, гора чугунных осколков. Катечка взбирается наверх и вспоминает что как не верти а она принцесса и ей стоит бежать домой исправлять двойку, потому разогнавшись она бежит под мост метро. в белой шубке, белой шляпке и красных сапогах. Беги Катечка Беги свистят перила, вагоны и заклепки трещат. Но, при подобной спешке по неотложным делам, без преувеличений случается то, что под мостом рыдает старенький в рыжем пальто. Катечка влюбляется в его горести и они сближаются как звери в обшарпанной комнате, которая снова червь и снова лицо и снова зала и Катечка побежала спотыкаясь успеть выправить оценку. Но успевает лишь к разбитой ване. Рыдая она принимается складывать чугунный пазл. Из фрагментов у нее получаетя успешный человек, конечно же с вживленым в голову компьютером и костюме за столько то хороших крупных денег. Он встает в шесть утра, бежит по набережной, потом бреется у запотевшего окна потом целует Катечку в лоб, делает с ней несколько очо милонгеро и спешит на работу. Но споткнувшись на пороге, его осеняет, что весь его успех зависит от точки над и, или от созрвшго в червях яблока. Успешный человек возвращается в квартиру кладет чемодан на диван и начинает пить обрастая мыслями бородой грязью и птицами. Катечка рыдает над ним пытаясь вразумить его, вернуть на путь. Но в одно прекрасное утро он идет и сбрасывается с моста метро. И снова Катечка сбитыми в кровь пальцами складывает чугунные фрагменты сметая из схем все точки и намеки на них. Но так ничего путного не выходит только танки и дирижабли. Из танка лезут немцы и ихпри ходится топить как слепых котят, дирижабли назойливые как комары и от них спасет тоько спрей. Катечка все это бросает, говорит что ее все бесит и спокойно становится родинкой на моей спине.

Вот так я стал жить с очень импульсивной родинкой между лопатками. Она там все еще бьется и я рад что мне не видно всех ее перепетий и попыток вырваться обратно в яблочный сад или к все тому же в прорехах забору. Я бережно прячу ее под одежой, уверенный в том что там бурлит и вспыхивает в сполохах Катечкина жизнь.