Глядишь на эту красоту сквозь стекло и клянешь про себя гадкость человеческой любви. Ну вот чем им не годится эта панорама; зачем им их отношения? Казалось бы, такая воля дана тебе: стоять и любоваться тем, что никуда не убежит, а уйдет разве только вместе с ночью - так нескоро, что все равно не выстоишь. Нет же, не хватает...
Сначала меня небо привлекло. Как поманило. Хоть и осень, а какая-то прямо питерская белая ночь! Небо однотонно, как через синее стеклышко на него смотришь. Только полоса самолета вдоль разрезает. Самолет не пассажирский: след четкий, как граффити, и в две линии. Небо свежо. Это оно заставило меня писать; и потому уверен на завтра опубликовать это в одном убогом местечке, что сел писать не для оправдания своего сиденья за удобным столом, а по прихоти.
На горизонте от неба отходят дворики и дома, что отсюда как на ладони. Но
это в стороне, а напротив же окна - горизонта не видно, из-за дома впритык. Отсюда можно пересчитать кирпичи этого дома. И вообще много чего можно. Он стоит к моему окну боком. За задней же стороной его, по которой взглядом только скользнуть можно, размещен садик, да такой длинный, что во весь реверс дома растянулся, оставив посередине тоненький проход.
Рядом с этим садиком дорога проходит. Не доходя армады старых гаражей, разветвляется надвое. Дорога грязная; но в ночь как заснежена. Будто прежняя пыль в пять слоев осела и серебрится всем блеском, под приговором ночи. Сначала я думал, признаюсь, что ночь мне только кажется светлой, и небо как обычно. Но дорога белая, как зимой, подтвердила чистоту моего зрения: правда светлее привычного. Да настолько, что стоит сейчас любому ступить на эту дорогу, он тут же и проявится весь из тени в разноцветного пешехода.
Такие мелочи и продержали меня у окна. На позу не смотрите, что руки в карманах безвылазно. Ну заложил и заложил! Глазам оттого не хуже видится!.. Тут вообще-то нужно вспомнить о справедливости и простуду поблагодарить. Не она, уж гулял бы. И, конечно, не выписал бы сюда пейзаж этот... Дома эти с черными простенками, садик этот с виноградником, дорогу светлую.
И чего людям не хватает? Ясно чего: вся любовь их власти хочет, обладания. Полюбуешься день-другой своей панорамой, а после, как Ипполит, воспевавший кирпичную стену, первый же людским клоуном и станешь, из желания заполучить не хлопки, так смешки. Известное дело. И толку-то, что язык здесь как дров наломал под какой нибудь девятнадцатый век! Но глупо не это.
Глупо, что красота эта, по крайней мере декоративная часть ее - дома, садик, даже дорога эта - все это, этим человеком похотливым и таким-рассяким, негодным да создано. Он всё это возводил, а про себя о любви своей человеческой думал. И чем сильней даже думал, тем красивей красота возводилась. Из бетона, кирпичей, асфальта... Огораживал бордюром и не думал, кто тут ходить будет. А вот забавно было бы посмотреть на лицо взмыленного, вспотевшего мастера, если б его как в издательстве спросить: "А для какой аудитории вы бетон мешаете?" Умора несусветная.
И о том, что я тут любоваться буду, не подозревал мастер. А я любуюсь. Странный я... На панораму свою чуть не молился, от человеческих чувств ради нее отписывался, а сам готов уже клясть ее за то, что печатать устал и пальцы затекли...
Нудно, скучно, и тяжело читается. Наблюдается излишек искусственно "украшающих слов", вызывающие дисгармонию текста. Сам по себе текст (не произведение, а именно текст) а-ля умные мысли. Но они на столько просты и примитивны, что просто воротит. Одним словом - га-ли-мать-я
0
