Собственные глаза - вот самое ценное, что можно увидеть в зеркале. Иногда бывает просто жизненно необходимо посмотреть себе в глаза и спросить: “Ну, и что?...” Зеркало не ответит, но легкая улыбка в углах или грузные уставшие веки, закрывшие когда-то яркий блеск в глубине, скажут все сами. Разговор с самим собой превращается в диалог, пусть и надуманный, и становится проще. Уже не чувствуешь себя так, словно у тебя начинает ехать крыша.

Итак, гладкая поверхность с разводами. Я привычно посмотрел на нее, избегая ответного взгляда. Полированная лаком гладь зачесанных волос потускнела. Немудрено, целый день трясти головой, потеть, отворачиваться от встречного ветра на улице, чтобы не повредить прическу. Сквозь кору пудры пятнами проступила бледная кожа. Автозагар смазался, остался на воротнике рубашки и потерял насыщенный шоколадный оттенок.

— Тот еще видок, братец, - сказал я сам себе.

— “Мачо поистрепавшийся”, - добавило отражение. Я грустно кивнул. Потом положил руки на раковину и осторожно посмотрел ему в глаза.

— “Ты считаешь, это красиво? Ты выглядишь мужественно и уверенно?” - прочитал я в них вопрос.

— Черт его знает. Впрочем, нет. С утра еще ничего было, а сейчас уже не то - день прошел, все стерлось.

— “С утра тебе наводили марафет женщины. Мама, Полина помогала, ее мама тоже была рядом.”

— Скажешь тоже - что, думаешь, я им нравлюсь в таком виде?

— “Да. Сами же старались из тебя сделать знойного красавца.”

— Так это чтобы продать себя подороже - сам знаешь, на ухоженных и вылизанных больше крестов прилетает.

— “Так кресты девушки ставят.”

— И мужчины тоже. Да и вообще там всего одна судья женского пола была. Стоило ради нее стараться.

Я раздраженно махнул рукой, запустил пальцы под слой волосяного бетона на голове и дернул, пытаясь взлохматить хоть что-то. Запахло лаковой отдушкой.. Попытка навести художественный беспорядок на голове не удалась - пара прядей повисла надо лбом, а вся остальная твердь прически осталась непоколебимой. Только окончательно потеряла глянец. Я сунул липкие от лака и геля пальцы под кран и отвернулся от зеркала.

— Искусство танца, блять! Ну я не похож на самца, разве не видно?

— “ А как это связано?”

— Ты какой-то странный. Танец - это же форма общения, способ показать себя перед партнершей, посрамить конкурентов своей крутостью. Надо быть пипец каким мачо, чтобы танец имел смысл и красоту.

— “Танцуй стандарт. Он про другое - европейская программа, все же.”

— А танго? То же мне, очень европейский танец из Аргентины. Да в нем секса больше, чем в румбе.

— “Говорили же тебе в детстве, румба - танец дружбы. При чем тут секс?”

— Кончай издеваться! - я вынул руки из-под крана, дернул рубашку за пуговицы, расстегнул ее и напряг все мышцы, набычившись в сторону зеркала. Брызги с рук попали на грудь и начали стекать по ней коричневыми от автозагара струйками.

— “Выглядишь не очень. Больше так не делай, особенно на людях. А что касается румбы - ты же понимаешь, что в этом и искусство танца? Ты изображаешь чувства, влечение, животные инстинкты - ты художник! Ты можешь ничего такого не испытывать, но, будь добр, покажи.”

— И смысл? Нет, я понимаю, но надо же иметь такой опыт в жизни, прежде чем пытаться его изобразить.

— “А у тебя не было его?”

— Мне не хочется об этом вспоминать…, - я перестал держать в напряжении мышцы и обмяк, дав рубашке сползти почти до конца. - Мне страшно.