В гулкой тишине находилось лишь моё одиночество, очерченное лишь стуком часов. Тишина струилась без каких-либо заметных усилий, и пришло облако невнятных очертаний. Подкрался сон, а затем всё отошло куда-то в сторону.

Восход солнца и моё пробуждение удивительным образом совпали. И первым моим осознанием было чувство моей улыбки. Приподнявшись, уселся на кровати, чувствуя глубокого восхищения чувством радости в душе.

Стена спальной, обращённая к морю, в сущности была окном, которое шло от самого потолка до пола, а по сторонам лишь чуть-чуть не достигало стен. Внизу, под окном проходила узкая полоса, сплошь засаженная цветами.

Лучи восходящего над морем солнце проникали внутрь комнаты. Отражение волн рассыпало на задней стене золотые неустойчивые блики.

Солнечные танцы струились на потолке и стенах. Золотой вихрь сиял таинственными письменами. Веера лучей, пляшущие овалы и летающие огненные штрихи были, как полет стремительной золотой стаи, проявляющийся лишь в момент прикосновения к поверхности. Пестротканные покрывала солнечных фей, ткущих с удивительной быстротой ослепительный узор, заполняли собой всё пространство. Невидимая рука чертила странные звучащие руны, понять значение которых было невозможно.

Комната обрела жизнь. Ещё немного и она не  сможет устоять пред нашествием посланцев солнца, и вот‑вот начнет тихо кружиться. На моих руках и коленях беспрерывно кружились яркие зайчики. Эту неуловимую изменчивость можно было объяснить лишь трепетом  в искристой сети прозрачных мотыльков. Зачарованно и неподвижно сидел я среди голубого света моря и золотого – по комнате. С безотчетной уверенностью в голове рождались слова: «Вам, солнечным посланиям, поселившим радость в моей душе, вверяю своё разочарование. Озарите и сотрите его».

Едва успели промелькнуть в голове эти слова, как золотая сеть померкла; лишь у двери дрожало еще некоторое время подобие потока гаснущих искр. Сменилось также и настроение этого утра со скоростью исчезающих солнечных зайчиков.