Короткое описание: Жара. Небоскрёб. Швейцар. И мальчишка, который хочет писать.
Швейцар стоэтажного небоскрёба начал проклинать день ранним утром. Город ещё не успел остынуть за ночь, а из-за крыши соседнего здания уже начало выползать палящее июльское солнце. Через час будет настоящее пекло. К обеду же наступит ад. Но по-настоящему он возненавидел мир, когда в полдень к дверям отеля подошёл грязный мальчишка. Он выглядел так, словно недавно выбрался из-под завалов. Волосы, лицо, слишком серьёзное для такого возраста, руки, футболка, шорты, ноги в сандалиях, всё покрывала серая пыль. Швейцар, изнемогая от жары, покосился на мальчика, который с самым серьёзным видом замер в двух шагах. - Чего тебе?.. – бросил швейцар. - Я хочу писать, - сказал мальчишка. Швейцар закатил глаза, вздохнул и покачал головой: - Извини, ни чем помочь не могу. Разговаривать с оборванцем никак не хотелось. - У вас есть туалеты? – спросил мальчишка. - Прости, тебе туда нельзя. - Но я хочу писать!.. - В двух кварталах отсюда, - Швейцар указал рукой вдоль улицы, - есть городская библиотека, а за ней торговый центр. Наверняка и там, и там есть туалеты. - Я не дотерплю…- он чуть не взвыл. Никакой жалости. Только не сегодня. - Придётся. В таком видеть впустить не могу. - А если туалеты там закрыты? - Открыты. - А если нет? - В торговом центре работают точно. - Но это далеко! Швейцар выдавил улыбку. - Тогда не трать время на разговоры и беги!.. Прямо сейчас. - Я не смогу! - Сможешь. - Я хочу сейчас!.. - Слушай, не заставляй меня... – швейцар скрипнул зубами. - Лучше иди по-хорошему. - Сейчас! Сейчас! - Да замолчи!.. Где твои родители? - Писать!.. Я хочу писать! Прямо сейчас! Прохожие на улице начали оглядываться. Швейцар виновато улыбался, разводил руками, а когда слишком любопытные удалились достаточно далеко, он шагнул к мальчишке. - Слушай, малец. Давай по-хорошему. Иди в торговый центр, там сделаешь то, что так сильно хочешь. - Писать! - Я ведь могу вызвать… ты понимаешь, кого я могу вызвать? Кулачки мальчишки сжались, он сощурил глаза. - Писать! Швейцар выругался. - Писать! Какая-то мамаша с ребёнком обернулась на крик. - Писать! Писать! - Да замолчи ты!.. – рявкнул Швейцар. – Слушай, я последний раз прошу… Мальчишка ещё больше сощурил глаза и проговорил зловеще: - Значит, вы меня не пустите? - В таком виде – даже не мечтай. - Тогда, тогда… я… Швейцар глубоко вздохнул. - Что? - Тогда, - выкрикнул мальчишка, - ПРОВАЛИСЬ! Он развернулся и побежал по улице, в другую сторону от торгового центра и библиотеки. Швейцар вернулся на своё место у стеклянной двери, проклиная дурака проектировщика, что не придумал хоть маленького козырька над входом, дающего тень. Перед тем, как всё случилось, вспомнилось, что выкрикивая последнее слово, странный мальчик смотрел не на него. А куда-то выше, над головой. Швейцар, повинуясь внезапному импульсу, задрал голову и взглядом отыскал верхние этажи небоскрёба и тонкий шпиль, протыкающий небо. - Паршивец, - пробормотал он. – Что за день, что за день?.. Землю неожиданно тряхнуло. Швейцар пошатнулся. Из глубины здания начал подниматься рокот. По стене вдруг прошла широкая трещина. С громким треском лопнули стёкла, на тротуар посыпались осколки. Но странное землетрясение на этом не закончилось, рокот только усилился. Прохожие сперва замирали и смотрели на башню, затем улицу наполнили крики. Швейцар побежал. Вместе с ним от башни удирали сотни людей. По дороге, рискуя задавить десятки людей, промчались две машины. Мир, вытесняя остальные звуки, наполнялся грохотом и треском. В какой-то момент в спину ударила тугая волна. Швейцар, падая, ухватился за столб, удержался. Его обволокла и унеслась дальше плотная стена пыли и бетонной крошки. Дальше воспоминания путались, он помнил только, что добрался к парку, умылся и побрёл дальше. К своему, как надеялся, дому. Он проходил мимо гостиницы, когда заметил того мальчишку, разговаривающего на улице со швейцаром. Ноги словно вросли в тротуар, он превратился в слух. Швейцар явно был раздражён. И в любом другом месте с удовольствием угостил паршивца хорошим пинком. Дискуссия закончилась, как и предполагалось, быстро, мальчишка выкрикнул на всю улицу: - Ах так! Значит, не пустите? - В таком виде, - едва сдерживаясь, сказал швейцар, - даже не мечтай. - Тогда! – заорал мальчишка. – ПРОВАЛИСЬ! Швейцар на другой стороне улицы, уставший, измождённый, обессилевший, мгновенно забыл про всё. Дома, люди, машины и перекрёстки, весь мир бежал навстречу. Он даже голову втянул в плечи, готовясь к удару тугой волны. За спиной с самодовольным видом – прогнал наглеца! – остался швейцар пятнадциэтажной гостиницы. - Вот паршивец, - пробормотал он и покосился в направлении, куда убежал мальчишка. – Что за день, а?
Насчёт тавтологий я думал... но честно, меня такое мало смущает. Десятки и сотни - да, вы правы, стоит подумать и сделать предложения без цифр. Частица "бы" - спорно, если честно. Жертвы... ну, жанр не катастрофа, так что прокатит =)) Спасибо за отзыв
"Волосы, лицо, слишком серьёзное для такого возраста, руки, футболка, шорты, ноги в сандалиях, всё покрывала серая пыль." - построение предложения вводит немного в ступор. Кажется, будто автор начал перечислять, что есть у мальчика: лицо, руки, ноги. Пока дойдешь до конца, то есть сути, сильно удивишься. Субъективно. Может, если конец превратить в начало, окажется лаконичней. "Перед тем, как всё случилось, вспомнилось, что выкрикивая последнее слово, странный мальчик смотрел не на него." Случилось и вспомнилось вроде к разному относится, но по форме одинаковое. Можно было бы, например, "он/швейцар вспомнил". "По стене вдруг прошла широкая трещина. С громким треском лопнули стёкла," - трещина/треск, хоть и не тавтология, но на вкус и цвет. "Вместе с ним от башни удирали сотни людей. По дороге, рискуя задавить десятки людей, промчались две машины." - сначала сотни, потом десятки. Единицы, десятые доли =) "Дальше воспоминания путались, он помнил только" - то же, что и трещина/треск. "И в любом другом месте с удовольствием угостил паршивца хорошим пинком" - хочется частицу "бы", а то швейцар вездесущ: в одном месте разговаривает с мальчишкой, а в любом другом месте дает ему пинка. По-поводу сюжета и подачи, все очень мило. Смущает, конечно, что такой мальчишка порушил там бесчисленное количество домов из-за всяких твердолобых швейцаров. А как же семьи жертв? У кого-то точно вышел "Что за день, а?"! И еще парочка, под обломками...
0
