Моя двенадцатая ночь Степень критики: прошу отметиться Канту (Сунабозку тоже прихвати), Демчега, Лимонио и Мяу. ГТ прошу не отмечаться.
Короткое описание: цикл миниатюр "Мгновение"
автор: Шапка
Она неподвижно лежала в теплой тишине ночи. Сквозь окно в комнату прокрался тусклый свет уличного фонаря-полуночника, разрисовав темный пол паутиной призрачных веток. Где-то в глубине темного угла боязливо постукивали часы, приближавшие время рассвета. На полу лежала забытая книга, раскрытая на последней странице. Вскоре к ней спустилось тяжелое одеяло. А хозяйка даже не замечала их одиночества. Она, свернувшись в клубок, тревожно спала. Рядом с помятой подушкой покоился мобильный телефон, забыв о своем главном предназначении. Он молчал. Вместе с ним молчал весь мир… только она до смерти желала поговорить с кем-то, прокричать в трубку: «Я скучаю!». Запомнить голос собеседника, чтобы узнать его через миллион космических лет. Тени на полу принялись играть в пятнашки, устав от бессмыслицы ночи. Улица за окном заплакала ледяными слезами. Она судорожно сжала немногословный телефон и, прижав его к груди, глубоко вздохнула. Подушка неожиданно показалась мокрой и холодной. Вслед за фонарным светом в комнату пролез зимний холод, распугав удушливый жар бесконечной ночи. Она, озябнув, обняла себя, отбросив негодующий телефон на скривившуюся в ухмылке простыню. Всхлип, еще один. И посреди зимы пошел летний дождь. Ветки испуганно застыли, прислушиваясь к безмолвному крику. Зимний холод недоумевающее взглянул на спящую девушку, потом нежно поцеловал ее в мокрый лоб, накрыл теплым одеялом и на цыпочках вышел из комнаты. Ночь продолжалась… «Тик-так, тик-так?» - спросили часы у книги. Книга в ответ перелистнулась на первую страницу. Буквы принялись самозабвенно прыгать из строчки в строчку. Часы испуганно замолчали. Уличный фонарь подмигнул призраку веток на темном полу и уснул. И веткам пришлось уйти на одинокую улицу. Книга стыдливо закрылась, а одеяло, осиротев, свернулось котом. Телефон, возмутившись наступившей тишиной, заверещал что было мочи. Но его хозяйка спала, не обращая внимания на бесстыжий телефон, который осмелился забыть, что наступило утро… и новая жизнь.
Помнится, лет в восемь, когда у меня появился фонарик, дешевый такой, китайский, я с ним в туалет ходил даже. Ну интересно просто: такая клевая вещь,а применить, по сути, негде. Так вот... сам себе создавал темноту и потом при помощи фонарика с ней боролся. Когда мне было лет 17 у меня появился офигительный цифровой фотик. Ох, что я им только не фотографировал... От собственной глотки до соседних домов. От спички на столе в режиме макросъемки до вида на город с горы одной... Да, член я тоже фотографировал, мои юнные извращенцы, вы правильно угадали. Нет, не в режиме макросъемки, мои злобные острословы... Но, я как всегда отвлекся. Есть такое свойство человеческой природы: когда ты обретаешь офигительную вещь, ты ее применяешь где можно, и где нельзя. В данном случае, автор автор откуда-то (возможно, из школьного курса) узнала о таких приемах в литературе как тропы: олицетворения, сравнения, аллегории, метафоры, одушевления. Потом она увидела их в чужих произведениях. И это было так прекрасно, что она решила наполнить ими свои. Но увы, забыла: просто так и чирь не вскочит. Если в тексте есть, к примеру, одушевление, то оно должно, во-первых, иметь под собой почву, во-вторых, иметь цель существования. У автора нет ни того ни другого. Это просто набор красивых фраз, похожих на когда-то прочитанные. Эдакое эстецтво... Знаете, как хорошая репродукция Веласкеса, висящая на стене в темной, грязной комнате с оборванными обоями и старым Хрущевских времен ковром... Плюс, в комнате никто не живет давно. В общем, автор, сделайте сперва ремонт, а там, глядишь, и самом собой найдется место дгя картины. Возможно даже, не репродукции великих, а Вашей собственной. Пока же...
0
