Пролог

С того момента, как её нога ступила на благословенную землю Лисьего Семейства, Клара начала ощущать лёгкий озноб. Чем это было? Причудой озябшего тела? Или предчувствием чего-то ещё неизвестного, но обязательно страшного? Или просто страхом встретиться с семьёй?

Клара ушла из дома, когда ей исполнилось двадцать три. И никто никогда так и не узнал от неё тайну Лисьего Семейства, её тайну. Здесь, в долине, на исконной земле Лисьего семейства, стояла маленькая деревушка под названием Лисьи Тропки. Это название появилось тогда, когда люди ещё встречали лис-оборотней, лис-людей, её предков. Но всё это было задолго до того, как в этой деревне родился любой из его жителей, коренной или приезжий. Теперь эти люди искренне верили, что название своё деревня получила, потому что в округе было много лис.

Клара тяжело вздохнула. Сколько прошло лет? Восемь? Или вечность?

Особняк Лисьего Семейства стоял в конце долины. В конце концов, глупо было бы надеяться, что и в глухой чаще человек не доберется до дома Семейства. Впрочем, всё равно особняк стоял у самого леса. Любой обычный житель мог бы поклясться, что там никто не живёт, однако служащие почты, налоговой службы могли бы почти с такой же уверенностью заявить, что там кто-то есть. Вот это-то противоречие и не давало жителям Лисьих Тропок спокойно вздохнуть. Впрочем, оно же не давало людям желания вмешаться в жизнь дома.

Особняк был ограждён высоченным железным забором, состоящим из сотен черных копей, острые шпили которых, впрочем, уже перестали за много веков службы быть превосходно наточенными, но всё ещё сохранили устрашающий вид. В заборе не было двери, а между копьями вилась декоративная железная лоза. Да так вилась, что протиснуться здесь могла бы только такса да ещё лис. Особняк имел два этажа и чердак, его окна с белыми рамами лишь изредка освещались светом, а огромный палисадник внутри двора безнадёжно зарос лютиками, полынью, крапивой и подорожником.

Клара, оставив свой багаж в тайнике возле особняка, отправилась гулять по деревушке, дожидаясь ночи. Только с наступлением ночи сможет она без боязни быть замеченной попасть в особняк. 

Она приехала сюда на поезде – единственном транспорте, шедшим сюда. И если в поезде ей ещё удавалось отогнать от себя тревожные мысли, то сейчас они вовсю одолели Клару. Она уехала из дома, задушенная бесконечным одиночеством, и вернулась, задавленная суетой и серостью. «В лес! В лес!» - звало её естество. Дом Семейства… Она ушла, клянясь себе, клянясь морозному ветру, клянясь играющему дождю, клянясь шуму в голове – никогда не вернуться обратно. Не возвращаться к свежей кровавой зайчатине, смеющимся духам, жестоким погоням, не возвращаться к суровым лесным богам. Не возвращаться к тому знобящему, первобытному страху человека – остаться животным, и к звериному, пробивающему сознание животного страха – быть человеком. Оборотень… От крайности в крайность…

И снова дом, снова лес, снова Семья, снова страх… Она не сдержала клятву.

Клара усмехнулась. Теперь она ещё и клятвопреступница. Но если христианский Бог и вправду есть, если он и взаправду завещал рай только людям, то ей, оборотню по рождению, которая всё равно не выбирала свою сущность, такой пустяк как нарушенная клятва ничего уже не решит. Уже стемнело, а она так и не решалась зайти в дом. Но вот даже луна скрылась за облаками. Пришло её время.

Клара осторожно сняла одежду и просунула её сквозь прутья. Вздохнув, она утопила свой разум в страхе и гневе зверя. Её тело уменьшалось и покрывалось рыжими волосками, нос, подбородок и губы сливались и вытягивались, ногти утолщались, загнулись и почернели. Последним появился пушистый хвост. Маленькая, тонкая, блестящая лисичка шмыгнула сквозь копья и лозу во двор.

Клара вернулась домой.

Дверь в особняк, как всегда, послушно открылась под её взглядом. Низко-низко припав к гранитовым ступеням, лисичка Клара ползла в дом. У самого порога она остановилась и принюхалась. Такой родной и любимый запах дома ранее – и теперь, вызывающий лишь страх и неуверенность . Клара мотнула головой – уже ставшая непривычной тяжесть ушек давила на шею.

«К черту! - решила Клара, слегка осклабившись, - Это и мой дом тоже!»

В доме повсюду: на картинах, на окнах, на перилах винтовой лестницы, на незажженных люстрах сидели призраки и смеялись. Это были призраки врагов Семейства. Врагов и предателей. За грехи перед Лисьим Семейством они были приговорены к вечному беспомощному заточению в доме. Они не могли управлять своей сущностью, не могли сдвинуться с места, не могли повернуть голову или глаза. Даже звуки не могли издавать самостоятельно. Ими управляла энергия дома Семейства. А они только воспринимали окружающий мир и свою беспомощность. Марионетки здания. Вот уж точно ад на земле. Вот уж вечные муки.

И, возможно, она станет одной из них. Но это будет не сегодня.