САМОАУТОПСИЯ Степень критики: Бейте - мне не больно
Короткое описание: Практическое пособие по самоаутопсии (аутопсия - вскрытие<мед.термин>)
САМОАУТОПСИЯ
Расчленение есть не что иное, как онтологическое свидетельство о входе Духа в материальное бытие. Он входит через расчленение, и значит и выйти сможет только таким же путем.
«Свет хирургической лампы ослепил меня. Я зажмурился и увидел собственные вены – чёрно-фиолетовые трещинки на обжигающе алом пространстве век. Я провёл холодными руками себе по бёдрам. Проскользил по брюшине и рёбрам. Липкая спрелость осталась на окоченевших ладонях. Я двинулся выше, и пальцы попали в ложбинку яремной впадины, дальше кадык и колючий тоже липкий подбородок. Нож я нащупал легко, он, как я и предполагал, лежал у правого бедра рукояткой ко мне. У левого лежал кусок сухой ветоши. Там же асцелляторная пила, ручная и осколок бруска. Изогнувшись, я подсунул подголовник себе под грудной отдел позвоночника, почувствовал, как нижние углы лопаток, словно пазы, приняли в себя подголовник, и… постарался расслабиться».
Я проснулся всего полчаса тому назад, а уже успел сделать столько дел: сходил в туалет, побрился налысо, убил дочь, поставил на плиту кастрюлю с водой. Сейчас я включу телевизор и, пока вода будет закипать, посмотрю новости спорта. Жена ещё за пять часов до моего пробуждения уехала к матери в деревню, там они будут копать картошку, морковку, свеклу, топинамбур, лук. Я не поехал с ней по двум причинам: у меня обострился радикулит, и ветрянка дочери.
«Улегшись поудобнее и уперев в борт стола пятки, я взял секционный нож, на ощупь обернул его рукоять, чтобы не скользила в ладони, куском ветоши, пристроил лезвие себе к кадыку и заскользил. Остронаточенное лезвие рассекло кожу на кадыке, обнажило хрящи ключиц, тело грудины… брюшная полость, обогнуть пуп и вниз к паху. Кисть тыльной стороной коснулась члена, и я понял, что пора остановиться. Аккуратно, чтобы не повредить кишечник, я прорезал операционную спайку у желудка и задумался».
Я слышал, как вода постепенно закипала. Сам не могу понять, почему я решил, во что бы то ни стало, дождаться, когда она закипит. Телевизор уже заканчивал транслировать новости спорта, тело дочери лежало у меня на руке… твёрдое и холодное, как полено. На следующей неделе Кристинке должно было исполниться три. Когда вода закипела, зазвонил телефон. - Да, милая. Я вдруг вспомнил, что вчера перед сном фантазировал, как я со своими родственниками дядей Игорем, тётей Сашей, сестрой Женей и братом Валентином шли в магазин за водкой, чтобы потом вернуться обратно и распить её на веранде, укутавшись в виноградную лозу. Меня всю дорогу тошнило, потому что дядя Игорь прямо на ходу совокуплялся со своим сыном, и моим племянником Валентином. Я негодовал, но боялся показать вид. - Алё, алё. Виктор, почему ты молчишь? Голос Али был далёкий, словно бы она звонила не из соседней области, а с Камчатки. Лёгкое потрескивание в неисправной телефонной трубке напоминало снежную пургу и льды. - Виктор, если ты меня слышишь – не клади трубку. Слушай. Я буду послезавтра. У Ивана Ивановича, ну, маминого друга, я тебе рассказывала, завтра юбилей. Так неудобно вышло. Я заняла у Вали денег. Купила ему свитер. Неплохой, чистая шерсть, ну, в общем, потом расскажу. Все так расстроились, что Криста не приехала. Ты не забывай ей мазать. Я всё в записке написала, на тумбочке. Когда у дяди Игоря член вдруг выпадал, то я к своему ужасу и омерзению видел кусочки кала, что плотным кольцом облепливали его головку. Они с сыном шли крайне неловко. Тётя Саша с дочерью и моей племянницей Женей шли рядом и о чём-то по-птичьи щебетали. - Ладно, Виктор, вечером ещё позвоню. Не ленись, корми Кристу, ей сейчас нужно усиленно питаться. Из дома без надобности не выходи. Целую. И мама тоже целует. Рядом вот стоит. В трубке послышались короткие гудки и щелчки.
«Нащупав место, где ключицы соединяются с грудиной, я рассёк хрящи и так же по хрящам выделил себе грудину. Нож забуксовал где-то между восьмым и девятым рёбрами. Я отложил его и взял ручную пилу. С трудом вывернув руки, я перепилил окостеневшие раньше времени хрящи и отложил выделенную грудину себе на ноги. Затем снова взял нож, медленно ввёл его себе через разрез на шее под челюсть и стал вырезать язык. Я с замиранием следил, как острие проникает мне в рот и тыкается в верхнее нёбо и кость. Языком я ощупывал инородное тело и боялся только одного – что всё это когда-нибудь закончится».
Я перенёс Кристину на кухню. Убавил огонь. Уложив её на разделочную доску, я в одно движение, по хрящу отнял у неё ступню и аккуратно, чтобы не обрызгаться кипятком, опустил её в кастрюлю. Ступня плавно легла на дно и тут же вытолкнулась пузырьками. В дверь постучали: два коротких, один высокий долгий – в дерматин, и три коротких – костяшками по косяку. Это Вера Павловна и Валерий Денисович Рутковские, соседи по лестничной клетке и с недавнего времени близкие друзья. - Здравствуйте, Витенька. – растянула в узкую улыбку своё изрезанное глубокими морщинами лицо Вера Павловна и встряхнула богато убранный расписной платок на острых плечах, словно бы ей на мгновение сделалось нестерпимо морозно. – А мы к вам, как договаривались. - Здравствуй, брат. – скромно кашлянул Валерий Денисович, привычно блеснув ультрамариновыми глазками через непомерно густые брови. Я как мог радушно поприветствовал их. Валерий Денисович статно проследовал на кухню, его жена бесшумно проскользила за ним. Подойдя к окну, он задёрнул штору, вынул из кармана клеёнку, постелил на табурет. Вера Павловна села на стол, небрежно, словно бы студентка на бетонированное ребро Невы. Кристина с отнятой ногой лежала на разделочной доске. - Уже варишь? – буднично спросил Валерий Денисович у меня и кивнул на изуродованную ногу Кристины. – Ну что ж, не будем тянуть. - Да, Витечка, вы нам как сын. – вторила ему Вера Павловна, за чем-то роясь в мусорном ведре. - Я думаю, будем делать всё сразу и главное ритмично. – обратился он ко мне, не сводя влюблённых глаз с жены. - Как кишечник? – прошептал я. – Что б, ни дай бог, не сбиться. Правда, Верочка? - Ымы-гыды. Ымы-гыды. – та облизала ладони. - Тогда вы начинайте, а я пока попишу. – я сел за стол и принялся писать. Валерий Денисович тем временем взял топорик, сбросил труп Кристины на пол, разрубил ей грудь, вспорол брюшину, тем же топором подцепил её кишечник, с лёгкостью, словно из вяленой рыбы выдернул его, затем приспустил штаны и испражнился в полупустую брюшную полость. Вера Павловна тем временем достала из мусорки всё, что могло кода либо служить Кристине и плотно утрамбовала это там же, в брюшной полости. Подтёрла мужа уголком своего платка. Застегнув ремень, тот снял галстук, набросил петлю жене на шею и стал душить. - Спасибо тебе, Витенька. – хрипела она, на глазах синея и хватаясь за воздух губами, словно выброшенная на берег рыба. – Спасибо, сынок. В-вить… Она умерла.
«Когда язык был вырезан, я прошёлся лезвием вокруг гортани, обнажил позвоночник, обнажил позвоночник в грудной области, рассёк диафрагму, обнажил позвоночник в брюшной полости, добрался до прямой кишки. Обхватив её левой рукой, я «в слепую» отделил её, мои пальцы сомкнулись, натянув, я подрезал её, неглубоко, едва не касаясь сфинктера. Дело было практически сделано – я был практически без органокомплекса».
Вера Павловна в последний раз сама дёрнулась, Валерий Денисович разжал хватку. Слюна поползла у неё по подбородку и шее. Я краем глаза заметил, как задрожала его нижняя губа, и волосы словно бы сделались белее прежнего. Посидев около жены с полминуты, он извлёк из нагрудного кармана кривую иглу, синтетическую нить и принялся зашивать Кристину. Шов получился грубый, местами из него торчали уголки от упаковок от детского питания, рука от сломанной и недавно выброшенной куклы, фантики, использованная разукрашка… Зашив мою дочь, Валерий Денисович завязал ей ножки бантами, вошёл в неё членом, овил себя бантами так, чтобы те фиксировали её на нём, словно корсет, затем уже новым, девичьим членом занялся любовью со своей мёртвой женой. Я уже перестал писать, а лишь с восхищением следил заболевающими глазами, как труп моей Кристинки нехотя вошёл бледной головкой во влагалище трупа Веры Павловны, как ужались под давлением преддверия её податливые трёхлетние плечики, как ручки, до того висевшие плёточками прижались к бёдрам и исчезли во влагалище, как мучительно тяжело задвигал ягодицами Валерий Денисович. Вода в кастрюле почти вся выкипела. Водянистая, серо-белая ступня Кристы телепалась на пузырьках. Я выловил ступню, положил в тарелку и поставил на подоконник, остужаться. Валерий Денисович кончил, лицо его было серо, как селитра, глаза впали и потухли. Ничего не говоря, он вышел Кристиной из жены, пошатываясь, проследовал к окну, взобрался на подоконник и вывалился. Через мгновение от него во мне остался лишь тупой шлепок и крик неизвестного мне человека на улице.
«Взявшись правой рукой за язык, я стал доставать свой органокомплекс. Он мягко отлеплялся всеми плохо подрезанными местами от меня. Я положил его справа от себя в коленях, усилием полегчавшего тела вытолкал из-под лопаток подголовник. Теперь он лежал под шеей. Я взял нож. Сделал аккуратный надрез под ухом, ввёл в разрез лезвие и, словно консервную банку, стал рычаговыми движениями разрезать себе лоскут с волосяным покровом ко второму уху. Разрезав, я лезвием пошарудил между лоскутом и черепной коробкой сверху разреза и снизу, по направлению ко лбу и к шее. Отложив нож, я ухватился пальцами за края лоскута и стал натягивать его себе на лицо. Лоскут, щёлкая и сопротивляясь, поддался и лёг мне на подбородок. Нижнюю часть лоскута я оттянул к шее. Снова взял нож и срезал височные мышцы. Асцелляторная пила, к моему счастью была включена в сеть. Я нажал кнопку, и молчаливое пространство, словно крик новорожденного разорвал визг пилы, ещё мгновение и её зубья забуксовали в моей черепной кости. Мне было неудобно пилить череп – работать нужно было на ощупь, и рукам пришлось крайне неудобно выгнуться. Запахло жжёной костью. Распилив черепную коробку по линии бровей и затылка, я, помогая себе ножом, снял часть черепной коробки, и протянул руку, чтобы положить её себе между ног, как вдруг, холодея от ужаса, заметил, что мой органокомплекс, с такими родными для меня частями как почки, печень, сердце, лёгкие, кишечник, желчный пузырь пошатнулся и стал сползать со стола на пол. Я в последнее мгновенье схватился за что-то гладкое, почти без рельефа, но все мои усилия оказались тщетны – органокомплекс шлёпнулся на пол. Когда я в оцепенении и не чувствуя себя доставал из своей черепной коробки мозг, я думал лишь об одном – я теперь никогда не смогу зашить себя сам».
Отложив ручку, я перечитал написанное, взял с подоконника тарелку со ступнёй Кристы – та уже остыла – и стал есть её без приборов, руками.
Вообще в процессе работы, будь то живопись или проза, я стараюсь отключать сознание, а значит логику
Мне кажется, что произведение искусства при создании не может обойтись без сознательной обработки, без замысла, осмысления, иначе это будет просто непереваренный бред, интересный разве только что для психиатра. Не знаю, как насчет живописи, а вот там где используется Речь, точно. Ну и да - без Грамматики, конечно, никуда
Прозу на сайте я обычно не читаю, но мимо этого пройти не могу, конечно Потому что здесь Анатомия. А анатомия это судьба, и из нее выходит всё, да, и Дух тоже из нее получается. Про расчленение и Дух хорошо, только расчленение расчленению рознь, можно так, что и без духа вполне, тупо. У вас изощренно. Но. Души я все-таки не увидела, т.е. чувств. Они отщеплены от содержания абсолютно. А поскольку это все-таки художественное (?) произведение, а не просто «пособие» или порнуха, они должны быть. Я нашла намек на них только в двух местах: «Я с замиранием следил, как острие проникает мне в рот и тыкается в верхнее нёбо и кость. Языком я ощупывал инородное тело и боялся только одного – что всё это когда-нибудь закончится» и «…как вдруг, холодея от ужаса, заметил, что мой органокомплекс, с такими родными для меня частями как почки, печень, сердце, лёгкие, кишечник, желчный пузырь пошатнулся и стал сползать со стола на пол». Вполне логично, что оба момента про себя любимого, потому что здесь сплошная аутоэротика, а объекты лишь частичные (как ступня дочери, например). Но, поскольку объекты все-таки есть, к ним ДОЛЖНЫ БЫТЬ какие-то чувства. А их в произведении нет, они заменяются какими-то деталями. У ступни должны быть какие-то характеристики, это должна быть ступня любимой дочери, а не просто кусок мяса (не открытым текстом, конечно, но так, чтобы это чувствовалось). Я не знаю, это трудно объяснить, но без этого воспринимать произведение сложно. Только как некую любопытную зарисовку.
Спасибо. Интересный и содержательный коммент :). "Чувства к объекту" - вы даже не представляете на сколько вы попали в точку. Это определение сухо и содержательно. Я уже смерился с тем, что в моей голове отсутствует вещество отвечающее за такое чувство,как любовь (к объекту). И что парадоксально - я с какой-то иступлённостью гориллы постоянно об этом пишу. Что бы ни происходило в моих текстах, как бы это ни подавалось - всё о любви. Просто существует такое понятие, как призма восприятия. И ведь, собственно говоря, чем и интерено произведение искусства - через него, как через окно можно заглянуть в мир чужого, совершеннно, может быть, не похожего на вас человека. Как через незанавешенное окно. Вообще это повесствование о том, как спонтанно ли постепенно ли можно разбобрать себя (свою бестолковую жизнь)на части. Рискуя уже никогда не собраться. Тоесть несознательное медленное самоубийство, сопровождаемое абсурдными социальными действиями. Многие так живут. По крайней мере, ощущение безысходного собственного распада и натолкнуло меня на подобный сюжетный узор. Вообще в процессе работы, будь то живопись или проза, я стараюсь отключать сознание, а значит логику, представления об общечеловеческих ценностях,нормах, правилах, базовых знаниях о законах жизни на Земле и т. п. хламе. А после если и вмешиваться в текст, то только по вопросам грамматики. Сумбурный ответ получился - и я им не доволен. Но что может быть важнее любви...
Йоооптить...... вот это жесть.... волосы дыбом.. везде.. даже на бровях... Понравилось, но больше вас читать не буду, ибо и так психика травмированая....
Ну наконец-то что-то достойное из мира альтернативы пришло, а то ведь я уже и отчаялся, думал один тут такой. В общем, приветствую тебя, дружище-психопат!
Давай устроим дуэль, что скажешь? На самый неадекватный и аморальный рассказ, чисто для себя. А то я ведь так хватку потеряю... М? Соглашайтесь, автор. Потом вместе над комментами голосующих посмеемся ))
Ну, здравствуй, коль не шутишь :). Только вот один момент - я на сайте недавно, и мне показалось, здесь довольно строго с цензурой (по крайней мере, так сказано в правилах). Напиши мне о том, как с этим обстоят дела на самом деле. По-поводу посостязаться - с приогромным удовольствием, да ещё и на тему перверсий! тут меня хлебом не корми. Спасибо за хороший коммент. А.Р.Ч.
В общем, по цензуре. За нее типо как я отвечаю, и основное табу мы сохраним такое, чтобы без мата. Ок? Все остальное - расчлененка там, инцесты, прочее - пожалуйста. Я тут в свое время народ такой жестью баловал, ничего, читали, комментировали, возмущались ))
По дуэли. До понедельника я занят, а там дальше у меня дуэль с тетей Лизой (если она, ессно, не смоется). Но смогу и с тобой провести, заодно хоть душой отдохну )) В общем, я найду к понедельнику секунданта, он создаст тему, на нее будем катать рассказы (в среднем на написание неделя, но можно и больше, если с временем напряг). Потом выкладываем, народ плюется, мы же пьем пиво и улыбаемся ) Вот. Если согласен, пиши в личку, там все подробности обсудим.
И, да - предела на мясо нет! Должна же на сайте действовать коалиция социопатов )
автор, вы конечно извращенец. у вас что-то страшное творится в голове. но черт побери, сильно. впечатляет. смело. мда. я вас боюсь. пишите еще. это не вы автор про морг рассказа?
ипать-капать какой "текст". "Некромантик", первый, второй, и третий отдыхают. Фпрочем как и "творчество" Андрея Романовича Чекатило. Весьма точное знание анатомии... могу предположить, что автор работает или работал в морге. Хм.. у меня нет слов что бы это как-то "покритиковать".
спасибо. Комент меня порадовал :). Про морг вы угадали - я спец по всей этой ритуальной хрени (бальзамация, аутпсия, грим "пейн корп - хе-хе",). На самом деле это мой самый безобидный текст,такого плана, - не хочу чтобы админ выкинул
0
- с приогромным удовольствием, да ещё и на тему перверсий! тут меня хлебом не корми. Спасибо за хороший коммент. А.Р.Ч.
. что поделаешь, приходится приспосабливаться.